Творчество Дениса Ивановича Фонвизина – создателя русской бытовой комедии в XVIII веке. Краткая биография Д

Денис Иванович Фонвизин, знаменитый русский писатель, яркий представитель литературной эпохи Екатерины II , родился 3 апреля 1745 года в Москве. Он происходил из старинного немецкого дворянского рода, который при Иване Грозном выехал из Лифляндии (барон Петр фон Висин; фамилия эта писалась еще в середине XIX в. раздельно: фон Визин, и лишь позже установилось слитное написание). До 10-летнего возраста Фонвизин воспитывался дома. Отец его, человек хотя и не слишком образованный, сам обучал своих восьмерых детей. По учреждении в Москве университета Фонвизин-отец отдал в открытую при нем дворянскую гимназию двух старших сыновей, Дениса и Павла. В гимназии Денис был на прекрасном счету; он неоднократно получал награды, дважды выступал на публичных актах с речами на русском и немецком языках. В 1758 г. молодой Фонвизин в числе лучших учеников был отвезен в Петербург для представления покровителю университета, И. И. Шувалову , и императрице Елизавете . Великолепие двора и, в особенности, театральные представления произвели на мальчика ошеломляющее впечатление. В 1759 г. Фонвизин был «произведен в студенты», а через 3 года, 17-ти лет от роду, закончил свое университетское образование.

Университет в это время только еще устраивался, и на первых порах в его организации было много недостатков, однако Фонвизин, как и его товарищи, вынес из него и культурные интересы и достаточные знания как в науках, так и в иностранных языках. В эти годы начала творческой биографии Фонвизина Московский университет был наиболее заметным центром литературной жизни в России. Под руководством одного из университетских чиновников, М. М. Хераскова , с 1760 г. начал издаваться журнал «Полезное Увеселение», объединивший на своих страницах всех почти молодых писателей того времени, связанных к тому же единством литературной школы: все они были более или менее последовательными учениками Сумарокова . Литературное движение охватило и студенчество; многие из учащихся университета пробовали свои силы в переводах, печатавшихся потом в «Полезном Увеселении». Фонвизин был среди них; в журнале Хераскова был помещен его перевод нравоучительной повести «Правосудный Юпитер». Одновременно Фонвизин по предложению университетского книгопродавца Вевера, прослышавшего о даровитом студенте, перевел с немецкого языка книгу басен датского писателя Гольберга; перевод был тогда же напечатан (1761). В следующем году (1762) Фонвизин энергично сотрудничал в научно-популярном журнале своего учителя, профессора Рейхеля («Собрание лучших сочинений») – он поместил в нем 5 переводных статей. В то же время он переводил «Метаморфозы» Овидия (не напечатано) и 1 том обширного политико-нравоучительного романа Террасона «Геройская добродетель и жизнь Сифа, царя Египетского» (1762 г., последующие 3 тома печатались до 1768 г.; перевод был сделан с немецкого языка). Тогда же Фонвизин впервые попробовал свои творческие силы на поприще поэзии; он перевел стихами трагедию Вольтера «Альзира». Впрочем, он сам остался недоволен своим переводом и не отдал его ни на сцену, ни в печать.

Денис Иванович Фонвизин

Кончая университет, Фонвизин оказался сержантом гвардии Семеновского полка, на службе в котором он, по обычаю того времени, числился еще с 1754 г., т. е. с 9-летнего возраста. Военная служба не могла заинтересовать его, и при первой возможности, воспользовавшись приездом двора и правительства в конце 1762 г. в Москву, он устроился в коллегию иностранных дел переводчиком с окладом по 800 р. в год, и тогда же был отправлен с почетным поручением в Шверин. В 1763 г. вместе с двором Фонвизин переехал в Петербург, а уже в октябре того же года перешел на службу к «кабинет министру» у принятия адресованных императрице челобитных, И. П. Елагину, получившему потом (с 1766 г.) в свое ведение и управление театрами. Быстрые шаги Фонвизина на служебном поприще объясняются в значительной мере его литературными успехами и светскими талантами. С самого раннего детства начала проявляться в его характере необыкновенная живость. С годами в нем развилась та способность видеть все вещи с их смешной стороны, тяга к острословию и иронии, которая не оставляла его до конца биографии. Его эпиграммы, остроумные и злые замечания о людях ходили в обществе. Этим он нажил себе много приятелей, но и немало врагов. Среди последних был секретарь Елагина, небезызвестный драматург В. И. Лукин , вражда с которым делала службу Фонвизина очень трудной.

В Петербурге литературное творчество Фонвизина продолжилось. Он перевел в 1763 г. роман Бартелеми «Любовь Кариты и Полидора», продолжал переводить «Сифа». В это время он сошелся с кружком молодых людей, увлеченных доктринами французских философов-просветителей и проповедовавших атеизм . Фонвизин отдал дань этому увлечению; следы религиозного скептицизма остались в написанной в эту эпоху сатире («Послание к слугам»; может быть, к этому же времени относится басня «Лисица-Казнодей» и некоторые другие стихотворные пьесы, дошедшие до нас в отрывках). Впрочем, довольно скоро Фонвизин отрекся от сомнений и вновь стал религиозным человеком, каким был в отцовском доме и университете. В 1764 г. Фонвизин поставил на сцену свою стихотворную переделку комедии Грессе «Сидней», озаглавленную им «Корион». Это был образец «склонения на наши нравы», т. е. вольного перевода с перенесением действия в Россию и соответственным изменением бытовых деталей, имен и т. д. Таков был рецепт для писания комедий у группы Елагина, в которую входили Фонвизин и Лукин. «Корион» имел сомнительный успех; противники системы переделок были недовольны им.

Спасаясь от столкновений с Лукиным в более или менее продолжительных отпусках в Москву, Фонвизин в одну из таких поездок закончил своего знаменитого «Бригадира ». По возвращении его в Петербург (1766) комедия сделалась известной в обществе; автор, мастерски читавший ее, был приглашен прочесть ее императрице, а затем в целом ряде вельможных домов. Успех был небывалый. «Бригадир» был поставлен на сцену и в течение долгого времени не сходил с нее. Фонвизин сразу сделался одним из корифеев литературы; его превозносили похвалами, сравнивали с Мольером . Пожиная лавры на поприще драматургии, Фонвизин не оставил и других родов литературного творчества. В 1766 г. он издал свой перевод трактата Куайе «Торгующее дворянство, противопоставленное дворянству военному» (с прибавлением Юсти; пер. с нем.), в котором доказывалось, что государство и само дворянское сословие заинтересованы в том, чтобы дворяне занимались торговлей. В 1769 г. вышел его перевод сентиментальной повести Арно «Сидней и Силли» и перевод обширного произведения Битобе «Иосиф» (2 тома).

В том же 1769 г. Фонвизин, недовольный медлительностью своей карьеры и охладевший к Елагину, перешел на службу в коллегию иностранных дел к Н. И. Панину , при котором состоял до самой смерти последнего. На этой службе Фонвизин выдвинулся. Он усиленно работал, вел переписку с русскими посланниками в Западной Европе, помогал Н. И. Панину во всех его начинаниях. Усердие Фонвизина было вознаграждено; когда в 1773 г. Панин получил при женитьбе своего воспитанника, великого князя Павла Петровича , 9000 душ, он подарил из них 1180 душ (в Витебской губ.) Фонвизину. В следующем году Фонвизин женился на вдове Е. И. Хлоповой (рожд. Роговиковой), принесшей ему значительное приданое.

Фонвизин. Недоросль. Спектакль Малого театра

В 1777 г. Фонвизин уехал для поправления здоровья жены во Францию; оттуда он писал обширные письма сестре своей Ф. И. Аргамаковой и брату своего начальника, П. И. Панину; он подробно описывал свое путешествие, нравы и обычаи французов. В остроумных и ярких набросках он изображал разлагающееся общество предреволюционной Франции. Он верно чувствовал приближение грозы и видел безумие, охватившее страну перед катастрофой; кроме того, многое ему не нравилось потому, что он не хотел и не мог отказаться при оценке чуждой ему культуры от своих, российских, помещичьих понятий. К своим письмам Фонвизин относился как к настоящему литературному труду; это видно хотя бы из того, что он вводил в них многие замечания, заимствованные у французских и немецких публицистов и географов.

В 1770-х годах Фонвизин писал и печатал немного («Каллисфен», «Та-Гио или Великая Наука», «Слово на выздоровление Павла Петровича» 1771 г., «Слово похвальное Марку Аврелию » 1777 г.). Но с начала 1780-х годов у него вновь начинается подъем творческой энергии. Все произведения этого этапа его биографии представляются плодом глубоких размышлений на темы политические, моральные, и педагогические. Еще в «Похвальном слове Марку Аврелию» Тома, переведенном Фонвизиным, и в некоторых других его произведениях более ранней эпохи виден его интерес к вопросам государственного устройства и политики. Затем, по поручению Н. И. Панина и, без сомнения, под его руководством, Фонвизин составляет проект реформ, необходимых для процветания России. В этом проекте говорится и об освобождении крестьян, об ограничении самодержавия и т. д. За границей Фонвизин изучает не только философию, но и юридические науки: государственный строй и законодательство Франции. В 1782 г. в «Собеседнике Любителей Российского Слова» появляются его «Вопросы», в которых он смело указывает на недостатки государственной и придворной жизни России; вместе с «Вопросами» были напечатаны ответы на них императрицы Екатерины , которая была настолько недовольна дерзостью Фонвизина, что ему пришлось печатно извиняться перед нею. В том же журнале была помещена «Челобитная Российской Минерве от Российских писателей», статья, в которой Фонвизин протестует против пренебрежительного отношения к занятиям литературой; сам он считал, что писательство это один из полезных и возвышенных способов служить отечеству и человечеству. К этому же периоду биографии Фонвизина относятся: «Опыт Российского Сословника», отрывок словаря синонимов, в котором к заимствованиям из словаря французских синонимов Жирара присоединены оригинальные сатирические выпады, «Поучение, говоренное в Духов день иереем Василием» и, наконец «Недоросль».

Если в «Бригадире» Фонвизин дал лишь галерею комических типов и ряд сатирических выпадов, не комментированных при помощи отвлеченных рассуждений и не окрашенных тенденцией, то в «Недоросле» (см. на нашем сайте краткое содержание , полный текст и анализ этой пьесы) перед нами законченный цикл идей как излагаемых отдельными персонажами, так и явствующих из самого действия. Пагубность невежества, проистекающее отсюда злоупотребление крепостным правом, моральный и умственный упадок дворянства, – составляют главные идейные стержни комедии. Фонвизин требует от дворянина прежде всего сознательности, трудолюбия и преданности идее чести, которую он считает основой благосостояния общества. В области педагогии он, согласно западным учениям того времени, утверждает первенство морального воспитания перед сообщением конкретных знаний, полагая, что ученый злодей опасен не менее невежды. Развитие своих взглядов Фонвизин подкрепляет яркой сатирой на быт провинциального дворянства; достается попутно и двору с его интригами, ложью, подхалимством и тому подобным. «Недоросль» был поставлен в 1782 г. в Петербурге в бенефис И. А. Дмитревского, игравшего Стародума . Успех был полный, потрясающий; Фонвизин был на верху славы. Несмотря на сопротивление московской цензуры, он добился постановки комедии и на московском театре, и с тех пор она не сходила со сцены в течение многих десятилетий и до сих пор пользуется репутацией лучшей русской комедии XVIII столетия.

Это был последний творческий успех Фонвизина. В 1783 г. умер Н. И. Панин, и Фонвизин немедленно вышел в отставку с чином статского советника и пенсией по 3000 р. в год. В 1784 – 1785 гг. он путешествовал по Западной Европе; много времени он провел в Италии, где закупал, между прочим, предметы искусства для заведенного им в России вместе с купцом Клостерманом торгового дома; так Фонвизин практически осуществлял идею «торгующего дворянства». Из-за границы Фонвизин снова писал длинные литературные письма сестре. По возвращении в Россию Фонвизина поразил паралич, лишивший его употребления левых руки и ноги и отчасти языка. Последующие годы – это годы угасания. Фонвизин видел в своей болезни наказание за грехи и заблуждения молодости и путешествовал в поисках исцеления. Продолжать литературное творчество ему не удавалось. В 1788 г. он подготовил ряд сатирических статей для предположенного к изданию журнала «Стародум или друг честных людей», но цензура запретила приступить к изданию; по-видимому, «Вопросы», проект реформ, а быть может, и некоторые места «Недоросля» не были забыты правительством; даже мысль Фонвизина перевести Тацита встретила неодобрение власти. Незадолго перед смертью Фонвизин написал небольшую комедию «Выбор гувернера» и начал писать автобиографию «Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях». Он умер 1 декабря 1792 г.

Блестящий талант, большой ум и широкая начитанность дают нам право считать Фонвизина одним из выдающихся людей екатерининской эпохи . И в частной жизни он был острословом, насмешником. Щеголь, любитель живописи, поэзии, театра, а также и хорошего стола, в молодости стремившийся изо всех сил к чиновной карьере, под старость занявшийся спасением души, хитрый, но честный человек, он был характерным представителем русской дворянской интеллигенции того времени.

ГОУ ВПО «Удмуртский государственный университет»

Реферат на тему:

«Творчество Д. И. Фонвизина»

Выполнил: студент

2-го курса

Факультета журналистики

Мукминова Светлана.

Проверил:

Доктор филологических наук,

Доцент кафедры

Теории литературы

Зверева Т. В.

Ижевск, 2008г.

