Сергей прокофьев: возвращение мастера. Прокофьев

Сергей Прокофьев родился 23 апреля 1891 года в селе Сонцовка Бахмутского уезда на Украине. К 9 годам он написал свою первую оперу, а в 13 лет поступил в Петербургскую консерваторию, где учился под руководством Н. А. Римского-Корсакова, А. К. Лядова, Н. Н Черепнина и А. Н Есиповой. В 1914-м он выиграл премию им. А. Г. Рубинштейна и официально стал лучшим среди выпускников консерватории. Затем Сергей пробовал себя в роли дирижера, продолжал сочинять и играть, начал гастролировать, сотрудничать с С. П. Дягилевым, эмигрировал в США.

За границей он написал оперы «Огненный ангел», «Любовь к трем апельсинам», балеты «Блудный сын», «Стальной скок», «На Днепре». Вернувшись в 1936-м в СССР, он продолжил композиторскую деятельность, создал симфоническую сказку для Центрального детского театра «Петя и волк» по инициативе Наталии Сац, балет «Золушка», музыку к фильмам «Александр Невский» и «Иван Грозный». Еще при жизни Прокофьев стал классиком и достиг признания.

Новатор музыкального языка, Прокофьев был не только гением в области музыки, но и незаурядной личностью, обладал разного рода дарованиями и активно их развивал.

Сергей Сергеевич с детства и почти до 40 лет вел дневник, стиль которого можно назвать «чеховским» за ясность и простоту. Прочтя дневники Прокофьева, американский дирижер и музыкальный критик Роберт Крафт написал: «…это несомненно лучшая из известных мне подобных книг, написанных композитором… Прокофьев является писателем-прозаиком удивительного мастерства», чья книга «может выдержать сравнение с Набоковской «Speak, Memory».

Прокофьев играет в шахматы

Не без юмора Прокофьев описывает свое отбытие из Одессы: «Перед самым отъездом произошел забавный инцидент. Оказывается, какой-то тип уже второй день внизу ресторана ел, пил и заказывал дорогие блюда, говоря, что он приехал с Прокофьевым чуть ли не в качестве его секретаря. Параллельно с этим он красно рассказывал про заграницу и про разные случаи из жизни Прокофьева, а хозяин и прислуга слушали и записывали съеденное и выпитое на мой счет. Когда в момент моего отъезда выяснилось, что означенный тип никакого ко мне отношения не имеет, в отеле поднялась тревога. Метр д" отель кричал:

Подождите, я его найду! Он от меня не уйдет!

Впрочем нам препятствий не чинили и отпустили нас с поклонами».

Помимо писательства, музыкант увлекался и шахматами, которые он называл «музыкой мысли». Любовь к этой игре проснулась еще в детстве — за этим занятием мальчик проводил часы в компании своего учителя музыки Р. М. Глиэра. Прокофьев имел первую категорию и не пропускал ни одного турнира. Однажды противником Сергея был сам Х. Р. Капабланка, кубинский шахматист-виртуоз, 3-й чемпион мира по шахматам. Прокофьев, разумеется, проиграл, но поставил шахматиста в трудное положение. Капабланка почти три минуты не мог принять решение, чему Прокофьев был несказанно рад и потом отметил это в своем дневнике.

Автограф Достоевской

Кроме вышеперечисленных увлечений, Сергей Сергеевич создал альбом автографов, оставленных его выдающимися современниками. «Деревянная книга» — так назывался этот альбом, который был изготовлен специально по заказу музыканта. Прокофьев посчитал, что «книга» ни в коем случае не может быть «альбомом институтки», но «в переплете из двух простых досок, с краешком из грубой кожи, пробитой простыми гвоздями, и с железной застежкой, такой, чтобы при прикосновении к ней руки непременно пахли металлом». Обыкновенные автографы показались композитору неинтересными, поэтому он решил каждому расписывавшемуся задавать вопрос: «Что вы думаете о солнце?»

Среди «отвечающих» были К. Бальмонт, В. Маяковский, А. Ремизов, А. Достоевская, Ф. Шаляпин, И. Стравинский, Наталья Гончарова, Х. Капабланка и А. Алехин.

Поэт Константин Бальмонт написал в «деревянной книге» небольшой сонет:

Ребенку богов, Прокофьеву
Ты солнечный богач. Ты пьешь, как мед, закат.
Твое вино — рассвет. Твои созвучья, в хоре,
Торопятся принять в спешащем разговоре,
Цветов загрезивших невнятный аромат.
Вдруг в золотой поток ты ночь обрушить рад,
Там где-то далеко рассыпчатые зори,
Как нитка жемчугов, и в световом их споре
Темнеющий растет с угрозным гулом сад.
И ты, забыв себя, но сохранивши светы
Степного ковыля, вспоенного весной,
В мерцаниях мечты, все новой, все иной, —
С травинкой поиграл в вопросы и ответы,
И, в звук свой, заронив поющие приметы,
В ночи играешь в мяч с серебряной Луной.

Достоевская Анна Григорьевна, жена Достоевского написала: «Солнце моей жизни — Федор Достоевский». Композитор Игорь Стравинский оставил острый комментарий: «Очень глупо, что по-немецки солнце женского, а не мужского рода».

Автограф Маяковского

Пианист Артур Рубинштейн написал: «Лучше всего я постигаю Солнце благодаря нескольким гениальным личностям, с которыми имею счастье быть знакомым. Король-солнце сказал: «Государство — это я!» Вы, мой дорогой Прокофьев, могли бы сказать: «Солнце — это я!»

Маяковский без лишней скромности в альбоме оставил цитату из поэмы «Облако в штанах»:

«От вас,
которые влюбленностью мокли,
от которых
в столетия слеза лилась,
уйду я,
солнце моноклем
вставлю в широко растопыренный глаз».

Шахматист и близкий друг Прокофьева Капабланка высказался так: «Солнце — это жизнь», а его «коллега», шахматист Алексей Алехин написал: «Когда вижу Его, мир мятен». Художница Наталья Гончарова также оставила свой автограф в альбоме: «Очень хорошее ласковое слово: солнышко ясное, кажется, есть только по-русски. И люди солнечные в Европе есть, кажется, только русские».

«Деревянная книга» является историческим памятником и по сей день хранится в Российском государственном архиве литературы и искусства.

Умер Прокофьев 5 марта 1953 года — в один день со Сталиным, поэтому его похороны остались практически без внимания.

Композитор Сергей Прокофьев

«Музыку Прокофьева нельзя не узнать и не отличить среди других музык. Это музыка движения, музыка не знающей утомления здоровой жизни», - писал критик Б. Асафьев в 1927 году. Вокруг творчества этого композитора часто вспыхивали споры, поскольку неординарность и своеобразие всегда вызывают противоречивую реакцию. Однако не только поклонники Прокофьева, но и те, кто не могут понять и полюбить его музыку, чувствуют силу и яркость его дарования. То, что сейчас называют харизмой, было в полной мере присуще композитору. Прокофьев, весь его облик, производили на окружающих неизгладимое впечатление. Строгий, собранный, предельно придирчивый ко всему, что касается его творчества, он ругался с исполнителями и постановщиками, отчитал Давида Ойстраха прямо на концерте перед зрителями, а Галине Улановой заявил: «Вам нужны барабаны, а не музыка». И вместе с тем - Прокофьев солнечен, энергичен, весел и жизнерадостен. Святослав Рихтер писал: «Как-то в солнечный день я шел по Арбату и увидел необычного человека. Он нес в себе вызывающую силу и прошел мимо меня как явление. В ярких желтых ботинках, с красно-оранжевым галстуком. Я не мог не обернуться ему вслед - это был Прокофьев». Очень похожую историю, полную солнца, о своей случайной встрече с Прокофьевым рассказал выдающийся дирижер Г. Рождественский: «Был ясный весенний день. Я стоял на остановке и ждал троллейбус. И вдруг увидел, что все почему-то оборачиваются; я тоже обернулся. Оказывается, глядели на необычного прохожего высокого, красивого, в черной шляпе с широкими полями, напоминающей сомбреро, и коротком модном пальто "труакаре". Он держал в руках ярко-желтые кожаные перчатки, которыми ритмично помахивал, не обращая на зевак ни малейшего внимания. Я думаю, в тот момент он что-то сочинял...»

