Перемены во благо: опыт организационных изменений. Тектология

В своей основной работе "Всеобщая организационная наука. Тектология", первый том которой вышел в 1912 г., А.А.Богданов 1 предвосхитил многие идеи кибернетики, теории систем, синергетики и других наук. Мысли и выводы Богданова настолько глубоки и многообразны, что в данном небольшом очерке мы коснемся лишь некоторых его взглядов, спроецировав их на ряд современных проблем и тенденций.

"Всеобщую организационную науку, - отмечает А.Богданов, - мы будем называть "тектологией". В переводе с греческого это означает "учение о строительстве". "Строительство" является синонимом для современного понятия "организация" 2 .

Тектология Богданова - это общая теория организации и дезорганизации, наука об универсальных типах и закономерностях структурного преобразования любых систем. Несомненно, что Богданову удалось заложить основы новой синтетической науки, хотя и не получавшей признания длительное время.

Основная идея тектологии состоит в тождественности организации систем разных уровней - от микромира до биологических и социальных.

Самые разнородные явления объединяются общими структурными связями на основании единства и объективности законов организации объектов. Это позволяет Богданову сформулировать задачу и способы ее решения. "Задача тектологии - систематизировать организационный опыт; ясно, что это наука эмпирическая и по своим выводам должна идти путем индукции" 3 . Относительно социальных процессов Богданов считает, что "всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей. Это значит, что всякую человеческую деятельность<...> можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения" 4 .

В результате непрерывного взаимодействия формируется три вида комплекса (системы), которые Богданов различает по степени их организованности - организованные, неорганизованные, нейтральные.

А. Богданов внес заметный вклад в становление и развитие науки управления. Он выступает представителем организационно-технологического подхода к управлению. "Всякая задача, - отмечал он, - может и должна рассматриваться как организационная" 5 .

Богдановым выдвинута идея создания науки об общих законах организации - тектологии. В предисловии к первой части своего основного труда он писал: "Пережитые годы - годы великой дезорганизации, как и великих организационных попыток - породили во всем мире острую потребность в научной постановке вопросов организации<...>" 6 .

Богданов был одним из пионеров использования математических методов при анализе организации и управлении ею. В частности, им был разработан закон наименьших сил ("скорость эскадры определяется скоростью движения самого медленно плывущего корабля"), составивший основу так называемого сетевого метода планирования и управления. Ему принадлежит идея "бирегуляторов", аналогичная понятию обратной связи в кибернетике.

Богданов полагал, что дезорганизация является частным случаем организации (а верхнего предела организации и нижнего предела дезорганизации не существует). Во всем мире происходит борьба организационных форм и в этой борьбе побеждают более организованные формы (неважно, идет ли речь об экономике, политике, культуре или идеологии). Это происходит от того, что организационная система всегда больше, чем сумма ее составляющих элементов , а дезорганизационная система - всегда меньше суммы своих частей. Поэтому основная задача тектологии состоит в лучшей организации вещей (техники), людей (экономики) и идей.

Богданов одним из первых в мире ввел понятие системности, указав, что организация есть целое, которое больше суммы своих частей 7 . Им была разработана идея о структурной устойчивости системы и ее условиях. В самой системе он одним из первых увидел два вида закономерностей:

а) формирующие , т.е. закономерности развития, приводящие к переходу системы в другое качество;

б) регулирующие , т.е. закономерности функционирования, способствующие стабилизации нынешнего качества системы.

Богданов ввел также ряд интересных понятий, характеризующих этапы развития различных систем. Так, термин "комплексия" употреблялся им для обозначения ситуации, когда система представляет собой чисто механическое объединение элементов, между которыми еще не начались процессы взаимодействия. Это характерно для случаев, когда, скажем, предприниматель начинает создавать организацию (набрал кадры, закупил технику, помещение и т.д.), но сама организация еще не функционирует.

Термин "конъюгация" (по Богданову) означает уже такой этап развития системы, когда начинается сотрудничество между отдельными элементами системы (например, работники установили между собой формальные и неформальные отношения).

Термин "ингрессия" выражает этап перехода системы к новому качеству (например, рост сплоченности, взаимопонимание, сработанность коллектива), а понятие "дезингрессия", наоборот, означает процесс деградации системы, ее распада как целостного объединения.

Среди примет нашего времени однозначно можно выделить тенденцию, обозначенную Богдановым как дифференциацию систем . Она проявляется в видоизменении и разрушении ранее существовавших государственных форм и объединявших их систем. В связи с этим закономерно поставить ряд вопросов, в частности, почему распалась система, именуемая СССР? Насколько это соответствует интересам частей этой системы и каковы тенденции развития событий в будущем? Многомерность и масштабность этих вопросов не позволяют однозначно и кратко дать ответ, однако попытаемся обозначить некоторые штрихи. Сам факт разрушения системы и причины, лежащие в его основе, вскрываются и объясняются специалистами, представляющими самые различные направления знаний.

Кто-то видит причины в неумелом государственном управлении, кто-то в порочности тоталитарного режима или практической несостоятельности используемых теорий. Некоторым здесь видится историческая предопределенность . Представляется, что эти и другие точки зрения в той или иной степени отражают различные стороны происходящих процессов.

В этом плане "Тектология" А. Богданова имеет, на наш взгляд, ряд преимуществ по сравнению с другими науками. Некоторые из этих преимуществ возникают в силу изначальной экономической, социальной, национальной и прочей нейтральности методов тектологии, что способствует объективности подхода. Другая группа преимуществ обусловлена синтетичностью тектологии, позволяющей рассматривать процессы в единстве, не расчленяя их на социологические, психологические, политические, экономические и другие составляющие. И, наконец, третья группа преимуществ вытекает из универсальности методов тектологии, позволяющей применять их к различным системам и событиям вне зависимости от их необычности и новизны для исследователя.

Не задаваясь целью всестороннего изучения тектологического акта, именуемого распадом СССР, тем не менее попробуем, используя закон расхождения , оценить ситуацию и обозначить возможные тенденции. Очевидно, что если СССР является системным образованием, то правомерно его составляющие части (республики, края, области и т.д.) рассматривать как части системы, подвергшейся действиям разрушительных тенденций. Согласно закону расхождения в этих частях объективно накапливались различия, которые становились причиной возникновения дополнительных связей. Накопление различий приводит и к образованию системных противоречий.

Снятие противоречий возможно двумя способами: отрицательным - разрушение самой системы, а, следовательно, и дополнительных связей, и положительным - преобразование системы, разрешающее ее наиболее острые противоречия.

Таким образом, с разрушением системы должны были бы исчезнуть и противоречия. Однако, по нашему мнению, этого не произошло. Более того, даже поверхностный взгляд на различные стороны жизни общества дает основания утверждать, что степень противоречий имеет тенденцию к росту. С другой стороны, если в процессе тектологического акта дополнительные связи остаются, следовательно, система как целое сохраняется.

Вышеизложенное позволяет сделать два важных вывода. Первый состоит в том, что фактического распада системы, ранее именуемой СССР, еще не произошло.

Независимо от политического "демонтажа" СССР его составные части объединяют целостность экономического пространства, общность истории и судьбы, совпадение культурно-духовных интересов и нравственно-психологических ценностей. Республики (особенно Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан) продолжают оставаться неразрывной частью единого народнохозяйственного комплекса. Достаточно отметить, что на предприятиях машиностроительного комплекса этих республик большинство материалов, сырья и комплектующих изделий поступают из стран - членов СНГ.

В ходе Всесоюзного референдума 1991 г. подавляющее большинство населения из общего числа включенных в списки голосовало за сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик. И в настоящее время большая часть населения бывших союзных республик сохраняет добрые чувства к бывшему Союзу, продолжает причислять себя к новой исторической общности - советскому народу. Большинство граждан бывшего Союза ни нравственно, ни психологически не воспринимают возникшие между ними разделительные барьеры.

В то же время степень противоречий в системе увеличивается, что свидетельствует о неадекватности действий в социальной среде (в первую очередь имеются в виду управленческие действия) поставленным целям, предполагающим снятие противоречий. Это второй вывод.

В связи с продолжением процесса накопления системных противоречий возникают и дополнительные связи, компенсирующие разрушительные тенденции. В настоящее время зреют и нарастают устремления в направлении экономической интеграции совместного общения, социального единения, консолидации и сплочения. Представляется, что самоопределение в независимые государства не уменьшило, а усилило тягу народов друг к другу.

Конкретизируя изложенное, можно обратиться к методам различных наук и попытаться определить характер противоречий и различий (национальные, экономические, территориальные, государственно-политические и др.), оценить прочность и многообразие дополнительных связей, установить соотношение между тенденциями.

Берем на себя смелость утверждать, что сегодня уровень противоречий значительно ниже уровня дополнительных связей, т.е. действительного и полного разрушения системы не предвидится. Однако дополнительные связи можно разрушить искусственно (например, управленческими актами). В этом, видимо, и скрывается основная опасность для преобразующейся системы, в которой мы живем. Поэтому целесообразно всячески культивировать среди народов такие коллективистские ценностные ориентации и идеалы, как взаимное уважение, дружба, братство, солидарность, интернационализм, которые были и остаются нравственно-духовной основой социального единства наций, их сближения и взаимопомощи. Одновременно необходимо изживать узкий национальный эгоизм, недоверие и вражду.

Богданову принадлежит заслуга в разработке личной тектологии - науки об организации своей жизнедеятельности. Исходным пунктом такой организации Богданов считал сознание и самосознание, желательное тождество сознания и бытия, действия и бытия. Самосознание - исходный пункт, первоначало, основной принцип менеджмента, с реализацией которого связаны самопознание, самовоспитание, саморегуляция.

Богданов из многих форм вычленяет тектологическое сознание и самосознание, отражающие организационные связи, организационные принципы и функции. "У каждого человека, - писал Богданов, - есть своя маленькая и несовершенная стихийно построенная тектология. В практике и мышлении он оперирует тектологически" 8 , сам того не подозревая, подобно тому как обыватель, взглянув на часы, устанавливает астрономическую величину помимо своего ведома и намерения. Но и эту обыденную тектологию не следует считать просто индивидуальной.

Человек получает ее из социальной среды через общение с другими людьми. Из этого общения он формирует наибольшую долю своего опыта и особенно методов его организации, долю настолько большую, что его личный вклад по сравнению с этим представляет величину неизмеримо малую и к тому же величину зависимую.

Таким образом, и в обыденной тектологии существуют элементы, общие для массы людей, если даже не для всех, элементы, так сказать, общепринятые. Богданов выступил против утверждения софистов, что у каждого человека истина своя. Он поддержал и развил идеи Сократа и Аристотеля о том, что существуют общие нормы и методы организации жизнедеятельности, ведущие людей к взаимопониманию и согласию.