1. Введение ………………………………………………………………….. 3
2. Комедии Д. И. Фонвизина ……………………………………………….. 7

2.1 Постижение форм национального быта в комедии «Бригадир» … 9

2.2 Понимание русской культуры и русской истории

В комедии «Недоросль» ……………………………………………. 15

3. Языковая стихия творчества Д. И. Фонвизина ……………………….. 25

4. Кризис мироотношения и изменение идеологической позиции

Д. И. Фонвизина ………………………………………………………… 30

5. Заключение ……………………………………………………………… 32

6. Библиография …………………………………………………………… 33

Введение

«В истории русской литературной сатиры XVIII века Фонвизину принадлежит особое место. Если бы требовалось назвать писателя, в произведениях которого глубина постижения нравов эпохи была бы соразмерна смелости и мастерству в обличении пороков правящего сословия и высшей власти, то таким писателем несомненно следовало бы назвать Фонвизина» – так говорит о Фонвизине известный критик Ю. В. Стенник, автор книги «Русская сатира XVIII века» (9, 291).

Сатирическая струя проникает в XVIII веке почти во все виды и формы литературы – драматургию, роман, повесть, поэму и даже оду. Развитие сатиры было непосредственно связано с развитием всей русской общественной жизни и передовой общественной мысли. Соответственно этому все ширился художественно-сатирический охват писателями действительности. На первый план выдвигались наиболее острые проблемы современности – борьба с крепостным правом, с самодержавием.

В русле этого сатирического течения развертывается и творчество молодого Фонвизина. Будучи одним из наиболее ярких деятелей просветительского гуманизма в России XVIII века, Фонвизин воплощал в своем творчестве тот подъем национального самосознания, каким была отмечена эта эпоха. В разбуженной петровскими реформами огромной стране выразителями этого обновленного самосознания выступили лучшие представители русского дворянства. Фонвизин воспринимал идеи просветительского гуманизма особенно остро, с болью сердца наблюдал он нравственное опустошение части своего сословия. Сам Фонвизин жил во власти представлений о высоких нравственных обязанностях дворянина. В забвении дворянами своего долга перед обществом он видел причину всех общественных зол: "Мне случилось по своей земле поездить. Я видел, в чем большая часть носящих имя дворянина полагает свое любочестие. Я видел множество таких, которые служат, или, паче, занимают места в службе для того только, что ездят на паре. Я видел множество других, которые пошли тотчас в отставку, как скоро добились права впрягать четверню. Я видел от почтеннейших предков презрительных потомков. Словом, я видел дворян раболепствующих. Я дворянин, и вот что растерзало мое сердце". Так писал Фонвизин в 1783 году в письме к сочинителю "Былей и небылиц", то есть к самой императрице Екатерине II.

Фонвизин включился в литературную жизнь России в тот момент, когда Екатерина II поощряла интерес к идеям европейского Просвещения: на первых порах она заигрывала с французскими просветителями - Вольтером, Дидро, Д"Аламбером. Но очень скоро от либерализма Екатерины не осталось и следа. Волей обстоятельств Фонвизин оказался в самой гуще внутриполитической борьбы, разгоревшейся при дворе. В этой борьбе одаренный блестящими творческими способностями и острой наблюдательностью Фонвизин занимал место писателя-сатирика, обличавшего продажность и беззаконие в судах, низменность нравственного облика приближенных к престолу вельмож и поощряемый высшими властями фаворитизм.

Родился Фонвизин в Москве 3 (14) апреля 1745 (по другим данным - 1744) года в дворянской семье среднего достатка. Уже в детские годы Денис Иванович получил первые уроки непримиримого отношения к низкопоклонству и взяточничеству, злу и насилию от своего отца, Ивана Андреевича Фонвизина. Позже некоторые черты характера отца писателя найдут сое воплощение в положительных героях его произведений. «Внешними событиями жизнь Фонвизина не была богата. Учеба в дворянской академии Московского университета, куда он был определен десятилетним мальчиком и которую он успешно закончил весной 1762 года. Служба в коллегии иностранных дел, сначала под начальством статс-советника дворцовой канцелярии И. П. Елагина, потом, с 1769 года, в должности одного из секретарей канцлера графа Н. И. Панина. И отставка, которая последовала весной 1782 года. Начало литературной деятельности Фонвизина было отмечено переводами. Еще будучи учеником университетской гимназии, он по заказу книгопродавца университетской книжной лавки переводит в 1761г. «Басни нравоучительные» Людовика Гольберта. Басни имели прозаическую форму и носили в целом назидательный характер. Многие из них были снабжены дидактическими нравоучениями. Однако встречались басни, напоминавшие народный анекдот, остроумную сатирическую миниатюру, что свидетельствовало о демократических симпатиях просветительски настроенного автора. Кроме того, критический пафос басен придавал им острое социальное значение. Можно считать, что перевод книги Л. Гольберга явился для молодого Фонвизина первой школой просветительского гуманизма, заронив в душе будущего драматурга интерес к социальной сатире. Решающим фактором для дальнейшей судьбы Фонвизина-писателя явилось его внезапное определение на службу в иностранную коллегию и последовавший в 1763г. переезд вместе со двором в Петербург. Вчерашний студент сначала используется как переводчик, а вскоре назначается секретарем «для некоторых дел» при статском советнике И. П. Елагине. Выполнение мелких поручений, ведение служебной переписки чередуются с обязательными посещениями официальных приемов при дворе (куртагов), придворных маскарадов. Фонвизин сближается с литературными кругами Петербурга, очень часто посещает спектакли различных трупп при дворе». (9,295) Придворная жизнь при всем ее внешнем блеске тяготит Фонвизина. И в середине 1760-х гг. писатель сближается с Ф. А. Козловским, благодаря которому входит в кружок петербургских молодых вольнодумцев, поклонников Вольтера. В их обществе Фонвизин получает первые уроки религиозного вольномыслия. Ко времени знакомства с Козловским относится сочинение знаменитой сатиры «Послание к слугам моим – Шумилову, Ваньке и Петрушке». Антиклерикальный пафос сатиры навлек на автора обвинение в безбожии. Действительно, в литературе XVIII века немного найдется произведений, где корыстолюбие духовных пастырей, развращающих народ, обличалось бы так остро.

Восемнадцатый век в истории русской литературы оставил немало замечательных имен. Но если бы требовалось назвать писателя, в произведениях которого глубина постижения нравов своей эпохи была бы соразмерна смелости и мастерству в обличении пороков господствующего сословия, то, прежде всего, следовало бы упомянуть Дениса Ивановича Фонвизина.

Таким образом, целью нашей работы явилось изучение и анализ критической литературы о Д. И. Фонвизине и его творчестве, отразив этим просветительское кредо писателя.

Фонвизин вошел в историю национальной литературы как автор знаменитой комедии "Недоросль". Но он был и талантливый прозаик. Дар сатирика сочетался в нем с темпераментом прирожденного публициста. Бичующего сарказма фонвизинской сатиры страшилась императрица Екатерина II. Непревзойденное художественное мастерство Фонвизина отмечал в свое время Пушкин. Поражает оно нас и поныне.

Комедии Д. И. Фонвизина

«Комедия – вид драмы, в котором специфически разрешается момент действенного конфликта или борьбы антагонистических персонажей» - такое определение комедии дается «Большой школьной энциклопедии», М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2000. Качественно борьба в комедии отличается тем, что она: 1) не влечет за собой серьезных, гибельных последствий для борющихся сторон; 2) направлена на «низменные», т. е. обыденные, цели; 3) ведется смешными, забавными или нелепыми средствами. Задача комедии – произвести комическое впечатление на зрителей (читателей), вызывая смех с помощью смешной наружности (комизм формы), речей (комизм слова) и поступков (комизм действия персонажей), нарушающих социально-психологические нормы и обычаи данной общественной среды. Все эти виды комизма переплетаются в комедии, причем перевешивают то одни, то другие. У Фонвизина преобладают комизм слова и комизм действия персонажей, которые считаются более развитыми формами.

«Русская комедия начиналась еще задолго до Фонвизина, но началась только с Фонвизина. Его «Недоросль» и «Бригадир» наделали страшного шума при своем появлении и навсегда останутся в истории русской литературы, если не исскуства, как одно из примечательнейших явлений. В самом деле, эти две комедии суть произведения ума сильного, острого, человека даровитого…» - высоко оценивает комедийное творчество Фонвизина.

«Комедия даровитого Фонвизина всегда будет народным чтением и всегда удержит почетное место в истории русской литературы. Она не художественное произведение, но сатира на нравы, и сатира мастерская. Ее действующие лица – дураки и умные: дураки все очень милы, а умные все очень пошлы; первые – карикатуры, написанные с большим талантом; вторые резонеры, которые надоедают вам своими сентенциями. Одним словом, когда комедии Фонвизина, особливо «Недоросль», никогда не перестанут возбуждать смех и, постепенно теряя чтецов в высших кругах общества, тем более будут выигрывать их в низших и делаться народным чтением...» - говорит тот же В. Г. Белинский.

«Сокрушительный, гневно-уничтожающий смех Фонвизина, направленный на самые отвратительные стороны самодержавно-крепостнического строя, сыграл великую созидательную роль в дальнейших судьбах русской литературы.

В самом деле, от смеха Фонвизина тянутся прямые нити к острому юмору басен Крылова, к тонкой иронии Пушкина, к «смеху сквозь слезы» автора «Мертвых душ», наконец к горькому и гневному сарказму Салтыкова-Щедрина, автора «Господ Головлевых», беспощадно дорисовавшего последний акт драмы «духовно погубленного, выродившегося и развращенного» крепостным правом дворянства.

«Недоросль» зачинает собой славный ряд величайших созданий русской комемедиографии, в котором в следующем веке станут «Горе от ума» Грибоедова, «Ревизор» Гоголя, пьесы о «темном царстве» Островского» (Из статьи Д. Д. Благого «Денис Иванович Фонвизин». В книге: «Классики русской литературы», Детгиз, М. – Л., 1953).

Постижение форм национального быта

В комедии «Бригадир»

Все действующие лица в «Бригадире» - русские дворяне. В скромной будничной атмосфере среднепоместного быта личность каждого персонажа раскрывается словно исподволь в разговорах. Зритель узнает и о склонности к мотовству кокетки Советницы, и о нелегкой судьбе проведшего жизнь в походах Бригадира. Проясняется ханжеская натура нажившегося на взятках Советника и забитость безропотной Бригадирши.

Уже с поднятия занавеса зритель оказывался погруженным в обстановку, поражавшую жизненной реальностью. Об этом можно судить по вводной ремарке к первому акту комедии: « Театр представляет комнату, убранную по-деревенски. Бригадир , в сюртуке ходит и курит табак. Сын его, в дезабилье, кобеняся, пьет чай. Советник в казакине, смотрит в календарь. По другую сторону стоит столик с чайным прибором, подле которого сидит Советница в дезабилье и корнете и, жеманяся, чай разливает. Бригадирша сидит одаль и чулок вяжет. Софья также сидит одаль и шьет в тамбуре».

В этой мирной картине домашнего уюта все значимо и одновременно все натурально: и деревенское убранство комнаты, и одежда персонажей, и их занятия, и даже отдельные штрихи в манере поведения. В предпосылаемой ремаркой автор уже намечает и характер будущих взаимоотношений между действующими лицами, и сатирическое задание пьесы. Не случайно сын и советница предстают на сцене оба «в дезабилье» за чаем, один «кобеняся», а другая – «жеманяся».

«Недавно побывавший в Париже Иван полон презрения ко всему, что его окружает на родине. «Всякий, кто был в Париже, - откровенничает он, - имеет уже право, говоря про русских, не включать себя в число тех, затем, что ор уже стал больше француз, ежели русский». В презрении его к своим родителям, которых он прямо называет «животными», Иван находит полную поддержку Советницы: «Ах, радость моя! Мне мило твое чистосердечие. Ты не щадишь отца своего! Вот прямая добродетель нашего века».

Нелепое поведение новоявленного «парижанца» Ивана и приходящей от него в восторг Советницы наводит на мысль, что основу идейного замысла комедии составляет борьба с пороками модного воспитания, порождающего слепое поклонение всему французкому. Манерничанье Ивана и жеманство Советницы на первый взгляд как будто бы противопоставлены рассуждениям умудренных жизненным опытом родителей. Эта пара помешанных на всем французском действительно выдвигается на передний край смехового обличения. Но сатирический пафос «Бригадира» не ограничен только программой борьбы с франзузоманией». (9, 307)

Показателен следующий эпизод того же первого действия где присутствующим на сцене приходится высказывать свои мнения о грамматике. Польза ее единодушно отрицается. «Сколько у нас исправных секретарей, которые экстракты сочиняют без грамматики, любо-дорого смотреть! – восклицает Советник. - У меня на примете есть один, который что когда напишет, так иной ученый и с грамматикою во веки того разуметь не может». Ему вторит Бригадир: «На что, сват, грамматика? Я без неё дожил почти до шестидесяти лет, да и детей взвел». Не отстаёт от супруга и Бригадирша; «Конечно, грамматика не надобна. Прежде нежели её учить станешь, так вить её купить ещё надобно. Заплатишь за неё гривен восемь, а выучишь ли, нет ли – бог знает». Не видят особой нужды в грамматике и Советница с Сыном. Первая признается, что лишь однажды она пригодилась ей «на папильоты». Что касается Ивана, то, по его признанию, «свет мой, душа моя, adieu, ma reine, можно сказать, не заглядывая в грамматику».

«Эта новая цепь откровений, обнажая умственный кругозор основных персонажей комедии, конкретизирует предыдущие эскизные наброски их портретных самохарактеристик, подводя нас к пониманию авторского замысла. В обществе, где царствует умственная апатия и бездуховность, приобщение к европейскому образу жизни оказывает злой карикатурой на просвещение. В пустоголовии детей, бредящих заграницей, повинны родители. Нравственное убожество Ивана, гордящегося своим презрением к соотечественникам, подстать невежеству и духовному уродству остальных. Эта мысль доказывается всем дальнейшим ходом происходящих на сцене событий. Так Фонвизин ставит проблему истинного воспитания в центр идейного содержания своей пьесы. Разумеется, в комедии эта идея утверждается не декларативно, а средствами психологического самораскрытия персонажей». (9,308)

Пьеса не имеет выделенной экспозиции – этого традиционного звена композиционной структуры «комедии интриги», где слуги вводят зрителей в курс дела, знакомя их с обстоятельствами жизни своих господ. Личность каждого выясняется в ходе обмена репликами, а потом реализуется в действиях.