Сергей Сергеевич Прокофьев

Безусловно, противоречивость и импульсивность, присущие Прокофьеву как личности, присутствуют и в его музыке. Она воплощает гармоничное и радостное ощущение жизни, проникнута духом деятельной энергии, разнообразна по содержанию, соединяющему в себе эпос и лирику, драматизм и юмор, характеристичность и психологизм. Мать будущего композитора, Мария Григорьевна, была внимательна к творчеству ребенка, записывала Сережины фортепианные пьесы: рондо, вальсы, песенки, «Индийский галоп» (сочиненный в 5 лет!). В десятилетнем возрасте Прокофьев написал свою первую оперу - «Великан», которая была поставлена в имении его дяди, А. Д. Раевского.

«Опера "Великан". Сочинение Сережи Прокофьева»

В декабре 1901 года юного композитора привезли в Москву на прослушивание к профессору Московской консерватории С. И. Танееву. Отметив дарование мальчика, Танеев посоветовал начать с ним серьезные и систематические занятия музыкой. Было решено отдать Сергея Прокофьева в консерваторию. Председательствовал в комиссии на вступительных экзаменах корифей русской композиторской школы, «кучкист» Н. А. Римский-Корсаков. Все абитуриенты были гораздо старше Прокофьева, но мало кто мог сравниться с тринадцатилетним композитором по объему уже проделанной работы. Сам Прокофьев вспоминал: «Вступительный экзамен прошел довольно эффектно. Передо мной экзаменовался мужчина с бородой, принесший в качестве всего своего багажа романс без аккомпанемента. Я вошел, сгибаясь под тяжестью двух папок, в которых лежали четыре оперы, две сонаты, симфония и довольно много фортепианных пьес. "Это мне нравится!"- сказал Римский-Корсаков, который вел экзамен».

В консерватории Прокофьев учился у выдающихся композиторов - Н. А. Римский-Корсаков преподавал ему инструментовку, а А. К. Лядов - композицию и контрапункт. Весной 1909 года Сергей Прокофьев окончил консерваторию как композитор, но решил, что полученного образования недостаточно, и продолжил учебу у А. Есиповой в классе фортепиано и у Н. Черепнина (дирижирование, оркестровка). Известны слова Черепнина, адресованные талантливому ученику: «Как композитору вам придется часто дирижировать своими сочинениями, поэтому я буду вас учить».

В 1914 году Прокофьев с триумфом закончил консерваторию уже как пианист. В рамках выпускных экзаменов проводился конкурс, и достаточно дерзким шагом со стороны молодого композитора было включение в экзаменационную программу собственного Первого фортепианного концерта. Молодой композитор сделал ставку на новизну пианистических приемов, которые создавали эффект необычайной исполнительской сложности. Несмотря на долгое, бурное обсуждение и протест группы влиятельных профессоров во главе с Глазуновым, Прокофьев был признан победителем. В качестве приза он получил рояль «Шредер» - такова была премия имени А. Рубинштейна.

Сергей Прокофьев, 1916 год

По окончании консерватории Прокофьев совершил поездку в Лондон, где произошла его первая встреча с С. Дягилевым, одним из основателей объединения «Мир искусства», организатором «Русских сезонов» в Париже. Это знакомство открыло Прокофьеву двери многих музыкальных салонов: в Риме и Неаполе с успехом прошли его фортепианные вечера.

В канун Первой мировой войны композитор вернулся в Россию. Премьеры его сочинений нередко сопровождались скандалами. В январе 1916 года состоялось первое исполнение «Скифской сюиты», которой дирижировал он сам. Публика громко выражала свое возмущение «диким произведением». Рецензент «Театрального листка» писал: «Прямо невероятно, чтобы такая, лишенная всякого смысла пьеса могла исполняться на серьезном концерте... Это какие-то дерзкие, нахальные звуки, ничего не выражающие, кроме бесконечного бахвальства». Накануне революции он встречался в Москве с М. Горьким, В. Маяковским, поэтами-футуристами Д. Бурлюком и В. Каменским, которые восторженно приняли созвучную времени музыку молодого композитора.

Сергей Прокофьев. Фото 1918 год

В мае 1918 года Прокофьев уехал в заграничное концертное турне, которое растянулось на долгие 15 лет. Композитор объехал с гастролями Европу и Америку, а также посетил Японию и Кубу. За границей общался с великими современниками - С. Рахманиновым, М. Равелем, П. Пикассо, А. Матиссом, Ч. Чаплиным, Л. Стоковским, А. Тосканини. Не прервал композитор и сотрудничество с Дягилевым, который начал сезон 1921 года премьерой Прокофьевского балета «Сказка о шуте, семерых шутов перешутившего». Спектакль прошел с успехом. Программу украшал портрет Прокофьева работы Матисса, а декорации и костюмы принадлежали М. Ларионову.

А. Матисс. Портрет С. Прокофьева. Карандаш

В 1933 году Прокофьев вернулся на родину. По тем временам это был весьма смелый поступок. Но композитор иначе не мог. В частном письме он признался: «Воздух чужбины не возбуждает во мне вдохновения, потому что я русский и нет ничего более вредного для человека, чем жить в ссылке, находиться в духовном климате, не соответствующем его расе. Я должен снова окунуться в атмосферу моей родины, я должен снова видеть настоящую зиму и весну, я должен слышать русскую речь, беседовать с людьми, близкими мне. И это даст мне то, чего так здесь не хватает, ибо их песни - мои песни».

В 1935 году Прокофьев создал одно из лучших своих сочинений, балет «Ромео и Джульетта». Обращение к шекспировскому сюжету и сама ткань произведения были столь необычными, что артисты отзывались о музыке как о «неудобной». Появилась даже саркастическая шутка: «Нет ничего печальнее на свете, чем музыка Прокофьева в балете». Постановка затянулась - то ли в связи отсутствием энтузиазма у исполнителей, то ли в связи с отсутствием поддержки со стороны власть имущих. Слава Богу, сейчас этот замечательный балет чрезвычайно популярен. Первая исполнительница партии Джульетты, прославленная балерина Галина Уланова впоследствии писала: «Его музыка - родоначальник и душа танца, его Джульетта - моя любимая героиня, средоточие того света, гуманизма, духовной чистоты и возвышенности, которые пленяют едва ли не в каждом произведении Прокофьева».

С. Прокофьев стал одним из первых композиторов в кинематографе: он написал музыку к двум фильмам С. Эйзенштейна - «Александр Невский» и «Иван Грозный». В музыке к «Александру Невскому» Прокофьев проявился в не совсем свойственном ему качестве и создал эпическое полотно, в котором русская патриотическая идея звучит не подспудно и завуалированно, а ярко и нарочито. В подобном подходе к теме прочитывается влияние композиторов «Могучей кучки». На основе музыки к фильму Прокофьев создал одноименную кантату для оркестра, хора и солистки.

С. Прокофьев написал музыку к фильму С. Эйзенштейна «Александр Невский»

Красноречивы сами по себе и названия частей: «Русь под игом монгольским», «Ледовое побоище», «Мертвое поле». Как любое подлинное произведение искусства, «рассказ» Эйзенштейна и Прокофьева о «делах давно минувших дней» остро резонировал с современностью. Звучащий в фильме хор «Вставайте, люди русские!» неоднократно транслировался по радио в годы Великой Отечественной войны. Сам композитор, когда началась война, был эвакуирован в Нальчик, а затем в Тбилиси. В эвакуации появились такие сочинения, как сюита «1941», опера «Война и мир» и другие.

Еще до Великой Отечественной войны, в 1936 году режиссер Детского музыкального театра Н. Сац предложила Прокофьеву написать музыку для детей, которая представляла бы собой своеобразное путешествие в страну инструментов симфонического оркестра. Так появилась симфоническая сказка «Петя и волк», удивительная по яркости музыкальных образов. Впоследствии это сочинение оказалось востребованным у самых разных культурных и даже политических деятелей. Так, в 1946 году «Петю и волка» экранизировал Уолт Дисней. В 1975 году сюита Прокофьева превратилась в рок-оперу в исполнении британских музыкантов Брайана Ино, Фила Коллинза, Гари Мура, Манфреда Мэнна и др. В 2004 году диск «Петя и волк» был удостоен премии «Грэмми» в разделе «детский альбом в разговорном жанре»; «разговорная» часть была записана экс-президентами М. Горбачевым, Б. Клинтом и французской актрисой Софи Лорен, а музыку записал Российский национальный оркестр. Последняя экранизация «Пети и Волка» совсем свежа - в 2006 году мультипликаторы Великобритании, Мексики, Польши и Норвегии выпустили одноименный анимационный фильм.