Богданов писал о народной тектологии, основанной на житейском опыте. Многие правила, выработанные самим народом ("где тонко, там и рвется", "куй железо, пока горячо", "любой ребенок сломает прутик, веник не сломает даже сильный человек" и др.), имеют всеобщее значение. Их познание для руководителя представляет большую ценность 9 .

Этот вывод представляется очень важным для российской действительности, оберегая управленческое мышление от субъективизма и переоценки модного сейчас индивидуализма.

Одним из самых ярких представителей отечественной школы теории организации является Александр Александрович Богданов (настоящая фамилия Малиновский).

Александр Александрович родился 10 (22) августа 1873 года в селе Соколка Гродненской Губернии.

Как отмечал сам Богданов, его мировоззрение оформлялось под воздействием книг разночинцев-«шестидесятников» - «таких выдающихся популяризаторов, как Чернышевский и Писарев», и таких видных естествоиспытателей, как Сеченов и Тимирязев. Исторический метод в биологии виднейшего русского дарвиниста профессора Тимирязева укрепил затем в младшекурснике Московского университета (с 1892) приверженность «материализму естественников» - «несколько примитивной философии», «идейному знамени суровых демократов-нигилистов». Учеба прервалась исключением за участие в студенческом протесте, в котором он учувствовал в 1894, и диплом был защищен уже в другом университете – Харьковском, на медицинском факультете в 1899.

А. Богданова, ввел его в круг видных фигур российской социал-демократии и окрылил уверенностью в найденном ключе социально-генетического исследования: «соединять, как звенья одной сложной цепи развития, явления технические и экономические с вытекающими из них формами духовной культуры». (Богданов 1925)

Уже в 1904 г. в работе "Обмен и техника" он выдвигает ряд положений своей концепции "подвижного равновесия" экономики. В 1905 году входит в ЦК РСДРП и через два года начинает осуществляться издание "Капитала" К. Маркса под его общей редакцией. Также Богданов возглавил группу «Вперёд», и был организатором партийных школ в Болонье и на Капри. Он – автор и популярных учебников по экономике, каждый из которых выдержал более 10 изданий, и капитального "Курса политической экономии" (совместно с И. И. Скворцовым-Степановым).

В 1913 г. А. Богданов написал брошюру «Между человеком и машиной», в которой проанализировал систему Тейлора.

А. Богданов ставил перед организационной наукой задачу триединой организации – вещей, людей и идей. Эта наука, по мнению Богданова, должна систематизировать огромный организационный опыт человечества и вооружить руководителей знанием организационных законов.

Его заслугой является разработка фундаментальных методологических проблем теории организации. Исходя из анализа сущности организации, А. А. Богдановым была выдвинута идея о необходимости системного подхода к ее изучению.

Десятилетие разработки тектологии (1912-1922) было эпохой величайшего «кризиса форм» – научных, социальных и политических революций. Как полковой врач русской армии на восточном фронте мировой войны Богданов воочию увидел срыв «цивилизованного» человечества на «пути Каина», а как ученый-провидец - угрозу атомного самоуничтожения.

Сформулированная и разработанная А. А. Богдановым «Тектология» явилась одной из первых концепций общего учения об организации. В ней автор дал общее описание процессов возникновения и распада организаций. В отличие от Ф. Тейлора и его последователей, рассматривавших организацию именно как замкнутую систему, находившуюся в неизменном окружении, Александр Александрович отмечал взаимосвязь организации с внешней средой. В своем фундаментальном труде Богданов по существу сформировал целостное представление об организационной науке, сформулировал ее основные принципы и закономерности и объяснил механизм их проявления, показал ее роль и значение в мироздании и пути развития.

Он дифференцировал науку и искусство организации, считая, что организационное искусство существовало всегда. Предметом этой науки являются, по мнению его, общие организационные принципы и законы, по которым протекают процессы организации во всех сферах органического и неорганического мира: в психических и физических комплексах, в природе, в работе стихийных сил и в сознательной деятельности людей. Эти процессы действуют в технике (организация вещей), в экономике (организация людей), в идеологии (организация идей).

Пути стихийно-организационного творчества природы и методы сознательно-организационной работы человека могут и должны подлежать научному обобщению. Богданов высказал идею о необходимости системного подхода к изучению организационной науки, дал характеристику системы и ее элементов, показав, что организационное целое оказывается больше простой суммы его частей. Богданов считал необходимым рассмотрение всякого целого, всякой системы элементов в ее отношении к среде и каждой части в ее отношении к целому.

Основными в тектологии являются понятия об элементах и их сочетании. Элементами являются активности – сопротивления всех возможных родов. Сочетания сводятся к трем типам комплексов: комплексы организационные, дезорганизационные и нейтральные. Они различаются по величине практической суммы их элементов.

Формирующий механизм включает в себя такие компоненты, как, «конъюгация» (соединение комплексов), ингрессия (вхождение одного комплекса в другой) и дезингрессия (распад комплекса).

Организационная деятельность человека, в какой бы сфере она ни осуществлялась, заключается в соединении и разъединении каких-нибудь комплексов.

Соединение комплексов (первичный элемент) составляет первооснову механизма тектологии, названную биологическим термином конъюгация. В этот термин Богданов вкладывал следующее: это и сотрудничество, и всякое иное общение, и плавление металлов, и обмен товарами между предприятиями и многое другое. Соединение комплексов, ведущее к организационному кризису, разрыву технологической границы между ними и возникновению какой-то качественно новой связки (ингрессии). Наряду с соединением комплексов часто имеет место и разделение, распад организационный кризис системы, только иного типа.

Модель организационного устройства Богданова носит универсальный характер и применяется им к познанию безграничного диапазона процессов и явлений, происходящих как в природе, так и в обществе.

Богданов выдвинул следующие научно-организационные принципы тектологии:

1. Всякое организованное целое есть система активностей, развертывающихся в определенной среде в непрерывном взаимодействии с ней. Отсюда и общество представляет систему «человеческих активностей» в природной среде в борьбе с ее сопротивлениями.

2. Каждая часть организационной системы находится в определенном функциональном отношении к целому. Так, в обществе каждая отрасль его хозяйства, каждое предприятие, каждый работник выполняют свою определенную функцию.

Издавая за свой счет в 1917 г. 2-й том «Тектологии» с характерным подзаголовком «Механизм расхождения и дезорганизации», Богданов не принял «военно-коммунистической революции» своих прежних соратников-большевиков, предостерегал от «гражданской войны с расточением лучших сил народа», а позднее грустно констатировал «потоки крови», «гибельное разорение». Однако, отказавшись вернуться в число «вождей» своей бывшей партии, ставшей партией власти, он не устранился от тяжести положительной организационной работы. Охотное включение в деятельность стихийно возникшего Пролеткульта дало трибуну для распространения идей всеобщей организационной науки. Но ненадолго: с 1920 г., административно зажав «пролеткультство» (и расчистив дорогу «воинствующему материализму» и «рапповщине»), Предсовнаркома Ленин и прочие партчины напустили на «богдановщину» ретивое стадо травителей («усердствующих сикофантов», как называл их тектолог).

Богданов внес огромный вклад в теорию организации и управления. Основные его идеи нашли отражение в работах: «Очерки всеобщей организационной науки» (Самара, 1921), «Организационная наука и хозяйственная планомерность» (Труды первой Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства, 1923), «Всеобщая организационная наука (тектология)».

Первую Всероссийскую инициативную конференцию по НОТ (Научная организация труда) 20 января 1921 г. открывал доклад А. А.Богданова «Организационная наука и хозяйственная планомерность». Он вызвал восторженные отзывы виднейшего специалиста по статистике труда, одного из будущих руководителей Госплана С.Струмилина и организатора Центрального научно-технического клуба профсоюзов (в прошлом - секретаря редакции журнала «Производительные силы России») С.Раецкого. Однако для ведущих советских идеологов НОТ А. Гастева (директор Центрального института труда – ЦИТа) и О.Ерманского тектологический подход был слишком абстрактным. А председатель массовой нотовской Лиги «Время» П. Керженцев присоединился к громогласным хулителям Богданова, извращенно толкуя «закон минимума» как «призыв равняться по наиболее слабому звену». В целом позиция власти (за исключением Бухарина) к идеям Богданова была отрицательной и вполне укладывалась в следующую цитату заведующего Агитпропом ЦК, что «богдановщина – идеалистическая фальсификация марксизма, смыкающаяся с реакционной буржуазной наукой» (XVI съезд ВКП(б).

Жизнь этого замечательного ученого, человека энциклопедических знаний (ведь помимо экономики он был еще также врачом, философом и ученым естествоиспытателем) трагически оборвалась в 1926, когда он будучи организатором и директором Института переливания крови погиб, производя на себе опыт.

Впоследствии начиная с 60-х годов, такие авторы, как Сетров, Блауберг, Малиновский, Тахтаджян и др. перешли к радикальному пересмотру отношения к тектологии и ее оценке. Так в 1972 г. академик А. Л. Тахтаджян в обширной статье изложил основные идеи тектологии, сравнил ее с общей теорией систем Л.фон Берталанфи (в пользу А. А. Богданова) и обогатил новыми категориями, установленными биологической систематикой, теорией эволюции и кибернетикой: субсистема, ограничение разнообразия, гетерогенные и гомогенные системы, матричный и эмергентный отбор, тригеррный эффект, принцип гетеробатмии (внутрисистемной структурной разноступенчатости) и т.д.

Переиздание в СССР «Тектологии» после 60-летнего перерыва в 1989 г. под редакцией академика Л.И.Абалкина стало своеобразным «свидетельством о возрождении».

Следует отметить, что, по некоторым современным оценкам, А. А. Богданов разработал "наиболее полно теорию динамического экономического равновесия, лежащую в основе современных представлений об оптимальном перспективном планировании", и внес заметный вклад в принципы построения межотраслевого баланса.

Принципы наименьших и подвижного равновесия и другие тектологические правила не потеряли своей актуальности и сегодня.

Первые контакты с «Группой семи» состоялись еще во времена СССР. Так, 17 июля 1991 г. в Лондоне «на полях» саммита состоялась рабочая встреча президента СССР М.С.Горбачева с лидерами «семерки».

В дальнейшем лидеры стран «Группы семи» придерживались подобного формата проведения встреч уже с российским президентом (Мюнхен 1992 г. и Токио 1993 г.). Их главный итог – установление прямого взаимодействия между Россией и «семеркой» по ряду международно-политических и экономических вопросов.

Начало оформлению «восьмерки» было положено в 1994 г. на саммите в Неаполе. Его первая часть прошла в «семерочном» формате, а вторая – в формате «восьмерки» с участием российского Президента в качестве равноправного партнера. Важным этапом дальнейшей институционaлизации «восьмерки» стал саммит 1995 г. в Галифаксе. Он дал импульс налаживанию практического взаимодействия по ряду глобальных проблем, созданию рабочих механизмов «восьмерки» с российским участием.