«Фонвизин нашел интересный и новаторский путь усиления сатирико-обличительного пафоса комедии. В его «Бригадире», по существу, своеобразно травестировалась содержательная структура мещанской драмы, от традиций которой он объективно отталкивался. Солидные, обременные семействами отцы пускались в любовные интриги. Пьеса насыщалась множеством комических, граничащих с фарсом, сцен и диалогов. Будничная достоверность портретных характеристик перерастала в комически заостренный гротеск». (9,308-309)

Оригинальность действия в «Бригадире» состояла также в отсутствии в комедии слуг как двигателей интриги. Не было в ней и других традиционных типов с комическим амплуа (педантов, подъячих и т. п.). И тем не менее комизм действия нарастает от сцены к сцене. Он возникает благодаря динамическому калейдоскопу переплетающихся любовных эпизодов. Светский флирт кокетки Советницы и галломанствующего Ивана сменяется признаниями лицемерного святоши Советника, обхаживающего ничего не понимающую Бригадиршу, и тут же по-солдатски прямолинейно объясняется перед Советницей Бригадир.

«Показательно, что уже в этой комедии Фонвизин находит один конструктивный прием сатирического обличения, который позднее, в комедии «Недоросль», явится едва ли не основополагающим принципом типизации отрицательных персонажей. Имеется в виду мотив уподобления человека животному, благодаря чему мерилом нравственных достоинств такого человека становятся качества, присущие скоту». (9,309-310)

Так Иван видит в своих родителях «животных», а для Советницы. страдающей от деревенской жизни, все соседи тоже «неучи» «скоты». «Они, душа моя, ни о чём не думают, как о столовых припасах; прямые свиньи».По началу уподобления животным «ослу, лошади, медведю», помогая объясняться отцу с сыном, носят относительно невинный характер. Но вот рассерженный Иван в ответ на напоминание Бригадира, чтобы сын не забывал, кто его отец, прибегает к логическому доводу: «Очень хорошо; А когда щенок не обязан респектовать того пса, кто был его отец, то должен ли я вам хотя малейшим респектом?».

«Глубина фонвизинского сарказма и достигаемого при этом обличительного эффекта состоит в том, что признание качеств животного за собой следуют от самих героев. Это все тот же прием комической самохарактеристики, когда иронический подтекст, скрытый в речи персонажа, становится приговором самому говорящему. Этот прием, варьируемый на все лады в речах персонажей, призван не только усилить комизм действия, но и служить своеобразным эталоном духовных качеств героев». (9,310)

Фонвизин, обладая даром искусного сатирика, находит новый прием саморазоблачения персонажей, которым достигается комический эффект. Этот прием будет часто использован по ходу действия. Например, оставшиеся наедине Советник и Сын рассуждают о модных головных уборах. «По моему мнению, - заявляет Иван, кружева и блонды составляют голове наилучшее украшение. Педанты думают, что это вздор и что надобно украшать голову снутри, а не снаружи. Какая пустота! Черт видит то, что скрыто, а наружное всяк видит.

С о в е т н и ц а. Так, душа моя: я сама с тобою одних сентиментов; я вижу, что у тебя на голове пудра, а есть ли что в голове, того, черт меня возьми, приметить не могу.

С ы н. Pardieu! Конечно, этого и никто приметить не может». «Убийственность подобного обмена любезностями для самохарактеристики морального облика обоих очевидна. Но важно, что вытекающий из приведенного диалога комический подтекст, явный для зрителя, но неосознаваемый говорящим персонажем, вызывается словами самих же говорящих. Сатира растворена в действии комедии, и обличительный приговор моральному уродству персонажей выносится их же речами, а не привносится извне. В этом и состояло принципиальное новаторство метода Фонвизина-сатирика» - отмечает Ю. В. Стенник. (9,349) Таким образом, своеобразный антипсихологизм - отличительная черта комедии Фонвизина.

«Часто в «Бригадире» высказывания персонажей представляют собой прямые авторские высказывания, только условно прикрепленные к данному лицу.Так, Иванушка рассуждает о воспитании совершенно не своими словами: «Молодой человек подобен воску. Ежели б, malheureusment, я попался к русскому, который бы любил свою нацию, я, может быть, и не был бы таков». (8,243)

«Авторское «присутствие» в «Бригадире» проявляется не только в каждом конкретном высказывании, но и в появлении общих для всех персонажей тем, в обсуждении которых проявляется сущность каждого из них. Такой общей темой высказываний в «Бригадире» является тема ума и глупости. Каждый персонаж комедии убежден в своем несомненном умственном превосходстве над другими, тогда как эти другие склонны его считать дураком».(8, 244)

Так частые суждения персонажей друг о друге, рассчитанные на непосредственную, прямую реакцию зрительного зала, перерастают в реплики-сентенции, позволяющие искать для них применений вне собственного сюжета комедии. Таким образом, авторский голос звучит из самой сути споров, которые возникают между персонажами его комедии, из общей ее проблематики.

Смех и автор в комедии Фонвизина еще не отождествились, как это произошло у Грибоедова и особенно у Гоголя в «Ревизоре», где автор совсем не говорит за своих персонажей, где они говорят и действуют согласно своему комедийному характеру, а смех «т. е. авторское отношение к персонажам» возникает уже из столкновения поступков и мыслей с той этической нормой, которой воодушевлен авторский смех, нормой гуманизма и глубокого сожаления о человеке, истинная сущность которого покрыта «грубой корой земности».

Интересно в такой ситуации и положение читателя и зрителя. Текст комедии призван заинтересовать читателя в «соавторстве», в необходимости включить воображение и увидеть за художественными образами действительность и даже самих себя. А, кроме того, комедия должна просвещать читателя, заражая его духом справедливости и гуманизма. Именно таков был замысел писателя.

Понимание русской культуры и русской истории в комедии «Недоросль»

Вершиной достижений Фонвизина и всей русской литературной сатиры в жанре комедии XVIII в. стал «Недоросль». «Недоросль» - центральное сочинение Фонвизина, вершина русской драматургии XVIII века - органически связан с идейной проблематикой «Рассуждения». Для Пушкина «Недоросль» - «комедия народная». Белинский, выработавший к 40-м годам революционно-демократическое понимание народности, заявил, что «Недоросль», «Горе от ума» и «Ревизор» «в короткое время сделались народными драматическими пьесами».

Для понимания идейной проблематики и соответственно сатирического пафоса комедии важно помнить, что между временем создания «Бригадира» и написанием «Недоросля» прошло более десяти лет. За это время общественно-политические убеждения Фонвизина окрепли и расширились, а его творческий метод сатирика обрел зрелость.

В основании комедии лежит принцип пересекающихся триад. Триада отрицательных героев: госпожа Простакова, Тарас Скотинин, Митрофанушка. Триада положительных персонажей: Стародум (основной идеолог пьесы), Правдин, Милон. Триада героев-авантюристов, выдающих себя не за тех, кем они являются в действительности: Цыфиркин, Кутейкин, Вральман. И, наконец, служебные герои: Еремеевна, Простаков, Тришка. Только Софья остается вне этих триад. За ее руку борются и положительные и отрицательные персонажи, а поскольку «София» в переводе значит « мудрость», то герой фактически сражаются за мудрость, правду, истинную идею.

Таким образом, основной конфликт пьесы разворачивается между положительными персонажами, которые представляют собой подлинную аристократию, и триадой отрицательных героев, простых людей, принадлежащих к «низшему» обществу. Ёще А.С.Пушкин обратил внимание на то, что персонажи говорят на разных языках. В речи отрицательных героев господствует грубая простонародная фразеология с присутствием вульгаризмов, жаргонных выражений и даже брани. При этом наибольшей индивидуализацией отмечена речь эпизодических персонажей – учителей Митрофана и его мамки Еремеевны. Элементы солдатского жаргона в разговорах Цыфиркина, щеголянье цитатами из Священного писания у бывшего семинариста Кутейкина, наконец, чудовищный немецкий акцент безграмотного кучера Вральмана – все это признаки определенной социальной среды. Это стиль, рассчитанный на комический эффект, характерный для журнальной сатиры. Но особой насыщенностью отмечен стиль речи семейства Простаковой. То граничащая с бранью, то исполненная льстивого заискивания речь хозяйки дома великолепно отражает ее нрав, в котором деспотическое самодурство соседствует с лакейской угодливостью. Напротив, язык положительных персонажей «недоросля» предстает очищенным от просторечий. Перед нами грамотная книжная речь, переполненная сложнейшими синтаксическими конструкциями и абстрактной лексикой. Положительные персонажи в бытовом плане почти не охарактеризованы. Психология и духовный мир этих героев раскрываются не через быт, а в ходе бесед на политические и нравственные темы. Сама их форма очень часто восходит к манере диалогических философских трактатов просветителей, продолжавших в своей основе традиции нравоучительных диалогов эпохи гуманизма.

Таким образом, можно заметить, что при всей своей «неказистости» речь отрицательных героев живая, почвенная, эта разговорная речь, непосредственно соотнесенная с планом жизни и быта. Тогда как любая фраза положительных персонажей оборачивается нравоучительной проповедью, служащей для исключительно духовного воспитания и абсолютно не приспособленной для обыденной жизни. Мы видим, что трагизм ситуации заключатся в языковой пропасти между героями. Конфликт заключается, как это ни странно, в отсутствии конфликта. Просто герои изначально принадлежат разным планам и между ними нет и не может быть точек соприкосновения. И это даже не литературная проблема, а общественно-политическая. Так как существует огромная непреодолимая пропасть между подлинной аристократией и «низшим» обществом, которые никогда не поймут друг друга, а средний класс, как связующее звено, не сформирован.

Фонвизину, конечно, хотелось, чтобы положительные герои (а значит подлинная аристократия) одержали победу в этой схватке. Но они проигрывают, так как их образы нежизненны, их речь скучна. А помимо этого и Стародум, и Правдин стремятся изменить мир, не принимая его таким каков он есть. И в этом смысле они тоже «недоросли», ибо просвещенный зрелый человек всегда готов оправдать мир, а не обвинить его. Идеология, которую положительные герои проповедуют, утопична, поскольку она не согласуется с реальностью. Таким образом, основной конфликт комедии заключается между идеологией и бытом.

Композиция «Недоросля» складывается из сочетания нескольких относительно самостоятельных и в то же время неразрывно связанных между собой структурных уровней. Особенно хорошо это отразил замечательный критик Ю. В. Стенник в своей книге «Русская сатира XVIII века»:

«Внимательно вглядываясь в фабулу пьесы, мы замечаем, что она соткана из мотивов, типичных для структуры «слезной» мещанской драмы: страждущая добродетель в лице Софьи, становящейся объектом притязаний со стороны невежественных и грубых искателей ее руки; внезапное появление богатого дядюшки; попытка насильственного похищения и конечное торжество справедливости с наказанием порока. И хотя подобная схема в принципе не была противопоказана жанру комедии, для комического начала здесь практически не оставалось места. Таков первый, фабульный, уровень структуры, организующий композиционный каркас драматического действия.

Углубляясь далее в исследование художественной системы «Недоросля», мы обнаруживаем насыщенность ее комическим элементом. В пьесе много комических сцен, в которых участвует целая группа действующих лиц, не имеющих как будто бы прямого отношения к развитию обрисованной выше фабулы. Таковы учителя Митрофана: отставной солдат Цыфиркин, недоучившийся семинарист Кутейкин и бывший кучер Вральман, ставший воспитателем дворянского недоросля. Таков портной Тришка, отчасти мамка Еремеевна. Связующими звеньями между этими лицами и фабулой пьесы служит фигура Митрофана с его роднёй, матерью и дядей. И все наиболее комические эпизоды пьесы так или иначе включают именно этих персонажей. Важно, однако, помнить, что объектом комизма в них являются не столько слуги, сколько их господа.

Наиболее важными эпизодами с этой точки зрения можно считать сцену с Тришкой, сцену объяснения Скотинина с Митрофаном, сцену учения Митрофана и, наконец, сцену экзамена Митрофана. В этих нравоописательных сценах развернута конкретная во всей своей неприглядности будничная проза жизни поместного дворянства. Ругань, драки, обжорство, собачья преданность слуг и грубое хамство господ, обман и скотство как норма отношений между собой – вот сюжет данного содержательного аспекта комедии. Сцены, раскрывающие торжество невежества и злонравия, создают бытовой фон фабулы, выдвигая на первый план характеры членов семьи Простаковой.

Эти сцены создают второй, комедийно-сатирический, уровень художественной структуры «Недоросля». Существуя в рамках первого, фабульного плана, этот уровень имеет, однако, собственную логику раскрытия жизненных явлений, основным принципом которой будет гротесково-натуралистическая сатира.

Наконец, по ходу действия комедии выделяется группа положительных персонажей. В речах и поступках их воплощаются авторские представления об идеальном человеке и благородном дворянине. Этот аспект художественного содержания «Недоросля» наиболее емко выявляется в фигурах Правдина и Стародума. Узловые сцены, в которых раскрывается идеологическая программа идеальных дворян, по-своему тоже внефабульны (не удивительно, что практика постановок «Недоросля» знает случай изъятия отдельных сцен, считающихся «скучными»).

