Встреча с платоном каратаевым общественная деятельность. Духовные искания Пьера Безухова
«Война и мир»
цепкие Тихоны Щербатые, но также и «нежно-певучие» Платоны Каратаевы, носители животворящей любви и добра, без которых мир становился «бессмысленным сором». Они возвращают веру в ценность жизни и вносят свет в души людей, сломленных бессмысленной жестокостью, и тем спасают их нравственно. Миссия Каратаевых велика. Послевоенная деятельность Пьера Безухова и стала возможной лишь после обретения той внутренней гармонии, которую он пережил в плену. Нельзя согласиться с В. Камяновым, что встреча Пьера с Каратаевым обернулась «в духовном и особенно интеллектуальном отношении - полосой пассивного созерцания».
«Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого», «непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды». Это «круглое» в Каратаеве Пьер понял, как успокоение и завершение, как согласие с самим собою, полное душевное спокойствие и совершенную внутреннюю свободу. «И именно в это-то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, - он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки обманули его.
». Это «успокоение», т. е. полную нравственную свободу, он обрел, живя среди народа, солдат и пленных. Именно это «успокоение», т. е. глубочайший внутренний мир, роднит Пьера Безухова с народом духовно. Ощущение в самом себе драгоценного дара внутренней свободы, показывает Толстой, обусловлено стечением жизненных обстоятельств: «Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка». По мысли писателя, «избыток удобств жизни уничтожает все счастье удовлетворения потребностей». Нравственно-психологические состояния Пьера Безухова, вырванного из привычных условий праздной барской жизни, связаны с ощущением внутренней духовной свободы. Эти состояния явно не покрываются воздействиями внешнего социального исторического мира: «Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления». Пьер Безухов принял душевное здоровье народа, согласие с самим собою, способность к духовному преодолению обстоятельств. Защитники России обнаружили нравственную силу, гражданское мужество. Опять раскрывается «тайна» соединения сознания свободы с законом необходимости, встреча внешних и внутренних детерминант.
«скрытую теплоту патриотизма», преданность родине, нераздельность с ней. Если в аристократическом салоне Анны Павловны Шерер русский богатырь благодаря своей простоте и увлеченности казался чем-то несвойственным месту, то среди солдат он воспринимался героем: «Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него, если не вредны, то стеснительны, - его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его».
желанную внутреннюю свободу. Потом в течение всей остальной жизни «Пьер с восторгом думал и говорил об этом месяце плена, о тех невозвратимых, сильных и радостных ощущениях и, главное, о том полном душевном спокойствии, о совершенной внутренней свободе, которые он испытал только в это время». Перелом, пережитый в плену, сводится к «новому, неиспытанному чувству радости и крепости жизни».
«почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек», всем существом своим приходит к пониманию жизни как высшего блага и возможной гармонии на земле. Жизнь в его восприятии есть любовь, т. е. бог: «И опять кто-то, сам ли он или кто другой», говорил ему во сне: «Жизнь есть все. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий». Писатель передает диалектику самой жизни в этом изображении тяжелых физических страданий Пьера Безухова, приведших его, однако, к жизнеут-верждению.
года Толстой написал в дневнике: «Всегда считал жизнь величайшим благом, за которое нельзя быть достаточно благодарным. Чем дольше живу и чем больше приближаюсь к смерти, тем сознание этого блага становится во мне все сильнее и сильнее». Философские размышления Пьера во сне близки Толстому, что подтверждается также содержанием его философских трактатов и прежде всего «Исповеди». Здесь Толстой отверг умозрительную философию с ее утверждением, что «мир есть что-то бесконечное и непонятное», пессимистические ответы «мудрых» (Сократа, Будды, Шопенгауэра), считавших жизнь бессмыслицей. Всем этим отвлеченным абстрактным заключениям, а также неизбывной тоске «праздных» он противопоставил духовную культуру патриархального русского мужика и всецело разделил его наивную веру и оптимистическое признание жизни как абсолютной ценности, вневременного значения человека. «Разуму» мудрых он предпочел «веру» русских тружеников-крестьян.