1918 ), с. 5 –11 и в «Науке об общественном сознании» А. А. Богданова с. 13 –26 (3-е изд.).

Некоторые экономисты объясняют квалификацию труда и связанное с нею повышение заработка предыдущими затратами на обучение, на подготовку работника и возмещением этих затрат. Мы видим, что эта точка зрения излишня. В сущности она даже и нелогична. Наибольшую долю затрат на обучение, на содержание будущего работника за это время и проч. делает чаще всего не сам он, а другие: его родители, те, кто его учил, учреждение, где его учили, так или иначе в конечном счете само общество. Почему же оно станет «возмещать» ему эти затраты? Дело решается только хозяйственной необ одимостью.

Доклад на 1-ом съезде по Научной Организации Труда (в январе 1921 г.). Приводится с некоторыми сокращениями.

Разумеется, тут очень большое значение имеет легкость самой конъюгации, т. е. подвижность элементов комплекса, его внутренняя пластичность. Например, в твердом куске железа электрические и магнитные активности конъюгируют и выравниваются весьма быстро, тепловые уже гораздо медленнее, а химические - сравнительно очень медленно, так что одна часть его может совсем проржаветь, тогда как другая часть останется нетронутой. Малая подвижность элементов равносильна их значительной раздельности.

Некоторые одноклеточные водоросли живут в «симбиозе» с одноклеточными животными; так, зеленая зоохлорелла - в теле сувойки; хлорофилльные элементы зоохлореллы разлагают углекислоту дыхания сувойки и выделяют из нее углерод для образования углеводов, нужных зоохлорелле, тогда как освобождающийся кислород вновь служит для дыхания сувойки. Та же форма дополнительной связи, а какая разница масштаба!

Только эту полную взаимозависимость мы, конечно, и подразумеваем, говоря о предельном характере дополнительного соотношения. Что касается самой поляризации, т. е. степени организации тех и других противоположных активностей, то она обыкновенно весьма далека от предела.

Так, топорище «усваивает» энергию движения, которая «затра­чи­вается» рукой. Движущий толчок дается на одном его конце и переходит до другого конца в виде волны сжатия, так что каждая следующая часть начинает двигаться по мере усвоения этой энергии позже предыдущей на некоторый промежуток времени, очень короткий, но теоретически вполне измеримый. Таким же способом эта энергия «дезас­сими­лируется» топорищем и «усваивается» лезвием.

Оно и отличается от «обыденного» мышления высшей строгостью, то есть интенсивностью этого подбора.

Эта аналогия с одновременно заведенными часами служила старым философам для пояснения «предустановленной гармонии» между элементами мира - монадами или между телом и душой. Так как гармонии этой не существует, то сравнение особенно пригодно для того, чтобы пояснить развитие дисгармоний.

Они, собственно, «выбирают» свои объекты, т. е. на одни напада ют, на другие нет, на основе так называемого «хемотропизма» - химиче ского притяжения и отталкивания: например, одни из бактерий химически их привлекают, другие, напротив, вызывают реакции удаления. Но так как фагоциты нормально должны уничтожать пов­реж­денные, разрушенные или даже ставшие просто ненужными клетки самого организма, то их хемотропизм и не может вообще спасать от них его ткани.

Из этого, конечно, отнюдь не следует делать вывод об ограниченности развития научно-машинной техники вообще. Из затруднений чрезмерной дифференциации отдельных орудий она до сих пор успешно находила выход. Нередко ей удается «упростить» орудие, т. е. ту же сумму функций совместить в меньшем числе частей. В других случаях дело меняется изменением размеров орудия: при больших размерах уменьшаются отрицательные результаты сложности приспособления, уменьшается его «нежность» по отношению к случайным разрушительным влияниям, так как более крупные части тем самым «грубее» и прочнее; понижается относительная величина внутренних трений, потому что поверхности соприкосновения растут медленнее объема. Затем возможно изменение всего типа орудия, иное распределение всех функций его и т. д.

Не знаю, надо ли пояснять, что эта «ассимиляция» психических образов путем взаимного подбора - отнюдь не только источник ошибок и неточностей, но еще более - метод величайшей полезности для развития жизни. Например, все наиболее общие и точные законы, выработанные науками, возникали на основе такого уподобления различных комплексов опыта, уподобления, идущего гораздо дальше их непосредственного сходства.

Наше время дает чрезвычайно яркую иллюстрацию того, насколько всякое, даже прямо враждебное, взаимодействие является «обще­нием», конъюгацией структурных элементов и соотношений. Война по существу своему есть взаимная дезорганизация социальных комплексов, активности которых соединяются здесь, в общем, по типу дезингрессии. Однако война сопровождается непрерывным «обменом» организационного опыта, технических приемов, более того, заимствованием идеологических приобретений, происходящим между врагами немногим меньше, чем между союзниками. Взаимный грабеж материальных элементов культуры по объективным результатам равносилен мирному обмену продуктами, прав­да, очень неравномерному и несистематичному; и точно так же каждая сторона стремится ограбить у другой продукты научного и экономического творчества, чтобы «бить врага его же оружием». Таким образом война есть конъюгация, крайне болезненная и соединенная с растратой сил, но приводящая на деле к возрастанию суммы общих элементов и соотношений между сторонами - к контрдифференциации.

Это соотношение легко объяснимо, если представить себе, что действие яда основано на некоторой специальной активности, которой противостоит определенное сопротивление протоплазмы. Дезорганизующая сила яда зависит от того, насколько эта его активность превосходит сопротивление. Но если активность уменьшается вдвое, а сопротивление остается прежнее, то разность между ними изменяется, конечно, гораздо сильнее, и сам перевес может перейти на другую сторону. Так, многие яды в малых дозах оказываются при известных условиях жизненно безвредны (иногда даже и полезны: кофеин, алкоголь и др.).

Также не всегда конъюгация клетки А, отравляемой токсическим веществом a , с клеткой В, в которой его нет, может оказаться полезной. Вопрос в том, почему именно его там нет. Если потому, что протоплазма клетки В особенно успешно против него боролась, быстро разрушая или выделяя по мере его образования, то при конъюгации можно ожидать максимального выигрыша; поскольку та же протоплазма сохранит при слиянии свои свойства, она справится и со всем находившимся в протоплазме А количеством токсина, и он весь будет устранен из системы. Но, допустим, его не было в В по другой причине: по той, что она и ее ближайшие предки находились в ино среде, не заключавшей условий образования токсина a в клетках. Тогда вероятен эффект не только менее благоприятный, но и прямо неблагоприятный. Для протоплазмы В ядовитое действие a окажется сильнее, чем для А, это будет действие нового, непривычного яда. Произойдет усиленное разрушение тканей В и продукты этого распада могут в свою очередь отравить также протоплазму А. Возможно не только понижение жизнеспособности, не исключена и прямая гибель системы.

Г. Дженнингс полагает, что и замедление в дальнейшем делении клеток тоже выгодно, потому что каждый акт деления временно их ослабляет, а это при неблагоприятных условиях особенно вредно. Тектологически это замедление, если оно окажется постоянным и обязательным, может быть понято, например, таким образом. Клетки, выжившие после конъюгации, обладают уже, очевидно, повышенной структурной устойчивостью, а деление клетки есть, во всяком случае, структурный кризис; и естественно, что возрастание структурной устойчивости может его отдалять.

Но не абсолютно их исключает, а только, как мы указывали, ограничиваетих очень малыми относительно величинами (практически час­то - «бесконечно малыми», т. е. такими, которые могут не приниматься в расчет).

Особенная связь конъюгационных явлений с жидким состоянием или подобным ему элементо-подвижным строением, существующая для большинства знакомых нам комплексов, своеобразно отразилась в некоторых языках. Французское слово «influence » и его точный перевод - русское слово «влияние» выражают по основному смыслу то воздействие одного комплекса на другой, которое возникает при их конъюгационном соединении, буквально же означают акт смешения жидкостей («вливание»). Так же и термин «слияние» (т. е. «сливание воедино») употребляется по отношению к всевозможным конъюгациям, например, и социальных групп, и идеологических систем, и психических образов.

Здесь с первого взгляда смешение элементов и вариация кажутся односторонними: извращено представление о ките, а не об акуле. Вообще такая односторонность, мы знаем, возможна: но в данном случае это не так. Мы взяли акулу просто как представителя рыб; на деле же образ кита конъюгировался не с одним, а очень многими образами разных рыб, и понятно, что вариации, внесенные в него этими образами, во много раз значительнее и соответственно легче констатируются, чем вариации в них самих. Для нашей схематической задачи не требуется детально точного анализа; но несомненно, что в эпоху разбираемого обобщения и представления о рыбах не могли остаться без влияния ошибочно конъюгированного с ними образа (например, иным было представление о пределах величины рыб, отчасти, может быть, и о внутренней их анатомии).

Фигура Гамлета представляет огромный интерес для тектологии в самых различных смыслах. В одной из прежних работ мне пришлось исследовать ее, как образец развития под действием гедонического подбора («Эмпириомонизм», ч. II , изд. II , с. 125–130).

Но для либералов боевого и творческого периода либерализма эта сторона его была гораздо ближе и важнее, потому они так часто объединяли, иногда и смешивали идеал «свободы» с идеалом «братства». И немногие остающиеся теперь представители феодального мышления, в своей враждебности к либерализму, тоже не могут простить ему его конъюгационной роли, вследствие чего особенно хорошо помнят ее. Поэтому они легко смешивают либерализм с социализмом или, по крайней мере, между ними признают только количественное различие. Как ни ошибочен этот взгляд с современной точки зрения, в нем все же, следовательно, есть своя доля исторической истины.

Учение об особой пубертатной железе принадлежит, собственно, Штейнаху. По другим воззрениям, которые за последнее время принял и Воронов, гормоны выделяются тем же эпителием канальцев, который является источником сперматозоидов. Для нас здесь неважно, что из двух вернее.

Согласно данным опытов Штейнаха над прививкой крысиных яичников старым самкам крыс и последних опытов Воронова над прививкой обезьяньих яичников старым женщинам, результаты все-таки получаются, но менее яркие, чем в опытах над самцами.

В моих опытах при довольно несовершенной еще технике удалось один раз обменять между двумя лицами по 1300-1350 куб. см крови, что составляет приблизительно четверть ее общей массы. В практике американских врачей были случаи при больших потерях крови переливания больному до 2000 куб. см, т. е. до 40% нормального количества.

Вопросу об индивидуальности крови специально посвящена интересная работа Леоне Ляттеса (ее немецк. перевод «Die Individualit ä t des Blutes» вышел в Берлине в 1925 г.). В ней, впрочем, вопрос этот рассматривается не со всех сторон, а, главным образом, применительно к судебной медицине.

По наблюдениям над лицами, дающими кровь для переливания, здоровый человек, пожертвовавший 700 –800 куб. см крови, восстанавливает их вполне, при хорошем питании, недели в две.