Так устанавливается третий – идеально-утопический уровень структуры «Недоросля». Характерно, что круг положительных персонажей, группирующихся вокруг Правдина, в бытовом плане практически не реализован. На этом уровне композиционной структуры комедии начисто отсутствует комический элемент. Сцены, где действуют положительные персонажи, лишены динамики и своей статичностью приближаются к философско-учительным диалогам». (9, 319-320)

Таким образом, идейный замысел пьесы раскрывается через сочетание и взаимодействие блещущего комизмом сатирического гротеска, представленного в нравоописательных сценах, и абстрактной утопии в сценах, где выступают идеальные персонажи. В единстве этих полярно противоположных миров и состоит неповторимое своеобразие комедии.

На каждом из этих структурных уровнях параллельно решаются две центральные идеи, питающие пафос комедии. Это, во-первых, идея истинного достоинства дворянина, утверждаемая как публицистическими декларациями в речах Стародума и Правдина, так и показом нравственного разложения дворянства. Картины деградации правящего сословия страны должны были служить своеобразной иллюстрацией к тезису о необходимости должного нравственного примера со стороны высшей власти и двора. Отсутствие такового становилось причиной произвола.

Вторая проблема – идея воспитания в широком понимании этого слова. В сознании мыслителей XVIII века воспитание рассматривалось как первоочередной фактор, определяющий, нравственный облик человека. В преставлениях Фонвизина проблема воспитания приобретала государственное значение, ибо в правильном воспитании коренился, по его мнению, единственно возможный источник спасения от грозящего обществу зла – оскотинивания русского дворянства.

«Если первая идея была призвана будить общественную мысль, обратить внимание соотечественников на грозящую опасность, то вторая как бы указывала на причину такого положения и подсказывала средства его исправления». (9,321)

Значение комедии Фонвизина, таким образом, состояла прежде всего в том, что в ней острие политической сатиры было направлено против главного социального зла эпохи – полной бесконтрольности высшей власти, порождавшей нравственное опустошение правящего сословия и произвол, как на местах – в отношениях помещиков с крестьянами, так и на высших ступенях социальной иерархии. Учитывая, что пьеса была создана в условиях господства в России монархической системы правления, нельзя не поражаться смелости и прозорливости автора «Недоросля».317, Стенник.

Главный конфликт социально-политической жизни России - произвол помещиков, поддержанный высшей властью, и бесправно крепостных - становится темой комедии. В драматическом сочинении тема с особой силой убедительности раскрывается в развитии сюжета, в действии, в борьбе. Единственным драматическим конфликтом «Недоросля» является борьба прогрессивно настроенных передовых дворян Правдина и Стародума с крепостниками - Простаковыми и Скотининым.

В комедии Фонвизин показывает пагубные следствия рабовладения, которые должны подтвердить зрителю моральную правоту Правдина, необходимость борьбы со Скотиниными и Простаковыми. Следствия же рабства воистину ужасны.

Крестьяне Простаковых разорены вконец. Даже сама Простакова не знает, что можно делать дальше: «С тех пор, как все, что у крестьян ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!»

Рабство превращает крестьян в холопов, начисто убивая в них все человеческие черты, все достоинство личности. С особой силой проступает это в дворовых. Фонвизин создал образ огромной силы - рабы Еремеевны. Старая женщина, нянька Митрофана, она живет жизнью собаки: оскорбления, пинки и побои-вот что выпало на ее долю. Она давно утратила даже человеческое имя, ее зовут только ругательными кличками: «бестия», «старая хрычовка», «собачья дочь», «каналья». Надругательства, поношения и унижения сделали из Еремеевны холопа, цепного пса своей госпожи, который униженно лижет руку побившего ее хозяина.

В лице Правдина и Стародума впервые на сцене появились положительные герои, которые действуют, осуществляя свои идеалы на практике. Кто же такие Правдин и Стародум, отважно ведущие борьбу с крепостниками Простаковыми и Скотининым? Почему они оказались способными вмешаться не только в ход действия комедии, но, в сущности, и в политическую жизнь самодержавного государства?

Как произведение народное, комедия «Недоросль», естественно, отразила важнейшие и острейшие проблемы русской жизни. Бесправие русских крепостных, низведенных до положения рабов, отданных в полное владение помещикам, с особой силой проявилось именно в 80-е годы. Полный, безграничный, чудовищный по разнузданности произвол помещиков не мог не вызвать в среде передового дворянства чувства протеста. Не сочувствуя революционным способам действий, более того, отвергая их, они вместе с тем не могли не протестовать против рабовладельческой и деспотической политики Екатерины II. Вот почему ответом на полицейский режим, установленный Екатериной и Потемкиным, явилось усиление общественной активности и подчинение творчества задачам политической сатиры таких дворянских просветителей, как Фонвизин, Новиков, Крылов, Кречетов. В конце десятилетия выступит со своими книгами революционер Радищев, прямо выразивший чаяния и настроения крепостных крестьян.

Второй темой «Недоросля» и явилась борьба дворянских просветителей с рабовладельцами и деспотическим правительством Екатерины II после разгрома пугачевского восстания.

Правдин, не желая ограничиваться возмущением, предпринимает реальные шаги к ограничению власти помещиков и, как мы знаем по финалу пьесы, достигает этого. Правдин действует так потому, что верит- его борьба с рабовладельцами, поддержанная наместником, есть «исполнение тем самым человеколюбивых видов вышней власти», то есть Правдин глубоко убежден в просвещенном характере екатерининского самодержавия. Oн объявляет себя исполнителем его воли, - так обстоит дело в начале комедии. Вот почему Правдин, зная Стародума, требует от него, чтобы тот шел служить ко двору. «С вашими правилами людей не отпускать от двора, а ко двору призывать надобно». Стародум недоумевает: «Призывать? А зачем?» И Правдин, верный своим убеждениям, заявляет: «Затем, зачем к больным врача призывают». И тогда Стародум, политический деятель, уже понявший, что вера в Екатерину не только наивна, но и губительна, разъясняет Правдину: «Мой друг, ошибаешься. Тщетно звать врача к больным неисцельно: тут врач не пособит, разве сам заразится».

Фонвизин заставляет Стародума разъяснять не только Правдину, но и зрителям, что вера в Екатерину бессмысленна, что легенда о ее просвещенном правлении лжива, что Екатерина утвердила деспотический образ правления, что именно благодаря ее политике может процветать в России рабство, могут хозяйничать жестокие Скотинины и Простаковы, которые прямо ссылаются на царские указы о вольности дворянства.

Правдин и Стародум по своему мировоззрению - воспитанники русского дворянского Просвещения. Два важнейших политических вопроса определяли программу дворянских просветителей в эту пору: а) необходимость уничтожения крепостного права мирным путем (реформа, воспитание и т. д.); б)Екатерина - не просвещенный монарх, а деспот и вдохновитель политики рабовладения, и потому с нею необходимо бороться.

Именно эта политическая мысль была положена в основание «Недоросля», - в преступлениях Скотининых и Простаковых виновата Екатерина. Вот почему борьбу с Простаковыми ведут частные люди, а не правительство (то обстоятельство, что Правдин служит, не меняет дела, так как он действует по своим убеждениям, а не по приказам начальства). Екатерининское же правительство благословляет крепостническую политику распоясавшихся дворян.

«Недоросль» был встречен откровенно враждебно правительством и идеологами дворянства. Комедия была завершена в 1781 году. Сразу же стало ясным, что поставить ее почти невозможно. Началась упорная, глухая борьба Фонвизина с правительством за постановку комедии. В борьбу был вовлечен Никита Панин, который, используя все свое влияние на наследника Павла, добился наконец постановки комедии через него. Двор демонстрировал свою неприязнь к «Недорослю», что выразилось, между прочим, и в стремлении не допустить его постановку на придворном театре. Премьеру всячески затягивали, и вместо мая, как вначале было намечено, она с трудом наконец состоялась 24 сентября 1782 года в деревянном театре на Царицыном лугу силами приглашенных актеров как придворного, так и частного театров.

Языковая стихия творчества Д. И. Фонвизина. А. И. Горшков – автор книг о Фонвизине, исследуя речь писателя и критическую литературу на эту тему, отмечает, что критики недооценивают художественный стиль сатирика, рассматривая его как « промежуточный» между « ломоносовским» и стилем Карамзина. Некоторые авторы литературоведческих работ о Фонвизине склонны квалифицировать его произведения целиком в рамках учения о трех стилях: высоком («Слово на выздоровление Павла»), среднем (письма к Панину) и низком (комедии и письма к сестре). Такой подход, по мнению Горшкова, игнорирует конкретное многообразие языковых различий и сходных черт писем к сестре и писем к Панину, не учитывает общего развития русского литературного языка во второй половине XVIII в. и эволюции языка Фонвизина. В своей книге «Язык предпушкинской прозы» критик особо выделяет именно прозаические произведения 80-х годов, находя в них уже сформировавшийся стиль писателя и новую стратегию художественной речи. «Фонвизиным разрабатывались языковые приемы отражения действительности в ее самых разнообразных проявлениях; намечались принципы построения языковых структур, характеризующих «образ рассказчика». Наметились и получили первоначальное развитие многие важные свойства и тенденции, которые нашли свое дальнейшее развитие и получили полное завершение в пушкинской реформе русского литературного языка» - говорит Горшков. Во второй половине XVIII в. пышное многословие, риторическая торжественность, метафорическая отвлеченность и обязательная украшенность постепенно уступали место краткости, простоте, точности. В языке его прозы широко используется народно-разговорная лексика и фразеология; в качестве строительного материала предложений выступают различные несвободные и полусвободные разговорные словосочетания и устойчивые обороты; происходит столь важное для последующего развития русского литературного языка объединение “простых российских” и “славянских” языковых ресурсов. Повествовательный язык Фонвизина не замыкается в разговорной сфере, по своим выразительным ресурсам и приемам он гораздо шире, богаче. Безусловно ориентируясь на разговорный язык, на «живое употребление» как основу повествования, Фонвизин свободно использует и «книжные» элементы, и западноевропейские заимствования, и философско-научную лексику и фразеологию. Богатство используемых языковых средств и разнообразие приемов их организации позволяют Фонвизину создавать на общей разговорной основе различные варианты повествования. Фонвизин был первым из русских писателей, который понял, описав сложные взаимоотношения и сильные чувства людей просто, но точно можно достичь большего эффекта, чем с помощью тех или иных словесных ухищрений. Так построены его комедии. Например, в комедии “Недоросль” использованы инверсии: « раба гнусных страстей его» ; риторические вопросы и восклицания: « как ей учить их благонравию» ; усложненный синтаксис: обилие придаточных предложений, распространенных определений, причастных и деепричастных оборотов и других характерный средств книжной речи. Присутствуют и слова эмоционально-оценочного значения: душевный , сердечный , развращенный тиран . Но Фонвизин избегает натуралистических крайностей низкого стиля, которых не могли преодолеть многие современные выдающиеся комедиографы. Он отказывается от грубых, нелитературных речевых средств. При этом постоянно сохраняет и в лексике, и в синтаксисе черты разговорности. Об использовании приемов реалистической типизации свидетельствуют и колоритные речевые характеристики, созданные путем привлечения слов и выражений, употреблявшихся в военном быту; и архаическая лексика, цитаты из духовных книг; и ломанная русская лексика. Между тем язык комедий Фонвизина, несмотря на свое совершенство, все же не выходил за рамки традиций классицизма и не представлял собой принципиально нового этапа в развитии русского литературного языка. В комедиях Фонвизина сохранялось четкое разграничение языка отрицательных и положительных персонажей. И если в построении языковых характеристик отрицательных персонажей на традиционной основе использования просторечия писатель достигал большой живости и выразительности, то языковые характеристики положительных персонажей оставались бледными, холодно-риторичными, оторванными от живой стихии разговорного языка. В отличие от языка комедии язык прозы Фонвизина представляет собой значительный шаг вперед в развитии русского литературного языка, здесь укрепляются и получают дальнейшее развитие тенденции, наметившиеся в прозе Новикова. Произведением, ознаменовавшим решительный переход от традиций классицизма к новым принципам построения языка прозы в творчестве Фонвизина явились знаменитые «Письма из Франции». В «Письмах из Франции» довольно богато представлена народно-разговорная лексика и фразеология, особенно те ее группы и категории, которые лишены резкой экспрессивности и в большей или меньшей степени близки к «нейтральному» лексико-фразеологическому слою: « С приезда моего сюда я ног не слышу…» ; « Мы изрядно поживаем» ; « Куда не поди, везде полнешенько» . Есть так же слова и выражения отличные от приведенных выше, они наделены той специфической экспрессивностью, которая позволяет квалифицировать их как просторечные: « Оба сии местечка я даром не возьму» ; « При въезде в город ошибла нас мерзкая вонь» . Наблюдения над народно-разговорной лексикой и фразеологией в «Письмах из Франции» дают возможность сделать три основных вывода. Во-первых, эта лексика и фразеология, особенно в той ее части, которая ближе к «нейтральному» лексико-фразеологическому слою, чем к просторечию, свободно и довольно широко используются в письмах. Во-вторых, употребление народно-разговорной лексики и фразеологии отличается поразительной для того времени тщательностью отбора. Еще более важно и показательно то, что подавляющее большинство использованных Фонвизиным в «Письмах из Франции» просторечных слов и выражений нашло себе постоянное место в литературном языке, и с тем или иным специальным стилистическим «заданием», а нередко и просто наряду с «нейтральным» лексико-фразеологическим материалом эти выражения широко использовались в литературе более позднего времени. В-третьих, тщательный отбор народно-разговорной лексики и фразеологии теснейшим образом связан с изменением, преобразованием стилистических функций этого лексико-фразеологического слоя в литературном языке. Стилистически противоположный народно-разговорному лексико-фразеологический слой отличается теми же главными чертами употребления. Во-первых, они также используются в письмах, во-вторых, они подвергнуты довольно строгому отбору, в-третьих, их роль в языке «Писем из Франции» далеко не полностью совпадает с той ролью, которая отводилась им теорией трех стилей. Отбор проявился в том, что в «Письмах из Франции» мы не найдем «славянизмов» архаических, «обветшалых». Славянизмы, вопреки теории трех стилей, довольно свободно сочетаются с «нейтральными» и разговорными элементами, утрачивают в значительной степени свою «высокую» окраску, «нейтрализуются» и выступают уже не как специфическая примета «высокого стиля», а просто как элементы книжного, литературного языка. Приведем примеры: « каково мне было слышать ее восклицания» ; « жена его такая алчная к деньгам…» ; « корчем, возмущающих человеческое обоняние нестерпимым образом» . Народно-разговорные слова и выражения свободно сочетаются не только со «славянизмами», но и с «европеизмами» и «метафизической» лексикой и фразеологией: « здесь за все про все аплодируют» ; « Словом, война хотя формально и не объявлена, но сего объявления с часу на час ожидают» . Выработанные в «Письмах из Франции» черты литературного языка получили дальнейшее развитие в художественной, научной, публицистической и мемуарной прозе Фонвизина. Но два момента все же заслуживают внимания. Во-первых, следует подчеркнуть синтаксическое совершенство прозы Фонвизина. У Фонвизина мы находим не отдельные удачно построенные фразы, а обширные контексты, отличающиеся разнообразием, гибкостью, стройностью, логической последовательностью и ясностью синтаксических конструкций. Во-вторых, в художественной прозе Фонвизина получает дальнейшее развитие прием повествования от лица рассказчика, прием создания языковых структур, служащих средством раскрытия образа. Таким образом, отметим основные моменты вышеизложенного. 1. Фонвизин стал продолжателем традиций Новикова. Занимался дальнейшим развитием приема повествования от первого лица. 2. Он сделал решительный переход от традиций классицизма к новым принципам построения языка прозы. 3. Он проделал большую работу по введению в литературный язык народно-разговорной лексики и фразеологии. Практически все использованные им слова нашли свое постоянное место в литературном языке. 4. Он широко использует словесные каламбуры. 5. Предпринял попытку нормировать употребление “славянизмов” в языке. Но, несмотря на все языковое новаторство Фонвизина, все же еще проскакивают в его прозе некоторые архаические элементы и сохраняются отдельные необорванные ниточки, связывающие его с предшествующей эпохой.

