Леонардо да Винчи – итальянский гений. Леонардо да винчи биография Какой проект леонардо да винчи

В Северной Италии есть чудесный город Флоренция. Через реку, на берегах которой он стоит, перекинуто множество красивейших каменных мостов. Обратите внимание на мост Понте Векио, подле которого располагаются многочисленные магазинчики, окна которых смотрят на реку. Если вы выглянете в любое из них, то увидите практически то же самое, что и гениальный Леонардо да Винчи.

Ему исполнилось 16 лет, когда он приехал во Флоренцию с целью стать лучшим художником во всем мире. В принципе, своего он достиг. Но не только в сфере живописи: изобретения Леонардо да Винчи до сих пор не дают покоя историкам и исследователям, так как они намного опередили свое время, как бы невероятно это ни звучало.

Мир эпохи Леонардо

Флоренция, которую окружала природа дивной красоты, наверняка должна была стать настоящим открытием для молодого гения. Путь его лежал из местечка Винчи, которое располагается всего в одном дне от города. Даже сегодня эта деревушка выглядит точно так же, какой она была целых 500 лет тому назад. Леонардо был так поражен местными красотами, что проводил часы, любуясь на неспешное течение реки и наблюдая за повадками многочисленных птиц, которые гнездятся в этих местах и по сей день.

Если вами хоть раз посещалась выставка изобретений Леонардо да Винчи, которая регулярно проводится во Флоренции, то вы и сами легко заметите обилие «птичьих» мотивов во многих его работах.

Вообще, он отличался редкой для того времени любовью к братьям нашим меньшим: современники рассказывают, что одним из любимых его развлечений было купить несколько клеток с птицами на рынке, а затем выпустить их всех на волю. Нужно сказать, что влияние природы, ее форм и пропорций прослеживается во всех последующих работах мэтра, так что его юношеское увлечение оказалось на редкость полезным и в зрелые годы.

Начало жизни Леонардо

Он появился на свет 15 апреля 1452 года. Всего через 40 лет Колумб откроет Америку, но даже это событие вряд ли сможет затмить изобретения Леонардо да Винчи, которые современники считали кто чудом, а кто - проделками Нечистого. С юного возраста он имел ярко выраженные наклонности к науке, но маленькая деревня не надолго могла утолить его неукротимую жажду знаний. В 1469 году его отец отправляет талантливого сына в ученики к скульптору Андреа Веррокио.

В общем-то, краткая биография Леонардо да Винчи, которая и приводится в большинстве учебников, никаких других данных о начальном периоде его жизни и не сохранила.

Тот был очень известен, а его работы пользовались большой популярностью даже при дворе правителей Флоренции. В то время царила эпоха Ренессанса, когда позиции Церкви ослабли, а ученые, скульпторы и художники могли заниматься любимым делом, не рискуя оказаться зажаренными на инквизиторском костре.

Уровень жизни вырос, много людей переехали в города. Флоренция, и без того большой и красивый город, буквально оказалась заполнена талантливыми людьми искусства и купцами. В мастерской Веррокио трудились скульпторы, художники и кузнецы, которые производили великолепные произведения искусства, которые поражали воображение современников, а нас до сих пор приводят в восторг.

Ремесло художника, и без того непростое, требовало недюжинных познаний в механике и физике.

При работе подмастерьем Леонардо быстро познакомился с многочисленными системами переноса и перевозки тяжестей, что сильно помогло ему в дальнейшей карьере. Практически все изобретения Леонардо да Винчи несут в себе легкоузнаваемые черты, которые любой сможет заметить, осматривая репродукции картин, которые изображали мастерские того времени.

Ранние труды Леонардо

Всего в 20 лет юный гений стал полноправным членом Флорентийской Гильдии Художников, что в те времена аналогично тому, как если бы кто-то в том же возрасте занял главный пост в проекте Большого Адронного коллайдера. Словом, малец был не просто талантлив, а попросту гениален. Именно он дополнил работу своего учителя Верроккио "Крещение Христа". Его кисти принадлежит ангел на левой стороне полотна, а также значительные куски пейзажа.

Нужно заметить, что в практике использования учеников для написания картин не было ничего необычного: многие полотна Ренессанса, которые «де-юре» принадлежат кисти великих мастеров того периода, на самом деле написаны их учениками (Рембрандт, в частности, в свое время занимался именно этим).

В вышеупомянутой картине Леонардо впервые продемонстрировал миру свою оригинальность и свежее видение проблем. Так, он впервые начал использовать масляные краски, благодаря которым быстро сумел создать свой собственный стиль в живописи и превзошел своего учителя. Кто-то считает, что своими успехами ученик вызывал зависть Веррокио, но современники говорят о том, что старый учитель был искренне рад передать часть своих дел в надежные руки. Приблизительно в то же время Леонардо постепенно начинает работать над своими собственными проектами и картинами.

В те годы работы художников делились всего лишь на две категории: религиозные мотивы и пейзажи. Но юному дарованию этого явно не хватало. Одна из первых работ Леонардо была простым карандашным наброском, который получил название "Долина Арно". Несмотря на кажущуюся простоту, это настоящий шедевр: наблюдатель буквально видит и чувствует в нем движение листьев, течение воды и шелест ветра. Словом, Леонардо не только отошел от общепринятых канонов изображения, но и создал собственный стиль, повторить который и по сию пору не смог никто.

Но со временем полотна гения становились все сложнее и совершеннее. Именно он придумал накладывать тончайшие слои масляной краски один на другой, что придавало картинам своеобразную «дымчатость» и непередаваемый шарм. В принципе, сам мастер и называл эту технику "окутывание дымкой". Он научился настолько естественно передавать цвета, что многие из его картин отличаются попросту фотографической точностью.

Вообще, живопись Леонардо да Винчи до сих пор ввергает в шок как опытных искусствоведов, так и химиков. Некоторые составы его красок расшифровываются и по сей день.

Честолюбие на ниве изобретательства

Прошло 14 лет, которые были полностью посвящены Флоренции. Деятельному Леонарду стало скучно. Но он всегда при этом говорил, что все то время, которое он провел во Флоренции, позволило ему стать действительно великим художником и изобретателем. Как бы там ни было, но вскоре у Леонардо появляется возможность приложить свои усилия к другому проекту.

Все началось с того, что соседнему Милану угрожали враги, и Леонардо да Винчи (эпоха которого не отличалась спокойствием) загорелся идеей создать собственный проект действенной защиты города от возможного нападения. В то время правителем Милана был Франческо Сфорца. Ему да Винчи написал письмо, в котором расхваливал свои способности к изготовлению пушек, катапульт, военных кораблей, а также прочей военной техники.

Честолюбивый Леонардо хотел заниматься чем-то большим, нежели чем написание картин. Но вскоре он обнаружил, что его работодатель больше хочет превратить Милан в город столь же прекрасный, что и Флоренция. И гению вновь пришлось вернуться к скульпторской стезе и ремеслу художника. К счастью, так как иначе бы мы утратили многочисленные его произведения, которые сегодня являются достоянием всего человечества.

Какими же были основные изобретения Леонардо да Винчи? Список далеко не полон, но вот они:

• Проект танка.
• Чертежи самолетов, вертолетов, воздушных шаров.
• Леонардо да Винчи изобрел будильник (с механикой он всегда был на короткой ноге).
• Первые упоминания, схематичные наброски паровозов.
• Несколько десятков уникальных техник в живописи и скульптуре, которые до сих пор не удается повторить.
• Леонардо да Винчи изобрел ножницы. Согласно легенде, он придумал соединить при помощи винтиков два небольших ножа. Для чего он решил провести такой эксперимент, история умалчивает. Впрочем, изобретение получилось весьма полезным.
• Невероятно точные и подробные анатомические атласы, по образцу и подобию которых создаются все современные аналоги.
• Передовые схемы канализации, ливневых стоков.

Продолжать перечислять изобретения Леонардо да Винчи, список которых мы привели в тысячекратно урезанном виде, можно бесконечно. Он действительно был гением.