Не случайное, конечно, совпадение и тот факт, что безопасное, не ведущее к разрушению кровяных телец переливание крови возможно, вообще, в тех же рамках, как и успешное половое скрещивание, т. е. между животными одного вида.

За полгода, прошедшие после того, как я подводил эти итоги первым опытам, их было сделано еще с десяток среди других работ вновь организованного в Москве при Наркомздраве Института переливания крови. Наши предвидения и первые выводы подтверждаются этими дальнейшими опытами все более определенно.

За последнее время стало известно об опытах французского врача Эло Яворского, представляющих некоторое сходство с нашими. Но, ка­жется, сходство это больше внешнее. Яворский «омолаживает» пожи лых людей с помощью крови от специально выбранных молодых особ; способу выбора он придает большое значение, но о сущности его до последнего времени, по-видимому, не сообщал. Он впрыскивает эту кровь в малом количестве - несколько капель - и утверждает, что она действует «наподобие вакцины», как бы заражая молодостью и иммунизируя против старости. Было бы очень хорошо, если бы такая легкая операция давала так много. Но конкретные результаты опытов нам неизвестны, а теоретически, как читатель мог видеть из предыдущего, такой «вакцинный» путь действия маловероятен: старость не заразная, а, так сказать, общеорганизационная болезнь организма. Наши же опыты говорят за то, что старая кровь не старит и молодая не молодит, а конъюгация разной крови дает повышение жизнеспособности.

С накоплением массы «собирательная способность» материального комплекса возрастает быстрее, чем сама масса. Например, на расстоя нии Нептуна солнечное тяготение еще в силах рано или поздно вовлечь в систему всякую частицу, скорость удаления которой не превышает 7,3 км/с. Но если бы масса Солнца увеличилась в 4 раза, то оно смогло бы привлечь всякую частицу в пределах такой же скорости на расстоянии вдвое большем. Следовательно, объем пространства, в котором оно с прежней силой выполняет собирание рассеянной материи, возрастает тогда не в 4, а в 2 х 2 х 2, т. е. в 8 раз. Если масса увеличивается на очень малую величину, то сфера достаточной силы тяготения возраста ет на величину, в полтора раза относительно большую.

Например, матка у социальных насекомых - только центр родовой жизни и кровной связи общины, а не руководительница труда.

Это не относится к увеличению массы мозга, которое у ребенка идет, напротив, медленнее, чем для других органов. В данном отношении среда мозга менее благоприятна, так как он заключен в костяную коробку.

Когда нервно-мускульная реакция слова происходит в ослабленной степени, звуков может вовсе не получаться: слово не «произносится», а только «мыслится», оно недоступно другим людям. Мышление - внутренняя речь. Его элементы - «понятия» - тоже, следовательно, дегрессивны, «скелетны».

Существуют и зародыши физиологических мер для времени, как, например, «миг» (продолжительность акта мигания), «момент» (movi ­mentum - движение), «век» (т. е. человеческая жизнь) и т. п. Но меры эти очень рано утратили значение.

На первых порах это, вообще говоря, не бессмертие, а только посмертная жизнь души, более или менее продолжительная, после которой и душа умирает; ведь исчезает рано или поздно и сама память о предке-организаторе, отмирают и забываются его руководящие заветы... Подробнее обо всем этом см. мою «Науку об общественном знании». С. 50–64.

При этом в понятие догмы мы включаем не только признание известного учения с его теоретической стороны, но и практические предписания, с ним связанные, а в понятие программы - не только соб­ственно задачи партии, но и методы их осуществления, поскольку партия делает их обязательными для своих членов. Такое условное расширение понятий мы вводим для того, чтобы упростить способ выражения, избегнуть многословности схем.

Чтобы не останавливаться долго на частном сюжете, приведу несколько иллюстраций. В борьбе ариан с православными центром спора был вопрос - следует ли считать Мессию человеком или в то же время божеством. Арианская точка зрения выражала демократические стремления низов христианства, ибо приравнивала жрецов, ведущих свою власть от Мессии, к остальным людям; православная точка зрения, высоко поднимая жречество над массами, гарантировала величайшие привилегии для него. Борьба гуситов за причащение мирян под двумя видами - тела и крови - была также борьбой за демократизацию жречества и отнятие у него привилегий, ярким символом которых было его исключительное право причащаться под двумя видами, тогда как миряне должны были ограничиваться одним. У наших староверов их преданность написанию «Исус» вместо «Иисус» была отнюдь не результатом упрямой неграмотности, а случайным символом протеста против византийских тенденций высшего духовенства, энергично освящавшего происходившее тогда закрепощение крестьянских масс. Так на войне до сих пор знамя служит символом для сплочения той или иной боевой организации; и его защита по своему объективному значению есть охрана организационной солидарности солдат, их моральной связи.

Последнее относится к сектам в их нормальной, консервативной среде, а не к современным, находящимся в состоянии возрастающего упадка и дезорганизации. В этом случае, когда символы догмы уже не соответствуют практическим стремлениям и потребностям секты, но еще сохраняются несмотря на это, возникает большая внутренняя разнородность на почве различного отношения отдельных элементов секты к символам догмы и к скрытым за ними практическим тенденциям.

Столь часто наблюдаемый у детей, а нередко и у взрослых «мис­тический страх» мрака и ночи есть, по всей вероятности, атавизм - пережиток тех ощущений беспомощности и неопределенной, повсюду угрожающей опасности, которые должен был испытывать первобытный человек при этих условиях и которые глубоко врезывались в его нервную систему.

Наш глаз для дневного и ночного зрения располагает, как теперь выяснено, разными органами: цветное зрение «колбочек» днем и гравюрное, различающее только степени света, зрение «палочек» сетчатки ночью; при этом ночное во много раз чувствительнее дневного; однако, не говоря уже о важном значении цветности для ориентировки, разница освещения в сотни тысяч раз не может быть хотя сколько-нибудь уравновешена разницей чувствительности.

Интересно, что существует и полуденная форма «мистического страха», конечно, гораздо более редкая; она встречается, однако, даже и у северян, - надо полагать, как атавизм от далеких тропических предков.

Напомню, что та и другая характеристика действительны в тех пределах, пока дело идет о «той же самой» форме, т. е. пока сохраняется ее основное строение, - до кризиса, который его изменяет и к которому неизбежно приводят при достаточном развитии оба типа подбора. Другими словами, они действительны в рамках наблюдаемой непрерывности.

Так как величина атома чрезвычайно мала, а эта разность расстояний его элементов, очевидно, еще меньше, то сила тяготения, от нее зависящая, весьма ничтожна по сравнению с силой притяжения или отталкивания между двумя электронами. Первая меньше второй приблизительно в миллиард дециллионов раз (число, изображаемое единицей с 42 нулями).

Особенно в периферических, пограничных частях, потому что там сказываются непосредственно все воздействия среды и что величина поверхностного натяжения плазмы должна изменяться в зависимости хотя бы от самых незначительных химических изменений.

При этом мы должны сначала отбросить понятие о «поверхностном натяжении» жидкостей, которое есть лишь условное выражение результатов взаимодействия между жидкостью и ее средой.

В случае с абсолютным нулем «приближающиеся» условия тоже создаются. В «абстрактном методе» социальных наук, имеющем по существу то же значение, их приходится активно «избирательно» наблюдать.

Всю ту бесконечность объективных фактов, которая еще не достигла границ нашего опыта, я в одном месте обозначил как «океан неизвестного». Н. Карев утверждает, что этим самым я признал кантовские «вещи в себе», лишь по-своему их называю. Оказывается, Кант учением о «вещах в себе» хотел только сказать, что мы не все видели, не все знаем. Чудесное истолкование, и какое простое. Подумаешь, из-за чего старик мучил столько поколений философов. Писал: «непознаваемое», а читать надо было «еще неизвестное».

Здесь еще одно психологически курьезное приключение. Критик го­ворит о «водопроводных трубах», о которых в моем тексте ни слова не было. Откуда они взялись? Легко догадаться. Я упоминаю там о «теплопроводности». Ученый критик, по-видимому, спутал это физическое понятие с более знакомым ему водяным отоплением, которое «проводит тепло» по трубам. Отсюда они и получились.

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

А.А. Богданов
Тектология. Всеобщая организационная наука
1912 г.

Том I

Глава I. Введение.

Историческая необходимость и научная возможность тектологии § 1. Организационная точка зрения 1.

Всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей. Это значит: всякую человеческую деятельность – техническую, общественную, познавательную, художественную – можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения.

В обыденной речи словам «организовать», «организация», «организаторская деятельность» придается смысл более узкий, более специальный. Но если мы захотим дать понятиям научную определенность и точность, то этот обыденный смысл их не может быть удержан как смутный и заключающий в себе непоследовательности.

Всего чаще термин «организовать» употребляется тогда, когда дело идет о людях, об их труде, об их усилиях. «Организовать предприятие», «организовать армию» или «кампанию», «защиту», «атаку», «исследование» и т. п. – значит сгруппировать людей для какой-нибудь цели, координировать и регулировать их действия в духе целесообразного единства. Но анализируем ближе один из этих примеров, положим, наиболее типичный – «организовать предприятие», и немедленно обнаружится, что даже тут понятие шире, что оно относится не только к человеческим активностям.

Организатор предприятия объединяет работников, комбинирует их трудовые акты. Многие из этих актов могут быть замещены движениями машин. Когда вводится машина, то перед организатором задача выступает в таком виде: координировать, т. е. целесообразно сорганизовать действия работников с работой машин. Организуемым объектом оказываются и живые, и мертвые активности, взятые вместе.

Но машина есть одно из орудий, более сложное, чем другие, и только. В технике орудия представляют дополнение органов тела, организационных элементов рабочей силы; и улучшение всякого орудия или введение нового обусловливает перегруппировку рабочих сил или изменение связи трудовых действий. То же в разной мере относится и к другим средствам производства. Следовательно, задача здесь такова, чтобы сорганизовать рабочие силы и средства производства в планомерно функционирующую систему; это организация людей и вещей в целесообразное единство.

Когда изобретатель комбинирует и строит машину, то у него элементами, которые он организует для заранее поставленной цели, служат вещи с их специфическими энергиями: «мертвая» машина может и в отдельности рассматриваться как некоторая организованная система, хотя эта ее характеристика едва ли привычна для обыденного мышления.

В общем, весь процесс борьбы человека с природой, подчинения и эксплуатации стихийных ее сил есть не что иное, как процесс организации мира для человека, в интересах его жизни и развития. Таков объективный смысл человеческого труда.

Еще очевиднее организационный характер познания и вообще мышления. Его функция заключается в том, чтобы координировать факты опыта в стройные группировки – мысли и системы мыслей, т. е. теории, доктрины, науки и проч.; а это значит организовать опыт. Точные науки организуют всю современную технику машинного производства; они способны к этому лишь потому, что сами представляют организованный опыт прошлого, прежде всего также технический.