Кризис мироотношения и изменение

Идеологической позиции

«Это был, конечно, один из умнейших и благороднейших представителей истинного, здравого направления мыслей в России, особенно в первое время своей литературной деятельности, до болезни; но его горячие, бескорыстные стремления были слишком непрактичны, слишком мало обещали существенной пользы пред судом императрицы, чтобы она могла поощрять их. И она сочла за лучшее не обращать на него внимания, показав ему предварительно, что путь, которым он идет, не приведет ни к чему хорошему…» - говорит Н. А. Добролюбов.

Действительно, Фонвизин был яростным просветителем, однако идеи его были лишь теорией, они не предполагали никаких практических решений. Два важнейших политических вопроса определяли программу дворянских просветителей в эту пору: а) необходимость уничтожения крепостного права мирным путем (реформа, воспитание и т. д.); б) Екатерина - не просвещенный монарх, а деспот и вдохновитель политики рабовладения, и потому с нею необходимо бороться. А мы уже сказали, что борьба и стремление изменить мир – дело, с точки зрения Просвещения, «недорослей», то есть не взрослых людей, которые не способны принять этот мир. Увлечение Вольтером привело еще не созревшего Фонвизина к отрицанию Бога и религии.

"Потеряв своего бога, заурядный русский вольтерианец не просто уходил из его храма как человек, ставший в нем лишним, а, подобно взбунтовавшемуся дворовому, норовил перед уходом набуянить, все перебить, исковеркать и перепачкать".

"Дворовый" - таково выразительное имя этого сына несвободы. А образ действий его - ее проявление: он и взбунтовавшись, ведет себя по-рабски» – так говорит о писателе В. О. Ключевский. И в этом обидном выражении есть доля истины: во многом, если не во всем, выдающийся, талантливый писатель, Фонвизин как «вольтерьянец» очень зауряден.

Но постепенно по мере взросления и становления идеологической позиции Фонвизин отходит от вольтерьянства и позднее творчество имеет ярковыраженный публицистический характер.

Что касается ужаса Дениса Ивановича перед юношеским грехом вольтерьянства и сомнения в вере, то здесь все ясно. Ум его, тогдашний русский ум, воспитанный в религии и очень далекий от новомодного скепсиса, легко преодолел то, что для него было преждевременно и ненужно, зато остро и болезненно вспомнил обо всем этом, когда пришла пора мучительного досуга, принесенного болезнью, когда пришлось копаться в себе самом, дабы найти причины божественного гнева, в существование коего верилось и потому еще, что уж очень постоянны были удары судьбы.

Очень характерно, что в одном из писем к Панину от 24 декабря 1777 (4 января 1778) говорится: «Словом, вольность есть пустое имя, и право сильного остается правом превыше всех законов». Так, именно с «Писем из Франции» начинается крушение просветительской веры.

Интересно, что «Всеобщая придворная грамматика» - острая иносказательная сатира на двор и его пороки. А в «Чистосердечном признании о делах моих и помышлениях» Фонвизин с горечью заявляет: «Молодые люди! Не думайте, чтоб острые слова ваши составили вашу истинную славу; остановите дерзость ума вашего и знайте, что похвала, вам приписываемая, есть для вас сущая отрава; а особливо если чувствуете склонность к сатире, укрощайте ее всеми силами вашими: ибо и вы, без сомнения, подвержены будете одинаковой судьбе со мною. Меня стали скоро боятся, потом ненавидеть; и я, вместо того, чтобы привлечь к себе людей, отгонял их от себя и словами и пером. Сочинения мои были острые ругательства: много было в них сатирической соли, но рассудка, так сказать, ни капли».

Таким образом, наблюдается противоречие взглядов Фонвизина. Это связано с тем, что в связи с болезнью, последние его произведения, в т. ч. и «Чистосердечное признание», пронизаны мотивами религиозного раскаяния и ужасом репрессий, обрушившихся на его соратников-просветителей.

Заключение

«Сын своего времени, Фонвизин всем своим обликом и направлением творческих исканий принадлежит к тому кругу передовых русских людей XVIII века, которые составили лагерь просветителей. Все они были писателями, и их творчество было пронизано пафосом утверждения идеалов справедливости и гуманизма. Сатира и публицистика были их оружием. Мужественный протест против несправедливостей самовластья и гневные обвинения крепостническим злоупотреблениям звучали в их произведениях. В этом состояла историческая заслуга русской сатиры XVIII века, одним из наиболее ярких представителей которой был Д. И. Фонвизин» (12, 22).

Таким образом, изучив творчество Фонвизина в этой работе, мы убеждаемся в его несомненном таланте сатирика и новатора слова. Именно Фонвизин заложил основы русского литературного языка. Именно Фонвизин показал нам реальность екатерининской эпохи, отобразив ее в своих комедиях. Возможно поэтому М. Горький называет Фонвизина основоположником критического реализма: «Типы Скотинина, Простаковых, Кутейкина и Цыфиркина – верные рисунки характеров того времени, верное отражение невежества и грубости командующего класса».

Из всего вышеизложенного можно сделать вывод о том, что Фонвизин был воистину гениальным просветителем и, вместе с тем, он явился и завершителем русского Просвещения XVIII века.

Библиография

1. Виноградов, В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-XVIII вв. / Отв. ред. Е. С. Истрина. – М.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1934. – 288с.
2. Горшков, А. И. История русского литературного языка, М.: Высшая школа, 1969. – 432с.
3. Горшков, А. И. О языке Фонвизина – прозаика // Русская речь. – 1979. - №2.
4. Горшков, А. И. Язык предпушкинской прозы / Отв. ред. Ф. П. Филин. – М.:Наука, 1982. – 240с.
5. Ключевский, В. О. Литературные портреты / Сост., вступ. ст. А. Ф. Смирнова. – М.: Современник, 1991. – 463с., портр. – (Б-ка «Любителям российской словесности». Из литературного наследия).
6. Рассадин, С. Б. Сатиры смелый властелин.
7. Пумпянский, Л. В. Классическая традиция: Собрание трудов по истории русской литературы / Отв. ред. А. П. Чудаков; Сост.: Е. М Иссерлин, Н. И. Николаев; Вступ. ст., подгот. текста и примеч. Н. И. Николаева. – М.: Языки русской культуры, 2000. – 864с. – (Язык. Семиотика. Культура).
8. Серман, И. З. Русский классицизм (Поэзия. Драма. Сатира) / Отв. ред. П. Н. Берков. – Л.: Наука, 1973. – 284с.
9. Стенник, Ю. В. Русская сатира XVIII века / Отв. ред. Н. А. Никитина. – Л.: Наука, 1985. – 362с.
10. Топоров, В. Н. «Склонения на русские нравы» с семиотической точки зрения // Труды по знаковым системам. Тарту, 1993. Вып. 23.
11. Фонвизин в русской критике / Вступ. ст. и примеч. П. Е.Шамеса. – М.: Гос. учебно-педагогическое издательство министерства просвещения РСФСР, 1958. – 232с.
12. Фонвизин, Д. И. Избранное: Стихотворения. Комедии. Сатирическая проза и публицистика. Автобиографическая проза. Письма / Сост., вступ. ст. и примеч. Ю. В. Стенника; Худож. П. Сацкий. – М.: Сов. Россия, 1983. – 366с., 1л. портр., ил.
13. Фонвизин, Д. И. Собр. Соч.: В 2 т. – М.; Л., 1959.
14. Az: lib.ru

Воспитание, полученное им, определило с самого начала его свободомыслие, недовольство деспотией, чиновничьей монархией. Отец его, дворянин старинного рода и изрядного достатка, был человек петровского времени, чуждый грабительского ажиотажа, охватившего помещиков к середине века. Учился Фонвизин сначала в гимназиии при Московском университете, потом в самом университете, и сразу же был втянут в сферу влияния группы Хераскова. Шестнадцати лет от роду он выступил в печати в качестве переводчика – отдельной книжкой, изданной при университете, и очерком, помещенным в журнале Хераскова «Полезное увеселение». Он стал одним из молодых литераторов сумароковской школы. Лично он был тесно связан с Херасковым, а затем и с Сумароковым. Таким образом, смолоду Фонвизин привык чувствовать себя свободным от ферулы деспотии, привык противопоставлять свою мысль, свою политическую линию необязательной для него системе подавления самодержавной полицейщины. Переехав затем в 1762 г. в Петербург, Фонвизин сразу был определен переводчиком в Иностранную коллегию, руководимую Н.И. Паниным; здесь в 1760-х годах подбирался определенный круг работников, молодых литераторов, связанных с группой дворянских либералов, подбирался, конечно, неслучайно; однако Фонвизин не успел лично познакомиться с вождем группы Н. Паниным и перешел уже в следующем году на службу к кабинет-министру Елагину, по-видимому, для того, чтобы стоять ближе к театру, уже тогда привлекавшему его творческое внимание.

В это именно время Фонвизин испытал и наиболее значительное воздействие идей буржуазного просвещения, шедших из Франции. Это была отчасти, мода, отчасти – серьезное увлечение передовой дворянской молодежи.

В 1762 г. Фонвизин перевел трагедию Вольтера «Альзира», один из ярких памятников борьбы великого ненавистника фанатизма с «культурой», подавляющей свободу человека. В 1764 г. он переделал под названием «Корион» психологическую драму Грессе «Сидней» и вставил в нее отсутствующий в оригинале диалог слуги Андрея с крестьянином. Около того же времени, может быть в 1763 г., в Петербурге ходили по рукам и составили Фонвизину репутацию талантливого и смелого сатирика-поэта стихотворные произведения его. Из них до нас дошло полностью только два – басня «Лисица Кознодей» и «Послание к слугам моим Шумилову, Ваньке и Петрушке». В первом из них весьма остроумно и ядовито разоблачаются официальные похвалы монархам в речах, одах и т.п. и дается убийственная характеристика тиранической деятельности царя.

О фонвизинском «Послании к слугам» Белинский сказал, что оно «переживет все толстые поэмы того времени». Примерно в 1766 году Фонвизин сделал попытку пересмотреть свое отношение к религии и отказаться от атеизма и вообще материалистического учения. Впрочем, он не вернулся к церковности, остановившись, по-видимому, на философском деизме, удовлетворявшем большинство передовых людей XVIII века в России, как он удовлетворял и на Западе таких мыслителей, как Монтескье и позднее даже Мабли. В 1766 году Фонвизин в чрезвычайно остроумном письме к сестре весело и совершенно неприкрыто издевался над церковными обрядами, над всяческой церковной мистикой, и все это по поводу наступавшей пасхи. Для современников Фонвизин остался безбожником навсегда. Дворянский сатирик Д.П. Горчаков неодобрительно писал о том, что он шутил «священным писанием». Да и сам Фонвизин, уже отказавшись от Гельвеция, все же напечатал свое антирелигиозное «Послание к слугам» в 1770 году.

Тем менее мог и хотел Фонвизин отказаться от своего политического вольномыслия. Впрочем, оно было в это время довольно явственно окрашено в дворянские тона, обнаруживая свое ближайшее родство с мировоззрением Сумарокова.

Около 1764 года Фонвизин начал писать комедию «Недоросль», но не окончил ее. Это была пьеса о диких провинциальных дворянах, совершенно невежественных, но весьма усердных по части церковных обрядов. Они безобразно воспитывают своего сына Иванушку, вырастающего негодяем. Им противопоставлен культурный дворянин, давший образцовое столичное образование своему сыну. Комедия должна была получиться довольно живой и забавной; язык ее – острый и реальный – фонвизинский язык; но ей еще далеко до будущей знаменитой пьесы Фонвизина, носящей то же название.