Вопрос о смысле жизни решался Толстым с религиозно-нравственных позиций. Жизнь для него бессмысленна и абсурдна, если она лишена абсолютного духовного содержания, и становится выражением высшей мудрости, целесообразности, если она освещается высшим сознанием. Если разум человека и он сам являются результатом «временного случайного сцепления частиц», то жизнь бессмысленна и потому добро в этом случае теряет свою силу. Поэтому нравственное учение Толстого о человеке и нормах его поведения неразрывно связано с решением философского вопроса. В трактате «В чем моя вера?» Толстой пишет но этому вопросу так; «Учение Христа, как и всякое рели- гиозное учение, заключает в себе две стороны:
объяснение, почему людям надо жить именно так, а не иначе - метафизическое учение. Одно есть следствие и вместе причина другого». Утверждается единство «метафизического» и «нравственного» учения о жизни человека.
Глава XII
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер-офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как, поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в Бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, - сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь - не в его власти.Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что-то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что-то, расспрашивали о чем-то, потом повели куда-то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими-то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
И вот, братцы мои... тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)... - говорил чей-то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой-то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что-то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что-то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что-то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
А много вы нужды увидали, барин? А? - сказал вдруг маленький человек.
И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
Э, соколик, не тужи, - сказал он с той нежно-певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. - Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так-то, милый мой. А живем тут, слава Богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, - сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда-то.
Ишь, шельма, пришла! - услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. - Пришла, шельма, помнит! Ну, ну, буде. - И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что-то завернуто в тряпке.
Вот, покушайте, барин, - сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. - В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
Что ж, так-то? - улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. - А ты вот как. - Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
Картошки важнеющие, - повторил он. Ты покушай вот так-то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
Нет, мне все ничего, - сказал Пьер, - но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
Тц, тц... - сказал маленький человек. - Греха-то, греха-то... - быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: - Что ж это, барин, вы так в Москве-то остались?
Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, - сказал Пьер.
Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
Где суд, там и неправда, - вставил маленький человек.
А ты давно здесь? - спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
Я-то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
Что ж, тебе скучно здесь? - спросил Пьер.
Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, - прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. - Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так-то старички говаривали, - прибавил он быстро.
Как, как это ты сказал? - спросил Пьер.
Я-то? - спросил Каратаев. - Я говорю: не нашим умом, а Божьим судом, - сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: - Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? - спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это.
Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! - сказал он. - Ну, а детки есть? - продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: - Что ж, люди молодые, еще даст Бог, будут. Только бы в совете жить...
Да теперь все равно, - невольно сказал Пьер.
Эх, милый человек ты, - возразил Платон. - От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. - Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. - Так-то, друг мой любезный, жил я еще дома, - начал он. - Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе Богу. Сам-сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось.... - и Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали в солдаты. - Что ж, соколик, - говорил он изменяющимся от улыбки голосом, - думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам-пят ребят, - а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства Бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу - лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех - веришь - поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так-то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь - надулось, а вытащишь - ничего нету. Так-то. - И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
Что ж, я чай, спать хочешь? - сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
Господи Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, Господи Иисус Христос - помилуй и спаси нас! - заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. - Вот так-то. Положи, Боже, камушком, подними калачиком, - проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
Какую это ты молитву читал? - спросил Пьер.
Ась? - проговорил Платон (он уже было заснул). - Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
Нет, и я молюсь, - сказал Пьер. - Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
А как же, - быстро отвечал Платон, - лошадиный праздник. И скота жалеть надо, - сказал Каратаев. - Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, - сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где-то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
Глава XIII
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего-то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что-то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко-белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром и вечером он, ложась, говорил: «Положи, Господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег - свернулся, встал - встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое-нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, варил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское, и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
Солдат в отпуску - рубаха из порток, - говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (все одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушай такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком - не с известным каким-нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, - так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Духовные искания Пьера Безухова.
Уроки Платона Каратаева
(на материале IV тома романа Л. Толстого «Война и мир»)
Цели и задачи урока:
1. Осмысление духовно-нравственных исканий Пьера Безухова, в числе их итогов.
2. Осознание роли Платона Каратаева в романе Л. Толстого.
3. Постижение «мысли народной» в романе.
4. Приобщение учащихся к философским и религиозно-нравственным исканиям Л. Толстого, воплотившимся в романе «Война и мир» в образах Пьера Безухова и Платона Каратаева.
5. Духовно-нравственное воспитание старшеклассников.
Эпиграф к уроку: Разве не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий живет в вас?
(I Кор. 3,16).
Оборудование урока:
1. ондарчука «Война и мир» (4 серия, мин.37-40).
2. CD «Кирилл и Мефодий».Литература. 10 класс . Урок.
3. Тренажер «Восстановите в хронологической этапы жизненных исканий Пьера Безухова».