Художественное творчество имеет своим принципом стройность и гармонию, а это значит организованность. Оно своими особыми методами организует представления, чувства, настроения людей, тесно соприкасаясь с познанием, часто с ним прямо сливаясь, как беллетристика, поэзия, живопись. В искусстве организация идей и организация вещей нераздельны. Например, взятые сами по себе архитектурное сооружение, статуя, картина являются системами «мертвых» элементов – камня, металла, полотна, красок; но жизненный смысл этих произведений лежит в тех комплексах образов и эмоций, которые вокруг них объединяются в человеческой психике.

Мы видим, что человеческая деятельность – от простейших до наиболее сложных ее форм – сводится к организующим процессам. Остается только еще деятельность разрушительная. Если ее рассматривать непосредственно и обособленно, то ее функция есть дезорганизующая. Но более полное исследование показывает, что и она есть результат столкновения разных организационных процессов. Если люди убивают и едят животных, то они дезорганизуют другие жизненные системы, чтобы организовать их элементы в составе своего собственного тела. Если они истребляют хищников, то потому, что находят в них дезорганизующие силы и, устраняя их, тем самым организуют свою жизненную среду в своих интересах. Если общества, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что еще не достигнуты их единство, их общая, стройная организация. Это борьба организационных форм.

В общей схеме перед нами развернулось все содержание жизни человечества, и теперь можно подвести итоги. Старый учитель научного социализма Ф. Энгельс выразил их формулой: производство людей, производство вещей, производство идей. В термине «производство» скрыто понятие организующего действия. И мы сделаем формулу точнее: организация внешних сил природы, организация человеческих сил, организация опыта.

Что же оказалось? У человечества нет иной деятельности, кроме организационной, нет иных задач, кроме организационных.

Итак, все интересы человечества – организационные. А отсюда следует: не может и не должно быть иной точки зрения на жизнь и мир, кроме организационной. И если это еще не сознается, то только потому, что мышление людей до сих пор не выбилось вполне из оболочек фетишизма, окутавших его на пути развития.

Хорошо, пусть так: мы, люди, организаторы природы, себя самих, своего опыта; свою практику, познание, художественное творчество мы будем рассматривать с организационной точки зрения. Но стихийная природа, разве она – организатор? Разве не будет наивным субъективизмом или поэтической фантазией применять к ее событиям и действиям ту же точку зрения?

Да, конечно, природа – великий первый организатор; и сам человек – лишь одно из ее организованных произведений. Простейшая из живых клеток, видимая только при тысячных увеличениях, по сложности и совершенству организации далеко превосходит все, что удается организовать человеку. Он – ученик природы, и пока еще очень слабый.

Но если явления жизни можно исследовать и понимать как организационные процессы, не имеется ли, кроме них, обширной области «неорганического» мира, мертвой природы, которая не организована? Да, жизнь есть маленькая часть вселенной, теряющаяся в океане бесконечности; но неживое, «неорганическое» не значит неорганизованное. Это старое заблуждение до последнего времени царило над мыслью человечества как раз вследствие организаторской ее слабости; оно приходит к концу.

Было бы странно, признавая известную организованность за кристаллами, считать «неорганизованными» стройные, титанически устойчивые, в мириадах веков оформившиеся системы солнц с их планетами. Но для современной теории таково же по своему типу строение каждого атома, с его поражающей устойчивостью, основанной на неизмеримо быстрых, циклически-замкнутых движениях его элементов – электрических активностей.

Полная неорганизованность – понятие без смысла. Это, в сущности, то же, что голое небытие. В ней надо принять отсутствие всякой связи; но то, в чем нет никакой связи, не может представлять никакого сопротивления нашему усилию, а только в сопротивлении мы узнаем о бытии вещей; следовательно, для нас тут нет никакого бытия. И мыслить абсолютную бессвязность можно только словесно, никакого реального, живого представления в эти слова вложить нельзя, потому что абсолютно бессвязное представление вовсе не есть представление и вообще – ничто.

Даже мнимая пустота мирового пространства – мировой эфир – не лишена низшей, элементарной организованности; и она обладает сопротивлением; лишь с ограниченной скоростью движение проникает через нее; а когда возрастает скорость движущегося тела, тогда согласно идеям современной механики, растет и это сопротивление – сначала с неуловимой медленностью, потом все быстрее; и на пределе, равном скорости света, оно становится совершенно непреодолимо – бесконечно велико.

В скрытом виде и обыденное мышление принимает эту точку зрения, обозначая неорганические комплексы как «системы», что по существу выражает идею об организованном целом, и прилагая к ним понятие «разрушения», которое не имело бы никакого смысла по отношению к абсолютно неорганизованному.

За пределами жизни лежат, следовательно, лишь низшие типы и ступени организации: абсолютное отсутствие организации немыслимо без противоречия.

В технике мы нашли организацию вещей для человеческих целей; теперь мы ее находим в природе вне человеческих целей. Вся природа, в свою очередь, оказывается полем организационного опыта.

Так, исходя из фактов и из идей современной науки мы неизбежно приходим к единственно целостному, единственно монистическому пониманию вселенной. Она выступает перед нами как беспредельно развертывающаяся ткань форм разных типов и ступеней организованности – от неизвестных нам элементов эфира до человеческих коллективов и звездных систем. Все эти формы – в их взаимных сплетениях и взаимной борьбе, в их постоянных изменениях – образуют мировой организационный процесс, неограниченно дробящийся в своих частях, непрерывный и неразрывный в своем целом. Итак, область организационного опыта совпадает с областью опыта вообще. Организационный опыт – это и есть весь наш опыт, взятый с организационной точки зрения, т. е. как мир процессов организующих и дезорганизующих.

Несмотря на бесчисленные параллели и совпадения в самых различных сферах опыта, старый мир, анархически-дробный в своей социальной основе, не мог прийти к идее всеобщего единства организационных методов – к задаче всеобщей организационной науки.

Историческая необходимость и объективные предпосылки тектологии

В первом издании этой книги, за два года до мировой войны и за пять лет до революции, было написано: «Жизненное несовершенство или противоречие специализации, состоящее в том, что она овладевает организационным опытом лишь ценою его возрастающего дробления, которое подрывает его связь в целом, – это противоречие целые века не ощущалось человечеством, потому что не сказывалось в существенных практических неудобствах. Те организационные задачи, которые ставились жизнью, успешно разрешались на основе специализации, потому что это и были задачи частичного характера.

Общество, построенное на разделении труда и на обмене, не представляющее организованной системы труда в своем целом, и не может ставить свои задачи в ином масштабе, как частичном. Это само собой понятно по отношению к каждому из миллионов отдельных хозяйств или предприятий, образующих такое общество. Существует, правда, и организация государственная, задачи которой формально относятся к обществу в целом. Но и они всегда ставятся в специализированном виде, как военная, финансовая, полицейская и т.д., при всей широте вполне частичные по своему содержанию. Конечно, и науки, систематизирующие организационный опыт общества, не могут при таких условиях понимать своих задач в универсальном масштабе.

Но чем больше общество растет и развивается, тем сильнее и болезненнее для него сказывается его неорганизованность в целом. Гигантская масса живых активностей, в нем непрерывно накопляемая, все труднее и все менее совершенно сохраняет свое равновесие. Острые и хронические болезни социальной системы – бедствия ожесточенной конкуренции, кризисы местные и мировые, возрастающая напряженность борьбы между нациями из-за рынков, безработица, беспощадные классовые конфликты – все это вместе образует грандиозное расточение общественных сил и создает атмосферу всеобщей неуверенности в будущем. Это грозные проявления общих дезорганизационных процессов, и борьба с ними при помощи методов частичного характера, какими располагает специализация, по самому существу дела обречена на безуспешность.

Таким образом, сам ход жизни все настоятельнее и неуклоннее выдвигает организационные задачи в новом виде – не как специализированные и частичные, а как интегральные. И вот теперь человечество переживает промежуточную, переходную эпоху: оно еще не в силах приняться за прямое разрешение задач универсальных, но частичные, ему доступные, оно ставит и разрешает во все более широком, по сравнению с прежним – поистине грандиозном масштабе.

Практически этот процесс выражается в колоссальном росте предприятий, с одной стороны, и классовых организаций – с другой. Из массы предприятий индивидуальных наиболее устойчивыми среди общей социальной неуравновешенности оказываются наиболее крупные; они поглощают другие предприятия и расширяются еще более. Акционерная система, а затем синдикаты и тресты продолжают эту тенденцию гораздо дальше. Существуют предприятия с сотнями тысяч работников и служащих, как акционерные заводы Круппа или американские тресты стальной, нефтяной и другие, – предприятия, из которых каждое охватывает целую отрасль промышленности огромной страны или даже несколько таких отраслей, прежде отдельных. Организации же разных общественных классов – политические, культурные и иные – развиваются еще быстрее, частью уже выходя из государственно-национальных границ и становясь международными, мировыми.

Но так как неорганизованность социальной системы в целом тем не менее остается, то остается также и коренная неуравновешенность, ее угнетающая, со всеми своими последствиями: и они еще продолжают обостряться благодаря ускоряющемуся росту и усложнению общественного процесса. Представление о необходимости перехода к интегральной его организации завоевывает шаг за шагом почву в сознании мыслящих элементов, специально же – экономистов, социологов и политиков, и не одного только, как было раньше, а самых различных общественных классов. Их радикальное расхождение в смысле интересов, стремлений и понимания путей социального прогресса при этом сохраняется в полной силе: одни полагают, что всеобщую социальную организацию сможет осуществить только финансово-промышленный капитал, уже создавший картели и тресты; другие возлагают эту роль на государство с интеллигенцией – чиновничьей, ученой и профессионально-технической; третьи находят такую силу в развивающейся организации рабочего класса. Нам нет надобности в данный момент разбирать, какие воззрения правильнее. Достаточно взять то, что в них есть общего, и, основываясь на этом, определить размеры и характер выступающей перед человечеством организационной задачи: они не зависят от того, какая общественная сила вынесет на себе тяжесть этого дела.

Легко видеть, насколько новая задача несоизмерима со всеми, какие до сих пор ставились и разрешались. Всю сумму рабочих сил общества – десятки и сотни миллионов разнообразно дифференцированных единиц – придется стройно связать в один коллектив и точно координировать со всей наличной суммой средств производства – совокупностью вещей, находящихся в распоряжении общества; причем в соответствии с этой исполинской системой должна находиться и сумма идей, господствующих в социальной среде, иначе целое оказалось бы неустойчивым, механическое единение перешло бы во внутреннюю борьбу. Эта триединая организация – вещей, людей и идей – очевидно, не может быть построена иначе как на основе строгой научной планомерности, а именно всего организационного опыта, накопленного человечеством. Но ясно также, что в своем нынешнем виде, раздробленном, разорванном на специальные науки, он недостаточен для этого. Необходимо, чтобы сам он был организован целостно и стройно, иначе его применение не способно выйти за пределы дробных, частичных задач. Необходима, следовательно, универсальная организационная наука.