Бессмертные творения Леонардо

К таковым, в частности, относится ряд его творений, о которых мы поговорим ниже. Итак, перечислим особенно выдающиеся из них.

Бронзовый конь

Первым «партийным заданием» Леонардо да Винчи, открытия которого до сих пор поражают мир, стало создание монумента, который бы изображал отца Сфорци, сидящего верхом на коне. Амбициозный изобретатель и скульптор задумал сделать его таким, чтобы весь мир восхитился его гениальностью. Он 11 лет занимался разработками, в результате чего на свет появилась «модель» коня из глины, высота которой составляла без малого девять метров. Бронзовая копия вышла куда как более скромной.

"Тайная вечеря"

Одним из наиболее таинственных и известных творений Леонардо и по сей день является именно картина «Тайная Вечеря». Во время Второй Мировой войны в монастырь, на стенах которого она была нарисована, угодила бомба, но не взорвалась. Зато именно этот снаряд отколол куски штукатурки на стенах, в результате чего исследователи впервые за несколько веков узрели творение Леонардо, которое к тому времени нуждалось в качественной реставрации.

Вообще, живопись Леонардо да Винчи до сих пор время от времени обнаруживается в различных уголках Италии. Быть может, нас еще ждут великие открытия его новых картин.

"Мона Лиза"

В 1500 году художник возвращается из Милана во Флоренцию, где уже спустя три года создает поистине гениальную картину «Мона Лиза». Загадка картины в некой невероятной технике: улыбка девушки, которая изображена на картине, выглядит невероятно реалистично. Сколько бы ни пытались художники повторить этот прием, у них до сих пор ничего не выходит.

Инженерное искусство

В 1506 году Леонардо да Винчи (открытия в различных научных сферах в этот период активизировались) снова переезжает в Милан. В то время город находился под французским контролем, так что ехал изобретатель к командующему французской армией, Чарльзу д`Амбуазу. Последующие семь лет он практически не занимался живописью, зато проводил много времени за углубленным изучением механики, анатомии и математики. Так, именно его пытливому уму принадлежит проект осушения Понтинского болота. Что характерно, его план оказался наиболее реалистичным и наименее затратным, так что осушение произвели именно по его рекомендациям.

Развлечение придворных

В Милане время Леонардо практически целиком занимали самые разнообразные проекты. Он продолжал писать картины, принимался за самые разные проекты, но частенько не доводил их до конца. Кроме того, он частенько занимался написанием песен и пьес, которые нередко показывал правителям Милана. Он же отвечал за создание декораций и костюмов в то время, когда намечалось проведение карнавалов.

Вот таким многогранным человеком был Леонардо да Винчи. Что изобрел этот неугомонный конструктор еще?

Военный конструктор

Он был страстно увлечен созданием всевозможных военных машин: танков и снарядов с улучшенной баллистикой, новых бомб для мортир. Кроме того, он занимался проектированием крепостей, которые бы могли переживать долговременные осады. Конечно же, осуществить он мог не более десятой части своих смелых проектов, так как большинство из них значительно опережали свое время, а потому технологий для их постройки попросту еще не было. К примеру, первые танки построили только через 450 лет после того, как он нарисовал чертежи подобных машин.

Впрочем, с равным успехом Леонардо увлекался также вполне мирными проектами. Так, проект канализации в Милане принадлежит именно ему. Он разработал сточную систему таким образом, чтобы нечистоты не могли вызвать последующих эпидемий среди горожан.

Великий анатом

Величайший вклад Леонардо да Винчи сделал в анатомию, так как именно ему принадлежат сотни исследований человеческого тела, удивительно подробно и качественно проведенных. Впрочем, для художников того времени изучение анатомии было совершенно естественным явлением, но только Леонардо заинтересовался не только внешним видом, но и механикой человеческого организма.

Даже несмотря на то что Церковь была резко против такого способа получения новых знаний, он провел десятки резекций, изучил сотни органов людей, принадлежавших к различным сословиям, разного пола, возраста и физиологического состояния.

Его описания анатомических опытов показывали, что в своих исследованиях он порой продвигался дальше, нежели чем некоторые анатомы 19-го века. Но наиболее замечательным является то, что он делал великолепные зарисовки своих экспериментов. Он первым сделал абсолютно точный рисунок вскрытого человеческого тела с эмбрионом внутри.

Пуповина была им запечатлена вплоть до мельчайших подробностей. Леонардо одним из первых стал делать зарисовки человеческого тела в сечении, давая названия каждой отдельной части. Нужно заметить, что этим методом продолжают пользоваться и в настоящее время.

Особое внимание исследователь уделял человеческому глазу, а потому задолго до своих современников описал принципиальные законы оптики. Так, он впервые высказал блестящее предположение о преломлении света в хрусталике глаза животного и человека. Леонардо записал в своем дневнике, что глазной хрусталик является своеобразной линзой, которая крепится к мозгу путем присоединения через глазничный нерв.

Полеты во сне и наяву

Как мы писали в самом начале статьи, он сильно интересовался птицами. Неудивительно, что многие его работы посвящены отысканию способов полета, благодаря которым человек мог бы подняться в небо. Именно ему принадлежат проекты первых геликоптеров (вертолетов), самолетов и воздушных шаров.

Как вы могли заметить, вся жизнь Леонардо да Винчи тесно связана с небом: он любил птиц, любил создавать проекты всевозможных воздухоплавательных механизмов.

Последние годы гения

Когда творцу исполнилось шестьдесят лет, он внезапно обнаружил, что у него попросту нет денежных средств в достаточном количестве. Это и странно, так как практически все талантливые скульпторы и художники того времени имели немало богатых спонсоров. Почему же их не было у Леонардо?

Дело в том, что у него была слава хоть и одаренного, но весьма рассеянного гения. Даже если Леонардо да Винчи (история которого знает много подобных эпизодов) и брался за какой-нибудь проект, никто не мог гарантировать, что он его завершит, а не бросит на половине дороги. Возможно, именно поэтому он создал не более дюжины полотен за всю свою жизнь.

Приблизительно в возрасте 60 лет да Винчи пишет автопортрет (есть в статье). Он делает его простым красным мелком. На портрете виден сильно постаревший человек, с грустными глазами, морщинистой кожей и длинной белой бородой. Был ли Леонардо одинок в свои последние годы, был ли он разочарован тем, что далеко не все его проекты современники считали выполнимыми? Увы, но этого мы наверняка уже не узнаем никогда.

Умер этот гениальный ученый в возрасте 67 лет. Случилось это 2 мая 1519 года. Последние два года своей жизни он провел при дворе французского монарха, так как тот действительно ценил науку и все то, что Леонардо делал для ее развития. Так заканчивается краткая биография Леонардо да Винчи.

Зеркальное письмо и дневники

После его смерти смогли отыскать более пяти тысяч страниц записок и самых разнообразных дневников. Сразу бросалось в глаза то зеркальное письмо, которым Леонардо тщательно шифровал свои заметки. Кому же могло понадобиться их прочитать? От кого с такой энергичностью защищался старый ученый?

Не стоит забывать, что даже в эпоху Ренессанса Церковь все еще оставалась чрезвычайно могущественной организацией. Практически все, что писал Леонардо, могло быть с легкостью истолковано как «бесовщина». Впрочем, ученый имел на удивление хорошие отношения со многими высокопоставленными членами духовенства, а потому некоторые ученые предполагают, что Леонардо просто имел свои причуды, записывая свои заметки подобным образом.

В пользу этой теории говорит тот факт, что расшифровка «зеркального» письма особенной сложности не составляет. Вряд ли бы церковники, если бы они действительно задались такой целью, не смогли бы его прочитать.

Таким образом, изобретения Леонардо да Винчи оставили глубокий след в культуре и искусстве, науке и технике, да и во всех прочих сферах жизни современного общества.

Не впечатлены? Что ж, подшипник может и не самое крутое, что может позволить себе изобретатель, но множество современной техники работает с помощью подшипников. Шариковые подшипники позволяют вращаться приводным валам, проталкивают товары в магазине или на заводе, это основа практически любого подвижного механизма. Гладкие шарики, размещенные между двумя подвижными поверхностями, практически устраняют трение. Впервые идея, как считают многие, родилась еще во времени Римской империи, но историки считают, что именно в тетрадях да Винчи появились первые наброски подшипника. Многие из устройств, придуманных гением, не работали бы без подшипников. Но как и в случае со многими другими концептами изобретателя, подшипник пришлось переизобретать кому-то еще.

