Идейным пафосом комедии вишневый сад является. Вишневый сад» как лирическая трагикомедия
Тест. А.П. Чехов. «Вишнёвый сад».
1. Пьеса – это:
А) один из литературных родов, предполагающий создание художественного мира литературного произведения в форме сценического воплощения;
Б) любое драматическое произведение без указания жанра, предназначенное для постановки на сцене;
В) драматический жанр, который строится на трагическом конфликте между героями и обстоятельствами.
2. С каким театром тесно сотрудничал А. П. Чехов?
А) Малый театр
Б) «Современник»
В) Художественный театр
Г) Театр имени Станиславского
3. Темой пьесы А. П. Чехова «Вишнёвый сад» является:
А) судьба России, её будущее
Б) судьба Раневской и Гаева
В) вторжение в жизнь поместного дворянства капиталиста Лопахина
4. Идейным пафосом комедии является:
А) отражение изжившего себя дворянско-поместного строя
Б) роль буржуазии, пришедшей на смену и несущей разрушение и власть денег
В) ожидание настоящих «хозяев жизни», которые превратят Россию в цветущий сад
5. Символ – один из тропов, скрытое сравнение. Определите значение символов, используемых в пьесе автором:
1) вишнёвый сад
2) удары топора, звуки лопнувшей струны
3) одежда старого лакея: ливрея, белый жилет, белые перчатки, фрак, заколоченный дом –
А) символ прощлого
Б) символ красоты России и жизни
В) символ конца старой жизни
6. О возрасте Петра Сергеевича Трофимова можно судить по репликам действующих лиц пьесы. Кто из героев ближе к истине:
А) Лопахин: «Ему пятьдесят скоро, а он всё ещё студент»
Б) Раневская: «Вам двадцать шесть или двадцать семь, а вы всё ещё гимназист второго класса
7. Найдите несоответствие:
А) Раневская Любовь Андреевна, помещица
Б) Варя, её приёмная дочь, 24 года
В) действие происходит в усадьбе Гаева
8. Кто обращался к шкафу с торжественной речью?
А) Яша
Б) Гаев
В) Лопахин
9. Кто съел сразу полведра огурцов?
А) помещик Симеонов-Пищик
Б) Фирс
В) Петя Трофимов
10. Кто имел прозвище «двадцать два несчастья»?
А) Фирс
Б) Епиходов
В) Гаев
11. Кто с презрением относился к своей матери-крестьянке, так как побывал в Париже и считал себя образованным?
А) Лопахин
Б) Симеонов-Пищик
В) Яша
12. Кто хорошо умела показывать фокусы?
А) Аня
Б) Шарлотта Ивановна
В) Варя
13. Отдала золотой случайному прохожему, тогда как дома нечего было есть.
А) Раневская
Б) Шарлотта Ивановна
В) Варя
14. Кто назвал раскрепощение крестьян несчастьем?
А) Фирс
Б) Гаев
В) Яша
15. Кто говорил о себе, что у него отец мужик был, а сам он теперь в белой жилетке, жёлтых ботинках?
А) Гаев
Б) Лопахин
В) Епиходов
16. Кто, прощаясь с прежней жизнью, восклицает: «Здравствуй, новая жизнь!»?
А) Петя Трофимов
Б) Аня
В) Раневская
17. Кто говорит: «Вся Россия – наш сад!»?
А) Варя
Б) Петя Трофимов
В) Аня
18. Как назвал А. П. Чехов своё последнее драматическое произведение?
А) «Вишнёвый сад»
Б) «Дядя Ваня»
В) «Чайка»
19. Кем был Лопахин Ермолай Алексеевич?
А) конторщиком
Б) слугой
В) купцом
20. Кто назвал Петю Трофимова «облезлым барином»?
А) Гаев
Б) одна баба в вагоне
В) Яша
Фамилия_____________________________имя________________ _
Замечательные достоинства пьесы «Вишневый сад», её новаторские особенности уже давно признаются прогрессивной критикой единодушно. Но когда заходит речь о жанровых особенностях пьесы, это единодушие сменяется разномыслием. Одни видят в пьесе «Вишневый сад» комедию, другие - драму, третьи - трагикомедию. Что же представляет собой эта пьеса - драму, комедию, трагикомедию?
Прежде чем отвечать на этот вопрос, необходимо заметить, что Чехов, стремясь к жизненной правде, к естественности, создавал пьесы не чисто драматического или комедийного, а весьма сложного формообразования.
В его пьесах драматическое осуществляется в органическом смешении с комическим, а комическое проявляется в органическом сплетении с драматическим.
Пьесы Чехова - это своеобразные жанровые формообразования, которые допустимо называть драмами или комедиями, лишь имея в виду их ведущую жанровую тенденцию, а не последовательное проведение принципов драмы или комедии в их традиционном понимании.
Убедительным примером тому служит пьеса «Вишнёвый сад». Уже завершая эту пьесу, Чехов 2 сентября 1903 года писал Вл. И. Немировичу-Данченко: «Пьесу назову комедией» (А. П. Ч е х о в, Полное собрание сочинений и писем, т. 20, Гослитиздат, М., 1951, стр, 129).
15 сентября 1903 года он сообщал М. П. Алексеевой (Лилиной): «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс» (Т а м ж е, стр 131).
Называя пьесу комедией, Чехов опирался на преобладающие в ней комические мотивы. Если, отвечая на вопрос о жанре этой пьесы, мы будем иметь в виду ведущую тенденцию строения ее образов и сюжета, то должны будем признать, что в основе ее лежит отнюдь не драматическое, а комедийное начало. Драма предполагает драматичность положительных героев пьесы, т. е. тех, кому автор отдает свои основные симпатии.
В этом смысле драмами являются такие пьесы А. П. Чехова, как «Дядя Ваня» и «Три сестры». В пьесе «Вишневый сад» основные симпатии автора принадлежат Трофимову и Ане, которые не переживают никакой драмы.
Признать «Вишневый сад» драмой - это значит признать переживания владельцев вишневого сада, Гаевых и Раневских, подлинно драматичными, способными вызывать глубокое сочувствие и сострадание людей, идущих не назад, а вперед, в будущее.
Но этого в пьесе не могло быть и нет. Чехов не защищает, не утверждает, а разоблачает владельцев вишневого сада, он показывает их пустоту и ничтожество, их полную неспособность на серьезные переживания.
Пьеса «Вишневый сад» не может быть признана и трагикомедией. Для этого ей не хватает ни трагикомических героев, ни трагикомических положений, проходящих через всю пьесу, определяющих ее сквозное действие. Гаев, Раневская, Пищик слишком мелки в качестве трагикомических героев. Да, кроме того, в пьесе со всей отчетливостью проступает ведущая оптимистическая идея, выражающаяся в положительных образах. Эту пьесу более правильно назвать лирической комедией.
Комедийность «Вишневого сада» определяется, во-первых, тем, что ее положительные образы, какими являются Трофимов и Аня, показываются отнюдь не драматически. Драматичность несвойственна этим образам ни социально, ни индивидуально. И по внутренней своей сущности, и по авторской оценке эти образы оптимистичны.
Явно недраматичен и образ Лопахина, который в сопоставлении с образами поместных дворян показывается как относительно положительный и мажорный. Комедийность пьесы утверждается, во-вторых, тем, что из двух владельцев вишневого сада один (Гаев) дается по преимуществу комически, а второй (Раневская) в таких драматических ситуациях, которые в основном содействуют показу их отрицательной сущности.
Комическая основа пьесы отчетливо видна, в-третьих, и в комическо-сатирическом изображении почти всех второстепенных действующих лиц: Епиходова, Пищика, Шарлотты, Яши, Дуняши.
«Вишневый сад» включает и явные мотивы водевиля, даже фарса, выражающиеся в шутках, фокусах, прыжках, переодевании Шарлотты. По проблематике и характеру её художественной трактовки «Вишневый сад» является пьесой глубоко социальной. В ней весьма сильны обличительные мотивы.
Здесь ставятся важнейшие для той поры вопросы ликвидации дворянско-поместного хозяйства, окончательной замены его капиталистическим, роста демократических сил и т. д.
При явно выраженной социально-комедийной основе в пьесе «Вишнёвый сад» отчетливо проявляются лирико-драматические и социально-психологические мотивы: лирико-драматические и социально-психологические наиболее полно в обрисовке Раневской и Вари; лирические и социально-психологические в особенности в изображении Ани.
Своеобразие жанра «Вишневого сада» очень хорошо раскрыл М. Горький, который определил эту пьесу как л и р и ч е с к у ю к о м е д и ю.
«А. П. Чехов, - пишет он в статье «0 пьесах»,- создал... совершенно оригинальный тип пьесы - лирическую комедию» (М. Г о р ь к и й, Собрание сочинений, т. 26, Гослитиздат, М., 1953, стр. 422).