В послевоенные годы здоровье композитора резко ухудшилось (он страдал от гипертонии). Возможно, повлияло на его самочувствие и вышедшее в 1948 году известное партийное постановление о борьбе с «антинародным формализмом» в искусстве, в котором подверглись нападкам известные композиторы СССР, в том числе и Прокофьев. В последние годы жизни композитор почти не выезжал с дачи, соблюдал строгий медицинский режим, но не переставал писать. Среди сочинений этого периода - опера «Повесть о настоящем человеке», балет «Каменный цветок», Девятая фортепианная соната. Последним собственным сочинением, которое композитору довелось услышать в концертном зале, стала Седьмая симфония (1952 год)...

«Я - проявление жизни, которая дает мне силы сопротивляться всему недуховному», - писал Прокофьев. Теперь в Санкт-Петербурге ежегодно проводится международный конкурс имени Прокофьева. Конкурс проводится по трем специальностям: композиция, симфоническое дирижирование и фортепиано. И в Донецке проводится ежегодный международный конкурс молодых пианистов «На родине Прокофьева». А селе Красном (бывшей Сонцовке - малой родине выдающегося композитора) в четырех километрах от города Курахово Донецкой области работает единственный в мире музей Сергея Сергеевича Прокофьева.

Смерть Сергея прокофьева соотечественники, можно сказать, почти не заметили: скончался великий Прокофьев 5 марта 1953 года. Но в тот же день умер вождь народов - И. Сталин. Близкие композитора столкнулись с большими трудностями в организации похорон. Г. Рождественский рассказывал: «Траурная церемония должна была пройти в Союзе композиторов на Миусах. Но шла многотысячная толпа, и подогнать автобус к дому оказалось невозможно. Тогда гроб с телом композитора понесли на руках шестеро студентов-добровольцев. Два километра они прошли за пять часов, иногда опуская свою печальную ношу на мерзлый тротуар, чтобы отдохнуть. Потом была траурная церемония, на которой Шапорин сказал, что Прокофьев был "почти гениален..." Сегодня мы знаем, что не "почти" - а сверхгениален!»

Сергей Сергеевич Прокофьев

«Председателю земного шара от секции музыки - председатель земного шара от секции поэзии. Прокофьеву - Маяковский».

Маяковский шутил, как всегда, смело, весело, громко. Он сделал эту надпись на экземпляре своей поэмы «Война и мир» и подарил ее Сергею Прокофьеву. Они были почти ровесники и вступали в жизнь накануне Великой Октябрьской революции. Они оба искали новых путей. Маяковский - в поэзии, Прокофьев - в музыке. Неудачи, ошибки, брань критиков, возмущение публики не остановили их. Поиски, убежденность в своей правоте принесли победу. Но шли они к вершинам искусства разными путями.

Сергею Прокофьеву было пять лет, когда он стал сочинять музыку. Сначала учительницей его была мать, потом ему давал уроки композитор Р. М. Глиэр. В тринадцать лет он был готов уже к поступлению в консерваторию на композиторский факультет. «Вступительный экзамен. -- вспоминает Прокофьев, -- прошел довольно эффектно. Я вошел, сгибаясь под тяжестью двух папок, в которых лежали четыре оперы, две сонаты, симфония и довольно много фортепьянных пьес». «Это мне нравится!» - сказал Римский-Корсаков , который вел экзамен.

Теории музыки и композиции в консерватории учил мальчика известный русский композитор Лядов, сложному искусству оркестровки - сам Н. А. Римский-Корсаков.

Шли годы. Мальчик рос, расправлял крылья, все смелей показывал свой голос. Ему уже узки были привычные рамки старой классики. Хотелось нового.

Тревожно жила Россия после поражения революции 1905 года. Среди русской интеллигенции заметно усилились настроения уныния, разочарования в революции. О безмерной тоске, об уходе от жизни писали поэты, мрачные настроения все больше звучали в музыке и литературе того времени. Слабые духом боялись бури, старались уйти от нее, спрятаться в крошечный мирок своих переживаний.

Но молодой Прокофьев чувствовал: где-то рядом есть люди, которые не предаются тоске и унынию. Бодрые, сильные, они рвались в бой со старым миром. Один из них - дерзкий бунтарь Маяковский. Его стихи ломали привычные нормы. Он весело «дрался» за новую поэзию, поэзию грядущей революции.

Сергей Прокофьев не был бойцом революции. Но и у него появилось желание во весь голос закричать о приближении новой грозы, и ему захотелось включиться в бег нового времени. Он писал музыку яркую, жизнерадостную, задорную. Его непривычные интонации, неожиданные ритмы, выразительные музыкальные образы, острые характеристики с непривычки обескураживали слушателей. Первый и Второй фортепьянные концерты, Вторая и Третья сонаты и другие пьесы для фортепьяно - все эти ранние произведения Прокофьева ворвались в русскую музыку бурным потоком. На него сразу обрушились с яростью газетные критики. Его называли «футбольным» композитором, писали, что музыка его «бьет по черепу». Публика с недоумением встречала его открытия. Композитор не сдавался. В 1914 году он написал поэму для голоса и фортепьяно «Гадкий утенок» (по Андерсену).

Сияет солнце, зеленеют овсы, сверкает зеркальная гладь озер в густой чаще большого леса. Большой мир намного привлекательней яичной скорлупы, из которой только что вылупились утята. На птичьем дворе, куда привела их утка-мать, шум и гам. Выводок приняли в общество, всех, кроме одного, самого большого и нескладного серого утенка. Он был не похож на других. «Хорошо бы его переделать», - проговорила старая утка. «Он некрасив, но сердце у него доброе, да и плавает даже лучше других», - защищала малыша утка-мать. Но утки, куры, индюки клевали, толкали, осыпали насмешками серого утенка...

С. Прокофьев. "Гадкий утенок". Поэма для голоса и фортепиано
Поет Н. Л. Дорлиак, партия фортепиано - С.Т. Рихтер

Когда Максим Горький услышал взволнованную поэму Прокофьева, он сказал: «Это он про себя написал».

Были в этой музыке и грусть, и насмешка над глупостью и самодовольством, и радость юного существа, расправившего крылья и поднявшегося над теми, кто его гнал и клевал.

В 1909 году - восемнадцати лет - Сергей Прокофьев получил диплом композитора. В 1914 году он окончил консерваторию как пианист и дирижер. За исполнение Первого фортепьянного концерта на выпускном экзамене композитору была присуждена премия имени Антона Рубинштейна - концертный рояль.

Началась самостоятельная жизнь: смелые творческие поиски, гастрольные поездки, концерты, приносившие успех. В эти годы композитор был очень увлечен театром - сочинял балетную и оперную музыку. Из балетной музыки родилась потом известная «Скифская сюита», которая снова взбудоражила публику и критику.

Молодой Прокофьев был очень смел. Никто никогда не пытался писать музыку на прозу Достоевского. Прокофьев выбрал для первой своей оперы сложный психологический роман Достоевского «Игрок». Задумав сделать из «Игрока» острый драматический музыкальный спектакль, Прокофьев смело ломал традиционные оперные рамки. Он шел путем Даргомыжского и Мусоргского. В «Игроке» не было арий, не было самостоятельных оркестровых номеров. Композитор подчинил музыку тексту Достоевского. Опера требовала от исполнителей не только хорошо поставленных голосов, но и высокого актерского мастерства. Это много лет мешало ее постановке на сцене. Только недавно- весной 1963 года - опера «Игрок» впервые прозвучала в нашей стране в концертном исполнении певцов и оркестра Всесоюзного радио.

В 1917 году Прокофьев написал Четвертую фортепьянную сонату, Первый концерт для скрипки с оркестром, «Классическую симфонию», фортепьянные миниатюры, в том числе свои знаменитые «Мимолетности». В этих произведениях сказались очень привлекательные стороны дарования композитора: душевная теплота, лиризм, радостное восприятие жизни, юмор.