План урока, записанный на доске:
1. Духовные искания Пьера Безухова до встречи с Платоном Каратаевым.
2. Платон Каратаев – воплощение народного духа в романе.
3. Изменения, произошедшие в Пьере после встречи с Каратаевым.
4. Итог духовных исканий Пьера Безухова.
Слово учителя.
Цели и задачи урока. План урока, запись его в тетрадях.
Как известно, отношения Л. Толстого с христианством и русской православной церковью были сложными и драматичными, писатель все подвергал сомнению, в том числе и христианские догматы: Бог - Троица. На страницах романа «Война и мир» отразились философские и религиозно-нравственные искания писателя, которые нам хочется понять.
в разгар Крымской войны, в марте 1855 года, писал в своем дневнике о том, что чувствует себя способным посвятить жизнь осуществлению великой и громадной мысли: «Мысль эта – основание новой религии, соответствующей развитию человечества, религии Христа, но очищенной от веры и таинственности, религии практической, не обещающей будущее блаженство, но дающей блаженство на земле».За три года до смерти Л. Толстой почувствовал себя, по его словам, «обязанным» исправить Христа, Конфуция, Будду, «потому что они жили 3-5 тысяч лет тому назад» и их учения устарели. Но в годы создания романа «Война и мир» до этого было еще далеко. Что представляли собой взгляды писателя в середине 60-х годов, какая религия соответствовала, по его мнению, «развитию человечества», была «практической», давала «блаженство на земле», делала людей счастливыми?
, богослов и исследователь русской литературы , в своей книге «Вера в горниле сомнений» пишет о том, что Л. Толстой в романе, говоря о христианстве, не упоминает Христа, но пользуется словом Бог, которое обладает некоторой неопределенностью. «Разумеется, историческая эпопея не богословское изыскание. Однако, если речь о Боге заходит постоянно в произведении, то не обойти стороной вопроса: христианский ли это Бог-Троица?» По мнению, «Бог у Толстого не мыслится в пространстве одного из христианских догматов». И хотя на страницах романа «Война и мир» речь часто заходит оевангельской любви, о Божьей любви, о роевой жизни, это собственно толстовское, а не христианское, православное понимание.
Л. Толстой, как видим, находясь в поисках религии «практической», думая о том, что может сделать людей счастливыми, отходит от подлинного православного вероучения . Его герои, и прежде всего Пьер Безухов, мучительно размышляют над вопросами: что есть жизнь, смерть, человек, Бог; что надо любить, что ненавидеть; что есть добро, что зло; зачем жить? Любимые герои Л. Толстого живут честно, поэтому путаются, ошибаются, редко бывают счастливыми.
Мы уже рассматривали тему духовных исканий Пьра Безухова на материале I, II, III томов романа-эпопеи. В последнем томе романа, в годину бедствий и страданий народных, в сожженной Москве, во французском плену, эти искания продолжаются, герой приближается к истине, как ее понимал Л. Толстой.
Работа с классом в форме беседы.
1. По фрагментам романа давайте вспомним этапы духовных исканий Пьра Безухова. Поможет нам в этом тренажер, составленный ученицей хронологическую последовательность исканий героя, дайте краткий комментарий. Тренажер.
2. Каким предстает Пьер до встречи с Платоном Каратаевым? В чем отличительные особенности героя?
– Героя отличают искренность, естественность, пытливость ума, увлеченность (Наполеоном, масонами). В то же время он слабоволен, подвержен чужому влиянию (Анатоля, Долохова, Василия Курагина, Баздеева). Но герой критически относится к себе, рефлексирует, раскаивается, испытывает потребность в нравственном самоусовершенствовании, живет мучительной, но интенсивной духовной жизнью. Пьер бескорыстен , сорит деньгами, в нем есть потребность делать добро. Во время общей беды в 1812 году он жаждет пострадать, принести жертву, совершить подвиг. Но Пьер не удовлетворен жизнью, его существование безрадостно, хотя он умеет и любить, и дружить.
3. По какому пути идет развитие героя?
– По пути сближения с народом, узнавания народа, восхищения им в Бородинском сражении.
4. В какой момент жизни Пьер Безухов встречается с Платоном Каратаевым?
– После расстрела поджигателей, в тяжелейший период, когда мир для героя разрушился и превратился «в кучу бессмысленного сора».В нем «уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога».