Но лирическая комедия «Вишнёвый сад» еще многими воспринимается как драма. Впервые подобная трактовка «Вишневого сада» была дана Художественным театром. 20 октября 1903 года К. С. Станиславский, прочитав «Вишневый сад», писал Чехову: «Это не комедия... это трагедия, какой бы исход к лучшей жизни Вы ни открывали в последнем акте... я боялся, что при вторичном чтении пьеса не захватит меня. Куда тут!! Я плакал, как женщина, хотел, но не мог сдержаться» (К, С. С т а н и с л а в с к и й, Статьи. Речи. Беседы. Письма, изд. «Искусство», М., 1953, стр. 150 - 151).
В своих воспоминаниях о Чехове, относящихся примерно к 1907 году, Станиславский характеризует «Вишнёвый сад», как «тяжелую драму русской жизни» (Там же, стр 139).
К.С. Станиславский недопонял, недооценил силу обличительного пафоса, направленного против представителей тогда уходившего мира (Раневской, Гаева, Пищика), и в связи с этим излишне подчеркнул в своем режиссерском решении пьесы лирико-драматическую линию, связанную с этими персонажами.
Воспринимая всерьез драму Раневской и Гаева, неправомерно выдвигая сочувственное к ним отношение и в какой-то мере приглушая обличительную и оптимистическую направленность пьесы, Станиславский ставил «Вишневый сад» в драматическом ключе. Выражая ошибочную точку зрения руководителей Художественного театра на «Вишневый сад», Н. Эфрос писал:
«...никакая часть чеховской души не была с Лопахиным. Но часть его души, устремляющейся в будущее, принадлежала и «mortuos», «Вишнёвому саду». Иначе изображение обреченного, отмирающего, уходящего с исторической сцены не было бы таким нежным» (Н. Эфрос, «Вишневый сад» в постановке Московского Художественного театра, Пг., 1919, стр. 36).
Исходя из драматического ключа, вызывая сочувствие к Гаеву, Раневской и Пищику, подчеркивая их драму, играли эти роли все первые их исполнители - Станиславский, Книппер, Грибунин. Так, например, характеризуя игру Станиславского - Гаева, Н. Эфрос писал: «это большое дитя, жалкое и смешное, но трогательное в своей беспомощности... Вокруг фигуры была атмосфера тончайшего юмора. И в то же время она излучала большую трогательность... все в зрительном зале вместе с Фирсом чувствовали что-то нежное к этому глупому, ветхому ребёнку, с признаками вырождения и духовного упадка, «наследнику» отмирающей культуры... И даже те, которые отнюдь не склонны к сентиментальности, которым святы суровые законы исторической необходимости и смены классовых фигур на исторической сцене,- даже они, вероятно, дарили минутами некоторое сострадание, вздох сочувствующей или соболезнующей грусти этому Гаеву» (Т а м ж е, стр. 81 - 83).
В исполнении артистов"Художественного театра образы владельцев вишневого сада получились явно более крупными, благородными, красивыми, духовно сложными, нежели в пьесе Чехова. Было бы несправедливо сказать, что руководители Художественного театра не заметили или обошли комедийность «Вишнёвого сада».
Ставя эту пьесу, К. С. Станиславский настолько широко использовал ее комедийные мотивы, что вызвал резкие возражения со стороны тех, кто считал её последовательно пессимистической драмой.
А. Кугель, исходя из своей трактовки «Вишнёвого сада», как последовательно пессимистической драмы (А. К у г е л ь, Грусть «Вишневого сада», «Театр и искусство», 1904, № 13), обвинял руководителей Художественного театра в том, что они злоупотребляли комедийностью. «Понятно было мое изумление,- писал он,- когда «Вишневый сад» предстал в легком, смешливом, жизнерадостном исполнении... Это был воскресший Антоша Чехонте» (А. К у г е л ь, Заметки о Московском Художественном театре, «Театр и искусство», 1904, № 15, стр. 304).
Недовольство излишним, нарочитым комизмом сценического воплощения «Вишневого сада» в Художественном театре высказывал и критик Н. Николаев. «Когда,- писал он,- гнетущее настоящее предвещает еще более тяжёлое будущее, появляется и проходит Шарлотта Ивановна, ведя на длинной ленте собачонку и всей своей утрированной, высококомической фигурой вызывает в зрительном зале смех... Для меня этот смех - был ушатом холодной воды... Настроение оказалось непоправимо испорченным» (Н. Н и к о л а е в, У художественников,«Театр и искусство», 1904, № 9, стр. 194).
Но действительная ошибка первых постановщиков «Вишневого сада» заключалась не в том, что они обыгрывали многие комические эпизоды пьесы, а в том, что они пренебрегли комедийностью как ведущим началом пьесы. Раскрывая пьесу Чехова, как тяжёлую драму русской жизни, руководители Художественного театра давали место и её комизму, но лишь подчинённое; второстепенное.
М. Н. Строева права, определяя сценическую трактовку пьесы «Вишневый сад» в Художественном театре как трагикомедии (М. С т р о е в а, Чехов и Художественный театр, изд. «Искусство», М., 1955, стр. 178 и др.).
Трактуя пьесу в этом плане, режиссура Художественного театра показывала представителей уходящего мира (Раневскую, Гаева, Пищика) более внутренне богатыми, положительными, нежели они есть на самом деле, и чрезмерно усиливала сочувствие к ним. Вследствие этого субъективная драма уходящих людей прозвучала в спектакле более глубоко, чем это было необходимо.
Что же касается объективно-комической сущности этих людей, разоблачения их несостоятельности, то эта сторона оказалась раскрытой в спектакле явно недостаточно. Чехов не мог согласиться с подобной трактовкой «Вишневого сада». С. Любош вспоминает Чехова на одном из первых представлений «Вишневого сада» - грустного и оторчённого. «В наполненном театре был шум успеха, а Чехов печально твердил:
- Не то, не то...
- Что не то?
- Все не то: и пьеса и исполнение. У меня не вышло то, что я хотел. Я видел совсем не то, и они не могли понять, чего я хочу» (С. Л ю б о ш, «Вишневый сад». Чеховский юбилейный сборник, М., 1910, стр. 448).
Протестуя против ложного истолкования своей пьесы, Чехов в письме к О. Л. Книппер от 10 апреля 1904 года писал: «Почему на афишах и в газетных объявлениях моя пьеса так упорно называется драмой? Немирович и Алексеев в моей пьесе видят положительно не то, что я написал, и я готов дать какое угодно слово,- что оба они ни разу не прочли внимательно моей пьесы» (А. П. Ч е х о в, Полное собрание сочинений и писем, т. 20, Гослитиздат, М., 1951, стр. 265).
Чехова возмущал сугубо замедленный темп спектакля, в особенности мучительно растянутый IV акт. «Акт, который должен продолжаться 12 минут maximum, у вас,- писал он О. Л. Книппер,- идет 40 минут. Одно могу сказать: сгубил мою пьесу Станиславский» (Т а м ж е, стр. 258).
В апреле 1904 года, беседуя с режиссёром Александринского театра, Чехов говорил:
«Разве это мой «Вишневый сад»?.. Разве это мои типы?.. За исключением двух-трех исполнителей, все это не моё... Я пишу жизнь... Это серенькая, обыкновенная жизнь... Но, это не нудное нытьё... Меня то делают плаксой, то просто скучным писателем... А я написал несколько томов веселых рассказов. А критика рядит меня в какие-то плакальщицы... Выдумывают на меня из своей головы, что им самим хочется, а я того и не думал, и во сне не видал... Меня начинает злить это» (Е. П. К а р п о в, Две последние встречи с Антоном Павловичем Чеховым, «Ежегодник императорских театров», 1909, вып. V, стр. 7).
По свидетельству самого Станиславского, Чехов не мог примириться с трактовкой пьесы, как тяжёлой драмы, «до самой смерти» (К. С. С т а н и с л а в с к и й, Статьи. Речи. Беседы. Письма, изд. «Искусство», М., 1953. стр. 139).
Это понятно, так как восприятие пьесы, как драмы, резко изменяло ее идейную направленность. То, над чем Чехов смеялся, при таком восприятии пьесы требовало уже глубокого сочувствия.
Отстаивая свою пьесу, как комедию, Чехов, по сути дела, отстаивал правильное понимание её идейного смысла. Руководители Художественного театра в свою очередь не могли остаться равнодушными к заявлениям Чехова о том, что «Вишневый сад» воплощается ими в ложном ключе. Раздумывая о тексте пьесы и его сценическом воплощении, Станиславский и Немирович-Данченко вынуждены были признать, что пьеса ими была недопонята. Но недопонята, по их мнению, не в основном своём ключе, а в частностях. Спектакль претерпевал изменения на ходу.