Было бы величайшей, поистине детской наивностью думать, что единая общественно-трудовая система может быть устроена обыденно-эмпирическим путем, наподобие того, как большинство людей устраивают теперь свое частное хозяйство, или путем простого сговора, парламентского обсуждения и решения и т. п. А между тем это до сих пор довольно распространенное представление. Из трех моментов или сторон общественной активности организация вещей по самому своему объекту, без сомнения, отличается наименьшей сложностью; и, однако, разве была бы мыслима техника машинного производства без точных специальных наук? Когда же дело идет и об организации двух других, гораздо более сложных сторон общественного процесса, и об одновременном их – всех трех – координировании, взаимоприспособлении, то необходимость науки, всех их охватывающей вместе и параллельно, становится наглядно-бесспорной.

Но такая наука не может возникнуть сразу, без исторической подготовки: организационный опыт развивается непрерывно, его новые формы складываются последовательно, шаг за шагом. Было бы совершенно бесплодно говорить о всеобщей организационной науке, если бы сама действительность не давала ее элементов, если бы не обнаруживалась живая реальная тенденция к ее возникновению.

С тех пор ход вещей наглядно для всех поставил организационные задачи человечества в мировом масштабе и обнаружил бессилие по отношению к ним старых точек зрения, старых способов мышления. Человечеству нужна принципиально новая точка зрения, новый способ мышления. Но они являются в истории только тогда, когда либо развивается новая организация всего общества, либо выступает новый социальный класс. В XIX в. именно и сложился такой класс – индустриальный пролетариат.

В его жизненных отношениях, в обстановке его труда и борьбы заключались условия, порождавшие тот способ мышления, которого не было, ту точку зрения, которой не хватало. Требовалось время, чтобы она сложилась, чтобы она была осознана и выражена. Но теперь она достаточно ясна, и очевидны ее основы.

Препятствием к развитию монистического научно-организационного мышления были специализация и анархическое дробление системы труда. Пролетариат машинного производства в главных и постоянных условиях своей социальной жизни имел исходный пункт для преодоления духа специализации, духа анархии.

По мере совершенствования машин роль работника при них меняла свой характер. Самое глубокое разъединение в рамках сотрудничества было то, которое обособило организатора от исполнителя, усилие умственное от усилия физического. В научной технике труд рабочего совмещает оба типа. Работа организатора есть управление и контроль над исполнителем; работа исполнителя – физическое воздействие на объекты труда. В машинном производстве деятельность рабочего есть управление и контроль над «железным рабом» – машиною – путем физического воздействия на нее. Элементы рабочей силы здесь и те, которые прежде требовались только для организаторской функции, – техническая сознательность, соображение, инициатива при нарушении нормального хода дела; и те, которые характеризовали исполнительскую функцию, – ловкость, быстрота, умелость движений. Это совмещение типов весьма слабо выражено в самом начале развития машинной техники, когда рабочий является живым придатком машины, механической сноровкою своих рук восполняющим ее грубые, несложные движения. Совмещение типов выступает резче и определеннее по мере того, как машина совершенствуется, усложняется, приближаясь все более к типу «автоматического», самодействующего механизма, при котором сущность работы – живой контроль, инициативное вмешательство, постоянно активное внимание. Совмещение завершится вполне тогда, когда выработается еще более высокая форма машин – саморегулирующиеся механизмы. Это, конечно, дело будущего; но и теперь объединяющая тенденция выступает достаточно резко, чтоб парализовать в мышлении работника влияние прежнего разрыва «умственного» и «физического» труда.

Преодолевается также шаг за шагом и другое разъединение работников – их техническая специализация. «Психологическое содержание различных трудовых процессов становится все более однородным: специализация переносится на машину, на рабочий инструмент; а что касается различий в опыте и в переживаниях самих работников, имеющих дело с разными машинами, то эти различия все более уменьшаются, а при высшей технике делаются практически ничтожны по сравнению с той суммой сходного опыта, одинаковых переживаний, которые входят в содержание труда, – наблюдения, контроля, управления машиною. Специализация при этом, собственно, не уничтожается, – отрасли производства фактически не смешиваются между собою, каждая имеет свою технику, – а именно преодолевается, теряет свои вредные стороны, перестает быть сетью перегородок между людьми, перестает суживать их кругозор и ограничивать их общение, их взаимное понимание».

Что касается возникшей из разделения труда общественной анархии, конкуренции, борьбы человека против человека, то и она по мере развития рабочего класса утрачивает свое разъединяющее влияние на него, потому что в его среде она на деле устраняется. Товарищеская связь в работе, общность интересов по отношению к капиталу порождают сплочение пролетариата в различные классовые организации, которые шаг за шагом, с колебаниями, но неизбежно ведут его к объединению в мировой коллектив.

Рабочий класс осуществляет дело организации вещей в своем труде, организации своих коллективно-человеческих сил в своей социальной борьбе. Опыт той и другой области ему приходится связывать в свою особую идеологию – организацию идей.

Таким образом сама жизнь делает его организатором универсального типа, а всеорганизационную точку зрения – естественной и даже необходимой для него тенденцией.

Это сказывается и в том, как легко освобождается рабочий-специалист от цеховых предрассудков профессии, и в том, как жадно стремятся передовые пролетарии к знанию энциклопедическому, а не узкоспециальному, и в том, как охотно они усваивают во всех областях наиболее монистические идеи и теории. Но это не значит, чтобы новая точка зрения, выступая в массе частных проявлений, могла во всем ее гигантском захвате легко и быстро осознаться, оформиться до конца. Сам индустриальный пролетариат лишь постепенно складывается в новый социальный тип, перевоспитываясь силой жизненных отношений, в которые попал сравнительно недавно. Идеология – вообще самая консервативная сторона социальной природы; выработка нового быта, нового миропонимания, новой культуры – наиболее трудное дело в жизни класса.

Великий социальный кризис последних лет должен явиться самым мощным толчком к осознанию и оформлению всеорганизационной точки зрения. Обе части кризиса – мировая война и вышедшая из нее мировая революция – различными путями ведут рабочий класс в этом направлении.

Мировая война сама по себе явилась величайшей организационной школой, вызвала беспримерное напряжение организационных способностей всякой личности, всякого коллектива, прямо или косвенно в ней участвовавшего, дала им невиданный по богатству организационный опыт. Этот опыт отличается и исключительно строгой постановкой задачи, которую приходится решать во что бы то ни стало или погибать, и всесторонностью задачи. Единство организационной точки зрения навязывается с величайшей силой и вызывает острую потребность в единстве организационных методов.

Война была первой фазой великого организационного кризиса; она вызвала вторую фазу – революцию. Рабочий класс революция не только заставила спешно и напряженно организовать свои силы – она поставила его в небывалое положение: по крайней мере в некоторых странах она принудила его взять в свои руки организацию общественной жизни в ее целом. Это положение, безразлично – временное оно или окончательное, изменило для рабочего класса масштаб организационной задачи из ограниченного в универсальный. Чем резче противоречие между характером задачи и неоформленностью организационного опыта, его навыков и методов у рабочего класса, тем ярче выступает необходимость оформления всего этого, тем насущнее потребность во всеобщей организационной науке.

Так создались все жизненные предпосылки этой науки. Долгим и трудным путем шло к ней человечество. Она есть наука общечеловеческая в высшем и самом полном значении этого слова.

Ее идея исключалась для старых классов дробностью их бытия, разрозненностью и односторонностью их опыта. Когда силы истории выдвинули новый класс в новой, объединительной позиции, тогда для этой идеи настало время воплощения в жизнь, где она явится предтечей и могучим орудием реальной организации человечества в единый коллектив.

(ТЕКТОЛОГИЯ) А. А.БОГДАНОВА

C развитием общества интересы практики требовали формулирования законов функционирования различных организаций, разработки различных подходов создания эффективно функционирующих и развивающихся организаций. Делались многочисленные попытки создать единую организационную науку. Наиболее значительную из них считают созданную А.А.Богдановым “Всеобщую организационную науку (Тектологию)” [ 5 ].

А.А.Богданов (Малиновский) (1873-1928), известный революционер, общественный деятель, экономист, математик, биолог, писатель-фантаст, врач, создатель первого в России института переливания крови.

Основные идеи Всеобщей организационной науки (Тектологии) были изложены А.А.Богдановым в 1903 году, а первое издание книги состоялось в 1921 году. В предисловии к 1 изданию он отмечал, что наука, объединяющая организационный опыт человечества, - это теория организационных систем, изучающая каждую из них с точки зрения отношений между её частями, а также отношений единой системы как с внешней средой. Он сводил любую человеческую деятельность к организационной. “Всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей . Это значит: всякую человеческую деятельность – техническую, общественную, познавательную, художественную – можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения” .

Он также отмечал, что “Если общества, классы, группы разрушительно сталкиваются, дезорганизуя друг друга, то именно потому, что каждый такой коллектив стремится организовать мир и человечество для себя, по-своему. Это результат отдельности, обособленности организующих сил, результат того, что ещё не достигнуты их единство, их общая, стройная организация. Это борьба организационных форм ” [ 5 ].

А.А.Богданов писал “Человечеству нужна принципиально новая точка зрения, новый способ мышления” и этим новым способом мышления он считал тектологическую, всеорганизационную точку зрения. А.А.Богданов понимал тектологию как “развитую и обобщенную методологию науки”, как “науку всеобъемлющего масштаба, общую методологию всякой практики и теории”. Вместе с тем он отмечал, что как и всякая наука тектология идет в своих исследованиях и обобщениях шаг за шагом, расширяя своё поле и свои выводы.

Тектология имеет всеобщий характер, исследует все сферы природы и общества и поэтому обладает высочайшей степенью абстракции при рассмотрении системных связей между различными элементами систем без учета специфики этих элементов. Такой подход А.А.Богданова к изучению организаций позволил противникам тектологии обвинять его в формализме, в уходе от социального содержания организационных структур и других грехах.

Исходным пунктом организационной науки тектологии является признание необходимости подходить к исследованию любого явления с точки зрения его организации. То есть, изучать любую систему как совокупность отношений всех её частей и как совокупность отношений исследуемой системы со всеми системами, окружающими её, т.е. с внешней средой. А.А.Богданов открыл, что законы организации едины для любых объектов, что самые разнообразные явления подчиняются общим закономерностям.

Методы тектологии определяются задачей систематизации организационного опыта. “Все методы суть организационные ”. Это, по мнению А.А.Богданова, означает, что тектология - наука эмпирическая и должна делать обобщения от частных случаев к общему т.е. на основе индукции. Он различает три формы индуктивных тектологических обобщений: обобщающе-описательная, статистическая и абстрактно-аналитическая. Последнюю А.А.Богданов считал наиболее важной и перспективной. Суть ее заключается в создании физической или идеальной модели организации.