В 1766 г. был написан «Бригадир». Фонвизин, обладавший, кроме литературного таланта, еще и прекрасным дарованием чтеца-актера, читал комедию при дворце и в салонах знатных вельмож. Комедия имела большой успех. Никита Панин уловил в ней нотки, показавшие ему, что молодой автор ее – человек близких к нему взглядов. Он познакомился с Фонвизиным, обласкал его, и «сердце мое с сей минуты к нему привержено стало», – вспоминал впоследствии Фонвизин.

В самом деле «Бригадир» был связан с идеологией дворянского либерализма, политическим бойцом которого был Н. Панин. В этой комедии Фонвизин предал осмеянию варварство, тупоумие, подлость дворянства, не просвещенного новой дворянской культурой, притом дворянства провинциального и «ненастоящего», дворянской черни. Кроме того, в комедии дискредитируется мода на все западное, галломания, презрение молодых дворян к своей родине и к своему языку. В основном, задача комедии – просветительская; политические идеи автора как будто отходят на задний план, Фонвизин борется за культуру, за «честь своего класса». В то же время резкая сатира на бескультурье, невежество, низкий моральный уровень дворянства, заключенная в «Бригадире», имеет более широкое значение. Комедию пронизывает идея национальной культуры, пропаганда подлинного просвещения, гражданской сознательности, гуманизма.

К тому же, к 1766 году относится и издание сделанного Фонвизиным перевода политического трактата аббата Куайе «Торгующее дворянство, противоположное дворянству военному», в котором доказывается желательность для дворян занятий торговлей. Отношение самого Фонвизина к тезису Куайе неясно; он собирался перевести и другой трактат на эту же тему, в котором доказывался обратный тезис; кроме того, Монтескье, оказавший огромное влияние на политические взгляды Фонвизина (как и Панина), также считал, что не дело дворян торговать. Во всяком случае, критика французского дворянства, его безделья, данная в книжке Куайе, могла заинтересовать Фонвизина и могла быть перенесена им на русское «благородное» сословие.

Д.И. Фонвизин – поэт-сатирик.

Принадлежность Фонвизина к просветительскому лагерю прослеживается в самых ранних его произведениях, как переводных, так и оригинальных. В начале 60-х годов он перевел и издал басни датского писателя Гольберга, антиклерикальную трагедию Вольтера «Альзира», дидактический роман Террасона «Геройская добродетель, или Жизнь Сифа, царя Египетского» и ряд других книг. К числу оригинальных опытов относится «Послание к слугам моим - Шумилову, Ваньке и Петрушке». Автор вспоминал впоследствии, что за это сочинение он прослыл у многих безбожником. В «Послании» сочетаются две темы: отрицание гармонического устройства мироздания, на котором настаивали церковники, и, как подтверждение этой мысли, - сатирическое изображение жизни Москвы и Петербурга. В стихотворении выведены реальные слуги Фонвизина, имена которых упоминаются в его письмах. Писатель обращается к ним с философским вопросом: «На что сей создан свет?», т. е. какую цель преследовал бог, создавая человека и человеческое общество. Задача оказывается слишком сложной для неподготовленных собеседников, в чем сразу же признается дядька Шумилов. Кучер Ванька, человек бывалый, может сказать лишь одно: мир держится на корысти и обмане:

Попы стараются обманывать народ,

Слуги дворецкого, дворецкие господ,

Друг друга господа, а знатные бояре

Нередко обмануть хотят и государя.

Лакей Петрушка дополняет мысль Ваньки сугубо практическим выводом. Если мир так порочен, то нужно извлечь из него как можно больше выгоды, не брезгуя никакими средствами. Однако зачем создан столь дурной свет, не знает и он. Поэтому все трое слуг обращаются за ответом к барину. Но и он не в силах решить этот вопрос. Форма «Послания» приближается к маленькой драматической сценке. Четко очерчены характеры каждого из собеседников: степенный дядька Шумилов, бойкий, смышленый Ванька, повидавший большой свет и составивший о нем свое нелестное мнение, и, наконец, Петрушка с его лакейским, циничным взглядом на жизнь.

Басня «Лисица-казнодей» (т. е. Лисица-проповедник) была написана около 1785 г. и опубликована анонимно в 1787 г. Сюжет ее заимствован из прозаической басни немецкого просветителя Х.Ф.Д. Шубарта. На похоронах Льва надгробную речь произносит Лисица, «с смиренной харею, в монашеском наряде». Она перечисляет «заслуги» и «добродетели» покойного царя, что дает Фонвизину возможность пародировать жанр похвального слова. Проблематика басни - осуждение деспотизма и раболепия - характерная черта творчества Фонвизина, равно как и тема «скотства» (Лев «был пресущий скот», «Он скотолюбие в душе своей питал»), широко представленная в его комедиях.

Публицистика и журнальная сатира Д.И.Фонвизина.

Современное ему положение в России, да отчасти и в Европе, Фонвизин считал ненормальным отклонением от правильного пути; он отчетливо ощущал приближение катастрофы, видел глубокие сдвиги в общественном бытии и в общественном сознании. Буржуазная революция нависла над Европой. Крестьянское восстание готовилось тогда, когда Фонвизин писал «Бригадира», и только что наполнило ужасом всю дворянскую Россию в то время, когда создавался «Недоросль». Утопия, имевшая феодальную оболочку, была для Фонвизина спасительным миражем. Он хотел противопоставить ее напору враждебных сил, и сам не замечал того, что его утопия строилась не столько на основе знания фактов прошлого (это прошлое вовсе и не было похоже на мечту Фонвизина), сколько на основе идей будущего, идей, властно требовавших права на осуществление, идей просветительских, новых, передовых.

Это выразилось и в том, что в публицистике Фонвизина, как и в его художественном творчестве, понятие о дворянстве все более теряло узкосословный и даже узкоклассовый характер, превращаясь в понятие о лучших людях отечества. Отсюда оставался один шаг до признания дворянских привилегий недействительными. Фонвизин не сделал этого шага, но он подготовил его в процессе развития мировоззрения лучших людей из своего класса. Он попытался создать компромисс между помещичьими правами и «естественным правом» просветителей, готовивших Французскую революцию. Компромисс не мог удаться; в перспективе были либо реакция Павла I и его сыновей, либо декабризм. Надо было или отказаться от идеи народного блага, или же понять ее так, по крайней мере, как ее понял Мирабо. Фонвизин не мог сделать ни того, ни другого. Но его путь был путем, ведшим к Мирабо. Крушение его утопической программы выявило то, что в ней было подлинного: борьба с рабством, борьба с деспотией. Племянник Д. И. Фонвизина, декабрист М.А. Фонвизин, пошел по его пути дальше. Свою социальную программу Фонвизин изложил в записке «Краткое изъяснение о вольности французского дворянства и о пользе третьего чина», первая часть которой представляет собою перевод, а вторая – оригинальное сочинение Фонвизина*. Он требует в этой записке существенных реформ. Общий его итог таков: «Словом, в России надлежит быть 1) дворянству совсем вольному, 2) третьему чину совершенно освобожденному и 3) народу, упражняющемуся в земледельстве, хотя не совсем свободному, но по крайней мере имеющему надежду быть вольным, когда будут они такими земледельцами или такими художниками (т.е. ремесленниками), чтоб со временем могли привести в совершенство деревни или мануфактуры господ своих». Фонвизин требует ограничения крепостничества, предоставления права освобождения от него как по образованию, так и по купеческой и ремесленной деятельности; он считает необходимым предоставить крестьянству широкие права на получение высшего образования (оно было закрыто в XVIII веке для крестьян законом) и на занятие любой деятельностью. Фонвизин придает огромное значение росту и свободе буржуазии, мелкой буржуазии и интеллигенции, вышедшей из их среды (в сумме это и есть «третий чин»), хотя над всем и возносит дворянство.

ФРАНЦИЯ В ЖИЗНИ ФОНВИЗИНА.

В 1777–1778 гг. Фонвизин путешествовал по Европе и довольно долго пробыл во Франции. Там уже назревал революционный взрыв. Буржуазия шла на штурм власти. Феодализм разваливался на глазах. И вот, Франция произвела на Фонвизина тягостное впечатление. Он видел явственно приближение крушения старого режима, он видел торжество Вольтера – грандиозную демонстрацию, устроенную великому врагу деспотизма и фанатизма французским народом; но он не был охвачен пафосом грядущих побед буржуазии, он брюзжал, его раздражало то, что было в стране началом обновления, тем более, что он не мог горевать и о прошлом, во Франции он увидел остатки той же тирании, которою он ненавидел в России. И рабство феодальной Франции прошлого, и капитализация «свободной» Франции прошлого, и каритализация «свободной» Франции будущего вызывают его негодование.

Он высмеивает аппарат высасывания из страны налогов, произвол, неправосудие, разврат власти и «высшего общества» старого порядка. Но с удивительной зоркостью видит он и ложь буржуазных «свобод» при сохранении власти денег. «Первое право каждого француза есть вольность; но истинное настоящее его состояние есть рабство; ибо бедный человек не может снискивать своего пропитания иначе, как рабскою работою; а если захочет пользоваться драгоценною своею вольностью, то должен будет умереть с голоду. Словом, – вольность есть пустое имя, и право сильного остается правом превыше всех законов», – писал Фонвизин из Франции П.И. Панину. Ряд писем к брату его начальника и учителя, обширных писем-очерков, тщательно литературно обработанных, был плодом путешествия Фонвизина за границу; это были письма, предназначенные играть роль публицистических статей, известных читателю в списках своего рода подспудной журналистики панинского круга. Белинский писал, что эти письма «по своему содержанию несравненно дельнее и важнее «Писем русского путешественника» (Карамзина): читая их, вы чувствуете уже начало Французской революции в этой страшной картине французского общества, так мастерски нарисованной нашим путешественником».

Фонвизин и во Франции остается врагом церковного фанатизма, церкви. Он пишет: «Попы, имея в руках своих воспитание, вселяют в людей, с одной стороны, рабскую привязанность к химерам, выгодным для духовенства, а с другой – сильное отвращение к здравому рассудку». Но он против атеизма, против освободительной проповеди революционных мыслителей. «Впрочем, те, кои преуспели как-нибудь свергнуть с себя иго суеверия, почти все попали в другую крайность и заразились новою философией. Редкого встречаю, в ком бы не приметна была которая-нибудь из двух крайностей – или рабство или наглость разума».

О философах, идеологах и вождях передовой буржуазии Фонвизин пишет с озлоблением. «Д"Аламберты, Дидероты – в своем роде такие же шарлатаны, каких видел я всякий день на бульваре; все они народ обманывают за деньги, и разница между шарлатаном и философом только та, что последний к сребролюбию присоединяет беспримерное тщеславие». Или в другом месте:

«Из всех ученых удивил меня Д"Аламберт. Я воображал лицо важное, почтенное, а нашел премизерную фигуру и преподленькую физиономию». И вот вывод из наблюдений над жизнью передовой страны, из изучений ее литературы, ее быта: «Славны бубны за горами, – вот прямая истина» (Письмо к сестре).

Фонвизина интересует Франция не только и не столько сама по себе, сколько потому, что он надеется, изучив ее, лучше понять пути России. Во имя своей родины он мыслит и творит.

Горячая любовь к ней заставляет его искать лекарств от язв, разъедающих ее. И вот он убедился в том, что путь Франции не дает счастья народу, здоровья государству. Для России он хочет большего, чем развитие капитализма; чего именно он хочет – он и сам ясно не представляет себе. Но он знает, что в России плохо, и знает, что именно в России прежде всего плохо: рабство и самодержавно-чиновничья деспотия. Пока и то и другое существует, он задыхается на родине и мечется в поисках освобождения. (этот пункт взят из учебника Гуковского)