В декабре 1908 года В. И. Немирович-Данченко писал: «Посмотрите «Вишневый сад», и Вы совершенно не узнаете в этой кружевной грациозной картине той тяжёлой и грузной драмы, какою «Сад» был в первый год» (В. И. Немирович-Данченко, Письмо Н. Е. Эфросу (вторая половинa декабря 1908 г.), «Театр», 1947, № 4, стр. 64).
В 1910 году в речи перед артистами Художественного театра К. С. Станиславский сказал:
«Пусть многие из вас признаются, что не сразу поняли «Вишнёвый сад». Шли годы, и время подтверждало правоту Чехова. Руководителям Художественного театра всё яснее и яснее становилась необходимость более решительных изменений спектакля в направлении, указанном Чеховым.
Возобновляя после десятилетнего перерыва спектакль «Вишневый сад», руководители Художественного театра внесли в него крупные изменения: значительно ускорили темп его развития; комедийно оживили первый акт; сняли излишний психологизм в главных персонажах и усилили их разоблачительность. Это особенно сказалось в игре Станиславского - Гаева, «Его образ,- отмечалось в "Известиях",- раскрыт теперь прежде всего с чисто комедийной стороны. Мы бы сказали, что безделье, барская мечтательность, полнейшее неуменье взяться за хоть какую-нибудь работу и поистине детская беспечность разоблачены Станиславским до конца. Новый Гаев Станиславского - убедительнейший образчик вредной никчемности. Ещё ажурнее, ещё легче стала играть Книппер-Чехова, раскрывающая свою Раневскую в том же плане «разоблачительства» (Юр. Соболев, «Вишнёвнй сад» в Художественном театре, «Известия» от 25 мая 1928 г., № 120).
То, что первоначальная трактовка «Вишневого сада» в Художественном театре явилась следствием недопонимания текста пьесы, его постановщики признавали не только в переписке, в узком кругу артистов Художественного театра, но и перед широкой общественностью. В. И. Немирович-Данченко, выступая в 1929 году в связи с 25-летием со дня первого представления «Вишневого сада», сказал: «И вот это прекрасное произведение было сначала не понято.. может быть, в нашем спектакле потребуются какие-нибудь изменения, какие-нибудь перестановки, хотя бы в частностях; но относительно версии о том, что Чехов писал водевиль, что эту пьесу нужно ставить в сатирическом разрезе, совершенно убежденно говорю, что этого не должно быть. В пьесе есть сатирический элемент - и в Епиходове и в других лицах, но возьмите в руки текст, и вы увидите: там - «плачет», в другом месте - «плачет», а в водевиле плакать не будут!» Вл. И. Н е м и р о в и ч-Д а н ч е н к о, Статьи. Речи. Беседы. Письма, изд. «Искусство», 1952, стр. 108 - 109).
То, что «Вишневый сад» не водевиль, верно. Но то несправедливо, что в водевилях якобы не плачут, и на основании наличия плачущих «Вишневый сад» считается тяжелой драмой. Вот, например, в водевиле «Медведь» Чехова плачут помещица и ее лакей, а в его же водевиле «Предложение» плачет Ломов и стонет Чубукова. В водевиле «Аз и Ферт» П. Федорова плачут Любушка и Акулина. В водевиле «Учитель и ученик» А. Писарева плачут Людмила и Даша. В водевиле «Девушка- гусар» Кони плачет Лора. Дело не в наличии и даже не в количестве плачущих, а в характере плача.
Когда сквозь слезы Дуняша говорит: «блюдечко разбила», а Пищик - «где деньги?», это вызывает не драматическую, а комическую реакцию. Иногда слезы выражают радостное волнение: у Раневской при первом ее входе в детскую по возвращении на родину, у преданного Фирса, дождавшегося приезда своей барыни.
Нередко слезы обозначают особую сердечность: у Гаева при обращении к Ане в первом акте («крошка моя. Дитя мое»...); у Трофимова, успокаивающего Раневскую (в первом акте) и затем говорящего ей: «ведь он обобрал вас» (в третьем акте); у Лопахина, успокаивающего Раневскую (в конце третьего акта).
Слезы как выражение остро драматических ситуаций в «Вишневом саде» очень редки. Эти моменты можно перечесть: у Раневской в первом акте, при встрече с Трофимовым, напомнившим ей об утонувшем сыне, и в третьем акте, в споре с Трофимовым, когда она снова вспоминает сына; у Гаева - по возвращении с торгов; у Вари - после неудавшегося объяснения с Лопахиным (четвертый акт); у Раневской и Гаева - перед последним выходом из дома. Но при этом личная драма основных действующих лиц «Вишневого сада» не вызывает такого сочувствия автора, которое бы явилось основой драматизма всей пьесы.
Чехов решительно не соглашался, что в его пьесе много плачущих. «Где они? - писал он Немировичу-Данченко 23 октября 1903 года. - Только одна Варя, но это потому, что Варя плакса по натуре, и слезы ее не должны возбуждать в зрителе унылого чувства. Часто у меня встречается «сквозь слёзы», но это показывает только настроение лиц, а не слезы» (А П. Чехов, Полное собрание сочинений и писем, т. 20, Гослитиздат, М., 1951, стр. 162 - 163).
Необходимо понять, что основу лирического пафоса пьесы «Вишнёвый сад» создают представители не старого, а нового мира - Трофимов и Аня, их лиризм - оптимистический. Драматизм в пьесе «Вишнёвый сад» налицо. Это драматизм, переживаемый представителями старого мира и связанный в своей основе с защитой уходящих форм жизни.
Драматизм, связанный с защитой уходящих, эгоистических форм жизни, не может вызывать сочувствия передовых читателей и зрителей и неспособен стать положительным пафосом прогрессивных произведений. И естественно, что этот драматизм не стал ведущим пафосом пьесы «Вишневый сад».
Но в драматических состояниях действующих лиц этой пьесы есть и то, что способно вызывать сочувственный отклик у любого читателя и зрителя. Раневской нельзя сострадать в основном - в утрате вишневогo сада, в ее горьких любовных плутаниях. Но когда она вспоминает и плачет об утонувшем в реке семилетнем сыне, ее по-человечески жаль. Ей можно сочувствовать и тогда, когда она, утирая слезы, рассказывает, как её потянуло из Парижа в Россию, на родину, к дочери, и тогда, когда она навсегда прощается с родным домом, в котором прошли счастливые годы её детства, юности, молодости...
Драматизм «Вишневого сада» частного, а не определяющего, не ведущего характера. Сценическое воплощение «Вишнёвого сада», данное Художественным театром в драматическом ключе, не соответствует идейному пафосу и жанровому своеобразию этой пьесы. Чтобы достигнуть этого соответствия, требуются не частные поправки, а коренные изменения первой редакции спектакля.
Раскрывая полностью оптимистический пафос пьесы, необходимо драматическую основу спектакля заменить к о м е д и й н о- л и р и ч е с к о й. Предпосылки к этому имеются в высказываниях самого К. С. Станиславского. Подчеркивая важность более рельефной сценической передачи чеховской мечты, он писал:
«В художественной литературе конца прошлого и начала нынешнего века он один из первых почувствовал неизбежность революции, когда она была лишь в зародыше и общество продолжало купаться в излишествах. Он один из первых дал тревожный звонок. Кто, как не он, стал рубить прекрасный, цветущий вишневый сад, сознав, что время его миновало, что старая жизнь бесповоротно осуждена на слом... Дайте и Лопахину в «Вишневом саде» размах Шаляпина, а молодой Ане темперамент Ермоловой, и пусть первый со всей своей мощью рубит отжившее, а молодая девушка, предчувствующая вместе с Петей Трофимовым приближение новой эпохи, крикнет на весь мир: «Здравствуй, новая жизнь!» - и вы поймете, что «Вишнёвый сад» - живая для нас, близкая, современная пьеса, что голос Чехова звучит в ней бодро, зажигательно, ибо сам он смотрит не назад, а вперед» (К. С. С т а н и с л а в с к и й., Собрание сочинений в восьми томах, т. 1, изд. "Искусство", 1954, стр. 275 - 276).
Несомненно, что первая театральная редакция «Вишневого сада» не имела того пафоса, который звучит в только что приведённых словах Станиславского. В этих словах уже иное понимание «Вишневого сада», чем то, которое было свойственно руководителям Художественного театра в 1904 году. Но утверждая комедийно-лирическое начало «Вишневого сада», важно в органическом сплаве с комико-сатирическими и мажорно-лирическими мотивами со всей полнотой раскрыть и лирико-драматические, элегические мотивы, с такой изумительной тонкостью и силой воплощенные в пьесе. Чехов не только обличал, осмеивал героев своей пьесы, но и показывал их субъективную драму.
Абстрактный гуманизм Чехова, связанный с его общедемократической позицией, ограничивал его сатирические возможности и обусловливал известные ноты сочувственного изображения Гаева и Раневской.
Здесь нужно остерегаться односторонности, упрощения, которые, кстати сказать, уже и были (например, в постановке «Вишневого сада» режиссером А. Лобановым в театре-студии под руководством Р. Симонова в 1934 году).