Когда началась Великая Октябрьская революция, Сергей Прокофьев стоял далеко от политики. Он готовился к гастролям за границей. «Напрасно один мудрый человек говорил: «Вы убегаете от событий, и события не простят вам этого: когда вы вернетесь, вас не будут понимать», - вспоминает композитор. - Я не внял его словам и 7 мая 1918 года отправился в путь, на несколько месяцев, как я думал».

Вернулся он лишь в начале тридцатых годов. Живя за границей, композитор продолжал работать для театра. Его веселая сказка «Любовь к трем апельсинам» шла в театрах Америки, Европы, позднее и в Советском Союзе. Как всегда, он искал в музыке новые, свежие краски, изобретал, придумывал, делал открытия. Какими молодыми, современными, например, стали в его музыке старинные танцы гавот, менуэт!

Были и неудачи. Прокофьев попытался рассказать в балете «Стальной скок» о Советской стране. Гром и скрежет оркестра должен был передать стремительный рывок молодой республики к техническому прогрессу. И балет не выдержал испытания времени.

В 1939 году, создавая оперу о гражданской войне «Семен Котко» по повести В. Катаева «Я сын трудового народа», Прокофьев нашел «иные звуки». Возвращение на Родину дало новую жизнь творчеству композитора. Все лучшее, что было в ранних сочинениях Прокофьева, - радостное восприятие жизни, задушевность, мягкий лиризм, теперь с возрастающей силой открывалось в его новых произведениях. И, наоборот, все лишнее, случайное, то, что возникало подчас от чрезмерного увлечения поиском, композитор отбросил.

Появились балеты «Ромео и Джульетта», «Золушка», «Сказ о каменном цветке», оперы «Семен Котко», «Обручение в монастыре», «Повесть о настоящем человеке». И, наконец, любимое детище композитора опера «Война и мир». Над ней он работал долгие годы. В ней - его любовь к Родине, его восхищение героизмом русских людей, раздумье над судьбами народными, его страстное волнение, мягкий лиризм, теплота, задушевность.

Одно из самых известных сочинений Прокофьева - музыка к кинофильму «Александр Невский». Эта музыка стала главным участником фильма о великой любви русских людей к родине, об их самоотверженной борьбе с жестокими захватчиками - тевтонскими рыцарями, о славной победе над врагом. Музыка фильма легла в основу кантаты для хора и оркестра «Александр Невский». Когда немецкие фашисты в 1941 году пришли на нашу землю, знаменитый хор из этой кантаты «Вставайте, люди русские» звал советских людей на защиту Родины.

Ваш браузер не поддерживает audio элемент.
С. Прокофьев. Кантата "Александр Невский". Часть 4. "Вставайте, люди русские"

«Наша музыка стремится внушить человеку спокойствие и уверенность в своих силах и в своем будущем», - говорил Прокофьев. Этим стремлением проникнуты последние три его симфонии - Пятая, Шестая, Седьмая. Седьмую называют «юношеской». В ней особенно сильно чувствуется светлое, романтическое восприятие жизни, которое так свойственно юности.

У Прокофьева много сочинений, написанных для детей. Он очень любил детей, и сама его музыка говорит об этом. Для детей придумал композитор сказку-учебник «Петя и Волк», сочинил немало фортепьянных пьес, вокально-симфоническую сюиту «Зимний костер» и ораторию «На страже мира».

Ваш браузер не поддерживает audio элемент.
С. Прокофьев. "Петя и волк"

Сергей Прокофьев был великий труженик. Он оставил нам такое необъятное наследство, что пройдет немало лет, прежде чем созданная им музыка предстанет перед слушателями во всем, своем разнообразии и богатстве.

Поэт и исследователь Игорь Вишневецкий написал биографию Сергея Прокофьева. Отдельные главы, обнародованные в Сети, вызвали широкий резонанс и пристальное внимание - труд Вишневецкого огромен и фундаментален. Заведующий отделом культуры «Частного корреспондента» Дмитрий Бавильский расспрашивает исследователя о великих композиторах ХХ века. Автор рассказывает о своей книге, месте музыки в ХХ веке, о Стравинском и Шостаковиче.

- Игорь, кого вы считаете самым великим композитором ХХ века? Почему?

Стравинский соединял в себе дионисийское и аполлоническое начала, Прокофьев - волю и оптимизм, а Шостакович был олицетворением всего страдательного…

Вопрос коварный. Многие согласились бы на том, что величайший - это, наверное, Игорь Стравинский (сам он это слышал не раз при жизни и ни разу не опроверг). Стравинский соединил в своей музыке всё, что только возможно было соединить в его время: от церковных жанров до импрессионизма, от русской обрядовой песни до джаза, от мещанского романса XIX века до додекафонии, был и русским «варваром», и «культурным» западным европейцем, и проповедующим «эстетический радикализм» американцем, всех удивил, на всех повлиял, несколько раз сменил музыкальную физиономию до неузнаваемости.

Но по мне, формулировка «самый великий» спрямляет положение дел. Стравинский - не Моцарт, писал он без искромётной лёгкости, значительным мелодическим даром не обладал.

Ещё в 1920-е годы в Западной Европе стали раздаваться голоса, что если кто и пишет, как современный Моцарт, с классической ясностью, так это Прокофьев. Сам он любил повторять: «Я просто классический композитор, которого поймут через 50 лет».

- Как бы вы распределили роли в триумвирате Стравинский - Прокофьев - Шостакович?

Стравинский - умный мастер, знавший, что делает, и практически всегда достигавший успеха. Но это на поверхности. В аполлоническом интеллектуале, каким мир запомнил его по последним десятилетиям жизни, было дионисийское нутро, проявлявшееся во многих ранних сочинениях, и в поступках, и в бытовом поведении - всю жизнь.

Композитор Владимир Мартынов рассказывал мне, что его отец, занимавший одно время пост секретаря Союза композиторов, встречался со Стравинским за границей, кажется в Югославии, в 1960-е, и восьмидесятилетний композитор выпивал за разговором без особого труда бутылку водки.

Это вообще деталь, повторяющаяся в рассказах о великих, - достаточно вспомнить историю с бутылкой вина, осушавшейся престарелым, но бодрым Гёте на глазах у изумлённых посетителей его веймарского дома каждое утро.

«Это что, - говорили Мартынову-старшему присутствовавшие по поводу застольного поведения Стравинского, - а вот раньше он ещё и отплясывал на столе».

Представить Прокофьева и Шостаковича «отплясывающими на столе» после бутылки водки очень и очень трудно.

Прокофьев - страстный, волевой в музыке, воплощение трезвости и ясности в жизненном поведении.

Отказывался, как мы знаем, от чрезмерного курения и употребления алкоголя, принадлежал к рационально трактующей Священное Писание церкви «Христианской науки». Но вера в торжество разумного над хаотическим не раз подводила его: жизненный поток неразумен по своей природе.

Стравинский и Прокофьев постоянно оглядывались друг на друга. Первый из опасения, что младший соотечественник потеснит и переиграет его по известности и славе; Прокофьев же, зная, что многому может поучиться у старшего коллеги.

Шостакович глядел на обоих с восхищением, но если Прокофьев понимал масштабы таланта Шостаковича, то Стравинский делал вид, что такого композитора, как Шостакович, не существует.

Из всех троих Шостакович наиболее погружён в героический и ничтожный мир человеческого, и оттого у него так очевиден страх смерти.

Ни у Стравинского, верующего православного, ни у Прокофьева, убеждённого в соответствии с «Христианской наукой» в иллюзорности материального мира и связанных с ним страданий и смерти, такого страха нет в помине.

Подводя итог, можно сказать, Стравинский соединял в себе дионисийское и аполлоническое начала, Прокофьев воплощал волю и оптимизм, а Шостакович был олицетворением всего страдательного и одновременно протеста против страдательного положения, в которое часто бывал поставлен человек XX века.

- Как вы относитесь к утверждению, что в ХХ веке симфоническая музыка заменила России философию?

Я его принимаю. Не только симфоническая музыка, но музыка вообще, в том числе оперная и камерная, музыка популярная и прикладная, как и размышления об этой музыке на фоне тектонических сдвигов в обществе.

Ясно, что Россия тут шла следом за Германией. Сонатная форма у Гайдна, Моцарта, Бетховена с её столкновением и синтезом противоположностей - явление того же типа, что и троичная диалектика Гегеля (тезис - антитезис - синтез).