5. олстой рисует в романе Платона Каратаева, мы с вами говорили на предыдущем уроке. Давайте посмотрим, каким он предстает в фимьме Сергея Бондурчука в исполнении Михаила Храброва. На чем великий режиссер и актер сделали акцент, представляя героя?
– Сергей Бондарчук очень бережно относится к тексту Л. Толстого. Он точно передает обстановку и атмосферу встречи: сарай; подавленность Пьера и ласковость, мягкость, сердечность Платона, его услужливость, заботливость. Голос героя негромок, проникновенен. Речь пересыпана пословицами и поговорками, от которых веет верой в лучшее, оптимизмом, успокоенностью. Эпизод из фильма роизводит сильное впечатление.
6. Обратимся к слайду, посвященному Платону Каратаеву. Авторы программы «Кирилл и Мефодий» дают свою трактовку образа героя. Чем она отличается от нашей? Что в ней для нас нового?
– Мы не говорили о том, что Каратаев отказался от собственного «я», в нем нет эгоизма, концентрации на себе, своих переживаниях. Осмысление действительности ему тоже чуждо, он не делает попытки что-либо изменить в окружающем его мире. «Не нашим умом, а Божьим судом». Это отличает его от Пьера. Он всех любит одинаково, во всех видит Божье начало. Платон стал спасением для Пьера.
7. Как изменился Пьер Безухов под влиянием Платона Каратаева? (Анализ 11-12 гл. IIч. IVтома)
– До неузнаваемости изменился его внешний облик, прежде всего костюм: грязная продранная рубаха, солдатские портки, завязанные на щиколотках веревочками для тепла, кафтан, мужицкая шапка.
– Герой изменился физически: не казался толст, но сохранился «вид крупности и силы, наследственной в их породе».Борода, усы, «спутанные волосы на голове, наполненные вшами». Ноги босы.
– Изменилось выражение глаз: «твердое, спокойное и оживленно-готовое, такое, какого никогда не имел прежде.» В облике ощущались энергичность, готовность к деятельности.
– Иным стало настроение Пьера: с удовльствием переставлял босые ноги. На лице появилась « улыбка оживления и самодовольства».В душе его жили приятные воспоминания о пережитом за последние 4 недели.
– Подчеркивая изменения в своем герое, Л. Толстой рисует два пейзажа в его воспиятии. До плена Пьер не замечал природы, как и жизни вокруг себя, был погружен в мир собственных сомнений и раздумий. Обращает на себя внимание то, что утренний пейзаж, купола Новодевичьего монастыря, «морозная роса на пыльной траве», «прикосновение свежего воздуха», крик галок, брызнувшее лучами солнце вызвали в герое «не испытанное им чувство радости и крепости жизни»
– В главе автор дает прямые оценки своему герою, характеризуя его внутреннее состояние. Пьер «получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде». «Успокоение и согласие с самим собою»,что так восхитили героя в солдатах в Бородинском сражении, он ощутил и в себе.
– Пьер переоценил себя прежнего: наивно, как ему теперь казалось, было искать гармонии с собой в филантропии, масонстве, в любви к Наташе. «Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение у бить Наполеона»; его ненависть к жене, чрезмерная забота о тайне имени представлялись «не только ничтожны, но и забавны».
– Герой настолько был погружен в процесс выживания, что ему не было дела до войны с французами, до судьбы России, хотя до плена, до встречи с Платоном Каратаевым он любил поразмышлять над судьбами мира. «Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом».
– Пьер приобрел новое представление о счастье. «Отсутствие страданий, удовлетворение потребностей и вследствие этого свобода выбора занятий, то есть образа жизни, представлялись теперь Пьеру несомненным и высшим счастьем человека.» Он оценил наслаждение еды, питья, сна, тепла, разговора с человеком, когда во всем этом была потребность.
– Погружение в жизнь естественную изменило отношение окружающих к Пьру. Если раньше петербургский свет смеялся над ним, то теперь его уважали и французы, и свои, он представлялся им «несколько таинственным и высшим существом».Имел «положение почти героя».
8. Какие изменения произошли во французских солдатах и офицерах после оставления Москы?
– В них появились злобность и жестокость. Это ощутил Пьер, он осознал таинственную и роковую силу, котороя управляла людьми, лошадьми, событиями. Именно этот герой почувствовал, что роковой силе противостоит «крепость и сила жизни».
9. Как ведет себя герой, когда по отношению к нему французы проявляют жестокость?