Что же касается собственно Художественного театра, то перемена драматического ключа на комедийно-лирический не должна вызвать решительного изменения трактовки всех ролей. Очень многое в этом замечательном спектакле, особенно в его последней редакции, даётся правильно. Нельзя не вспомнить, что, резко отвергая драматическое решение своей пьесы, Чехов находил даже в первых, далеко еще не зрелых её представлениях в Художественном театре много прекрасного, осуществлённого верно.
Это последняя пьеса писателя, поэтому в ней его самые сокровенные мысли о жизни, о судьбе родины. В ней отразились многие жизненные впечатления. Это и воспоминания о продаже родного дома в Таганроге, и знакомство с Киселевым – владельцем имения Бабкино, под Москвой, где Чеховы жили в летние месяцы 1885–1887 гг. А.С. Киселев, который после продажи имения за долги поступил на службу в качестве члена правления банка в Калуге, во многом явился прототипом Гаева.
В 1888 и 1889 гг. Чехов отдыхал в имении Линтваревых, близ Сум Харьковской губернии, где повидал немало запущенных и умирающих дворянских усадеб. Таким образом в сознании писателя постепенно вызревал замысел пьесы, где отразились бы многие подробности жизни обитателей старых дворянских гнезд.
Работа над пьесой «Вишневый сад» требовала от А.П.Чехова больших усилий. «Пишу по четыре строчки в день, и те с нестерпимыми мучениями», – сообщал он друзьям. Однако, превозмогая болезнь, бытовую неустроенность, Чехов писал «большую пьесу».
Первое представление «Вишневого сада» на сцене Московского Художественного театра состоялось в день рождения А.П. Чехова – 17 января 1904 г. Художественный театр впервые чествовал своего любимого писателя и автора пьес многих постановок коллектива, приурочив это к 25-летию его литературной деятельности.
Писатель был тяжело болен, но все же явился на премьеру. Зрители не ожидали его увидеть, и появление это вызвало громовые аплодисменты. В зале собралась вся артистическая и литературная Москва. В числе зрителей были Андрей Белый, В.Я. Брюсов, А.М. Горький, С.В. Рахманинов, Ф.И. Шаляпин.
О жанре
Чехов назвал «Вишневый сад» комедией: «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс». (Из письма М.П. Алексеевой). «Вся пьеса веселая, легкомысленная» . (Из письма О.Л. Книппер).
Театр поставил ее как тяжелую драму русской жизни: «Это не комедия, это трагедия… Я плакал, как женщина…». (К.С. Станиславский).
А.П. Чехову казалось, что театр всю пьесу делает не в том тоне; он настаивал, что написал комедию, а не слезливую драму, предупреждал, что и роль Вари, и роль Лопахина – комические. Но основатели Художественного театра К.С. Станиславский и Вл.И. Немирович-Данченко, высоко оценивая пьесу, восприняли ее как драму.
Есть критики, считающие пьесу трагикомедией. А.И. Ревякин пишет: «Признать «Вишневый сад» драмой – это значит признать переживания владельцев вишневого сада, Гаевых и Раневских, подлинно драматичными, способными вызывать глубокое сочувствие и сострадание людей, смотрящих не назад, а вперед, в будущее. Но этого в пьесе не могло быть и нет… Пьеса «Вишневый сад» не может быть признана и трагикомедией. Для этого ей не хватает ни трагикомических героев, ни трагикомических положений».
Спор о жанре пьесы продолжается по сей день. Диапазон режиссерских интерпретаций широк: комедия, драма, лирическая комедия, трагикомедия, трагедия. Ответить однозначно на этот вопрос невозможно.
В одном из писем Чехова есть такие строки: «После лета должна быть зима, после молодости старость, за счастьем несчастье и наоборот; человек не может быть всю жизнь здоров и весел, его всегда ожидают потери, он не может уберечься от смерти, хотя бы был Александром Македонским, – и надо быть ко всему готовым и ко всему относиться как к неизбежно необходимому, как это ни грустно. Надо только по мере сил выполнить свой долг – и больше ничего». Эти мысли созвучны тем чувствам, которые вызывает пьеса «Вишневый сад».
Конфликт и проблематика пьесы
«Художественная литература потому и называется художественной, что рисует жизнь такою, какова она есть на самом деле. Ее назначение – правда безусловная и честная».
А.П. Чехов
Вопрос:
Какую же «безусловную и честную» правду мог увидеть Чехов в конце XIX века?
Ответ:
Разрушение дворянских усадеб, переход их в руки капиталистов, что свидетельствует о наступлении новой исторической эпохи.
Внешний сюжет пьесы – смена владельцев дома и сада, продажа родового имения за долги. Но в чеховских произведениях особая природа конфликта, которая позволяет обнаружить внутреннее и внешнее действие, внутренний и внешний сюжеты. Причем главным является не внешний сюжет, разработанный достаточно традиционно, а внутренний, который Вл.И. Немирович-Данченко назвал «вторым планом», или «подводным течением» .
Чехова интересуют переживания героя, не декларируемые в монологах («Чувствуют не то, что говорят», – писал К.С. Станиславский), но проявляющиеся в «случайных» репликах и уходящие в подтекст – «подводное течение» пьесы, что предполагает разрыв между прямым значением реплики, диалога, ремарки и смыслом, который они обретают в контексте.
Действующие лица в пьесе Чехова, по сути, бездействуют. Динамическую напряженность «создает мучительная несовершаемость» действий, поступков.
«Подводное течение» чеховской пьесы таит скрытые в ней смыслы, обнаруживает двойственность и конфликтность, изначально присущие человеческой душе.
Своеобразие пьесы «Вишневый сад» Идейные особенности
А. П. Чехов стремился заставить читателя и зрителя «Вишневого сада» признать логическую неизбежность совершающейся исторической «смены» социальных сил: гибель дворянства, временное господство буржуазии, торжество в недалеком будущем демократической части общества. Драматург более ясно выразил в своем произведении веру в «свободную Россию», мечту о ней.
У демократа Чехова были резкие обличительные слова, которые он бросил обитателям «дворянских гнезд.Поэтому избрав для изображения в «Вишневом саде» субъективно не плохих людей из дворян и отказавшись от жгучей сатиры, Чехов посмеялся над их пустотой, бездельем, но полностью не отказал им в праве на сочувствие, и тем самым несколько смягчил сатиру.
Хотя в «Вишневом саде» нет открытой острой сатиры на дворян, но несомненно есть (скрытое) обличение их. Разночинец демократ Чехов не питал иллюзий, он считал невозможным возрождение дворян. Поставив в пьесе «Вишневый сад» тему, беспокоившую в свое время Гоголя (историческая судьба дворянства), Чехов в правдивом изображении жизни дворян оказался наследником великого писателя. Разоренье, безденежье, праздность владельцев дворянских имений -- Раневской, Гаева, Симеонова-Пищика -- напоминают нам картины оскудения, праздного существования дворянских персонажей в первом и втором томах «Мертвых душ». Бал во время торгов, расчет на ярославскую тетушку или на другое случайное благоприятное обстоятельство, роскошь в одежде, шампанское при элементарных нуждах в доме -- все это близко к гоголевским описаниям и даже к отдельным красноречивым гоголевским реалистическим деталям, имевшим, как показало само время, обобщающее значение. «Все основывалось, -- писал Гоголь о Хлобуеве, -- на потребности достать откуда-нибудь вдруг сто или двести тысяч», рассчитывали на «трехмиллионную тетушку». В доме Хлобуева «куска хлеба нет, а шампанское есть», а «детей учат танцованию». «Все кажется, прожил, кругом в долгах, ни откуда никаких средств, а задает обед».
Однако автор «Вишневого сада» далек от конечных выводов Гоголя. На грани двух веков сама историческая действительность и демократическое сознание писателя яснее подсказали ему, что возродить Хлобуевых, Маниловых и прочих невозможно. Чехов понял также, что будущее не за предпринимателями типа Костонжогло и не за добродетельными откупщиками Муразовыми.
В самой общей форме Чехов угадал, что будущее за демократами, трудящимися. И к ним он апеллировал в своей пьесе. Своеобразие позиции автора «Вишневого сада» заключается в том, что он как бы ушел на историческое расстояние от обитателей дворянских гнезд и, сделав своими союзниками зрителей, людей иной -- трудовой -- среды, людей будущего, вместе с ними из «исторического далека» смеялся над нелепостью, несправедливостью, пустотой ушедших из жизни, и не опасных уже, с его точки зрения, людей. Этот своеобразный угол зрения, индивидуальный творческий метод изображения Чехов нашел, возможно, не без раздумий над произведениями своих предшественников, в частности, Гоголя, Щедрина. «Не погрязайте в подробностях настоящего, -- призывал Салтыков-Щедрин. -- Но воспитывайте в себе идеалы будущего; ибо это своего рода солнечные лучи... Вглядывайтесь часто и пристально в светящиеся точки, которые мерцают в перспективе будущего» («Пошехонская старина»).