В России философия в прежнем академическом смысле утратила связь с реальными процессами, это задолго до музыкантов почувствовал Андрей Белый, высмеяв в собирательном персонаже Задопятове «передовые» профессорские умствования.

Кстати, себя Белый считал философом практического разума (так он определял поэтов) и начинал с имитаций музыки в прозопоэтических «симфониях».

- Почему для жизнеописания вы выбрали именно Прокофьева?

На мой взгляд, Прокофьев - наиболее жизненно полнокровный изо всех русских композиторов XX века. От лучших его сочинений остаётся ощущение почти физического счастья. Писать о таком художнике - большое удовольствие.

Мне также кажется, что я понимаю, почему Прокофьев уехал из России в 1918-м и почему вернулся обратно в 1936-м. Я тоже в начале 1990-х надолго уехал из России.

Революционное время, восхищающее нас быстротой перемен, не благоприятствует серьёзному творчеству. Точнее, оно даёт ему мощный импульс, но нужно держаться на расстоянии, чтобы тебя не выжгло. Прокофьев вернулся в СССР, когда, как он выражался, «советская революция» закончилась, наступил сталинский термидор.

Я думал о Прокофьеве многие годы. Недавно нашёл ученическую работу 1977 года о «Ромео и Джульетте», где, кстати, ссылаюсь на статью советского музыковеда Ивана Мартынова, рассказ которого о Стравинском только что приводил.

Жизнь Прокофьева делится на две части - до и после возвращения в СССР. Какой из этих периодов кажется вам более интересным и плодотворным?

Наиболее интересным мне представляется период с примерно 1917-го по примерно 1945 год: с начала революции и Гражданской войны (в которой Прокофьев симпатизировал белым) до окончания Второй мировой войны, на которое - а именно на атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки - Прокофьев откликнулся, безо всякой симпатии, саркастическим моностихом-перевёртышем: «Там уж уран! полки в резерв и клоп наружу! мат!»

Период этот включает как заграничные годы, так и время после возвращения в СССР. Это пора подлинного открытия себя, лучших прокофьевских опер - импровизационной «Любви к трём апельсинам», демонологического «Огненного ангела», второй редакции «Игрока» с сильным евразийским подтекстом (в 1920-е годы композитор активно общался с лидерами евразийцев), героико-революционного «Семёна Котко», поразительного по лирической чистоте «Обручения в монастыре», превышающей себя самоё сверхоперы «Война и мир», создававшейся как проекция на современность событий Отечественной войны 1812 года, гениальных, космически заклинательных кантат - «Семеро их», «Кантаты к ХХ-летию Октября», «Здравицы», Третьего фортепианного концерта, балетов, в которых один лучше другого и самый известный из них «Ромео и Джульетта», циклопической по мощи симфонической музыки от Второй симфонии до «Оды на окончание войны», музыки к фильмам Сергея Эйзенштейна, лёгшей в основу разрабатывавшегося ими совместно принципа «вертикального монтажа», камерной музыки, сочетавшей железную волю и пронзительный лиризм... Это почти весь Прокофьев, каким его любит слушатель.

Резкого стилистического перехода от досоветского к советскому периоду у Прокофьева не было. В жизни Прокофьев тоже стремился сохранить цельность и преемственность - не прерывал ни дореволюционных, ни заграничных контактов.

Потом началась холодная война, и свободное общение поверх границ стало абсолютно невозможным.

- Что бы вы ответили тем, кто считает музыку Прокофьева сложной?

Всякое настоящее искусство непросто, требует заинтересованного соучастия. В данном случае - вслушивания. Ведь музыка, как мы уже признали, оказалась для русских в XX веке чем-то вроде замены практической философии.

Наградой сделавшему усилие слушателю будут открывшиеся неожиданные смыслы, которые, может быть, перевернут наши представления о мироздании, о месте и возможностях человека в истории. Искусство должно изумлять и потрясать, и музыка Прокофьева способна на это.

Вступить в диалог с тем, что понятно легко и сразу, нельзя. Когда смыслы лежат на поверхности, охоты рыть под ними вглубь нет.

- Чем вызвано обилие книг и публикаций о Прокофьеве и его окружении в последнее время?

В отечественной культуре - пора переоценки наследия XX века, и именно поэтому золотой век биографического жанра. Наконец-то!

Прокофьев давно уже объявлен классиком, но знание о нём было неполным. До сих пор нет адекватного собрания его сочинений - музыкальных и литературных. Толком не издана колоссальная по объёму переписка.

Не полностью включён в исследовательский оборот огромный архив Прокофьева, распределённый между Российским государственным архивом литературы и искусства и Государственным центральным музеем музыкальной культуры имени Глинки.

Чрезвычайно интересны и материалы, точнее копии разнообразных материалов, собранные в архиве Сергея Прокофьева при Гольдсмитовском колледже Лондонского университета.

Практически всякий, кто обращается к архивным материалам, обречён обнаружить нечто неожиданное и новое.

Когда я, например, занялся сплошным чтением того, что хранится в РГАЛИ, для меня открытием стало то, что значительная часть бумаг - по-английски. Хотя Прокофьев не прожил в США и трёх лет (1918-1921) и бо́льшую часть зарубежного периода находился во Франции, английский стал для него вторым языком общения после русского.

Из отечественных публикаций отмечу серию прокофьевских сборников, издаваемых под редакцией учёного секретаря музея имени Глинки Марины Рахмановой.

Работу по популяризации наследия Прокофьева и его творческого окружения проводит руководимый Галиной Сахаровой Музей Прокофьева в Камергерском переулке (филиал ГЦММК), расположенный в доме, где Прокофьев жил в последний период жизни. В стенах музея регулярно проходят концерты и встречи с теми, кто помнит Прокофьева.

- Какими были отношения Шостаковича и Прокофьева?

Шостакович Прокофьевым восхищался, Прокофьев - очень интересовался и держал дистанцию. Его немного раздражала популярность Шостаковича среди так называемой советской интеллигенции.

Мышление советского человека оставалось Прокофьеву чуждым - он окончательно вернулся в страну летом 1936-го, когда удалось купить квартиру в Москве, и соглашался далеко не со всем, что происходило вокруг.

Ещё меньше он был склонен к страдательному, пассеистическому восприятию окружающего, столь свойственному Шостаковичу. С 1942-го примерно года, после феноменального успеха Седьмой симфонии Шостаковича («Ленинградской»), Прокофьев стал постепенно отодвигаться в сознании советских слушателей на второе место. Это его не могло не беспокоить.

- Вы находите Прокофьева «приятным» человеком? Смогли бы вы с ним подружиться?

Судя по тому, что мы знаем, Прокофьев был человеком открытым и честным, отвечавшим за свои слова и поступки, не способным на пустые комплименты, временами саркастичным, всегда готовым помочь делом, лишённым почтения к званиям и официальным заслугам. Приятным в светском смысле такого человека назвать нельзя, но преданность его друзьям и близким, умение, когда надо, прощать - несомненны. Подружиться с таким человеком - большая удача.

- Справедливы ли утверждения о том, что Прокофьев был высокомерным?

Если перечисленные качества создают образ человека высокомерного, то наверное, но я именно высокомерия в Прокофьеве и не вижу. В советские годы ему приходилось из осторожности скрывать природное, почти детское прямодушие за внешней неконтактностью и деловой сухостью.

Мог ли он быть откровенным с теми, кто завидовал ему и в 1948-м радовался «антиформалистической» травле? Резко негативные выступления тех, кто прежде прославлял его, после открытого прослушивания в конце 1948 года «Повести о настоящем человеке» - теперь, как мы знаем благодаря исполнениям Гергиева, прекрасной оперы - свидетельствовали о том, в какой лицемерной среде Прокофьеву приходилось существовать.

- Как сложилась бы жизнь Прокофьева, если бы он не вернулся в СССР?

Думаю, что она протекала бы неизмеримо обыкновеннее. Он точно не испытал бы тех взлётов и тех трагических моментов, той славы и той хулы, которая выпала ему в 30-40-е... Возможно, не случилось бы ухода из семьи, в котором сыграло свою роль и трагическое напряжение конца 30-х.