А.А.Богданов рассматривал мир как находящийся в постоянном и непрерывном изменении. В мире нет ничего постоянного, все явления представляют собой изменения, действия и противодействия.

Тектология впервые определила, что в организации целое больше суммы своих частей, и тем больше, чем лучше эти части организованы в единое целое. В дезорганизованных же комплексах целое меньше суммы своих частей. Полной, идеальной организованности в природе не бывает: к ней всегда примешана в той или иной мере, дезорганизация.

Среди множества организационных систем А.А.Богданов выделил несколько систем универсальных форм, проанализировал основные организационные механизмы - механизмы формирования и регулирования систем. Регулирующим механизмом, закрепляющим, поддерживающим или разрушающим ту или иную организацию является так называемый подбор. А.А.Богданов заимствовал это слово из биологии и распространил на сохранение или разрушение всех организационных форм.

Сохранение систем в природе возможно лишь путем их прогрессивного развития при посредстве положительного или отрицательного отбора ("подбора"). Положительный отбор, усложняя формы, увеличивает разнообразие в природе, отрицательный отбор устраняет из систем все непрочное, противоречивое, внося в них однородность и согласованность, упорядоченность. В совокупности положительный и отрицательный отборы охватывают всю динамику мирового развития.

Экономическую систему он рассматривал не в статическом, а в динамическом состоянии. При этом он первым указывал на возможность математического моделирования экономических процессов.

По мнению многих отечественных и зарубежных ученых, всеобщая организационная наука - тектология предвосхитила многие основные положения таких современных наук, как кибернетика, общая теория систем, теория катастроф, синергетика и др.

А.А.Богданов считал, что тектология - это наука не только об известных, но и о всех возможных механизмах (организациях). Такое же определение сейчас дается кибернетике как науке об управлении во всех машинах.

Тектология и общая теория систем - это науки об организованности, системности явлений, кибернетика же - наука об управлении этими объектами, синергетика - наука о самоорганизации.

А.А.Богданов первым дал определение обратной связи, которую он называл "бирегулятором". Сформулировал основные принципы управления хозяйством страны, которые потом вошли во все учебники управления: удовлетворения человеческих потребностей как исходного пункта планирования производства, равновесия плана, его пропорциональности и сбалансированности и другие.

А.А.Богданов сформулировал два основных закона, которые определяют функционирование и развитие организационных систем.

Первый закон - закон относительных сопротивлений (закон наименьших ) гласит: “Если система состоит из частей высшей и низшей организованности, то её отношение к среде определяется низшей организованностью. Например, прочность цепи определяется наиболее слабым звеном, скорость эскадры – наименее быстроходным из её судов, урожайность – тем из условий плодородия, которое имеется в относительно наименьшем количестве (агрономический закон Либиха) и т.п.” [ 5 ]. Согласно этому закону расширение хозяйственного целого зависит от наиболее отстающей его части. Другими словами, устойчивость равновесия всех организационных форм определяется крепостью самого слабого звена.

Исходя из действия сформулированного им закона А.А.Богданов предсказал будущее партии, составленной из представителей разных классов, которое определяется её самым отсталым звеном. Выполнение требований этого закона имеет особое значение для обеспечения сбалансированности и пропорциональности различных организаций и всего народного хозяйства страны.

Интересно отметить, что требования закона наименьших положены в основу разработанного в США метода сетевого планирования и управления (PERT). Метод состоит в определении наибольшего времени (или стоимости) для выполнения всего процесса какой-либо работы – её “критического пути”. “Слабейшие точки” критического пути могут быть укреплены за счет ресурсов других менее напряженных событий и работ, чем значительно сокращается время (стоимость) выполнения всей планируемой работы. Этот метод получил достаточно широкое распространение за рубежом. В нашей же стране, несмотря на постановление Совета Министров СССР от 1966 года, этот метод так и не получил необходимого применения и развития.

Второй закон называется законом расхождения . Он гласит, что комплексы (системы) расходятся, различаются между собой из-за первичной неоднородности (начальной разности), разности среды и под воздействием исходных изменений. Этот закон, утверждает что:

· в отношениях и взаимосвязях между системами в большинстве случаев имеют место различные противоречия;

· за всяким многообразием надо видеть то сравнительное единообразие, из которого оно произошло, от сложного восходить к более простому;

· образовавшиеся части будут направлены на создание дополнительных связей, стабилизирующих систему. Если разорвать эти дополнительные связи, то система распадётся [ 5 ].

Действие закона расхождения характеризуется необратимостью, т.е. если соединить части разделённой до этого системы в единое целое, то это будет уже новая система со своими характеристиками, отличными от характеристик системы, существовавшей до расхождения.

Важным современным научным методом исследования организаций считается метод моделирования, который А.А.Богданов рассматривал как один из важнейших принципов исследования.

Предметом рассмотрения общей теории систем и тектологии являются все системы независимо от их целей, структур и функций. Тектология как общая теория включает в сферу своего внимания не только кибернетические принципы, т.е. принципы управления информационными системами, но и вопросы субординации систем (иерархических порядков), вопросы их распада и возникновения, обмена с внешней средой веществом и энергией и т.п.

Анализируя тектологию А.А.Богданова академик Н.Н.Моисеев отмечал, что в ней важное место занимает понятие кризиса, аналога понятия бифуркации или катастрофы в теории динамических систем. “Кризис”, по Богданову, означает быструю перестройку системы, её структуры. В идеальных случаях этот переход в новое состояние происходит мгновенно. В реальности - это всегда быстро протекающий “революционный” процесс преобразования. Его причина - существование критических значений внешней нагрузки или разрушение той или иной внутренней связи, приводящих к потере устойчивости (стабильности) того квазиравновесия, в котором находилась система. И посткритическое состояние непредсказуемо (точнее, “почти” непредсказуемо) - так учит теория [ 11 ].

Н.Н.Моисеев к числу бифуркационных относил все революционные перестройки общества и считал, что неизбежным выводом является утверждение о том, что результат любой революции, её исход, т.е. конечное, постреволюционное состояние общества непредсказуемо, причём принципиально!

Последнее утверждение не только вывод теории, оно является уже и эмпирическим обобщением: ни одна революция не достигала тех целей, ради которых она предпринималась. И причина здесь общая для всех катастрофических (кризисных, бифуркационных) состояний. При переходе через критическое состояние память системы резко уменьшается и в становлении её будущего состояния превалирующую роль приобретают всегда существующие непредсказуемые, т.е. случайные факты.

По слова Н.Н.Моисеева это обстоятельство однажды очень точно проиллюстрировал Л.Д. Троцкий, который однажды сказал, что если бы в июле 1917 года его и Ленина не было бы в Петербурге, то Октябрьская революция вряд ли бы состоялась! История выбрала бы какое-нибудь другое русло [ 11 ].

Итак, любая революция действительно катастрофа с непредсказуемым исходом - таков один из выводов современной тектологии, которую Н.Н.Моисеев назвал теорией самоорганизации. Говоря об общественных катаклизмах, он писал: “Революция - это действительно всегда человеческая трагедия независимо от того, начинается она сверху или снизу. Значит, при выборе стратегии своего развития человечество должно избегать кризисов системы, кризисов организации. Таков “великий принцип современности”!

Современная теория организации, т.е. тектология, убеждает исследователя, что для развития общества есть только одна дорога: медленное и очень постепенное изменение всех характеристик общественной организации. И никаких революций, сколь бы ни манящими были открывающиеся перспективы. Иначе горе и кровь!” [ 11 ]

Тектология А.А.Богданова намного обогнала свое время, и, к сожалению, в момент публикации она оказалась непонятной научным и практическим работникам. Кроме того, более ранние философские работы А.А.Богданова были раскритикованы В.И.Лениным, что позже позволило его критикам обрушить на "Тектологию" массу идеологических обвинений и проклятий. Поэтому на родине автора его основной труд был вычеркнут из научного исследования на долгие 70 лет. Только в 1989 г. в нашей стране вышло новое издание книги "Всеобщая организационная наука. Тектология".

Академик Н.Н.Моисеев писал: “Таблица Д.Менделеева, биохимия В.Вернадского, теория биогеоценозов В.Сукачева и Н.Тимофеева-Рессовского - все эти универсальные системы знаний составляют гордость русской и советской науки. Теория организации А.Богданова может быть поставлена в один ряд с подобными учениями”.

Но то обстоятельство, что Богданов сумел связать организационную (организующую) деятельность с понятием “интереса” (цели), раскрыть связь динамики организационных структур формированием цели организации, показать, как организация, созданная для выполнения определённых функций, неизбежно постепенно приобретает собственные цели и, следовательно, как организация начинает эволюционировать в новую сторону, не предусмотренною организующим субъектом (т.е. вырождаться),переоценить невозможно. Более того, Богданов, по существу обосновал необходимость непрерывного совершенствования любого аппарата управления, неизбежности перестройки любых организационных структур и опасность их консервации.

Зарубежные ученые также отмечают большое влияние тектологии на развитие общей теории систем, кибернетики, теории управления. По их оценке тектология содержит все исходные идеи, позднее развитые общей теорией систем и кибернетикой. Её областью являются все формы организации в природе и человеческой деятельности и что она представляет собой “предельное расширение любой теории систем”.

ВЯЧЕСЛАВ СМОЛЬКОВ
доктор философских наук,
профессор Академии труда и социальных отношений
(Россия)

Всякая человеческая деятельность является организующей или дезорганизующей; дезорганизация - частный случай организации
Тектология - наука об организации и самоорганизации. Задача тектологии - систематизировать организационный опыт
Накопление различий в системе приводит к образованию системных противоречий, одновременно возникают дополнительные связи, компенсирующие разрушительные тенденции

В своей основной работе "Всеобщая организационная наука. Тектология", первый том которой вышел в 1912 г., А.А.Богданов 1 предвосхитил многие идеи кибернетики, теории систем, синергетики и других наук. Мысли и выводы Богданова настолько глубоки и многообразны, что в данном небольшом очерке мы коснемся лишь некоторых его взглядов, спроецировав их на ряд современных проблем и тенденций.

"Всеобщую организационную науку, - отмечает А.Богданов, - мы будем называть "тектологией". В переводе с греческого это означает "учение о строительстве". "Строительство" является синонимом для современного понятия "организация" 2 .

Тектология Богданова - это общая теория организации и дезорганизации, наука об универсальных типах и закономерностях структурного преобразования любых систем. Несомненно, что Богданову удалось заложить основы новой синтетической науки, хотя и не получавшей признания длительное время.

Основная идея тектологии состоит в тождественности организации систем разных уровней - от микромира до биологических и социальных.