Хотя Чехов сознательно не пришел ни к революционно-демократической, ни к социал-демократической программе, но сама жизнь, сила освободительного движения, воздействие передовых идей времени вызывали у него потребность подсказать зрителю необходимость социальных преобразований, близость новой жизни, т. е. заставляли не только улавливать «светящиеся точки, которые мерцают в перспективе будущего», но и освещать ими настоящее.
Отсюда и своеобразное сочетание в пьесе «Вишневый сад» лирического и обличительного начала. Критически показать современную действительность и в то же время выразить патриотическую любовь к России, веру в ее будущее, в большие возможности русских людей -- такова была задача автора «Вишневого сада». Широкие просторы родной страны («дали»), люди-великаны, которые «были бы так к лицу» им, свободная, трудовая, справедливая, творческая жизнь, которую они создадут в будущем («новые роскошные сады») -- вот то лирическое начало, которое организует пьесу «Вишневый сад», та авторская норма, которая противопоставлена «нормам» современной уродливой несправедливой жизни людей-карликов, «недотеп». Это сочетание в «Вишневом саде» лирического и обличительного элементов и составляет специфику жанра пьесы, точно и тонко названной М. Горьким «лирической комедией».
«Вишневый сад» -- лирическая комедия. В ней передал автор свое лирическое отношение к русской природе и негодование по поводу расхищения ее богатств «Леса трещат под топором», мелеют и сохнут реки, уничтожаются великолепные сады, гибнут роскошные степи.
Гибнет «нежный, прекрасный» вишневый сад, которым умели только созерцательно любоваться, но который не смогли сберечь Раневские и Гаевы, по «чудесным деревьям» которого грубо «хватил топором Ермолай Лопахин». В лирической комедии Чехов пропел, как в «Степи», гимн русской природе, «прекрасной родине», высказал мечту о созидателях, людях труда и вдохновения, думающих не столько о своем благополучии, сколько о счастье других, о будущих поколениях. «Человек одарен разумом и творческой силой, чтобы приумножать то, что ему дано, но до сих пор он не творил, а разрушал», -- эти слова произнесены в пьесе «Дядя Ваня», но мысль, в них выраженная, близка к мыслям автора «Вишневого сада».
Вне этой мечты о человеке-творце, вне обобщенно-поэтического образа вишневого сада нельзя понять пьесу Чехова, как нельзя по-настоящему почувствовать «Грозу», «Бесприданницу» Островского, если останешься невосприимчивым к волжским пейзажам в этих пьесах, к русским просторам, чуждым «жестоким нравам» «темного царства».
Лирическое отношение Чехова к Родине, к ее природе, боль за разрушение ее красоты и богатств составляют как бы «подводное течение» пьесы. Это лирическое отношение выражено то в подтексте, то в авторских ремарках. Например, во втором действии о просторах России говорится в ремарке: поле, вдали вишневый сад, дорога в усадьбу, на горизонте город. Чехов специально обращал снимание режиссеров Московского Художественного театра на эту ремарку: «Во втором акте Вы дадите мне настоящее зеленое поле и дорогу, и необычайную для сцены даль».
Полны лиризма ремарки, относящиеся к вишневому саду («уже май, цветут вишневые деревья»); грустные нотки звучат в ремарках, отмечающих приближение гибели вишневого сада или саму эту гибель: «звук лопнувшей струны, замирающий, печальный», «глухой стук топора по дереву, звучащий одиноко и грустно». К этим ремаркам Чехов относился очень ревниво, беспокоился, что режиссеры не совсем точно выполнят его замысел: «Звук во 2-м и 4-м актах «Вишневого сада» должен быть короче, гораздо короче, и чувствоваться совсем издалека...».
Выражая в пьесе свое лирическое отношение к Родине, Чехов осуждал все, что мешает ее жизни, развитию: праздность, легкомыслие, ограниченность. «Но он, -- как справедливо заметил В. Е. Хализев, -- был далек от нигилистического отношения к былой поэзии дворянских гнезд, к дворянской культуре», опасался потери таких ценностей, как сердечность, доброжелательство, мягкость в человеческих отношениях, без восторга констатировал наступающее господство сухой деловитости Лопахиных.
«Вишневый Сад» задумывался как комедия, как «смешная в пьеса, где бы черт ходил коромыслом». «Вся пьеса веселая, легкомысленная», - сообщал автор друзьям в пору работы над нею в 1903.
Это определение жанра пьесы комедия было для Чехова глубоко принципиальным, недаром он был так огорчен, узнав, что на афишах Художественного театра и в газетных объявлениях пьеса была названа драмой. «Вышла у меня не драма, а комедия, местами даже фарс», - писал чехов. Стремясь придать пьесе жизнерадостный тон, автор около сорока раз в ремарках указывает: «радостно», «весело», «смеется», «все смеются».
3.3 Композиционные особенности
В комедии четыре действия, при этом нет деления на сцены. События происходят в течение нескольких месяцев (с мая по октябрь). Первое действие является экспозицией. Здесь представлена общая характеристика персонажей, их взаимоотношения, связи, а также здесь мы узнаем всю предысторию вопроса (причины разорения имения).
Действие начинается в усадьбе Раневской. Мы видим Лопахина и горничную Дуняшу, ожидающих приезда Любови Андреевны и ее младшей дочери Ани. Последние пять лет Раневская с дочерью жили за границей, в имении же оставались брат Раневской, Гаев, и приемная дочь ее, Варя. Мы узнаем о судьбе Любови Андреевны, о смерти ее мужа, сына, узнаем подробности ее жизни за границей. Имение помещицы практически разорено, прекрасный вишневый сад должен быть продан за долги. Причины тому - расточительность и непрактичность героини, ее привычка сорить деньгами. Купец Лопахин предлагает ей единственный выход спасения усадьбы - разбить землю на участки и сдать их в аренду дачникам. Раневская и Гаев же решительно отвергают это предложение, им непонятно, как можно вырубить прекрасный вишневый сад, самое «замечательное» место во всей губернии. Это противоречие, наметившееся между Лопахиным и Раневской - Гаевым и составляет сюжетную завязку пьесы. Однако эта завязка исключает как внешнюю борьбу действующих лиц, так и острую внутреннюю борьбу. Лопахин, отец которого был крепостным Раневских, лишь предлагает им реальный, разумный, с его точки зрения, выход. Вместе с тем первый акт развивается в эмоционально нарастающем темпе. События, которые происходят в нем, необычайно волнуют всех действующих лиц. Это ожидание приезда Раневской, которая возвращается в родной дом, встреча после длительной разлуки, обсуждение Любовью Андреевной, ее братом, Аней и Варей мер по спасению усадьбы, приход Пети Трофимова, напомнивший героине о погибшем сыне. В центре первого действия, таким образом, - судьба Раневской, ее характер.
Во втором действии надежды владельцев вишневого сада сменяются тревожным ощущением. Раневская, Гаев и Лопахин вновь спорят о судьбе имения. Внутреннее напряжение здесь нарастает, герои становятся раздражительны. Именно в этом акте раздается «отдаленный звук, точно с неба, звук лопнувшей струны, замирающий, печальный», словно предвещающий грядущую катастрофу. Вместе с тем в этом акте всесторонне раскрываются Аня и Петя Трофимов, в своих репликах они высказывают свои взгляды. Здесь мы видим развитие действия. Конфликт внешний, социально-бытовой здесь кажется предрешенным, известна даже дата - «на двадцать второе августа назначены торги». Но одновременно здесь продолжает развиваться и мотив загубленной красоты.
Третий акт пьесы содержит кульминационное событие - вишневый сад продан на торгах. Характерно, что кульминацией здесь становится внесценическое действие: торги происходят в городе. Туда отправляются Гаев и Лопахин. В их ожидании остальные устраивают бал. Все танцуют, Шарлотта показывает фокусы. Однако тревожная атмосфера в пьесе нарастает: нервничает Варя, Любовь Андреевна нетерпеливо ждет возвращения брата, Аня передает слух о продаже вишневого сада. Лирико-драматические сцены перемежаются с комическими: Петя Трофимов падает с лестницы, Яша вступает в разговор с Фирсом, мы слышим диалоги Дуняши и Фирса, Дуняши и Епиходова, Вари и Епиходова. Но вот появляется Лопахин и сообщает о том, что он купил имение, в котором отец и дед его были рабами. Монолог Лопахина - это вершина драматического напряжения в пьесе. Кульминационное событие в пьесе дано в восприятии главных героев. Так, Лопахин имеет личную заинтересованность в покупке имения, однако счастье его нельзя назвать полным: радость от совершения удачной сделки борется в нем с сожалением, сочувствием к Раневской, которую он любит с детства. Любовь Андреевна расстроена всем происходящим: продажа имения для нее - это потеря крова, «расставание с домом, где она родилась, который стал для нее олицетворением привычного уклада жизни («Ведь я родилась здесь, здесь жили мои отец и мать, мой дед, я люблю этот дом, без вишневого сада я не понимаю своей жизни, и если уж так нужно продавать, то продавайте и меня вместе с садом…»)». Для Ани и Пети продажа имения не является катастрофой, они мечтают о новой жизни. Вишневый сад для них - это прошлое, с которым «уже покончено». Тем не менее, несмотря на разницу мироощущений героев, конфликт нигде не переходит в личное столкновение.