Как пианист, а концертирующим пианистом Прокофьев был великолепным, он уступал за границей в славе Рахманинову, как композитор - Стравинскому.

Роль знаменитого, но всегда остающегося на вторых ролях зарубежного русского была бы ему уготована до конца жизни. И это бы тяжело давило на соревновательного Прокофьева.

Прокофьев точно не написал бы той великолепной киномузыки, которую он создал для Эйзенштейна: а ведь в 1938-м, уже после возвращения в СССР, его звали писать и для Голливуда. Он не создал бы ни «Ромео и Джульетты», ни апокалипсической «Кантаты к XX-летию Октября», ни энциклопедической «Войны и мира».

Парижская музыкальная критика писала в начале 30-х, что Прокофьев во французской столице «практически гражданин». Здесь важно слово «практически»; формального признания Прокофьева окончательно своим со всеми вытекающими отсюда последствиями всё равно не происходило.

Думаю, что в такой атмосфере его ожидал бы творческий упадок.

- Насколько повлияла на музыку Прокофьева критика ЦК КПСС?

Постановление 1948 года о «формализме» в музыке и последовавший за ним арест его первой жены Лины Прокофьевой, с которой композитор расстался ещё в 1941-м, уйдя к Мире Мендельсон, сломили Прокофьева.

В конце концов композитор вернулся в СССР по доброй воле, в не лучшие для страны времена, и заслужить ярлык антинародного и непатриотического композитора, сознавать, что ты лично ответствен за тюремное заключение матери своих собственных детей, для Прокофьева, во всём доверившегося родной стране, стало непереносимым ударом. Жизнь, творчество лишались смысла.

Но Прокофьев был человеком прямым и искренним и поначалу воспринял эту критику как она есть.

На деле же с ним, а также с Шостаковичем, с Хачатуряном, с Мясковским и со многими другими просто сводили счёты гораздо менее талантливые коллеги.

Музыка, которую Прокофьев стал писать после 1948 года, напоминала его ранние сочинения. Это был Прокофьев чуть не полувековой давности, совсем другой композитор. Временами проглядывало что-то небывало-трагическое. Но Прокофьева, каким мы его знаем до 1948-го и который вызвал шквал «антиформалистического» огня, там было мало.

Оправиться от нанесённого удара он не смог.

Правда ли, что Прокофьев пользовался «двойным кодом», когда писал «правоверные» советские произведения (типа оперы «Повесть о настоящем человеке»), вкладывая в них совершенно несоветское содержание?

Прокофьев всегда подчёркивал, что пишет музыку качественную, то есть неодномерную. А где глубина, там и возможность свободных интерпретаций, неподконтрольные смыслы, пространство для мифа.

В «Повести о настоящем человеке», сознательно написанной на предельно неоперный текст, подобранный из повести Бориса Полевого, рассказывается не просто о советском лётчике-герое, научившемся летать без обеих ступней, но о преодолении человеком нанесённого войной тяжелейшего увечья, о способности даже в таком состоянии сокрушать власть пространства и времени - ведь полёт по воздуху граничит с магией, о рождении «настоящего человека», полноценного в своей сверхчеловеческой силе.

Именно об иллюзорности пространства и времени, болезней и страдания учила Прокофьева «Христианская наука». Магическая же сторона музыкального повествования подчёркивается постоянными - метафорическими - отсылками к чисто языческим образам становления и роста: музыка хора нашедших Алексея в лесу партизан «Вырос в роще дубок молодой» из первого действия оперы повторяется в сцене, где Алексей в госпитале обещает снова летать и стать «настоящим человеком». То есть к нему именно в этот момент возвращается мужеская сила (фаллический характер образов молодого дубка, роста, подъёма вверх не подлежит сомнению).

Советским человеком сам Прокофьев по складу своего сознания не был - ни до, ни после 1948 года. «Двойной код» просто от того, что под поверхностью для Прокофьева всегда лежало некое архетипическое содержание.

Когда начиная с 1948 года от него стали требовать именно ухудшения, уплощения собственной музыки, он искренне не понимал, как этого можно требовать. «Ведь я же пишу музыку качественную», - повторял он многочисленным знакомым.

Вот в этом-то и был корень «проблемы». Качественное искусство сложно. Им невозможно манипулировать для посторонних целей.

- Какой должна быть идеальная (или близкая к этому) биография?

Жизнь Прокофьева и его музыка протекали в удивительном единстве. Никакого раздвоения и надрыва тут даже представить себе не возможно.

Близкой к идеальной будет та биография, которая представит творчество Прокофьева в единстве с его эмоциональными, религиозными, политическими поисками, с попытками создать отечественный аналог вагнеровского «целостного произведения искусства», та биография, наконец, которая покажет, как тесно связаны были в нём музыкальное и литературное творчество.

Чистым композитором Прокофьев не был.

Вы больше известны как поэт. Как ваше поэтическое творчество помогало вам в написании биографии Прокофьева?

Я писал текст прозаический. А в прозе дыхание, даже построение фразы другие. Проза - для тех, кто способен на долгое дыхание. Моя исследовательская проза (так называемые статьи) гораздо больше помогла мне в развитии такого дыхания, чем стихи.

Но знание внутренних импульсов творчества удерживало меня от чрезмерного теоретизирования и заземляло представления о том, как в сознании Прокофьева возникал тот или иной музыкальный образ, мотив, сюжет. Законы у разных видов творчества похожи.

Гораздо больше мне помогли ранние занятия музыкой. Когда-то, лет тридцать назад, я мечтал стать композитором, всерьёз изучал историю и теорию музыки. У меня долгое время случались сны, в которых я в цвете и в виде партитур видел музыку, которая, сочиняясь сама по себе, буквально преследовала меня. Сны эти прекратились, как только я стал писать о музыке.

Мне кажется, что в литературе я сумел выразить себя лучше.

С Игорем Вишневецким беседовал Дмитрий Бавильский

Вступительный раздел

В последнее время появилось много новых публикаций об истории советской музыки.Они представляют собой большой интерес не только в музыкальном, но и в историческом, политическом, социокультурном, социопсихологическом плане. Начнем с того, что вопрос о принадлежности композиторов именно к советской музыке не так прост, как кажется. Возникает проблема: как следует разделять советскую музыку - соответствующую требованиям коммунистической идеологии и методу социалистического реализма, или ту, что была создана в советское время, но большей частью находилась под запретом, а также подвергалась необоснованной уничтожающей критике партийно-государственных органов.

В самом начале становления советской музыки сложилась непростая ситуация: наиболее авторитетные музыканты или уже умерли, или после революции уехали из России, а те, кто остались: А.К. Глазунов, Н.Я. Мясковский, Р.М. Глиэр, М.М. Ипполитов-Иванов, А.Д. Кастальский, были отодвинуты на второй план. На первый же план выдвинулись композиторы-песенники: А.А Давиденко, братья Покрасс и другие. А.К. Глазунов, уехавший в 1928 году за границу, на родину так и не вернулся, а Кастальский после произведений, принадлежавших к духовной музыке, в советское время сочинил “Гимн труду”, “В.И. Ленину”, “Красная Русь”. Многие из советских композиторов не имели достаточного образования, но были “правильными” выразителями новой идеологии. А к середине 1930-х годов советская музыка стала делиться на официальную и теневую. Над искусством был жесткий контроль, причем осуществляли его люди, к музыке и искусству никакого отношения не имевшие. Так Л.М. Каганович на встрече с украинскими музыкантами сказал: “Я считаю, что вы, советские композиторы, находитесь в лучших условиях, чем ваши коллеги по “могучей кучке”, потому что если у них идеологом был Стасов, то у вас идеологом является вся партия”.

От композиторов требовалось творческое единомыслие. В 1936 году появляется статья “Сумбур вместо музыки”, в которой критиковали выдающееся произведение Д.Д. Шостаковича оперу “Леди Макбет Мценского уезда”. А в 1947 году А.А. Жданов подверг публичной “порке” самых талантливых, ярких и самобытных композиторов - Мясковского, Прокофьева, Шостаковича и Хачатуряна.

На нашем уроке мы постараемся решить поставленную проблему на примере жизни и творчества С.С. Прокофьева. Обилие новых, ранее не опубликованных материалов пробуждает интерес учащихся к предмету музыкальной литературы, заставляет обратиться к самообразованию, без которого невозможно сегодня полноценное обучение, приобщение к культуре, истории, целостное восприятие художественно-исторического процесса.