, с которой падает тело, зависит от двух факторов: сила тяжести, которая тянет вниз, и сопротивление атмосферы, в которой оно падает. В отсутствии атмосферы падающее тело будет просто разгоняться до огромной скорости, пока не упадет на поверхность, но воздух замедляет падение до тех пор, пока тело не достигнет так называемой предельной скорости. У разных объектов разная предельная скорость. У человека, падающего в атмосфере Земли - парашютиста, например, - эта скорость составляет примерно 193,1 км/ч. Медленно, да? Пусть так, но этого достаточно для того, чтобы человек, упавший с самолета, превратился в лепешку после удара о поверхность земли. Спасти его может только парашют.

Да Винчи, будучи очарованным идеей летающего человека, задумал свой парашют как средство для дрейфа по воздуху. Его пирамидальная структура была драпирована тканью. Как писал да Винчи в своих заметках, такое устройство позволило бы человеку «упасть с любой высоты без каких-либо травм и повреждений». Естествоиспытатели двадцать первого века, реализовавшие замысел да Винчи, признали, что он работает в точности, как тот предсказывал.

Да Винчи вдохновляли птицы. Он наблюдал за ними, рисовал их и размышлял над созданием собственных летательных средств. Одним из результатов этого хобби стал орнитоптер, устройство, придуманное да Винчи, которое теоретически могло поднять человека в воздух, как птицу. В то время как парашют да Винчи позволил бы человеку прыгать со скалы и оставаться в живых, орнитоптер позволил бы ему парить в воздухе над землей.

На бумаге орнитоптер больше похож на птицу (или летучую мышь), чем современные самолеты. Его крылья начнут работать после того, как пилот повернет рукоятку. Это изобретение демонстрирует глубокое понимание аэродинамики да Винчи. Современные попытки воспроизвести орнитоптер показали, что тот действительно мог летать - если бы его подняли в воздух. Построить летательное средство, задействующее слабые мышцы человека, было бы сложнее.

Парашют и орнитоптер были только двумя из летающих машин, описанных да Винчи в его тетрадях. Среди других был и глайдер, и вертолетоподобное летательное средство, о которых мы, возможно, поговорим позже.

Пулемет да Винчи или «33-ствольный орган» не был пулеметом в современном представлении. Он не мог быстро выпускать пули из одного ствола. Но зато мог выдавать залпы через короткие промежутки, и если бы был построен, эффективно бы косил наступающую пехоту.

Механизм этого пулемета прост. Да Винчи предложил собрать 11 мушкетов на прямоугольной доске, а после сложить три таких доски в треугольник. Поместив вал посередине, можно было бы вращать всю эту штуковину так, чтобы один набор из 11 орудий стрелял, пока два других остывают и перезаряжаются. После этого весь механизм переворачивался и давал очередной залп.

И хотя да Винчи постоянно отмечал в своих тетрадях, что ненавидит войну и проклинает машины для убийств, ему нужны были деньги, и он легко мог убедить богатых покровителей, что такие машины помогут им одолеть своих врагов. Возможно, оно и к лучшему, что ни одна из машин для убийства, задуманных да Винчи, не была построена.

Проживая в Венеции конца 15 века, да Винчи разработал идею для отражения вторжения судов. Достаточно было отправить мужчин на дно гавани в водолазных костюмах, а там они бы просто вскрывали днища кораблей, как консервные банки. Возможно, эта идея вас не впечатляет, поскольку в настоящее время ее реализация кажется достаточно простой. Но во времена да Винчи это было неслыханно. Водолазы да Винчи могли дышать с помощью подводного колокола с воздухом, надевали маски со стеклянными отверстиями, сквозь которые можно было видеть под водой. В другом варианте концепта водолазы могли дышать с помощью винных бутылей, наполненных воздухом. В обоих случаях, мужчины носили бы с собой бутылки, в которые мочились, поэтому могли оставаться под водой очень долго. План да Винчи не только был реализуем - он был практичен!

Эти водолазные костюмы были созданы на самом деле, однако захватчики, против которых они должны были применяться, были успешно сражены венецианским флотом до того, как понадобилась подводная диверсия.

Бронированный танк

Работая на герцога Миланского, Лодовико Сфорца, да Винчи предложил то, что могло стать венцом его творения в области военных машин: бронированный танк. При содействии восьми сильных мужчин, бронированный танк был похож на черепаху, которая ощетинилась 36 орудиями со всех сторон. Он был оснащен системой зубчатых колес, которые составляли последовательность. Восемь человек были защищены от сражения внешней оболочкой, поэтому могли доставить пешим ходом такого «ежа» прямо в гущу сражения, не будучи раненными. Стреляющее во все стороны оружие из бронированного танка могло стать губительным для отряда соперника.

Схема бронированного танка в заметках да Винчи содержит забавный недостаток: колеса для движения вперед крутились в противоположную сторону от задних колес. Построенный таким образом, танк не мог бы двигаться. Да Винчи был слишком умен, чтобы допустить такую досадную ошибку, поэтому историки привели несколько причин, по которым изобретатель допустил такой промах сознательно. Возможно, он действительно не хотел, чтобы эта машина была построена. Другой вариант - он боялся, что схема попадет в лапы врагов, поэтому сделал ошибку, чтобы убедиться, что никто кроме него не сможет построить танк.

Самоходная тележка

Рабочая модель.

Самоходная тележка да Винчи выдвигается на роль первого автомобиля в истории. Более того, поскольку у нее не было водителя, ее можно рассматривать и как первый роботизированный транспорт в истории.

Чертежи, сделанные да Винчи, не в полной мере раскрывают внутренний механизм, поэтому современным инженерам пришлось догадываться, что же заставляло тележку ехать вперед. Лучшим предположением был пружинный механизм вроде того, что используется в часах. Пружины прятались в корпусах с формой барабана и могли заводиться рукой. И пока пружина разматывается, тележка едет вперед, как заводная игрушка. Руль мог быть запрограммирован с помощью ряда блоков в цепи передач, хотя тот факт, что тележка могла поворачиваться только вправо, существенно ограничил бы ее полезность.

Леонардо, по-видимому, считал свою тележку чем-то вроде игрушки, но можно не сомневаться, что если бы она была построена, в скором времени последовали бы более полезные улучшения.

Города будущего

Мост Леонардо да Винчи.

Когда Леонардо жил в Милане примерно в 1400 году, в Европе буйствовала черная чума. Города страдали куда больше, чем сельская местность, и да Винчи предположил, что в городах есть что-то особенное, что делает их уязвимыми к болезни. Эта идея удивительно близка к современности, учитывая, что теория микробных болезней была разработана только в начале 20 века. Да Винчи задумал разработать собственный план: город, изначально спроектированный и созданный с нуля, который будет санитарно и жизненно пригодным.

Результатом стал триумф городского планирования, который никогда не был построен. «Идеальный город» да Винчи был разделен на несколько уровней, в каждом из которых была минимальная антисанитария, а сеть каналов способствовала быстрому удалению отходов. Вода должна была обеспечивать здания посредством гидравлической системы, которая служила прототипом современной. Ресурсы, необходимые для создания такого города, выходили за пределы средств, которыми располагал да Винчи, и он не смог найти мецената, готового выложить свои деньги на строительство такого города.

Воздушный винт

Воздушный винт да Винчи, наверное, это самый крутой проект из тех, что были найдены в его тетрадях. Он работал бы по принципу современного вертолета. Летательная машина выглядела как огромная вертушка. «Лопасти» вертолета были сделаны из льна. Если их раскрутить достаточно быстро, они могли бы создать тягу, аэродинамическое явление, которое позволяет самолетам и вертолетам летать. Воздух создал бы давление под каждой из лопастей, тем самым подняв летающую машину в небо.