Самые разнородные явления объединяются общими структурными связями на основании единства и объективности законов организации объектов. Это позволяет Богданову сформулировать задачу и способы ее решения. "Задача тектологии - систематизировать организационный опыт; ясно, что это наука эмпирическая и по своим выводам должна идти путем индукции" 3 . Относительно социальных процессов Богданов считает, что "всякая человеческая деятельность объективно является организующей или дезорганизующей. Это значит, что всякую человеческую деятельность<...> можно рассматривать как некоторый материал организационного опыта и исследовать с организационной точки зрения" 4 .

В результате непрерывного взаимодействия формируется три вида комплекса (системы), которые Богданов различает по степени их организованности - организованные, неорганизованные, нейтральные.

А. Богданов внес заметный вклад в становление и развитие науки управления. Он выступает представителем организационно-технологического подхода к управлению. "Всякая задача, - отмечал он, - может и должна рассматриваться как организационная" 5 .

Богдановым выдвинута идея создания науки об общих законах организации - тектологии. В предисловии к первой части своего основного труда он писал: "Пережитые годы - годы великой дезорганизации, как и великих организационных попыток - породили во всем мире острую потребность в научной постановке вопросов организации<...>" 6 .

Богданов был одним из пионеров использования математических методов при анализе организации и управлении ею. В частности, им был разработан закон наименьших сил ("скорость эскадры определяется скоростью движения самого медленно плывущего корабля"), составивший основу так называемого сетевого метода планирования и управления. Ему принадлежит идея "бирегуляторов", аналогичная понятию обратной связи в кибернетике.

Богданов полагал, что дезорганизация является частным случаем организации (а верхнего предела организации и нижнего предела дезорганизации не существует). Во всем мире происходит борьба организационных форм и в этой борьбе побеждают более организованные формы (неважно, идет ли речь об экономике, политике, культуре или идеологии). Это происходит от того, что организационная система всегда больше, чем сумма ее составляющих элементов , а дезорганизационная система - всегда меньше суммы своих частей. Поэтому основная задача тектологии состоит в лучшей организации вещей (техники), людей (экономики) и идей.

Богданов одним из первых в мире ввел понятие системности, указав, что организация есть целое, которое больше суммы своих частей 7 . Им была разработана идея о структурной устойчивости системы и ее условиях. В самой системе он одним из первых увидел два вида закономерностей:

а) формирующие , т.е. закономерности развития, приводящие к переходу системы в другое качество;

б) регулирующие , т.е. закономерности функционирования, способствующие стабилизации нынешнего качества системы.

Богданов ввел также ряд интересных понятий, характеризующих этапы развития различных систем. Так, термин "комплексия" употреблялся им для обозначения ситуации, когда система представляет собой чисто механическое объединение элементов, между которыми еще не начались процессы взаимодействия. Это характерно для случаев, когда, скажем, предприниматель начинает создавать организацию (набрал кадры, закупил технику, помещение и т.д.), но сама организация еще не функционирует.

Термин "конъюгация" (по Богданову) означает уже такой этап развития системы, когда начинается сотрудничество между отдельными элементами системы (например, работники установили между собой формальные и неформальные отношения).

Термин "ингрессия" выражает этап перехода системы к новому качеству (например, рост сплоченности, взаимопонимание, сработанность коллектива), а понятие "дезингрессия", наоборот, означает процесс деградации системы, ее распада как целостного объединения.

Среди примет нашего времени однозначно можно выделить тенденцию, обозначенную Богдановым как дифференциацию систем . Она проявляется в видоизменении и разрушении ранее существовавших государственных форм и объединявших их систем. В связи с этим закономерно поставить ряд вопросов, в частности, почему распалась система, именуемая СССР? Насколько это соответствует интересам частей этой системы и каковы тенденции развития событий в будущем? Многомерность и масштабность этих вопросов не позволяют однозначно и кратко дать ответ, однако попытаемся обозначить некоторые штрихи. Сам факт разрушения системы и причины, лежащие в его основе, вскрываются и объясняются специалистами, представляющими самые различные направления знаний.

Кто-то видит причины в неумелом государственном управлении, кто-то в порочности тоталитарного режима или практической несостоятельности используемых теорий. Некоторым здесь видится историческая предопределенность . Представляется, что эти и другие точки зрения в той или иной степени отражают различные стороны происходящих процессов.

В этом плане "Тектология" А. Богданова имеет, на наш взгляд, ряд преимуществ по сравнению с другими науками. Некоторые из этих преимуществ возникают в силу изначальной экономической, социальной, национальной и прочей нейтральности методов тектологии, что способствует объективности подхода. Другая группа преимуществ обусловлена синтетичностью тектологии, позволяющей рассматривать процессы в единстве, не расчленяя их на социологические, психологические, политические, экономические и другие составляющие. И, наконец, третья группа преимуществ вытекает из универсальности методов тектологии, позволяющей применять их к различным системам и событиям вне зависимости от их необычности и новизны для исследователя.

Не задаваясь целью всестороннего изучения тектологического акта, именуемого распадом СССР, тем не менее попробуем, используя закон расхождения , оценить ситуацию и обозначить возможные тенденции. Очевидно, что если СССР является системным образованием, то правомерно его составляющие части (республики, края, области и т.д.) рассматривать как части системы, подвергшейся действиям разрушительных тенденций. Согласно закону расхождения в этих частях объективно накапливались различия, которые становились причиной возникновения дополнительных связей. Накопление различий приводит и к образованию системных противоречий.

Снятие противоречий возможно двумя способами: отрицательным - разрушение самой системы, а, следовательно, и дополнительных связей, и положительным - преобразование системы, разрешающее ее наиболее острые противоречия.

Таким образом, с разрушением системы должны были бы исчезнуть и противоречия. Однако, по нашему мнению, этого не произошло. Более того, даже поверхностный взгляд на различные стороны жизни общества дает основания утверждать, что степень противоречий имеет тенденцию к росту. С другой стороны, если в процессе тектологического акта дополнительные связи остаются, следовательно, система как целое сохраняется.

Вышеизложенное позволяет сделать два важных вывода. Первый состоит в том, что фактического распада системы, ранее именуемой СССР, еще не произошло.

Независимо от политического "демонтажа" СССР его составные части объединяют целостность экономического пространства, общность истории и судьбы, совпадение культурно-духовных интересов и нравственно-психологических ценностей. Республики (особенно Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан) продолжают оставаться неразрывной частью единого народнохозяйственного комплекса. Достаточно отметить, что на предприятиях машиностроительного комплекса этих республик большинство материалов, сырья и комплектующих изделий поступают из стран - членов СНГ.

В ходе Всесоюзного референдума 1991 г. подавляющее большинство населения из общего числа включенных в списки голосовало за сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик. И в настоящее время большая часть населения бывших союзных республик сохраняет добрые чувства к бывшему Союзу, продолжает причислять себя к новой исторической общности - советскому народу. Большинство граждан бывшего Союза ни нравственно, ни психологически не воспринимают возникшие между ними разделительные барьеры.

В то же время степень противоречий в системе увеличивается, что свидетельствует о неадекватности действий в социальной среде (в первую очередь имеются в виду управленческие действия) поставленным целям, предполагающим снятие противоречий. Это второй вывод.

В связи с продолжением процесса накопления системных противоречий возникают и дополнительные связи, компенсирующие разрушительные тенденции. В настоящее время зреют и нарастают устремления в направлении экономической интеграции совместного общения, социального единения, консолидации и сплочения. Представляется, что самоопределение в независимые государства не уменьшило, а усилило тягу народов друг к другу.

Конкретизируя изложенное, можно обратиться к методам различных наук и попытаться определить характер противоречий и различий (национальные, экономические, территориальные, государственно-политические и др.), оценить прочность и многообразие дополнительных связей, установить соотношение между тенденциями.

Берем на себя смелость утверждать, что сегодня уровень противоречий значительно ниже уровня дополнительных связей, т.е. действительного и полного разрушения системы не предвидится. Однако дополнительные связи можно разрушить искусственно (например, управленческими актами). В этом, видимо, и скрывается основная опасность для преобразующейся системы, в которой мы живем. Поэтому целесообразно всячески культивировать среди народов такие коллективистские ценностные ориентации и идеалы, как взаимное уважение, дружба, братство, солидарность, интернационализм, которые были и остаются нравственно-духовной основой социального единства наций, их сближения и взаимопомощи. Одновременно необходимо изживать узкий национальный эгоизм, недоверие и вражду.

Богданову принадлежит заслуга в разработке личной тектологии - науки об организации своей жизнедеятельности. Исходным пунктом такой организации Богданов считал сознание и самосознание, желательное тождество сознания и бытия, действия и бытия. Самосознание - исходный пункт, первоначало, основной принцип менеджмента, с реализацией которого связаны самопознание, самовоспитание, саморегуляция.

Богданов из многих форм вычленяет тектологическое сознание и самосознание, отражающие организационные связи, организационные принципы и функции. "У каждого человека, - писал Богданов, - есть своя маленькая и несовершенная стихийно построенная тектология. В практике и мышлении он оперирует тектологически" 8 , сам того не подозревая, подобно тому как обыватель, взглянув на часы, устанавливает астрономическую величину помимо своего ведома и намерения. Но и эту обыденную тектологию не следует считать просто индивидуальной.

Человек получает ее из социальной среды через общение с другими людьми. Из этого общения он формирует наибольшую долю своего опыта и особенно методов его организации, долю настолько большую, что его личный вклад по сравнению с этим представляет величину неизмеримо малую и к тому же величину зависимую.

Таким образом, и в обыденной тектологии существуют элементы, общие для массы людей, если даже не для всех, элементы, так сказать, общепринятые. Богданов выступил против утверждения софистов, что у каждого человека истина своя. Он поддержал и развил идеи Сократа и Аристотеля о том, что существуют общие нормы и методы организации жизнедеятельности, ведущие людей к взаимопониманию и согласию.

Богданов писал о народной тектологии, основанной на житейском опыте. Многие правила, выработанные самим народом ("где тонко, там и рвется", "куй железо, пока горячо", "любой ребенок сломает прутик, веник не сломает даже сильный человек" и др.), имеют всеобщее значение. Их познание для руководителя представляет большую ценность 9 .

Этот вывод представляется очень важным для российской действительности, оберегая управленческое мышление от субъективизма и переоценки модного сейчас индивидуализма.

1 Богданов - партийный псевдоним Александра Александровича Малиновского (1873-1928).
2 Богданов А.А. Всеобщая организационная наука. Тектология. Кн. 1. - М., 1989. - С. 48.
3 Там же. - С. 127
4 Там же. - С. 69.
5 Там же. - С. 190.
6 Там же. - С. 423.
7 Там же. - С. 423.
8 Богданов А.А. Всеобщая организационная наука. Тектология. - Кн. 2. - М., 1989. - С. 77.
9 См.: Варламов К.И., Карпичев В.С. Личная тектология. (Самоменеджмент). - М., 1993.