Четвертое действие - это развязка пьесы. Драматическое напряжение в этом акте ослабевает. После разрешения проблемы все успокаиваются, устремляясь в будущее. Раневская и Гаев прощаются с вишневым садом, Любовь Андреевна возвращается к своей прежней жизни - она готовится к отъезду в Париж. Гаев называет себя банковским служащим. Аня и Петя приветствуют «новую жизнь», не сожалея о прошлом. Одновременно разрешается любовная коллизия между Варей и Лопахиным - сватовство так и не состоялось. Варя тоже готовится к отъезду - она нашла место экономки. В суматохе все забывают о старом Фирсе, которого должны были отправить в больницу. И снова слышится звук лопнувшей струны. А в финале слышится звук топора, символизируя грусть, смерть уходящей эпохи, конец старой жизни. Таким образом, мы имеем в пьесе кольцевую композицию: в финале вновь возникает тема Парижа, расширяющая художественное пространство произведения. Основой же сюжета становится в пьесе авторская мысль о неумолимом ходе времени. Чеховские герои как будто потеряны во времени. Для Раневской и Гаева подлинная жизнь словно осталась в прошлом, для Ани и Пети она заключена в призрачном будущем. Лопахин, ставший владельцем имения в настоящем, также не испытывает радости и сетует на «нескладную» жизнь. Да и сами глубинные мотивы поведения этого персонажа лежат не в настоящем, а тоже в далеком прошлом.
В самой композиции «Вишневого сада» Чехов стремился отразить бессодержательный, вялый, скучный характер существования своих дворянских героев, их бедную событиями жизнь. Пьеса лишена «эффектных» сцен и эпизодов, внешнего разнообразия: действие во всех четырех актах не выносится за пределы усадьбы Раневской. Единственное значительное событие -- продажа имения и вишневого сада -- совершается не на глазах зрителя, а за сценой. На сцене же -- будничная жизнь в усадьбе. Люди говорят о житейских мелочах за чашкой кофе, во время прогулки или импровизированного «бала», ссорятся и мирятся, радуются встрече и огорчены предстоящей разлукой, вспоминают о прошлом, мечтают о будущем, а в это время -- «слагаются их судьбы», разоряется их «гнездо».
Стремясь придать этой пьесе жизнеутверждающую, мажорную тональность, Чехов убыстрил темп ее, в сравнении с предыдущими пьесами, в частности, уменьшил количество пауз. Особенно заботился Чехов, чтоб финальный акт не был растянут и происходящее на сцене не производило бы, таким образом, впечатления «трагичности», драматизма. «Мне кажется, -- писал Антон Павлович, -- что в моей пьесе, как она ни скучна, есть что-то новое. Во всей пьесе ни одного выстрела, кстати сказать». «Как это ужасно! Акт, который должен продолжаться 12 минут maximum, у вас идет 40 минут».
3.4 Герои и их роли
Сознательно лишая пьесу «событий», Чехов направлял все внимание на состояние действующих лиц, их отношение к основному факту -- продаже имения и сада, на их взаимоотношения, столкновения. Учитель должен обратить внимание учащихся на то, что в драматическом произведении авторское отношение, авторская позиция оказывается наиболее скрытой. Чтобы выяснить эту позицию, чтобы понять отношение драматурга к историческим явлениям жизни родины, к персонажам и событию, зрителю и читателю нужно быть очень внимательным ко всем компонентам пьесы: тщательно продуманной автором системе образов, расстановке действующих лиц, чередованию мизансцен, сцеплению монологов, диалогов, отдельным репликам героев, авторским ремаркам.
Порою Чехов сознательно обнажает столкновение мечты и действительности, лирического и комического начала в пьесе. Так, работая над «Вишневым садом» он внес во второе действие после слов Лопахина («И живя тут мы сами должны бы по-настоящему быть великанами...») ответную реплику Раневской: «Вам понадобились великаны. Они только в сказках хороши, а так они пугают». К этому Чехов добавил еще мизансцену: появляется в глубине сцены уродливая фигура «недотепы» Епиходова, явно контрастирующая с мечтой о людях-великанах. К появлению Епиходова Чехов специально приковывает внимание зрителей двумя репликами: Раневская (задумчиво) «Епиходов идет». Аня (задумчиво) «Епиходов идет».
В новых исторических условиях Чехов-драматург, вслед за Островским, Щедриным, откликнулся на призыв Гоголя: «Ради бога, дайте нам русских характеров, нас самих дайте нам, наших плутов, наших чудаков! На сцену их, на смех всем! Смех -- великое дело!» («Петербургские записки»). «Наших чудаков», наших «недотеп» стремится вывести Чехов на осмеяние публики в пьесе «Вишневый сад».
Намерение автора вызвать смех зрителя и в то же время заставить его задуматься над современной действительностью наиболее ясно выражено в оригинальных комических персонажах -- Епиходове и Шарлотте. Функция этих «недотеп» в пьесе очень значительна. Чехов заставляет зрителя уловить внутреннюю связь их с центральными персонажами и тем самым обличает этих глазных лиц комедии. Епиходов и Шарлотта не только смешны, но и жалки со своей полной несообразностей и неожиданностей несчастливой «фортуной». Судьба, в самом деле, относится к ним «без сожаления, как буря к небольшому кораблю». Эти люди изуродованы жизнью. Епиходов показан ничтожным в своей грошовой амбиции, жалким в своих несчастьях, в своих претензиях и в своем протесте, ограниченным в своей «философии». Он горд, болезненно самолюбив, а жизнь поставила его в положение полулакея и отвергнутого влюбленного. Он претендует на «образованность», возвышенные чувства, сильные страсти, а жизнь «уготовала» ему ежедневные «22 несчастья», мелочные, неэффектные, оскорбительные».
Чехов, мечтавший о людях, в которых будет «все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли», видел пока еще много уродцев, не нашедших своего места в жизни, людей с полной сумятицей мыслей и чувств, поступки и слова которых лишены логики и смысла: «Конечно, если взглянуть с точки зрения, то вы, позволю себе так выразиться, извините за откровенность, совершенно привели меня в состояние духа».
Источник комизма Епиходова в пьесе также в том, что он все делает некстати, не во-время. Нет соответствия между природными его данными и поведением. Недалекий, косноязычный, он склонен к пространным речам, рассуждениям; неловкий, бездарный, он играет на биллиарде (при этом ломает кий), поет «ужасно, как шакал» (по определению Шарлотты), мрачно аккомпанируя себе на гитаре. Не во-время объясняется он в любви Дуняше, некстати задает глубокомысленные вопросы («Вы читали Бокля?»), некстати употребляет многие слова: «Про то могут рассуждать только люди понимающие и старшие»; «а так глядишь, что-нибудь в высшей степени неприличное, вроде таракана», «с меня взыскивать, позвольте вам выразиться, вы не можете».
Функция образа Шарлотты в пьесе близка к функции образа Епиходова. Нелепа, парадоксальна судьба Шарлотты: немка, цирковая актриса, акробатка и фокусница, она оказалась в России гувернанткой. Все неопределенно, случайно в ее жизни: случайно и появление в имении Раневской, случаен и уход из него. Шарлотту всегда ждут неожиданности; как определится дальше ее жизнь после продажи имения, ей неизвестно, как непонятны цель и смысл ее существования: «Все одна, одна, никого у меня нет и... кто я, зачем я -- неизвестно». Одиночество, несчастье, растерянность составляют вторую, скрытую подоснову этого комического персонажа пьесы.
Знаменательно в этом отношении, что, продолжая работать над образом Шарлотты во время репитиций пьесы в Художественном театре, Чехов не сохранил ранее намеченные дополнительные комические эпизоды (фокусы в I, III, IV актах) и, напротив, усилил мотив одиночества и несчастливой судьбы Шарлотты: в начале II акта все со слов: «Так хочется поговорить, а не с кем...» до: «зачем я -- неизвестно» -- внесено Чеховым в окончательную редакцию.
«Счастливая Шарлотта: поет!» -- говорит Гаев в финале пьесы. Этими словами Чехов подчеркивает и непонимание Гаевым положения Шарлотты и парадоксальность ее поведения. В трагический момент своей жизни, даже как будто сознавая свое положение («так вы, пожалуйста, найдите мне место. Я не могу так... В городе мне жить негде»), она показывает фокусы, напевает. Серьезная мысль, осознание одиночества, несчастья сочетается у нее с шутовством, буффонадой, цирковой привычкой забавлять.