Идея, во всяком случае, была такой. Смог бы такой винт летать? Вряд ли. Но было бы круто.

Робот-рыцарь

Леонардо да Винчи тщательно изучал анатомию человека.

Если самоходная тележка да Винчи была первым рабочим проектом роботизированного транспорта, робот-рыцарь мог стать первым роботом-гуманоидом, C-3PO 15 века. Да Винчи тщательно изучал анатомию человеческого тела и часами расчленял трупы, чтобы выяснить, как оно работает. Он понял, что мышцы движут костями. После этого он решил, что такой же принцип может лечь в основу машины. В отличие от большинства изобретений да Винчи, Леонардо, судя по всему, действительно построил робота-рыцаря, но тот использовался в основном для развлечений на вечеринках щедрого покровителя гения, Лодовико Сфорца. Конечно, тот робот намного отличался от .

Робот да Винчи не сохранился, и никто в точности не знает, на что тот был способен. Но судя по всему, он ходил, сидел и даже работал челюстями. В его работе использовалась система шкивов и шестерен. В 2002 году эксперт робототехники Марк Росхейм взял рабочие тетради да Винчи, чтобы построить рабочую модель робота 15 века. В результате, некоторые идеи Росхейм позаимствовал для создания планетарных роботов-разведчиков, которые .

Как видите, спустя полвека космических исследований проекты Леонардо да Винчи, наконец, вышли в открытый космос.

Леонардо да Винчи — один из великих гениев всех времен, значительно опередивший свою эпоху. Этот итальянский учёный эпохи Возрождения (Ренессанса) был не только выдающимся художником и скульптором, но и учёным, исследователем тайн многих наук. Он родился в небольшом поселке Винчи в 1452 году. Уже в молодые годы да Винчи написал прекрасные картины «Благовещение» и «Поклонение волхвов». Позже из-под его кисти вышли такие великолепные произведения, как настенная роспись «Тайная вечеря» в церкви Санта Мария делле Грацие, портрет Моны Лизы, «Св. Иоанн Креститель», «Бахус». На протяжении всей жизни да Винчи делал заметки по теории искусства (после смерти мастера эти записи были собраны и изданы под названием «Трактат о живописном»).

Леонардо да Винчи — гениальный художник.

Леонардо да Винчи — автор многих превосходных произведений, которые всегда будут восхищать любителей искусства. Один из выдающихся созданных им образов — портрет Моны Лизы дель Джокондо, написанный между 1503 и 1506 годами — можно увидеть в Лувре. В С.-Петербургском Эрмитаже находится другое прекраснейшее его творение — «Мадонна Литта». Многие работы гениального творца остались незаконченными, так как его в большей степени интересовала глубина процесса творения, чем эффект завершенности. Неповторимость Леонардо да Винчи проявилась и в том, что его главным образом интересовали черты лица, постановка фигуры, движение, правильное, естественное изображение предметов, светотень и перспектива. До того, как начать картину либо ваять скульптуру, мастер делал множество набросков, которые затем использовал в ходе работы. Сегодня они ценятся не меньше, чем готовые полотна великого художника.

Леонардо да Винчи — изобретатель.

Еще в молодые годы Леонардо да Винчи начал проводить научные исследования. Круг его интересов чрезвычайно широк: анатомия, ботаника, математика, физика, астрономия, оптика, гидравлика, инженерия, архитектура, музыка и поэзия. Да Винчи разработал проекты множества изобретений, придумав, в частности, прототипы вертолета, парашюта, бронепоезда, подводной лодки, текстильного станка, гидравлического пресса, прокатного стана (машины, придающей необходимую форму и размер металлическим изделиям), токарного станка, шлифовального станка, вентиля, помпы. К сожалению, гениальные достижения ученого не изменили хода развития техники, так как он отказался от опубликования своих необычных проектов.

Хронология.

1452 — родился в поселке Винчи;
1467 — становится учеником А. дель Верроккъо во Флоренции;
1482/83-1499 — работа в Милане, при дворе Л. Сфорца;
1500-1506 — жизнь и работа во Флоренции;
1503-1506 — работа над портретом Моны Лизы;
1513-1516 — жизнь и работа в Риме, под покровительством Д. Медичи, брата папы Льва Х;
1517 — переезд во Францию, строительство очистительных систем на Луаре;
1519 — смерть в Амбуале.

Знаете ли вы, что:

• Леонардо да Винчи прославился не только гениальными картинами, но и научными открытиями, опередившими его эпоху.
• В период работы при миланском дворе Леонардо да Винчи написал портрет Сесилии Галлерани, известный под названием «Дама с горностаем».
• Потрет флорентийки Моны Лизы дель Джокондо замечателен прежде всего таинственной полуулыбкой женщины.
• Множество рисунков великого мастера свидетельствуют о его увлечении, например, анатомией и механикой.

Титульный лист

1. Введение………………………………………………………..…….…….3

2 . Жизнь Леонардо Да Винчи……………………………………….……4-8

3. Универсальность в творчестве Леонардо………………….……...…9-12

4. Искусство великого мастера…………………………………..……..13-21

5. Утраченные шедевры…………………………………………………22-28

6. Заключение……………………………………………………………..….29

7. Литература ……….…………………………………………………..…...30

Введение

Эпоха Возрождения была богата на выдающиеся личности. Но Леонардо, родившийся в местечке Винчи близ Флоренции 15 апреля 1452 года, выделяется даже на общем фоне остальных известных людей Ренессанса.

Этот супергений начала итальянского Возрождения настолько странен, что вызывает у ученых не просто изумление, а почти благоговение, смешанное с растерянностью. Даже общий обзор его возможностей повергает исследователей в шок: ну не способен человек, имей он хоть семь пядей во лбу, быть сразу гениальным инженером, художником, скульптором, изобретателем, механиком, химиком, филологом, ученым, провидцем, одним из лучших в свое время певцом, пловцом, создателем музыкальных инструментов, кантат, наездником, фехтовальщиком, архитектором, модельером и т.д. Поражают и его внешние данные: Леонардо высок, строен и так прекрасен лицом, что его называли "ангелом", при этом сверхчеловечески силен (правой рукой - будучи левшой! - мог смять подкову).

Про Леонардо да Винчи писали неоднократно. Но тема его жизни и деятельности, как ученого, так и человека искусства, актуальна и сейчас.

Цель данной работы - подробно рассказать о Леонардо да Винчи.

Данная цель реализуется с помощью решения следующих задач:

• рассмотреть биографию Леонардо да Винчи;
• рассказать о его деятельности как ученого и изобретателя;
• описать его самые знаменитые произведения;

Жизнь Леонардо Да Винчи

(Слайд 1)

«Подчиняясь жадному своему влечению, желаю увидеть великое множество разнообразных и странных форм, произведенных искусной природой, блуждая среди темных скал, я подошел ко входу в большую пещеру. На мгновение я остановился перед ней пораженный… Я наклонился вперед, чтобы разглядеть, что происходит там в глубине, но великая темнота мешала мне. Так пробыл я некоторое время. Внезапно во мне пробудилось два чувства: страх и желание; страх перед грозной и темной пещерой, желание увидеть, нет ли чего-то чудесного в ее глубине».

Так пишет о себе Леонардо да Винчи. Не запечатлен ли в этих строках жизненный путь, умственная устремленность, грандиозные поиски и художественное творчество этого человека, одного из величайших гениев мировой истории?

По свидетельству Вазари, он «своей наружностью, являющей высшую красоту, возвращал ясность каждой опечаленной душе». Но во всем, что мы знаем о жизни Леонардо, нет как бы самой личной жизни: ни семейного очага, ни счастья, ни радости или горя от общения с другими людьми. Нет и гражданского пафоса: бурлящий котел, который представляла собой тогдашняя Италия, раздираемая противоречиями, не обжигает Леонардо да Винчи, как будто бы никак не тревожит ни сердца его, ни дум. А между тем нет, быть может, жизни более страстной, более огненной, чем жизнь этого человека.

(Слайд 2)

Леонардо да Винчи родился в 1452г. в селении Анкиано, около города Винчи, у подножия Албанских гор, на полпути между Флоренцией и Пизой.