Журнальная сатира. Успех комедии "Бригадира" выдвинул Фонвизина в число наиболее известных писателей своего времени. О новой комедии молодого автора с похвалой отозвался глава просветительского лагеря русской литературы 1760-х годов Н. И. Новиков в своем сатирическом журнале "Трутень". В сотрудничестве с Новиковым Фонвизин окончательно определяет свое место в литературе как сатирик и публицист. Не случайно в другом своем журнале "Живописец" за 1772 год Новиков поместит острейшее сатирическое сочинение Фонвизина "Письма к Фалалею", а также "Слово на выздоровление его ими. высочества государя цесаревича и великого князя Павла Петровича в 1771 годе" - сочинение, в котором в рамках жанра официального панегирика, обращенного к наследнику престола, обличалась принятая Екатериной II практика фаворитизма и самовозвеличивания.
В этих сочинениях проглядывают уже очертания идеологической программы и творческих установок, определивших позднее художественное своеобразие "Недоросля". С одной стороны, в "Письмах к Фалалею" - этой яркой картине дикого невежества и произвола поместных дворян - Фонвизин впервые находит и мастерски использует особый конструктивный прием сатирического обличения крепостников. Безнравственность поведения обличаемых в письмах персонажей превращает их, по мысли сатирика, в подобие скотов. Утрата ими человеческого облика подчеркивается той слепой страстью, которую они питают к животным, не считая в то же время за людей своих крепостных. Таков, например, строй мыслей и чувств матери Фалалея, для которой после сына самым любимым существом является борзая сука Налетка. Добрая матушка не жалеет розог, чтобы выместить на своих крестьянах досаду от смерти любимой суки. Характер матери Фалалея прямо ведет нас к образу главной героини "Недоросля" - госпоже Простаковой. Этот прием психологической характеристики героев особенно выпукло будет использован в гротесковой фигуре дяди Митрофана - Скотинина.
С другой стороны, в "Слове на выздоровление..." уже заявлены предпосылки той политической программы, которую позднее Фонвизин будет развивать в знаменитом "Рассуждении о непременных государственных законах": "Любовь народа есть истинная слава государей. Буди властелином над страстями своими и помни, что тот не может владеть другими с славою, кто собой владеть не может..." Как мы увидим ниже, пафос размышлений положительных персонажей "Недоросля" Стародума и Правдина во многом питается идеями, запечатленными в названных сочинениях.
Интерес Фонвизина к политической публицистике не был случайным, В декабре 1769 года, оставаясь чиновником коллегии иностранных дел, Фонвизин по предложению графа Н. И. Панина переходит на службу к нему, став секретарем канцлера. И на протяжении почти 13 лет, вплоть до выхода в отставку в 1782 году, Фонвизин остается ближайшим помощником Панина, пользуясь его неограниченным доверием.
В 1783 г., когда появилась первая публикация «Недоросля», Фонвизин печатает в журнале «Собеседник любителей российского слова» ряд сатирических произведений в прозе. Чаще всего автор использует в них форму пародии на высокие литературные жанры или же на официальные документы. В «Челобитной российской Минерве от российских писателей» пародируется жанр прошения. В «Поучении, говоренном в Духов день иереем Василием в селе П **» - жанр церковной проповеди.
Интересен «Опыт российского сословника», т. е. словарь синонимов, где в качестве пояснения близких по смыслу слов автор выбирает примеры на злобу дня, почерпнутые из социальной и административной области. Так, к словам обманывать, проманивать, проводить Фонвизин делает следующие примечания: «Проманивать есть больших бояр искусство», «Стряпчие обыкновенно проводят челобитчиков». О слове сумасброд сказано: «Сумасброд весьма опасен, когда в силе». Синонимам низкий, подлый сопутствует чисто просветительское размышление: «В низком состоянии можно иметь благородную душу, равно как и весьма большой барин может быть весьма подлый человек». По поводу слова «чин» сказано: «Есть большие чины, в которых нет никакой нужды иметь больших достоинств, а достигают до них иногда одной знатностью породы, которая есть самое меньшее из человеческих достоинств». Из других сатирических материалов, помещенных Фонвизиным в "Собеседнике", следует назвать "Челобитную российской Минерве от российских писателей" - скрытое за иносказательной стилизацией официального документа обличение невежества вельмож, преследующих писателей; "Повествование мнимого глухого и немого" - опыт использования в сатирических целях структуры плутовского европейского романа, к сожалению, оставшийся незавершенным.
В 1783 г. Фонвизин анонимно отправил в журнал «Собеседник любителей российского слова» двадцать вопросов, фактически адресованных Екатерине II, которая негласно возглавляла это издание и печатала в нем фельетоны под названием «Были и небылицы». Вопросы оказались настолько смелыми и вызывающими, что Екатерина вступила с автором в полемику, поместив против каждого из «вопросов» свои «ответы». «Отчего, - спрашивал Фонвизин, намекая на отстранение от службы братьев Паниных, - многих добрых людей видим в отставке?». «Многие добрые люди, - отвечала Екатерина, - вышли из службы, вероятно, для того, что нашли выгоду быть в отставке». Возражение императрицы было сделано не по существу, поскольку она прекрасно понимала, что речь шла не о добровольной, а о вынужденной отставке. Вопрос под номером 13 был задан в связи с моральной и общественной деградацией дворянства: «Чем можно возвысить упадшие души дворянства? Каким образом выгнать из сердец нечувственность к достоинству благородного звания?» В вопросе 10 автор намекал на деспотический характер правления в России: «Отчего в век законодательный никто в сей части не помышляет отличиться?» «Оттого, - отвечала раздраженно императрица, - что сие не есть дело всякого». Дискуссия Фонвизина с Екатериной II, как мы видим, во многом напоминает полемику новиковского «Трутня» со «Всякой всячиной», вплоть до ее печального финала. Фонвизин прекрасно уловил гнев своей адресатки и вынужден был смягчить свои дерзкие выпады. В «Собеседнике любителей российского слова» он помещает письмо «К г. сочинителю „Былей и небылиц” от сочинителя „Вопросов”. Фонвизин делает комплименты литературным и даже административным талантам Екатерины II. Одновременно он поясняет, что его критические замечания в адрес некоторых дворян продиктованы «не желчью злобы», а искреннею озабоченностью их судьбой. Обвинение в «свободоязычии» заставило Фонвизина отказаться от продолжения опасного диспута, о чем он и сообщает в своем письме. «Признаюсь, - заявляет он, - что благоразумные ваши ответы убедили меня внутренно... Сие внутреннее мое убеждение решило меня заготовленные еще вопросы отменить... чтоб не подать повода другим к дерзкому свободоязычию, которого всей душой ненавижу».
Популярность «Недоросля» вдохновила Фонвизина на попытку издания журнала «Друг честных людей, или Стародум», которое писатель намеревался начать в 1788 г. Но правительство запретило выпуск журнала, и материалы, подготовленные к нему, были опубликованы впервые лишь в 1830 г. «Друг честных людей...» не только названием, но и проблематикой был тесно связан с комедией «Недоросль». Крепостническая тема представлена в нем «Письмом Тараса Скотинина к родной его сестре госпоже Простаковой». Автор письма сообщает, что после смерти любимой свиньи Аксиньи он вознамерился «исправить березой» нравы своих крестьян, не ведая «ни пощады, ни жалости». Другое произведение - «Всеобщая придворная грамматика» - отчетливо перекликается с впечатлениями Стародума от его службы во дворце. Размышления Стародума о моральном падении дворянства находят продолжение в «Разговоре у княгини Халдиной», высоко оцененном Пушкиным. «Изображение Сорванцова, - писал Пушкин, - достойно кисти, нарисовавшей семью Простаковых. Он записался в службу, чтоб ездить цугом. Он проводит ночи за картами и спит в присутственном месте... Он продает крестьян в рекруты, и умно рассуждает о просвещении. Он взяток не берет из тщеславия, и хладнокровно извиняет бедных взяткодателей. Словом, он истинно русский барич прошлого века, каковым образовала его природа и полупросвещение».
Задуманный журнал открывался письмом к Стародуму от "сочинителя "Недоросля", в котором издатель обращался к "другу честных людей" с просьбой помочь ему присылкой материалов и мыслей, "кои своею важностью и нравоучением, без сомнения, российским читателям будут нравиться". В своем ответе Стародум не только одобряет решение автора, но и тут же сообщает о посылке ему писем, полученных от "знакомых особ", обещая и впредь снабжать его нужными материалами. Письмо Софьи к Стародуму, ответ его, а также "Письмо Тараса Скотинина к родной его сестре госпоже Простаковой" и должны были, по-видимому, составлять первый выпуск журнала.
Не менее острыми были и последующие материалы, также "переданные" издателю журнала Стародумом. Это, прежде всего "Всеобщая придворная грамматика" - блестящий образец политической сатиры, обличавшей придворные нравы.
И по долгу службы, и в личном общении Фонвизину довелось не раз испытать истинную цену благородства знатных вельмож, приближенных к престолу, и изучить неписаные законы жизни двора. И теперь, когда уже больной, вышедший в отставку писатель обратится к этой теме в задуманном им сатирическом журнале, то материалом ему будут служить собственные жизненные наблюдения. "Что есть придворная ложь?" - задаст вопрос сатирик. И ответ будет гласить: "Есть выражение души подлой пред душою надменною. Она состоит из бесстыдных похвал большому барину за те услуги, которых он не делал, и за те достоинства, которых не имеет".

Таким образом, задуманный Фонвизиным журнал должен был продолжить лучшие традиции журнальной русской сатиры конца 1760-х годов. Не случайно подзаголовок журнала гласил: "Периодическое сочинение, посвященное к истине". Но рассчитывать на согласие екатерининской цензуры в выпуске подобного издания было бесполезно. Решением управы благочиния печатать журнал запрещалось. Отдельные его части распространялись в рукописных списках. (Только в 1830 году в изданном Бекетовым первом собрании сочинений писателя была опубликована большая часть сохранившихся материалов фонвизинского журнала.) Писатель пробует через год организовать издание еще одного, теперь уже коллективного журнала "Московские сочинения". Но наступивший период политической реакции в связи с началом Великой буржуазной революции во Франции сделал невозможным и это издание.
Политические взгляды Фонвизина наиболее четко сформулированы им в работе «Рассуждение о непременных государственных законах». Это произведение, написанное в конце 70-х годов XVIII в., было задумано как вступление к проекту «Фундаментальных прав, непременяемых на все времена никакою властью», составленному братьями Н. И. и П. И. Паниными. Обе работы носят боевой, наступательный характер. Речь в них ждет о необходимости ограничения самодержавной власти. Н. И. Панин был одним из воспитателей наследника престола Павла Петровича, в котором он видел исполнителя своих идей.
По своим общественным взглядам Фонвизин - монархист, но вместе с тем яростный противник бесконтрольной, самодержавной власти. Он глубоко возмущен царящим в России деспотизмом. «...Где произвол одного, - пишет он, - есть закон верховный, тамо прочная общая связь и существовать не может; тамо есть государство, но нет отечества, есть подданные, но нет граждан...» Страшным злом для России Фонвизин считал фаворитов, или, как он их называет, «любимцев государевых», особенно усиливших свое влияние при дворе русских императриц. «Тут подданные, - указывает он, - порабощены государю, а государь обыкновенно своему недостойному любимцу... В таком развращенном положении злоупотребление самовластия восходит до невероятности, и уже престает всякое различие между государственным и государевым, между государевым и любимцевым» . Некоторые места «Рассуждения» метят непосредственно в Потемкина, который, по словам Фонвизина, «в самых царских чертогах водрузил знамя беззакония и нечестия...»
Душой государства, лучшим ее сословием Фонвизин считал дворянство, «почтеннейшее из всех состояний, долженствующее оборонять отечество купно с государем...» Но писатель прекрасно знал, что подавляющая масса дворянства абсолютно не походит на созданный им идеал, что она только существует и « продается всякому подлецу, ограбившему государство».
Не выступая против крепостного права, Фонвизин вместе с тем с горечью говорит о бедственном положении крепостного крестьянства, о его полном бесправии. Россия, замечает он, является таким государством, «где люди составляют собственность людей, где человек одного состояния имеет право быть вместе истцом и судьею над человеком другого состояния.
Не сочувствуя Пугачевскому восстанию, Фонвизин в то же время понимает, что главными виновниками крестьянского возмущения были правительство и дворяне. Поэтому он считает своим долгом напомнить о возможности его повторения. «Мужик, - пишет он, - одним человеческим видом от скота отличающийся» может привести государство «в несколько часов на самый край конечного разрушения и гибели». Выход из бедственного положения, в котором находится общество, Фонвизин видит в добровольном ограничении правительством своего и дворянского произвола и в закреплении этого решения в соответствующих законах. «Просвещенный и добродетельный монарх... - заявляет он, - начинает великое свое служение немедленным ограждением общения безопасности посредством законов непреложных». При жизни Фонвизина его проект не был напечатан, но он получил распространение в рукописном виде и пользовался большой популярностью среда декабристов, а в 1861 г. был опубликован Герценом в одном из его заграничных изданий.

Новаторство Д.И. Фонвизина – комедиографа. «Бригадир».

Бригадир, Иванушка, сын его, Бригадирша, Советник, Советница, жена его, Софья, дочь советничья, Добролюбов, Слуга советничий.

В 1769 году была закончена первая комедия Фонвизина «Бригадир». Это произведение было в какой-то мере приурочено известным событиям, разворачивающимся в общественной жизни того периода. Шла активная подготовка к открытию и работе Комиссии по составлению нового уложения, что волновало все дворянство. Главными героями комедии выступают дворяне, мало того, практически все они относятся к разряду отрицательных персонажей. В своем произведении Фонвизин как бы опровергает те неоценимые перед отечеством заслуги «благородного сословия», которыми помещики прикрывали свое бесконтрольное владение крепостными крестьянами. Таким образом, у позорного столба в комедии в неприглядном виде оказались военный, чиновник и дворянин, набитый всякой французской ерундой.

Пьеса в полной мере выполняет совет Дидро - «перенести в театр гостиную». Все персонажи настолько естественны, что создается впечатление, будто они только что вырваны из обыденной жизни. До этого ни одна русская пьеса не могла похвастаться подобным началом. После поднятия занавеса зритель как будто присутствовал при продолжении разговора, начатого, еще до открытия занавеса. Действие происходило в комнате деревенского дома Советника. Непринужденно из угла в угол расхаживал бригадир, хозяйка угощала чаем молодого гостя, который, ломаясь, сидел за чайным столиком. Дочь советника вышивала на пяльцах. Пьеса подчинена основным правилам высокой комедии классицизма.

Здесь четко просматриваются такие черты классицизма, как статичность действия и схематичность персонажей, однако заметны и явные отступления от традиционных канонов. К примеру, сын Бригадира Иванушка, не способный по существу своего характера к серьезным чувствам, в конце произведения вдруг проявляет при расставании нечто искреннее. Так Фонвизин пытается приблизить сцену к реальной жизни и показать действительность более правдоподобно и широко, нежели это позволяет классицизм. При этом автор старался не только высмеять пошлые, омерзи - тельные и нелепые стороны жизни дворянства своего времени, но и вскрыть их причины, обнародовать их социальную предопределенность.

Почему появляются подобные люди? На этот вопрос отвечает сам Бригадир, сетуя на то, что позволил жене избаловать их сына Иванушку, а не записал его в полк, где бы его научили уму-разуму. Несмотря на свою грубость и невежество, Бригадир осознает пагубность результатов модного «воспитания» и избалованности, поскольку в полной мере ощутил их на себе. Отношение Иванушки к собственным родителям в полной мере проявляется в его словах: «Итак, вы знаете, что я пренесчастливый человек. Живу уже двадцать пять лет и имею еще отца и мать». Советник и Бригадир являются типичными представителями «благородного сословия» того времени. В середине века, по словам Сумарокова, лихоимство настолько укоренилось в российском чиновно-судейском аппарате, что против этого пришлось выступить самим императрицам. И Елизавета Петровна в конце своего царствования, и Екатерина II, пришедшая затем к власти, обращали внимание на повальное взяточничество в государственных структурах.