В речи Шарлотты такое же причудливое сочетание различных стилей, слов: наряду с чисто русскими -- искаженные слова и конструкции («Я желаю продавать. Не желает ли кто покупать?»), иностранные слова, парадоксальные словосочетания («Эти умники все такие глупые», «Ты, Епиходов, очень умный человек и очень страшный; тебя должны безумно любить женщины. Бррр!..»).
Чехов придавал большое значение этим двум персонажам (Епиходову и Шарлотте) и беспокоился о том, чтобы они были правильно и интересно истолкованы в театре. Роль Шарлотты казалась автору самой удачной, и он советовал артисткам Книппер, Лилиной взять ее, а об Епиходове писал, что это роль короткая, «но самая настоящая». Этими двумя комическими персонажами, автор, в самом деле, помогает зрителю и читателю понять не только положение в жизни Епиходовых и Шарлотт, но и распространить на остальных действующих лиц те впечатления, которые он получает от выпуклого, заостренного изображения этих «недотеп», заставляет увидеть «изнанку» жизненных явлений, заметить в одних случаях «несмешное» в комическом, в других случаях -- угадать смешное за внешне драматическим.
Мы понимаем, что не только Епиходов и Шарлотта, но и Раневская, Гаев, Симеонов-Пищик «существуют неизвестно для чего». К этим праздным обитателям разоряющихся дворянских гнезд, живущим «на чужой счет», Чехов присоединил еще не действующих на сцене лиц и тем усилил типичность образов. Барин-крепостник, отец Раневской и Гаева, развращенный праздностью, морально потерянный второй муж Раневской, деспотичная ярославская бабушка-графиня, проявляющая сословное высокомерие (она до сих пор не может простить Раневской, что ее первый муж был «не дворянин») -- все эти «типы», вместе с Раневской, Гаевым, Пищиком, «уже отжили». Чтобы убедить в этом зрителя, по мнению Чехова, не нужно было ни злой сатиры, ни презрения; достаточно было заставить посмотреть на них глазами человека, ушедшего на значительное историческое расстояние и не удовлетворяющегося уже их жизненными нормами.
Раневская и Гаев ничего не предпринимают, чтобы сохранить, спасти имение и сад от гибели. Напротив, именно благодаря их праздности, непрактичности, беззаботности разоряются так «свято любимые» ими «гнезда», разрушаются поэтические прекрасные вишневые сады.
Такова же цена любви этих людей к родине. «Видит бог, я люблю родину, люблю нежно», -- говорит Раневская. Чехов заставляет нас столкнуть эти слова с поступками и понять, что слова ее импульсивны, не отражают постоянной настроенности, глубины чувства, расходятся с действиями. Мы узнаем, что Раневская уехала из России пять лет тому назад, что из Парижа ее «потянуло вдруг в Россию» лишь после катастрофы в личной жизни («там он обобрал меня, бросил, сошелся с другой, я пробовала отравиться...»), и видим в финале, что она все же покидает родину. Как ни жалеет Раневская о вишневом саде и имении, но она довольно скоро «успокоилась и повеселела» в предчувствии отъезда в Париж. Напротив, Чехов всем ходом пьесы говорит, что праздный антиобщественный характер жизни Раневской, Гаева, Пищика свидетельствует о полном забвении ими интересов родины. Он создает впечатление, что при всех субъективно неплохих качествах они бесполезны и даже вредны, так как способствуют не созиданию, не «преумножению богатств и красоты» родины, а разрушению: бездумно сдает Пищик англичанам на 24 года участок земли для хищнической эксплуатации природных русских богатств, гибнет великолепный вишневый сад Раневской и Гаева.
Поступками этих персонажей Чехов убеждает нас в том, что нельзя доверять их словам, сказанным даже искренне, взволнованно. «Проценты мы заплатим, я убежден», -- вырывается у Гаева безо всяких на то оснований, и он уже возбуждает себя и других этими словами: «Честью моей, чем хочешь, клянусь, имение не будет продано! .. Счастьем моим клянусь! Вот тебе моя рука, назови меня тогда дрянным, бесчестным человеком, если я допущу до аукциона! Всем существом моим клянусь!» Чехов компрометирует своего героя в глазах зрителя, показывая, что Гаев «допускает до аукциона» и имение, вопреки его клятвам, оказывается проданным.
Раневская в I акте решительно рвет, не читая, телеграммы из Парижа от оскорбившего ее человека: «С Парижем кончено». Но Чехов в дальнейшем ходе пьесы показывает неустойчивость реакции Раневской. В следующих актах она уже читает телеграммы, склонна примириться, а в финале, успокоенная и повеселевшая, охотно возвращается в Париж.
Объединяя этих персонажей по принципу родства и социальной принадлежности, Чехов, однако, показывает как черты сходства, так и индивидуальные черты каждого. При этом он заставляет зрителя не только взять под сомнение слова этих персонажей, но и задуматься над справедливостью, глубиной отзывов о них других лиц. «Она хорошая, добрая, славная, я ее очень люблю», -- говорит о Раневской Гаев. «Хороший она человек, легкий, простой человек, -- говорит о ней Лопахин и с восторгом высказывает ей свое чувство: «Люблю вас, как родную... больше, чем родную». К Раневской притягиваются, как к магниту, и Аня, и Варя, и Пищик, и Трофимов, и Фирс. Она равно добра, деликатна, ласкова и с родной, и с приемной дочерью, и с братом, и с «мужиком» Лопахиным, и с прислугой.
Раневская сердечна, эмоциональна, душа ее открыта для прекрасного. Но Чехов покажет, что эти качества, сочетаясь с беззаботностью, избалованностью, легкомыслием, очень часто (хотя и независимо от воли и субъективных намерений Раневской) превращаются в свою противоположность: жестокость, равнодушие, небрежность по отношению к людям. Последний золотой Раневская отдаст случайному прохожему, а дома прислуга будет жить впроголодь; она скажет Фирсу: «Спасибо, мой родной», поцелует его, участливо и ласково справится о его здоровье и... оставит его, больного, старого, преданного слугу, в заколоченном доме. Этим заключительным аккордом в пьесе Чехов сознательно компрометирует в глазах зрителя Раневскую и Гаева.
Гаев так же, как и Раневская, незлобив и восприимчив к красоте. Однако Чехов не разрешает нам полностью доверять словам Ани: «Тебя все любят, уважают». «Какой ты хороший, дядя, какой умный». Чехов покажет, что нежное, мягкое обращение Гаева с близкими людьми (сестрой, племянницей) сочетается у него с сословным пренебрежением к «чумазому» Лопахину, «мужику и хаму» (по его определению), с презрительно-брезгливым отношением к слугам (от Яши «курицей пахнет», Фирс «надоел» и т. п.). Мы видим, что вместе с барской чувствительностью, изяществом, он впитал в себя барскую чванливость, спесь (характерно словечко Гаева: «кого?»), убежденность в исключительности людей своего круга («белой кости»). Он больше, чем Раневская, чувствует сам и дает почувствовать другим свое положение барина и связанные с этим преимущества. И при этом кокетничает близостью к народу, утверждает, что «знает народ», что его «мужик любит».
Пьеса «Вишневый сад» - лебединая песня Чехова - явилась отражением идейных настроений предреволюционных лет и живейшим откликом на самые насущные социальные вопросы своего времени.
Она отличается широтой и глубиной содержания. Эта пьеса о прошлом, настоящем и будущем России, о том, как оно представлялось Чехову в самом начале XX века.
Основная тема «Вишневого сада» - ликвидация дворянских гнезд и утрата их владельцами экономического и общественного влияния, торжество сменяющей дворянство буржуазии, рост в жизни новой социальной силы, противостоящей и дворянству, и буржуазии.
Основной конфликт пьесы, отражая глубинные общественные противоречия конца XIX - начала XX века, состоит в борьбе за вишневый сад, назначенный к торгам.
Владельцы имения Раневская и Гаев желают сохранить за собой сад, являющийся символом старых, феодально-крепостнических устоев жизни в том его виде, в каком он находится. Лопахин же считает необходимым превратить его в промышленно-капита- листическое предприятие.
Лопахин не является врагом Раневской и Гаева. Он их друг и союзник. Предлагая превратить вишневый сад в промышленное предприятие, Лопахин имел в виду экономические интересы старых хозяев. Его предложение являлось единственным средством сохранить вишневый сад за бывшими владельцами. Раневская и Гаев не послушали делового совета Лопахина. Не найдя необходимых средств для уплаты процентов за свои долги, они лишились имения. На торгах вишневый сад был куплен Лопахиным. Наряду с изображением смены дворянства буржуазией и формирования новых демократических сил, неудовлетворенных капиталистическими порядками, Чехов ставит в этой пьесе проблемы труда и положения трудящихся, подлинного счастья, истинной красоты, настоящей любви и действительного патриотизма.