Величественный пейзаж открывается в тех местах, где протекало его детство: темные уступы гор, буйная зелень виноградников и туманные дали. Далеко за горами - море, которого не видно из Анкиано. Затерянное местечко. Но рядом и просторы, и высь.

Леонардо был внебрачным сыном нотариуса Пьеро да Винчи, который сам был внуком и правнуком нотариусов. Отец, по-видимому, позаботился о его воспитании.

Исключительная одаренность будущего великого мастера проявилась очень рано. По словам Вазари, он уже в детстве настолько преуспел в арифметике, что своими вопросами ставил в затруднительное положение преподавателей. Одновременно Леонардо занимался музыкой, прекрасно играл на лире и «божественно пел импровизации». Однако рисование и лепка больше всего волновали его воображение. Отец отнес его рисунки своему давнишнему другу Андреа Верроккио. Тот изумился и сказал, что юный Леонардо всецело посвятить себя живописи. В 1466г. Леонардо поступил в качестве ученика во флорентийскую мастерскую Верроккио. Мы видели, что ему суждено было очень скоро затмить прославленного учителя.

Уже первый флорентийский период деятельности Леонардо, после окончания учения у Верроккио, отмечен его попытками проявить свои дарования на многих поприщах: архитектурные чертежи, проект канала, соединяющего Пизу с Флоренцией, рисунки мельниц, сукновальных машин и снарядов, приводимых в движение силою воды.

(Слайд 3)

По свидетельству современников, Леонардо был прекрасен собой, пропорционально сложен, изящен, с привлекательным лицом. Одевался щегольски, носил красный плащ, доходивший до колен, хотя в моде были длинные одежды. До середины груди ниспадала его прекрасная борода, вьющаяся и хорошо расчесанная. Он был обворожителен в беседе и привлекал к себе человеческие сердца.

Даже когда он сравнительно мало зарабатывал, всегда держал лошадей, которых любил больше всех других животных.

Так случилось уже в ранний период деятельности Леонардо да Винчи. Флоренция того времени не дала ему того, на что он мог рассчитывать. Как мы знаем, сам Лоренцо Великолепный и его двор превыше всего ценили живопись Боттичелли. Мощь и свобода Леонардо смущали их своей новизной. А замыслы его в градостроительстве и инженерном деле казались слишком смелыми, несбыточными. Похоже, что Лоренцо более всего ценил в Леонардо музыканта, действительно наслаждаясь его игрой на лире.

И вот Леонардо обращается к другому властителю - Людовику Моро, который правит Миланом. Милан ведет в это время войну с Венецией. И потому Леонардо в первую очередь старается убедить миланского герцога, что может быть полезен ему в военном деле.

(Слайд 4)

Леонардо да Винчи служил разным государям.

Так, Людовико Моро он порадовал представлением под названием «Рай», где по огромному кругу, изображавшему небо, вращались с пением стихов божества планет.

А для французского короля, в гербе которого лилии, он изготовил льва с хитрым механизмом. Лев двигался, шел навстречу королю, вдруг грудь его раскрывалась, и из нее к ногам короля сыпались лилии.

Пришлось Леонардо служить и Цезарю Борджиа, хитроумному политику, но тирану, убийце, вместе с отцом своим папой Александром VI много пролившему крови в надежде добиться власти над всей Италией. Цезарь приказал оказывать всяческое содействие своему «славнейшему и приятнейшему приближенному, архитектору и генеральному инженеру Леонардо да Винчи». Леонардо сооружал для него укрепления, прорывал каналы, украшал его дворцы. Он был в свите Цезаря, когда тот проник в Сингалию под предлогом примирения с находившимися там соперниками. Сохранились записи о тех днях, когда он служил этому страшному человеку.

Последним покровителем Леонардо был французский король Франциск I. По его приглашению уже стареющий Леонардо стал при французском дворе подлинным законодателем, вызывая всеобщее почтительное восхищение. По свидетельству Бенвенуто Челлини, Франциск I заявлял, что «никогда не поверит, чтобы нашелся на свете другой человек, который не только знал бы столько же, сколько Леонардо, в скульптуре, живописи и архитектуре, но и был бы, как он, величайшим философом».

Герцен очень хорошо сказал о подвижниках юной науки эпохи Возрождения, которые в борьбе с пережитками средневековья открыли человеческому уму новые горизонты:

«Главный характер этих великих деятелей состоит в живом, верном чувстве тесноты, неудовлетворенности в замкнутом круге современной им жизни, во всепоглощающем стремлении к истине, в каком-то даре предвидения».

Здесь каждое слово применимо к Леонардо да Винчи. Некоторые исследователи его жизни испытывали подчас смущение. Как этот гений мог предлагать свои услуги и собственной родине - Флоренции, и ее злейшим врагам? Как мог служить при этом Цезарю Борджиа, одному из самых жестоких властителей того времени? Не нужно затушевывать этих фактов, хотя сложность и шаткость политического устройства тогдашней Италии как-то объясняют такую неустойчивость Леонардо. Но этот же человек словами, дышащими неотразимой искренностью, так определял сам цели и возможности, открывающиеся тому, кто того достоин:

«Скорее лишиться движения, чем устать... Все труды не способны утомить... Руки, в которые подобно снежным хлопьям, сыплются дукаты и драгоценные камни, никогда не устанут служить, но это служение только ради пользы, а не ради выгоды...»

(Слайд 5)

Он знал, что природа сделала его творцом, первооткрывателем, призванным послужить мощным рычагом тому процессу, который мы ныне называем прогрессом. Но чтобы полностью проявить свои возможности, ему надлежало обеспечить для своей деятельности наиболее благоприятные условия в уделенный ему для жизни срок. Вот почему он стучался во все двери, предлагал услуги каждому, кто мог помочь ему в его великих делах, угождал и «своим», итальянским тиранам, и чужеземным государям; когда надо было - подлаживаться под их вкусы, ибо взамен рассчитывал на поддержку в своем действенном и «всепоглощающем стремлении к истине».

Универсальность в творчестве Леонардо.

Леонардо да Винчи был живописцем, ваятелем и зодчим, певцом и музыкантом, стихотворцем-импровизатором, теоретиком искусства, театральным постановщиком и баснописцем, философом и математиком, инженером, механиком-изобретателем, предвестником воздухоплавания, гидротехником и фортификатором, физиком и астрономом, анатомом и оптиком, биологом, геологом, зоологом и ботаником. Но и этот перечень не исчерпывает его занятий.

(Слайд 6)

Мы знаем, что он постоянно рисовал и записывал.

До нас дошло около семи тысяч страниц, покрытых записями или рисунками Леонардо.

Один из первых исследователей этих рукописных сокровищ отмечал в изумлении: «Здесь есть все: физика, математика, астрономия, история, философия, новеллы, механика. Словом - это чудо, но написано навыворот, так дьявольски, что не один раз я тратил целое утро, чтобы понять и скопировать две или три странички».

Дело в том, что Леонардо писал справа налево, так что читать его труды нужно в зеркале. По некоторым свидетельствам, он был левшой, по другим - одинаково владел обеими руками. Как бы то ни было, такое его письмо еще усугубляет тот ореол таинственности, которым он окружал себя и которым отмечено все его творчество.

(Слайд 7)

Писал не по-латыни, как прославленнейшие гуманисты, его современники, которые в своем любовании классической древностью нередко теряли связь с действительностью, а живым, сочным, образным, порой простонародным итальянским языком.

Да, эти манускрипты - подлинное чудо. Гениальными рисунками, перед которыми у нас, точно также как некогда у современников, дух захватывает от восхищения, Леонардо да Винчи иллюстрировал великие мысли, острейшие наблюдения, глубокие, изумляющие нас провидения.

Леонардо угадал многое, что не знали еще люди, которые в XIX в. стали изучать его записи. Он знал, что человек полетит, и сам, по-видимому, рассчитывал совершить полет с Монте Чечери (горы Лебедя).