В своей пьесе автор раскрывает характер Советника и как взяточника-философа, и как взяточника-практика. В беседе с Софьей он говорит, что решать дело за одно лишь жалованье противно его природе, его «натуре человеческой...» Ради приглянувшихся деревенек Бригадира Советник готов выдать свою единственную дочь Софью за «дурака» Иванушку. Впервые в классической комедии образы персонажей раскрываются с помощью сведений из прошлой жизни героев. Это помогает еще глубже понять сущность художественного образа, а также выявить причины, условия, формирующие характер.

В раскрытии образов Бригадирши, Бригадира и Советника автор далеко выходит за рамки традиционного классицизма, поскольку осуществляет тщательный анализ существующих нравов и создает национальный типический характер. По мнению современников Фонвизина, харктер и нрав - это два разных понятия. Если характер предполагает какие-то врожденные побуждения к определенному действию, то нрав - это навыки, привитые воспитанием. Известный критик П. Н. Берков считал, что в «Бригадире» нравы существенно доминируют над характерами. Новаторство Фонвизина в пьесе «Бригадир» проявилось и в мастерском использовании натурального и остроумного языка. Каждый персонаж обладает ярко узнаваемой лексиой, что прекрасно характеризует героя с той или иной стороны. Так, к примеру, Советник нарочито использует в своей речи церковнославянские обороты, что только подчеркивает лицемерие этого человека. Бригадир и Бригадирша в силу своего невежества отличаются просторечием. Иванушка и Советница используют макаронический жаргон, близкий к разговорной речи щеголей со страниц сатирических журналов. Удивительно еще и то, что даже «про себя» эти люди говорят свойственным им языком. В пьесе Фонвизина зарождался новый метод литературы - реалистическая типизация.

Наиболее важным завоеванием Фонвизина, как уже было отмечено, являлось новое для русской литературы понимание характера. Правда, и у него вся сложность характера ограничивается одной-двумя чертами. Но эти черты персонажа драматург мотивирует, объясняет и биографическими обстоятельствами, и сословной принадлежностью.

Пушкин, прочитав «Разговор у княгини Халдиной», сцены из незавершенной пьесы Фонвизина, восхищался тем, как живо писатель умел изображать человека, каким его сделала природа и русское «полуобразование» XVIII в. Позднейшие исследователи, независимо от того, идет ли речь об элементах реализма в творчестве Фонвизина или о его принадлежности к «просветительскому реализму», отмечали буквально историческую точность его произведений. Фонвизин сумел нарисовать достоверную картину нравов своего времени, так как ориентировался не только на просветительское представление о природе человека, но и понял, что конкретный характер несет на себе отпечаток социального и политического бытия.

Показывая эту связь человека и общества, он сделал свои образы, конфликты, сюжеты выражением общественных закономерностей. Продемонстрированное с блеском таланта, это открытие Фонвизина на практике стало одним из основных принципов зрелого реализма.

После «Недоросля» и своего выхода в отставку Фонвизин намеревался целиком отдаться литературной деятельности. В 1783 г. он анонимно посылает ряд сатирических произведений в «Собеседник любителей российского слова». Наиболее резкое из них, «Несколько вопросов, могущих возбудить в умных и честных людях особливое внимание», завуалированно обращенноенепосредственно к императрице, было расценено ею как непозволительная со стороны подданного дерзость. Когда стало известно об авторстве Фонвизина, он практически лишился возможности печататься.

Брошюра «Жизнь графа Н. И. Панина» (1784) вышла без имени автора за границей. Не было упомянуто имя Фонвизина и при появившихся ее русских переводах. Так же анонимно появились перевод сочинения И. Г. Циммермана «О национальном любочестии» (1785) и повесть «Каллисфен» (1786).

Между тем Фонвизин всеми силами стремился восстановить связь с читателем. К 1780-м гг. относится составленная им программа журнала «Московские сочинения», в 1788 г. он безуспешно пытается получить разрешение на издание единоличного журнала «Друг честных людей, или Стародум».

Не осуществилось уже объявленное подпиской «Полное собрание сочинений и переводов» Фонвизина в 5-ти томах. Но, как и многие другие неизданные авторы, Фонвизин находил дорогу к читателю в рукописи, продолжая и под запретом обличать русское самодержавие.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Введение. 3

1. Общая характеристика творчества Д. И. Фонвизина. 4

2. Художественные особенности. 8

3. Значение творчества Д. И. Фонвизина. 11

Заключение. 15

Литература. 16

Введение

Денис Иванович Фонвизин – это особенное имя в русской литературе. Он стар родоначальником русской комедии. «Русская комедия началась задолго до Фонвизина, но началась только с Фонвизина: его Бригадир и Недоросль наделали страшного шума при своем появлении и навсегда останутся в истории русской литературы, как одно из примечательнейших явлений» - писал Белинский .

Пушкин очень высоко ценил весёлость и крайне сожалел, что в русской литературе «так мало истинно весёлых сочинений». Вот почему он с любовью отметил эту особенность дарования Фонвизина, указав на прямую преемственность драматургии Фонвизина и Гоголя.

«В произведениях этого писателя впервые выявилось демоническое начало сарказма и негодования, которому суждено было с тех пор пронизать всю русскую литературу, став в ней господствующей тенденцией», - отмечал А. И. Герцен .

Говоря о творчестве Фонвизина, известный литературный критик Белинский писал: «Вообще для меня Кантемир и Фонвизин, особенно последний, самые интересные писатели первых периодов нашей литературы: они говорят мне не о заоблачных первостепенностях по случаю плошечных иллюминаций, а о живой действительности, исторически существовавшей, о правах общества» .

Общая характеристика творчества Д. И. Фонвизина

Фонвизин дал очень живо типы современного ему дворянского общества, дал яркие картины быта, хотя построена комедия «Бригадир» по старым классическим образцам (соблюдены единство места, времени, резкое деление героев на положительных и отрицательных, 5-актный состав пьесы).

В развитии действия Фонвизин следовал французской классической теории, обрисовке характеров учился у Мольера, Гольберга, Детуша, Скаррона; толчок к созданию комедии на национальные темы был дан Лукиным (его комедией «Мот, любовью исправленный» и его критическими замечаниями о том, что нужно писать комедии «в наших нравах»).

В 1882 написана, а в 1883 напечатана вторая комедия Фонвизин «Недоросль» - кульминационный пункт в развитии творчества Фонвизина - «произведение ума сильного, острого, человека даровитого» (Белинский). В своей комедии Фонвизин отозвался на все те вопросы, которые волновали наиболее передовых людей того времени. Государственный и общественный строй, гражданские обязанности члена общества, крепостное право, семья, брак, воспитание детей - вот круг вопросов, поставленных в «Недоросле». На эти вопросы Фонвизин дал ответ с наиболее передовых позиций для своего времени.

Реалистической обрисовке действующих лиц в значительной степени содействовала четко выраженная индивидуализация языка персонажей. Положительные герои «Недоросля», резонеры - схематичны, они мало индивидуализированы. Однако в репликах резонеров мы слышим голос наиболее передовых людей XVIII в. В резонерах и добродетельных людях слышится для нас голос умных и благонамеренных людей того времени, - их понятия и образ мыслей.

При создании своей комедии Ф. использовал огромное количество источников: и статьи лучших сатирических журналов 70-х годов, и произведения современной ему русской литературы (произведения Лукина, Чулкова, Эмина и др.), и произведения английской и французской литератур XVII-XVIII вв. (Вольтер, Руссо, Дюкло, Лябрюйер и др.), но вместе с тем Фонвизин остался вполне самостоятельным .

Лучшие произведения Ф. ярко и правдиво отражали жизнь, будили умы и помогали народу бороться за изменение своего тяжелого положения.

Перу Д. И. Фонвизина принадлежат – наиболее известные современному читателю комедии "Недоросль" и "Бригадир", "Всеобщая придворная грамматика", автобиография "Чистосердечное признание в делах моих и помышлениях", "Выбор гувернера", «Разговор у княгини Халдиной». Кроме того, Фонвизин служил переводчиком в иностранной коллегии, поэтому весьма охотно переводил зарубежных авторов, например, Вольтера. Составил «Рассуждение о истребившейся в России совсем всякой форме государственного правления и от того о зыблемом состоянии как империи, так и самых государей», где критиковал картину деспотического режима Екатерины. Из публицистики можно назвать «Рассуждение о непременных государственных законах», где он предлагал не искоренить крепостное право полностью, а просто облегчить участь крестьян.

В числе предшественников для Фонвизина был Лукин Владимир Игнатьевич. Это драматург, подготовивший комедиями обличительного характера появление "Недоросля". Надо заметит, что Лукина обвиняли в том, что он не хвалит "славных русских сочинителей", даже самого "Российского Вольтера" Сумарокова, и находили дурным то, что было самое оригинальное в его творчестве, - "новые выражения", стремление к самостоятельности, к простоте русской речи и т. д. В последнем отношении Лукин может считаться не только предшественником Фонвизина - который, как к сопернику, относился к нему неприязненно, несмотря на огромную разницу их дарований, - но даже предтечей так называемой "натуральной школы". Являясь в тогдашней подражательной литературе ревнителем народности, Лукин требовал от комедии русского содержания и понимал ложность направления, принятого русской драмой.

Особый вклад Фонвизин внес и в литературный язык своей эпохи, который был взят на вооружение последователями и активно использовался в дальнейшем в литературных произведениях. В языке его прозы широко используется народно-разговорная лексика и фразеология; в качестве строительного материала предложений выступают различные несвободные и полусвободные разговорные словосочетания и устойчивые обороты; происходит столь важное для последующего развития русского литературного языка объединение “простых российских” и “славянских” языковых ресурсов.

Им разрабатывались языковые приемы отражения действительности в ее самых разнообразных проявлениях; намечались принципы построения языковых структур, характеризующих “образ рассказчика”. Наметились и получили первоначальное развитие многие важные свойства и тенденции, которые нашли свое дальнейшее развитие и получили полное завершение в пушкинской реформе русского литературного языка.

Фонвизин был первым из русских писателей, который понял, описав сложные взаимоотношения и сильные чувства людей просто, но точно, можно достичь большего эффекта, чем с помощью тех или иных словесных ухищрений. Нельзя не отметить заслуг Фонвизина в разработке приемов реалистического изображения сложных человеческих чувств и жизненных конфликтов.

В комедии “Недоросль” использованы инверсии: “раба гнусных страстей его”; риторические вопросы и восклицания: “как ей учить их благонравию?”; усложненный синтаксис: обилие придаточных предложений, распространенных определений, причастных и деепричастных оборотов и других характерный средств книжной речи .

Использует слова эмоционально-оценочного значения: душевный, сердечный, развращенный тиран. Фонвизин избегает натуралистических крайностей низкого стиля, которых не могли преодолеть многие современные выдающиеся комедиографы. Он отказывается от грубых, нелитературных речевых средств. При этом постоянно сохраняет и в лексике, и в синтаксисе черты разговорности. Об использовании приемов реалистической типизации свидетельствуют и колоритные речевые характеристики, созданные путем привлечения слов и выражений, употреблявшихся в военном быту; и архаическая лексика, цитаты из духовных книг; и ломанная русская лексика.

Между тем язык комедий Фонвизина, несмотря на свое совершенство, все же не выходил за рамки традиций классицизма и не представлял собой принципиально нового этапа в развитии русского литературного языка. В комедиях Фонвизина сохранялось четкое разграничение языка отрицательных и положительных персонажей. И если в построении языковых характеристик отрицательных персонажей на традиционной основе использования просторечия писатель достигал большой живости и выразительности, то языковые характеристики положительных персонажей оставались бледными, холодно-риторичными, оторванными от живой стихии разговорного языка.

В отличие от языка комедии язык прозы Фонвизина представляет собой значительный шаг вперед в развитии русского литературного языка, здесь укрепляются и получают дальнейшее развитие тенденции, наметившиеся в прозе Новикова. Произведением, ознаменовавшим решительный переход от традиций классицизма к новым принципам построения языка прозы в творчестве Фонвизина, явились знаменитые “Письма из Франции”.

В “Письмах из Франции” Довольно богато представлена народно-разговорная лексика и фразеология, особенно те ее группы и категории, которые лишены резкой экспрессивности и в большей или меньшей степени близки к “нейтральному” лексико-фразеологическому слою: “С приезда моего сюда я ног не слышу…”; “Мы изрядно поживаем”; “Куда не поди, везде полнешенько” .

Есть также слова и выражения, отличные от приведенных выше, они наделены той специфической экспрессивностью, которая позволяет квалифицировать их как просторечные: “Оба сии местечка я даром не возьму”; “При въезде в город сшибла нас мерзкая вонь” .

Выработанные в “Письмах из Франции” черты литературного языка получили дальнейшее развитие в художественной, научной, публицистической и мемуарной прозе Фонвизина. Но два момента все же заслуживают внимания. Во-первых, следует подчеркнуть синтаксическое совершенство прозы Фонвизина. У Фонвизина мы находим не отдельные удачно построенные фразы, а обширные контексты, отличающиеся разнообразием, гибкостью, стройностью, логической последовательностью и ясностью синтаксических конструкций. Во-вторых, в художественной прозе Фонвизина получает дальнейшее развитие прием повествования от лица рассказчика, прием создания языковых структур, служащих средством раскрытия образа. Анализ различных произведений Д. И. Фонвизина позволяют говорить о, безусловно, важной роли его в становлении и усовершенствовании русского литературного языка.