Цель: развитие целостного восприятия художественно-исторического процесса в советской музыке 30-50 годов двадцатого века.

Задачи:

• Образовательная - закрепление биографии С.С Прокофьева;
• Развивающая - развитие умения анализировать новые историко-художественные факты, обогащение образа эпохи новыми фактами;
• Воспитательная - воспитание навыков самообразования.

Форма организации работы на уроке: групповая.

Тип урока: комбинированный.

Комплексно-методическое обеспечение: экран, музыкальный инструмент, компьютер, диски, нотные сборники, учебники.

Характеристика группы:

• Седьмой год обучения;
• Учащиеся фортепианного отделения;
• Возраст обучающихся 14-16 лет.

План урока:

1. Организация учащихся н6а урок;
2. Повторение биографии (просмотр м\ф);
3. Возвращение Прокофьева на Родину (1936 год);
4. Произведения этого периода;
5. Музыка для детей;
6. Время, власть, художник (30-е - 50-е годы);
7. Композитор и культурная жизнь этого периода;
8. Прокофьев - традиции и новаторство;
9. Прокофьев - “солнечный богач” (обращение к сказочным сюжетам);
10. Воспитательная роль музыки Прокофьева в нашей жизни.

Ход урока

1. Организация учащихся на урок.

Ппиложение 1 (Звучит марш из оперы “Любовь к трем апельсинам”)

Рисунок 1 (С.С. Прокофьева - крупнейший композитор XX века)

Преподаватель: Здравствуйте, ребята. Сегодняшний урок музыкальной литературы мы посвящаем одному из крупнейших композиторов XX века Сергею Сергеевичу Прокофьеву. Его не случайно называли “солнечный богач”. Для его музыки характерна ясность мысли, чистота образа, характерная токкатность, афористичность музыкального стиля. Это сказывалось и в том, что он подписывал свое имя только согласными буквами - П. Р. К. Ф. В.

Это символические буквы ПРКФВ - ничего мимолетного, ничего случайного, все отчетливо, точно, совершенно.

2. Повторение биографии (просмотр м\ф).

На прошлом занятии вы получили задание - повторить биографию Прокофьева.

Кто хочет рассказать?

Особенность и одна из задач нашего урока состоит в том, что ребята, пользуясь новыми поисковыми возможностями, изучали тему самостоятельно.

Ученик : В своей домашней работе я пользовался не только учебником, но ещё и интернет-ресурсами, и обнаружил очень интересный, на мой взгляд, материал: С.С. Прокофьев “Мультипликационная автобиография для детей и не только”. Этот мультфильм сделан белорусскими авторами в 2011 году. Он привлекает многоплановостью решения - обращением к авангардной живописи, современной Прокофьеву, точной передачей настроения музыки композитора и его литературного таланта, который ярко проявляется в его “Автобиографии”. Ее я использовал при подготовке к уроку.

Предлагаем вашему вниманию найденный материал. А мультфильм “Мультипликационная автобиография для детей и не только” я принёс для просмотра на урок (просмотр мультфильма).

Преподаватель: Молодец. Действительно очень интересный материал. Ребята, вы видели и мультфильм, и портреты Прокофьева. Насколько точно авторы передали образ времени, образ музыки композитора, образ самого композитора.

3. Возвращение Прокофьева на Родину.

После того, как Прокофьев 9 лет курсировал между Россией и Европой, композитор в 1936 году возвращается на Родину автором таких масштабных произведений, как оперы: “Игрок” (по Ф.М. Достоевскому), “Любовь к трем апельсинам” (по Карло Гоцци), “Огненный ангел” (по В.Я. Брюсову), как балеты: “Сказка про шута, семерых шутов перешутивших” (по русским народным сказкам), написанный в “кубистическом” духе “Стальной скок” (посвященный революционным событиям в России), “Блудный сын”. А так же первых симфоний, среди которых знаменитая “Классическая”, сонат для фортепиано, концертов (отметим, что четвертый, написанный для левой руки, был посвящен австрийскому пианисту Паулю Виттгенштейну, потерявшему руку на Первой мировой войне.

Рисунок 2 (Виттгенштейн - пианист)

Для этого пианиста, восхищаясь его мужеством, сочинил свой концерт и Морис Равель. Прокофьев и Равель отдали должное этому уникальному пианисту, сумевшему вернуться на сцену после тяжелого ранения.

Советское правительство и лично И. В. Сталин были заинтересованы в возвращении такого крупного художника на Родину. Прием Прокофьева организовывал лично Генрих Григорьевич Ягода, главный сотрудник советских спецслужб. Он же был и организатором страшных сталинских репрессий, которые коснулись многих представителей советского искусства.

Рисунок 3 (Ягода - сотрудник советских спецслужб)

Агенты спецслужб, пытаясь вернуть С.С. Прокофьева в СССР, начали работать сначала с его женой, Линой Кодиной, обещая ей карьеру певицы в Советской России. Она должна была повлиять на мужа, и вот Прокофьев вместе с женой и сыновьями, Святославом и Олегом, возвращается в Советскую Россию.

Рисунок 4 (Жена Лина с сыновьями)

Композитора на Родине встречали маршем из оперы “Любовь к трем апельсинам”. Концерты с участием Прокофьева были триумфальными, на одном из них присутствовал Сталин, который во всеуслышание сказал: “Наш Прокофьев!”. Такой теплый прием окончательно убедил Прокофьева в правильности выбора вернуться в СССР.

4. Произведения этого периода.

По возвращении на Родину Прокофьев создает свои лучшие произведения, в то же время, постепенно прекращая свою концертную деятельность. Он начинает сотрудничать с кинорежиссером Сергеем Эйзенштейном и сочиняет музыку для его кинофильмов “Иван Грозный” и “Александр Невский”. Несмотря на мировую известность, работы Эйзенштейна имели трудную экранную судьбу. За оригинальность суждений и через чур смелых (по мнению властей) сценических решений он находился под прицелом спецслубж.

Рисунок 5 (С. Эйзенштейн - кинорежиссер)

Значительное место в творчестве Прокофьева занимает историко-патриотическая тематика. Он пишет кантату “Александр Невский” на основе собственной музыки к одноименному кинофильму Эйзенштейна; посвященную Гражданской войне оперу “Семен Котко” (по повести В. Т. Катаева); во время войны создает монументальнейшее оперное сочинение “Война и мир” (по роману Л. Н. Толстого). После войны - оперу “Повесть о настоящем человеке” (по повести Б. Н. Полевого), а так же связанную с трагическими военными событиями Пятую симфонию (воспевавшую, по признанию самого композитора, свободного и счастливого человека, его могучие силы, благородство, духовную чистоту). За дирижерским пультом прокофьевских премьер стоит самый видный дирижер того времени - Николай Голованов.

Рисунок 6 (Н. Голованов - дирижер)

Прокофьев был не только композитором, но и, как уже было сказано ранее, концертирующим пианистом-виртуозом. Его фортепианное наследие представлено не только концертами для фортепиано с оркестром, но и сонатами, фортепианными циклами, яркими образными пьесами для фортепиано. Величайшие пианисты того времени: Владимир Софроницкий, Святослав Рихтер, Эмиль Гилельс - включали музыку Прокофьева в свой репертуар, отмечая энергию, светоносность его произведений.

Рисунки 7, 8, 9 (В. Софроницкий, С. Рихтер, Э. Гилельс - пианисты)

Сотрудничал Прокофьев и с такими великими музыкантами, как скрипач Давид Ойстрах и виолончелист Мстислав Ростропович. Для них он сочиняет сонату для скрипки solo, балладу для виолончели. Ростропович впоследствии многократно дирижировал произведениями Прокофьева.

Рисунок 10, 11 (Д. Ойстрах - скрипач; М. Ростропович - виолончелист)

В Советской России Прокофьев сочинил свои лучшие балеты: “Ромео и Джульетта” (по пьесе В. Шекспира), “Золушка” (по сказке Ш. Перро), “Сказ о каменном цветке” (по сказке П. Бажова). Премьеры балетов “Ромео и Джульетта” и “Золушка” танцевала величайшая балерина того времени Галина Уланова. На слайде она в роли Джульетты.