«Идеальный город» - одна из тем многих рисунков и записей Леонардо. В таком городе, указывал он, улицы должны быть проложены на разных уровнях, причем только по нижним будут ездить повозки и прочие грузовые телеги, а от нечистот город будет очищаться по подземным проходам, проложенным от арки до арки.

Любопытство его было безгранично. Он доискивался причины всякого явления, даже незначительного, ибо и такое могло открыть новые просторы познанию.

Каковы же были результаты всех этих вопросов, наблюдений упорнейших поисков причины и следствия, разумного основания, т.е. закономерности явлений?

(Слайд 8)

Леонардо первым сделал попытку определить силу света в зависимости от расстояния. Его записки содержат первые возникшие в человеческом уме догадки о волновой теории света.

Найденные им, подчас на высоких горах, остатки морских животных явились для него доказательством перемещения суши и моря, и он первый категорически отверг библейское представление о времени существования мира.

Леонардо вскрывал трупы людей и животных, и его многочисленные анатомические этюды поражают нас своей точностью, беспримерными в те времена познаниями. Он первый определил число позвонков в крестце у человека. Он хотел знать, как начинается и как кончается жизнь, и проделывал опыты с лягушками, у которых удалял голову и сердце и прокалывал спинной мозг. А некоторые его зарисовки фиксируют биение сердца свиньи, проколотого длинной шпилькой.

(Слайд 9)

Его интересовала подвижность человеческого лица, отражающая подвижность человеческой души, и он стремился изучить во всех подробностях эту подвижность. Он писал: «Тот, кто смеется, не отличается от того, кто плачет, ни глазами, ни ртом, ни щеками, только бровями, которые соединяются у плачущего и поднимаются у смеющегося».

Однажды, задумав изобразить смеющихся, он выбрал несколько человек и, близко сойдясь с ними, пригласил их на пиршество со своими друзьями. Когда они собрались, он подсел к ним и стал рассказывать им самые нелепые и смешные вещи. Все хохотали, а сам художник следил за тем, что делалось с этими людьми под влиянием его рассказов, и запечатлевал все это в своей памяти.

(Слайд 10)

После ухода гостей Леонардо да Винчи удалился в рабочую комнату и воспроизвел их с таким совершенством, что рисунок его заставлял зрителей смеяться не меньше, чем смеялись живые модели, слушая его рассказы.

Но, изучая человека как анатом, как философ, как художник, как относился к нему Леонардо? Страшнейшие формы уродства изображены в его рисунках с такой поразительной силой, что кажется порой: он радуется уродству, торжествующе выискивает его в человеке. А между тем сколь пленительны образы, созданные его кистью! Словно первые - это лишь упражнения в великой науке познания, а вторые - плоды этого познания во всей его красоте.

В своих записках Леонардо дает исчерпывающий ответ на вопрос, как он относился к людям:

«И если найдутся среди людей такие, которые обладают добрыми качествами и достоинствами, не гоните их от себя, воздайте им честь, чтобы не нужно им было бежать в пустынные пещеры и другие уединенные места, спасаясь от ваших козней!»

Искусство великого мастера.

Художественное наследие Леонардо да Винчи количественно невелико. Высказывалось мнение, что его увлечения естественными науками и инженерным делом помешали его плодовитости в искусстве. Однако анонимный биограф, его современник, указывает, что Леонардо «имел превосходнейшие замыслы, но создал немного вещей в красках, потому что, как говорят, никогда не был доволен собой». Это подтверждает и Вазари, согласно которому препятствия лежали в самой душе Леонардо - «величайшей и необыкновеннейшей… она именно побуждала его искать превосходства над совершенством, так что всякое произведение его замедлялось от избытка желаний».

Среди всех искусств да, пожалуй, среди всех дел человеческих Леонардо ставит на первое место живопись. Ибо, указывает он, живописец является «властелином всякого рода людей и всех вещей». Это - неотразимое свидетельство глубокой убежденности одного из величайших живописцев, когда-либо живших на свете, в величии и всепокоряющей мощи своего искусства.

Мир познается через чувства, а глаз - повелитель чувств.

«Глаз, - пишет он, - есть око человеческого тела, через которое человек глядит на свой путь и наслаждается красотой мира. Благодаря ему душа радуется в своей человеческой темнице, без него эта человеческая темница - пытка».

В день рождения короля пришел поэт и преподнес ему поэму, восхваляющую его доблести. Пришел также и живописец с портретом возлюбленной короля. Король тотчас же обратился от книги к картине. Поэт оскорбился: «О, король! Читай, читай! Ты узнаешь нечто куда более важное, чем может дать тебе эта немая картина!» Но король ответил ему: «Молчи, поэт! Ты не знаешь, что говоришь! Живопись служит более высокому чувству, чем твое искусство, предназначенное для слепых. Дай мне вещь, которую я мог бы видеть, а не только слышать».

Между живописцем и поэтом, пишет еще Леонардо, такая же разница, как между телами, разделенными на части, и телами цельными, ибо поэт показывает тебе тело часть за частью в различное время, а живописец - целиком в одно время.

А музыка? Опять категорический ответ Леонардо:

«Музыку нельзя назвать иначе, как сестрой живописи, ибо она есть предмет слуха, второго чувства после зрения... Но живопись превосходит музыку и повелевает ею, потому что не умирает сразу же после своего возникновения, как несчастная музыка» .

Но всего этого мало. Живопись, величайшее из искусств, дает в руки того, кто подлинное ею владеет, царственную власть над природой.

Итак, для Леонардо живопись - высшее деяние человеческого гения, высшее из искусств. Это деяние требует и высшего познания. А познание дается и проверяется опытом.

И вот опыт открывает Леонардо новые просторы, дали, до него не изведанные в живописи. Он считает, что математика - основа знания. И каждая его живописная композиция плавно вписывается в геометрическую фигуру. Но зрительное восприятие мира не исчерпывается геометрией, выходит за ее рамки.

Заглянув в бездну времени, которое есть «истребитель вещей», он увидел, что все изменяется, преображается, что глаз воспринимает лишь то, что рождается перед ним в данный миг, ибо в следующий время уже совершит свое неизбежное и необратимое дело.

И ему открылась неустойчивость, текучесть видимого мира. Это открытие Леонардо имело для всей последующей живописи огромное значение. До Леонардо очертания предметов приобретали в картине решающее значение. Линия царила в ней, и потому даже у величайших его предшественников картина кажется подчас раскрашенным рисунком. Леонардо первый покончил с незыблемостью, самодовлеющей властью линии. И назвал этот переворот в живописи «пропаданием очертаний». Свет и тени, пишет он, должны быть резко разграничены, ибо границы их в большинстве случаев смутны. Иначе образы получатся неуклюжими, лишенными прелести, деревянными.

«Дымчатая светотень» Леонардо, его знаменитое «сфумато» - это нежный полусвет с мягкой гаммой тонов молочно-серебристых, голубоватых, иногда с зеленоватыми переливами, в которых линия сама становится как бы воздушной.

Масляные краски были изобретены в Нидерландах, но таящиеся в них новые возможности в передаче света и тени, живописных нюансов, почти незаметных переходов из тона в тон были впервые изучены и до конца исследованы Леонардо.

Исчезли линеарность, графическая жесткость, характерные для флорентийской живописи кватроченто. Светотень и «пропадающие очертания» составляют, по Леонардо, самое превосходное в живописной науке. Но образы его не мимолетны. Крепок их остов, и крепко стоят они на земле. Они бесконечно пленительны, поэтичны, но и не менее полновесны, конкретны.

(Слайд 11)

« Мадонна в гроте » (Париж, Лувр) - первое вполне зрелое произведение Леонардо - утверждает торжество нового искусства.