Основной идейный пафос «Вишневого сада» проявляется в отрицании остатков барско-поместного, самодержавно-крепостни- ческого строя, уже давно изжившего себя, связанного с беспросветно тяжелым положением трудового люда, с бескультурьем; в пьесе признается роль буржуазии как относительно прогрессивной, временно необходимой силы, способной внести в жизнь частичные улучшения; здесь утверждается и тот неоспоримый факт, что в жизни формируется новая социальная сила, противостоящая не только дворянству, но и буржуазии.
Чехов верил, что эта новая социальная сила призвана перестроить жизнь на началах подлинной человечности, гуманности и справедливости.
Обличая прошлую и современную ему жизнь, писатель приветствовал в лице Пети Трофимова и Ани Россию будущего.
Чеховские Трофимов и Аня - радостные предвестники налетающей бури. «Человечество идет к высшей правде, к высшему счастью, какое только возможно на земле, - говорит Трофимов, - и я в первых рядах!» - «Дойдешь?» - спрашивает его Лопахин. «Дойду», - отвечает Петя и после паузы добавляет: «Дойду или укажу другим путь, как дойти». Непоколебимо верит и Аня в светлые предначертания будущего: «Мы насадим новый сад, роскошнее этого».
«Вишневый сад» - это глубокие раздумья писателя о счастье людей. Образ прекрасного, цветущего сада - это символ человеческого счастья. Показывая гибель обреченного на сруб старого вишневого сада, Чехов рассказывает о том, каким прекрасным был этот сад раньше. И вместе с тем в реплики Пети Трофимова и Ани он вкладывает призыв посадить новый сад, прекраснее прежнего, превратить всю Россию в чудесный цветущий сад. Воспоминания о прошлом для одних людей мучительно-тягостные, для других грустно-радостные, ощущение нелепицы их настоящего и еще неясные, но манящие мечты о будущем - все это дает автору возможность нарисовать картину русской жизни накануне первой русской революции.
«Прощай, дом! Прощай, старая жизнь!» - говорит Аня, покидая усадьбу. «Здравствуй, новая жизнь!» - восклицает весело Петя Трофимов, уходя вместе с Аней.
В «Вишневом саде» есть и элегическое настроение, грусть расставания с отживающим прошлым, в котором много было плохого, но было и хорошее. Вместе с тем это своеобразная чеховская лирико- сатирическая комедия, которая с некоторым лукавым добродушием, но все же достаточно сурово, с чеховской трезвостью и ясностью, посмеивается над уходящим с исторической сцены дворянством, представленным выморочными, бессильными чудаками. Впрочем, надо отдать справедливость: они не захотели продать свой вишневый сад, не поддались соблазну, предпочли бедность буржуазной пошлости. В их бездействии сказалось их своеобразное действие, их протест против духа торгашеского расчета, купеческой выгоды. Они остались верны красоте вишневого сада, и поэтому они не так ничтожны и смешны или не только ничтожны и смешны. Эта пьеса о прошлом, настоящем и будущем Родины. И ее главный герой - это лирический образ прекрасного, загадочного вишневого сада, образ красоты жизни, красоты Родины, тревожная и взволнованная мысль о том, кому, каким хозяевам достанется эта красота, что будет создано на месте этого обреченного на гибель сада.
«Вся Россия - наш сад», - говорит Петя Трофимов. Но вот купец Лопахин вырубит старый вишневый сад.
Чехов мечтает о садах будущего, неизмеримо более прекрасных, чем все сады прошлого, он мечтает о прекрасных людях будущего. Чехов верит в Россию и в русский народ. Чехов приветствует новый день Родины - день ее свободы, славы и счастья.
Место образа Лопахина в комедии А. П. Чехова «Вишневый сад» 1. Расстановка социальных сил в пьесе. 2. Лопахин как «хозяин жизни». 3. Особенности характера Лопахина.
Одной из самых знаменитых пьес А. П. Чехова является комедия «Вишневый сад». В ее сюжет положен абсолютно бытовой материал - продажа старого дворянского имения, достоянием которого является вишневый сад. Но не сам вишневый сад интересует Чехова, сад - это лишь символ, означающий всю Росси. Поэтому именно судьба Родины, ее прошлое, настоящее и будущее, становятся для Чехова главными. Прошлое в пьесе символизируют Раневская и Гаев, настоящее -Лопахин, а будущее - Аня и Петя Трофимов. На первый взгляд, в пьесе дана четкая расстановка социальных сил в русском обществе и обозначена перспектива борьбы между ними, уходит в прошлое русское дворянство, ему на смену идет буржуазия.
Эти мотивы просматриваются и в характерах главных героев. Гаев и Раневская беспечны и беспомощны, а Лопахин деловит и предприимчив, но душевно ограничен. Но хотя конфликт и основан на противоборстве социальных сил, в пьесе он приглушен. Русский буржуа Лопахин лишен хищнической хватки и агрессивности по отношению к дворянам Раневской и Гаеву, а дворяне нисколько не сопротивляются ему. Получается так, словно имение с вишневым садом само плывет Лопахйну в руки, а он как бы нехотя покупает его.
Идейный пафос пьесы состоит в отрицании дворянско-помещичьего строя, как отжившего себя. Но вместе с тем Чехов утверждает, что новый класс буржуазия, несмотря на свою активность и силу, несет за собой разрушение.
Капиталисты типа Лопахина и в самом деле приходят на смену дворянству и становятся хозяевами жизни. Но их господство недолговечно, потому что они являются разрушителями красоты. После них придут новые, молодые силы, которые и превратят Россию в цветущий сад. Чехов придавал образу Лопахина особое значение. Он писал: «Роль Лопахина - центральная. Если она не удастся, то значит и пьеса вся провалилась». Лопахин как «хозяин жизни» приходит па смену Раневской и Гаеву. Если бывшие хозяева жизни никчемны и беспомощны, то Лопахин энергичен, деловит, умен. Ой относится к тому типу людей, которые работают с утра до вечера. По социальному происхождению Лопахин стоит намного ниже дворян. Его отец был крестьянином и работал на предков Раневской и Гаева. Он знает о том, как тяжело было его семье, поэтому делает все для того, чтобы занять более высокое положение в обществе, заработать больше денег, потому что именно с их помощью можно было добиться многого.
Лопахин понимает это, поэтому работает, не покладая рук. У него есть та, деловая хватка, которая отличает новых людей от уходящих в прошлое помещиков, которые привыкли жить за счет крестьян. Все, чего достиг Лопахин, он достиг только благодаря своему уму, работоспособности и честолюбию, которых лишены бывшие хозяева жизни. Лопахин дает Раневской дельные и практические советы, следуя которым Любовь Андреевна могла бы спасти свое имение и вишневый сад. При этом Лопахин действует совершенно бескорыстно. Он, конечно, делец, и в его выгоде выкупить вишневый сад, но, все-таки, он относится с уважением к Раневской и ее семье, поэтому старается помочь, чем может.
Чехов пишет, что у Лопахина «тонкая, нежная душа», тонкие пальцы, как у артиста. Но при этом он настоящий делец, думающий о своей выгоде и деньгах.
В этом и состоит противоречие образа Лопахина, которое усиливается в сцене, когда он сообщает о покупке им вишневого сада. Он гордится тем, что смог купить имение, куда его предки не смели проходить дальше порога. В его поведении слиты и обида за вековое крепостничество, и радость победы над бывшими хозяевами жизни, и вера в свое будущее. Он вырубает прекрасный вишневый сад, чтобы на его месте построить дачи. Но здесь есть явное несоответствие. Лопахин собирается строить будущее, уничтожив красоту. Но он строит дачи - временные сооружения, поэтому становится ясно, что Лопахин и сам временщик. Ему навстречу придет новое поколение, которое создаст прекрасное будущее России. Но пока именно он владелец и хозяин. Недаром Петя Трофимов называет его «хищным зверем», который воображает, что можно все купить и все продать. И этого «хищного зверя» пока нельзя остановить. Его радость побеждает все остальные чувства. Но торжество Лопахина кратковременно, оно быстро сменяется чувством уныния и грусти. Вскоре он обращается к Раневской со словами укора и упрека: «Отчего же, отчего же вы меня не послушали? Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь». И как бы в унисон со всеми героями пьесы Лопахин произносит: «О, скорее бы все это прошло, скорее бы изменилась как-нибудь наша нескладная, несчастливая жизнь».
Как и другие герои, Лопахин чувствует недовольство жизнью, он понимает, что она идет как-то не так, не по тому руслу. Она не приносит ни радости, ни ощущения счастья. Лопахин сознает это и потому переживает. Он как бы чувствует, что власть подобных ему людей недолговечна, что им на смену в скором времени придут новые люди, ичони-то и станут настоящими хозяевами жизни.
Загрузка...