Рисунок 12 (Г. Уланова - балерина)

5. Музыка для детей.

С.С. Прокофьев уделял особое внимание произведениям для детей. Широко известна его симфоническая сказка “Петя и Волк” на собственный текст; писал он также и фортепианные пьесы для детей, песни на слова детских поэтов.

Ребята, кто-нибудь играл пьесы из фортепианного цикла “Детская музыка”?

Ученики: Да! “Пятнашки”, “Дождь и радуга”, “Шествие кузнечика”, “Ходит месяц над лугами”.

Преподаватель: А какую пьесы вы можете сыграть и рассказать о ней?

(Ученик играет пьесу “Ходит месяц над лугами”)

Ученик: В этой пьесе композитор рисует звуками музыки яркую картину природы. Мне понравилась мелодичность пьесы, красивый аккомпанемент, который создает таинственный колорит ночи.

6. Время, власть, художник (30-е - 50-е годы);

Преподаватель: Молодец! Давайте вновь вернемся к истории. Прокофьев пережил сложные, противоречивые 30е годы. Он остро ощущал участившийся, неровный пульс времени. Страна и он вместе с нею пережили невиданные испытания - Великую Отечественную войну. С.С. Прокофьев к этому времени был уже лауреатом четырех сталинских премий. 10 февраля 1948 года появилось постановление Политбюро ЦК ВКП(б), заклеймившее Прокофьева, Шостаковича, Мясковского, Хачатуряна, как формалистов, врагов народа, наносящих вред своей музыкой.

Для глубоко преданного музыке Прокофьева стало тяжелым ударом несправедливое публичное, непрофессиональное, подчеркнуто идеологизированное и позорное преследование за его же творчество. А. А. Жданов (член Политбюро) обвинил композитора в буржуазном декаденстве и пресмыкательстве перед Западом. А через 10 дней после постановления была арестована жена Прокофьева Лина. Она была объявлена шпионкой и приговорена к двадцати годам лагерей строгого режима. Ее отправили в находящийся за полярным кругом поселок Абезь недалеко от Воркуты.

Рисунок 13 (Лина - фотографии из уголовного дела)

Запрещение исполнения произведений Прокофьева, арест Лины - такой способ воздействия власти может сломать любого человека. Удивительно, что композитор мог еще что-то писать после этого. Политические обстоятельства не сломили композитора. Очевидцы событий тех лет свидетельствуют, что Прокофьев и в этой трудной ситуации держался с достоинством. Он продолжал работать: заканчивает стилистическую отделку оперы “Война и мир”, завершает работу над оперой “Повесть о настоящем человеке”. Несмотря на болезнь, сочиняет 9-ю фортепианную сонату, сонату для виолончели и фортепиано, клавир балета “Каменный цветок”.

7. Композитор и культурная жизнь этого периода.

Давайте же посмотрим как выглядела культурная жизнь того времени.

Рисунок 14 (Г. Рождественский - дирижер)

Ученик: Выдающийся дирижер Геннадий Рождественский вспоминает “Я прекрасно помню концерт в Большом зале консерватории. В первом отделении мой отец, Николай Павлович Аносов, дирижировал “Классической симфонией” и сказкой “Петя и волк”, а во втором отделении за дирижерский пульт встал Сергей Сергеевич, однако дирижировать он не мог, раздался гром артиллерийского салюта, возвещавшего очередную победу Советской Армии при форсировании Вислы. Присутствовавший в этот вечер в зале Святослав Теофилович Рихтер говорил: “...он ждал, и, пока пушки не умолкли, он не начинал дирижировать. Что-то было в этом очень значительное, символическое. Пришел какой-то общий для всех рубеж... и для Прокофьева тоже”. Пятая симфония передает его полную внутреннюю зрелость и его взгляд назад. Он оглядывается с высоты на свою жизнь и на все, что было. В этом есть что-то олимпийское...”.

В Пятой симфонии он встает во всю величину своего гения. Вместе с тем, там - время и история, война, патриотизм, победа...”. (Прослушивание фрагмента из 5 симфонии).

Преподаватель: Ребята, мы продолжаем разговор на тему “Художник и власть”. Какие еще примеры можете привести?

Ученик: В 1937 году Сергей Сергеевич сочинил “Кантату к 20-летию Октября” - грандиозную фреску для двух хоров и четырёх оркестров на слова К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина и И.В. Сталина. Это своего рода коммунистическая литургия, которая по драматическому плану воспроизводит схему католической мессы. Но музыкальное воплощение слов классиков марксизма-ленинизма было сочтено идеологически неприемлемым и “Кантата” была положена “на полку”.

Даже использование в музыке слов “Ленин”, “Сталин”, “Энгельс” не гарантировало политического успеха произведения. И первое ее исполнение состоялось в Москве только в 1966 году.

Ученик: На 60-летие Сталина Прокофьев откликнулся кантатой “Здравица”, исполнение которой стало кульминацией юбилейных торжеств.

Приложение 2 (“Здравица” Фрагмент фильма “Герои. Личное дело. Сергей Прокофьев”)

Преподаватель: Чтобы судить о произведении, давайте послушаем фрагмент из него.

(Прослушивание фрагмента кантаты Прокофьева “Здравица”. Дирижирует Геннадий Рождественский).

Ученик: Какая красива музыка. За что же так критиковали Прокофьева?

Ученик: А может быть композитор “покаялся”, проявил послушание и стал писать музыку, понятную для народа? Ведь говорил же Жданов, что “должна быть музыка прекрасна, должна быть музыка изящна”. Вот Прокофьев и старается упростить свой музыкальный язык. Ему и его семье надо же было на что-то жить. Произведения, написанные композитором за границей, не использовались, многие из тех, что он написал в советское время, так же были запрещены, сняты с репертуара, а композитором-песенником он себя не считал и им не был.

8. С.С. Прокофьев. Традиции и новаторство.

Преподаватель: Да, ребята, прослушанная нами музыка мелодична. Именно светлые, чистые, прозрачные, как родниковая вода, мелодии сочинял Прокофьев, признанный одним из наиболее оригинальных мелодистов своего времени. Причем, несмотря на пройденный композитором сложный эволюционный путь, он сумел сохранить необыкновенно рано сформировавшийся уникальный “прокофьевский” стиль и особый мелодизм. Надо сказать, что Прокофьев не был таким уж принципиальным “разрушителем” устоев музыкальных традиций. Новаторство его проявлялось в поисках обогащения мелодики и гармонии. Прокофьев работал в различных жанрах, старался все пробовать, что-то отвергать, но всегда оставался верным своей художественной совести и правде.

9. С.С. Прокофьев – “солнечный богач” (обращение к сказочным сюжетам).

Преподаватель: С.С. Прокофьев очень часто обращался в своем творчестве к сказке, к сказочным сюжетам. Как вы думаете, это случайно?

Ученик: Может быть, это давало возможность воплотить мечту композитора, рассказать о чем-то вечном, неподвластном времени? Например, “Золушка” - самый печальный и таинственный балет Прокофьева. Тема времени (“куранты”) звучит как предупреждение, строгость древнего завета, необходимость подчиняться ему вопреки всем мирским соблазнам. Вот и музыка С.С. Прокофьева, как признанного гения мировой музыкальной культуры, вопреки всему, живёт и будет жить, побеждая законы времени.

(Прослушивание фрагмента из балета “Золушка” - “Полночь”)

10. Воспитательная роль музыки Прокофьева в нашей жизни.

Преподаватель: Альфред Гарриевич Шнитке писал о композиторе: “Прокофьев дает нам пример того, как можно оставаться человеком в условиях, когда это почти немыслимо, как можно сделать жизненной целью преодоление повседневно-человеческого ради идеальной человечности”.

И давайте завершим наш урок знакомой вам музыкой: маршем из оперы С.С. Прокофьева “Любовь к трем апельсинам”. В этом марше сконцентрирована огромная энергия, непобедимое стремление к жизни (марш звучит все громче и громче).

Список литературы.

1. К. Бальмонт. Сонет “Ребёнку богов, Прокофьеву”.

2. Г.Н. Рождественский. Треугольники: Триптих. Москва, “Слово”, 2001г.

3. Вступительная речь тов. А. А. Жданова на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), 1948 г.

4. А.Г. Шнитке. Беседы, выступления, статьи. ч.10.