Совершенная согласованность всех частей, создающая крепко спаянное единое целое. Это целое, т.е. совокупность четырех фигур, очертания которых чудесно смягчены светотенью, образует стройную пирамиду, плавно и мягко, в полной свободе вырастающую перед нами. Взглядами и расположением все фигуры объединены неразрывно, и это объединение исполнено чарующей гармонии, ибо даже взгляд ангела, обращенный не к другим фигурам, а к зрителю, как бы усиливает единый музыкальный аккорд композиции. Взгляд этот и улыбка, чуть озаряющая лицо ангела, исполнены глубокого и загадочного смысла. Свет и тени создают в картине некое неповторимое настроение. Наш взгляд уносится в ее глубины, в манящие просветы среди темных скал, под сенью которых нашли приют фигуры, созданные Леонардо. И тайна, леонардовская тайна, сквозит и в их лицах, и в синеватых расщелинах, и в полумраке нависших скал. А с каким изяществом, с каким проникновенным мастерством и с какой любовью расписаны ирисы, фиалки, анемоны, папоротники, всевозможные травы. (Слайд 12)

«Разве ты не видишь, - поучал Леонардо художника, - как много существует животных, деревьев, трав, цветов, какое разнообразие гористых и ровных местностей, потоков, рек, городов...»

(Слайд 13)

«Тайная вечеря» - величайшее творение Леонардо и одно из величайших произведений живописи всех времен - дошла до нас в полуразрушенном виде.

Эту композицию он писал на стене трапезной миланского монастыря Санта Мария делле Грацие. Стремясь к наибольшей красочной выразительности в стенописи, он произвел неудачные эксперименты над красками и грунтом, что и вызвало ее быстрое повреждение. А затем довершили дело грубые реставрации и... солдаты Бонапарта. После занятия Милана французами в 1796г. Трапезная была превращена в конюшню, испарения конского навоза покрыли живопись густой плесенью, а заходившие в конюшню солдаты забавлялись, швыряя кирпичами в головы леонардовских фигур.

Судьба оказалась жестокой ко многим творениям великого мастера. А между тем, сколько времени, сколько вдохновенного искусства и сколько пламенной любви вложил Леонардо в создание этого шедевра.

Но, несмотря на это, даже в полуразрушенном состоянии «Тайная вечеря» производит неизгладимое впечатление.

На стене, как бы преодолевая ее и унося зрителя в мир гармонии и величественных видений, развертывается древняя евангельская драма обманутого доверия. И драма эта находит свое разрешение в общем порыве, устремленном к главному действующему лицу - мужу со скорбным лицом, который принимает свершающееся как неизбежное.

(Слайд 14)

Христос только что сказал своим ученикам: «Один из вас предаст меня». Предатель сидит вместе с другими; старые мастера изображали Иуду сидящим отдельно, но Леонардо выявил его мрачную обособленность куда более убедительно, тенью окутав его черты.

Христос покорен своей судьбе, исполнен сознания жертвенности своего подвига. Его наклоненная голова с опущенными глазами, жест рук бесконечно прекрасны и величавы. Прелестный пейзаж открывается через окно за его фигурой. Христос - центр всей композиции, всего того водоворота страстей, которые бушуют вокруг. Печаль его и спокойствие как бы извечны, закономерны - и в этом глубокий смысл показанной драмы.

Увидев «Тайную вечерю» Леонардо, французский король Людовик XII так восхитился ею, что только боязнь испортить великое произведение искусства помешала ему вырезать часть стены миланского монастыря, чтобы доставить фреску во Францию.

(Слайд 15)

«Святой Иоанн Креститель»

Картина «Святой Иоанн Креститель» задумана художником в начале 1500-х годов, о чем говорит набросок ангела с поднятой рукой в позе Иоанна, приколотый к листу, датируемому примерно 1504 годом (в Лувр поступила в 1661 году). Леонардо начал над ней работать во время своего второго пребывания в Милане и продолжил работу в Риме. Видимо, по мнению самого мастера, полотно так и не было закончено, работа над ним продолжалась даже в Амбуазе. С темного пространства картины светлым силуэтом на нас смотрит фигура юноши с поднятой рукой и прижатым к телу крестом. Мягко мерцающие в темноте струящиеся локоны обрамляют это прекрасное лицо с загадочно зовущей улыбкой и неподвижным взглядом обведенных темными тенями глаз. В чертах лица явно читается схожесть с Монной Лизой, придающая ему несколько двусмысленный характер. Фигура носит цветущие, чувственно трепещущие формы, и только крест, как бы растворенный в пространстве картины, говорит нам, что перед нами Иоанн Креститель.

(Слайд 16)

«Портрет Жинервы де Берси»

Этот портрет- одна из ранних работ на светскую тему, о которой имеются документы, подтверждающие авторство Леонардо да Винчи.

Жинервы де Бенси вышла замуж в 17 лет 15-ого января 1474 за Луиджи Никколини, который был вдвое старше её. Портрет написан по этому случаю.

Молодая женщина, сидит перед кустарником можжевельника, который, кажется, окружает ее голову подобно венку и, несомненно, доминирует над портретом Жинервы. Интересная бледность не приём художника, а, по некоторым источникам, признак болезненной конституции.

Слово-"ginepro"(по-итальянски -можжевельник), никак не связано ни с фамилией женщины, ни с фамилией заказчика портрета. Можжевельник - больше чем декоративный соучастник. Подобно некоторым другим растениям, можжевельник был символ женского достоинства(в данном случае символ целомудрия новобрачной).

Портрет, показывая влияние Старых Голландских мастеров на стиль и технику исполнения природы, демонстрирует связь между женской красотой и достоинством.

Предполагается, что портрет был кем-то варварски укорочен в нижней части, где были руки.

Есть продолжение на обороте портрета, который, также является картиной.

На искусственном красном мраморе, мы видим лавр, можжевельник и ветви пальмы, связанные с друг другом гирляндой со словами VIRTUTEM FORMA DECORAT: "Красота украшает Достоинство".

Нежный силуэт лица, ветви пальмы (традиционный символ достоинства), красный мрамор, все подчеркивают связь между красотой, достоинством, целомудрием и верностью. Вечнозеленый лавр указывает на стремление Жиневры к поэзии, о котором известно из воспоминаний современников

Но есть версия что гирлянда с надписью, связаны с Бернардо Бембо, тогда Венецианским посолом в Флоренции, который заказал портрет невесты, и в гербе которого присутствовали ветви пальмы.

(Слайд 17)

«Портрет Дамы с горностаем» (Сесилия Галлерани)

Сесилия, рожденная в 1473 или 1474г, была красивой, знала латынь, интересовалась философией, понимала искусство, поэзию, прекрасно пела и играла на арфе. Отношения с Людовиком Сфорцо продолжались с 1489г до самой его женитьбы на Беатриче д"Эсте в 1491.
С одной стороны горностай - намек на фамилию Сесилии, "Galleriani"- произносится похоже на греческое слово "galee"(горностай).
С другой - это маленькое существо в Mилане, в то время, считался символом чистоты, достоинства и скромности, поскольку, согласно легенде, ненавидело грязь и ело только один раз в день.
С конца 1480-ых горностай мог также читаться как намек на Людовика Сфорцо, у которого в одном из гербов присутствовал горностай. Таким образом, Людовик, в форме символического животного, мягко дразнит и мягко ласкается в руках Сесилии.
Изображенный зверек не горностай, а фуро - искусственно выведенная порода. У них короткая белая шерсть, они легко становятся ручными и очень ласковы, поэтому богатые дамы любили держать этих дорогих и редких животных.

(Слайд18)

«Мадонна с гвоздикой»

Мадонна дель Гарофано, или дель Фьори("с гвоздикой" или "с цветкoм") написана в ранний период творчества, когда ещё было сильно влияние работ учителя Верроккио и работ старых голландских мастеров, расценена, как первая независимая работа. Авторство подтверждено. Вазари отмечает деталь, поразившую его: «Графин с цветами, наполненный водой. Отпотевание воды на поверхности было изображено так, что она казалась живее живого». Изображение Мадонны и младенца Иисуса, ясно показывают преданность методам, принятым в мастерской Верроккио. Такие Мадонны, предназначенные для внутреннего использования и частного поклонения, были широко распространены в 15-ом столетии во Флоренции.
Помимо описания отношений любви Марии к младенцу, Леонардо также включает символы общепринятых элементов Христианской веры:
В неопытном жесте Святой Ребенок протягивает руки к красной гвоздике, символ Страсти Христа, указывающий на невинность младенца и намёк на будущее Распятие на кресте, ожидающее Спасителя. Хрустальная ваза с цветами - признак чистоты и девственности Марии.
В то же время, мотивы, типа гвоздики и кристаллической вазы, падение ткани на коленях Мадонны, с его интенсивной окраской, которые требуют большой навык со стороны художника, позволили Леонардо показать свой талант.