– Пьер хохочет. Произносит, на первый взгляд, странные слова: «Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня? Меня – мою бессмертную душу!»
10. Какой смысл герой вкладывает в эти слова?
– Он ощущает в своей душе Бога. Ему ничего не страшно. Это чуство он приобрел благодаря Платону Каратаеву. Он стал ощущать себя частью Божьего мира. «Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. И все это мое, и все это во мне, и все это я! … И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!»
Анализ XII главы 3-ей части третьего тома.
на вопрос: как Пьер Безухов среагировал на смерть Платона Каратаева? Почему?
Каким предстает Пьер в эпилоге романа?
Пьер Безухов, один из главных героев романа-эпопеи Л. Н. Толстого “Война и мир”, знакомится с ПРОСТЫМ солдатом Платоном Каратаевым в трудный момент своей жизни, во время пребывания в плену у французов. Наблюдавший за казнью молодых бойцов, сам побывавший на грани смерти, ощутивший “крайние пределы лишений” в разоренной и сожженной Москве, молодой граф чувствует себя так, будто “мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины”. Горечь, отчаяние, пустота - вот все, что испытывает Пьер накануне встречи с Каратаевым.
спустя некоторое время узнать любимого героя Толстого почти невозможно: прежде находившийся в конфликте с самим собой, непрестанно что-то ищущий, беспокойный, то восторженный, то глубоко опечаленный чем-то Безухов приобрел твердое, “оживленно-готовое” выражение глаз, безмятежность и согласие, к которым он так давно стремился. “Прежняя его распущенность. заменилась теперь энергическою, готовою на деятельность и отпор подобранностью”. Пьер, на протяжении романа искавший себя в благотворительности, масонстве, светской жизни, самопожертвовании и любви к Наташе, получил долгожданное спокойствие
“через лишения и через то, что он понял в Каратаеве”, обыкновенном крестьянине, который навсегда остался в душе Безухова дорогим воспоминанием, олицетворением всего русского и доброго.
Молодого графа поражало то, с каким спокойствием принимал все вокруг Каратаев, как легко и непринужденно говорил он простые истины, с каким добродушием и лаской обращался и к товарищам, и к врагам-французам, и даже к животным. Поучительные истории пожилого солдата, его отношение к жизни полностью изменили мировоззрение Пьера: прежняя злоба Безухова на жену, беспокойство о своей репутации нынче казались ему ничтожными. Высшим счастьем он теперь считал отсутствие страданий, которые испытал граф во время войны, удовлетворение потребностей и свободу. Свободу, о которой с восторгом думал Пьер каждую минуту своего пребывания в плену.
Таким образом, встреча с Платоном Каратаевым сильно повлияла на мировоззрение Пьера Безухова: прежде беспокойный, отчаявшийся герой почувствовал, как “разрушенный мир теперь с новою красостой. двигался в его душе”. Он обрел душевное удовлетворение и согласие с самим собой, к которым всегда стремился.
Другие работы по этой теме:
- Персонажу произведения “Война и мир” Пьеру Безухову в сложный момент жизни предстояло знакомство с солдатом по имени Платон Каратаев. В своем романе-эпопее Лев Толстой решил...
- Пьер Безухов – герой романа-эпопеи Толстого “Война и мир” – максимально близкий автору персонаж. Писатель тщательно освещает путь его нравственных поисков, приводя, в конечном итоге,...
- Почти такую же роль играет природа в нравственном развитии Пьера Безухова. После расстрела пленных, когда Пьеру показалось, что его вера в жизнь окончательно погибла и...
- Высшие духовные нравственные ценности, осознание которых ведет героев к гармонии с миром, – вот что утверждает русская классическая литература XIX века. В романе “Война и...
- Идейно-нравственная эволюция личности Пьера Безухова Роман Л. Н. Толстого “Война и мир” – величайшее эпическое произведение мировой литературы XIX века. Действие его длится на протяжении...
- Пьер принадлежит к числу тех людей, Которые сильны только тогда, Когда они чувствуют себя вполне чистыми. Л. Толстой. Дневник На страницах романа Л. Н. Толстого...
- Одним из главных романа Л. Н. Толстого “Война и мир” является Пьер Безухов. Его образ ярко выделяется среди других героев эпопеи. В лице Безухова автор...
- Пьер Безухов был внебрачным сыном одного из богатейших людей в России. В обществе его воспринимали как чудака, все смеялись над его убеждениями, стремлениями и высказываниями....
Загрузка...