(Слайд 20)

«Леда и Лебедь» (копия Цезаря де Само)

Письменные источники сообщают, что оригинал картины утерян, сожжен во время инквизиции. Однако, сохранились эскизы Леонардо да Винчи и множество копий.

Леда - дочь Фестия, царя Этолии, сестра Алтеи, супруга царя Спарты Тиндарея, от которого имела дочерей Клитемнестру, Тимандру, Филоною и сына Кастора. Согласно каноническому мифу Зевс, плененный красотой Леды, явился к ней в образе лебедя, когда она купалась в реке Эврот и от этого союза у Леды родились Полидевк и Елена (одновременно с Кастором и Клитемнестрой).

(Слайд 21)
Лебедь (Зевс) стоит, вытянув шею и держа молодую женщину одним крылом. Леда отворачивается от возлюбленного. Глаза ее опущены, обеими руками она обнимает лебедя. Вид женского нагого тела, ее поза и поразительная пластичность ее округленных форм, напоминают о классических статуях Венеры и, поэтому, любви. И на эскизах Леонардо, и в копиях мы видим многочисленные камыши. При созревании семена далеко рассеиваются и на землю, и в воду, и камыши активно разрастаются. Это символ размножения в природе.

Утраченные шедевры

Однако гасконские стрелки того же Людовика XII, захватив Милан, безжалостно расправились с другим великим творением Леонардо: потехи ради расстреляли гигантскую глиняную модель конной статуи миланского герцога Франческо Сфорца, отца Людовико Моро. Эта статуя так и не была отлита в бронзе, потребовавшейся на пушки. Но и модель ее поражала современников.

Погибло и другое великое творение Леонардо - «Битва при Ангиари», над которой он работал позднее, вернувшись во Флоренцию.

Ему и другому гению Высокого Возрождения Микеланджело Боунаротти было поручено украсить зал Совета пятисот во дворце Синьории батальными сценами во славу побед, некогда одержанных флорентийцами.

Картоны обоих вызвали восторг современников и были признаны знатоками «школой для всего мира». Но картон Микеланджело, прославляющий выполнение воинского долга, показался флорентийцам более отвечающим патриотическому заданию. Совсем иные мотивы увлекали Леонардо. Но и их воплощение не было им доведено до конца. Его новые, слишком смелые эксперименты с красками опять не дали желаемого результата, и, видя, что фреска начала осыпаться, он сам бросил работу. Картон Леонардо тоже не дошел до нас. Но, к счастью, в следующем столетии Рубенс, восхитившись этой батальной сценой, воспроизвел ее центральную часть.

Это - клубок человеческих и конских тел, сплетенных в яростной схватке. Смертоносную стихию войны во всем ужасе беспощадного взаимного уничтожения - вот что пожелал запечатлеть в этой картине великий художник. Изобретатель страшнейших орудий «для причинения вреда», он возмечтал показать в живописи ту «цепную реакцию» смерти, которую может породить воля человека, охваченная тем предельным ожесточением, которое Леонардо называет в своих записках «животным безумием».

Но, преодолевая кровь и пыль, его гений создает мир гармонии, где зло как бы тонет навсегда в красоте.

«Джоконда»

«Мне удалось создать картину действительно божественную». Так отзывался Леонардо да Винчи о женском портрете, который вместе с «Тайной вечерей» считается увенчанием его творчества.

Над этим сравнительно небольших размеров портретом он проработал четыре года.

Вот что пишет об этой работе Вазари:

«Взялся Леонардо выполнить для Франческо дель Джокондо портрет Моны Лизы, жены его... Так как Мона Лиза была очень красива, Леонардо прибег к следующему приему: во время писания портрета он приглашал музыкантов, которые играли на лире и пели, и шутов, которые постоянно поддерживали в ней веселое настроение». Все это для того, чтобы меланхолия не исказила ее черты.

В начале нынешнего века полоумный итальянец похитил из знаменитого Квадратного зала парижского Лувра это сокровище, чтобы вернуть его в Италию и там каждый день одному любоваться им, - и эта пропажа была воспринята как подлинная трагедия для искусства. А какое ликование вызвало затем возвращение «Джоконды» в Лувр!

Эта картина и слава ее - очевидно, ровесницы. Ведь уже Вазари писал о «Моне Лизе»:

«Глаза имеют тот блеск и ту влажность, которые постоянно наблюдаются у живого человека... Нос со своими прекрасными отверстиями, розовыми и нежными, кажется живым. Рот... представляется не сочетанием различных красок, а настоящей плотью... Улыбка столь приятная, что, глядя на этот портрет, испытываешь более божественное, чем человеческое, удовольствие... Этот портрет был признан удивительным произведением, ибо сама жизнь не может быть иной».

Леонардо считал, что живопись «содержит все формы, как существующие, так и не существующие в природе». Он писал, что «живопись есть творение, создаваемое фантазией». Но в своей великой фантазии, в создании того, чего нет в природе, он исходил из конкретной действительности. Он отталкивался от действительности, чтобы довершать дело природы. Его живопись не подражает природе, а преображает ее, в основе ее не абстрактная фантазия и не эстетические каноны, раз и навсегда кем-то установленные, а все та же природа.

В оценке, которую Вазари дает «Джоконде», - знаменательная, исполненная глубокого смысла градация: все совсем как в действительности, но, глядя на эту действительность, испытываешь некое новое высшее наслаждение, и кажется, что сама жизнь не может быть иной. Другими словами: действительность, обретающая некое новое качество в красоте, более совершенной, чем та, которая обычно доходит до нашего сознания, красоте, которая есть творение художника, завершающего дело природы. И, наслаждаясь этой красотой, по-новому воспринимаешь видимый мир, так что веришь: он уже не должен, не может быть иным.

Это и есть магия великого реалистического искусства Высокого Возрождения. Недаром так долго трудился Леонардо над «Джокондой» в неустанном стремлении добиться «совершенства над совершенством», и, кажется, он достиг этого.

Не представить себе композиции более простой и ясной, более завершенной и гармоничной. Контуры не исчезли, но опять-таки чудесно смягчены полусветом. Сложенные руки служат как бы пьедесталом образу, а волнующая пристальность взгляда заостряется общим спокойствием всей фигуры. Фантастический лунный пейзаж не случаен: плавные извивы среди высоких скал перекликаются с пальцами в их мерном музыкальном аккорде, и со складками одеяния, и с легкой накидкой на плече Моны Лизы. Все живет и трепещет в ее фигуре, она подлинна, как сама жизнь. А на лице ее едва играет улыбка, которая приковывает к себе зрителя силой, действительно неудержимой. Эта улыбка особенно поразительна в контрасте с направленным на зрителя бесстрастным, словно испытующим взглядом. В них мы видим и мудрость, и лукавство, и высокомерие, знание какой-то тайны, как бы опыт всех предыдущих тысячелетий человеческого бытия. Это не радостная улыбка, зовущая к счастью. Это та загадочная улыбка, которая сквозит во всем мироощущении Леонардо, в страхе и желании, которые он испытывал перед входом в глубокую пещеру, манящую его среди высоких скал. И кажется нам, будто эта улыбка разливается по всей картине, обволакивает все тело этой женщины и ее высокий лоб, ее одеяние и лунный пейзаж, чуть пронизывает коричневатую ткань платья с золотистыми переливами и дымно-изумрудное марево неба и скал.

Эта женщина с властно заигравшей на неподвижном лице улыбкой как бы знает, помнит или предчувствует что-то нам еще недоступное. Она не кажется нам ни красивой, ни любящей, ни милосердной. Но, взглянув на нее, мы попадаем под ее власть.

Ученики и последователи Леонардо много раз старались повторить улыбку Джоконды, так что отблеск этой улыбки - как бы отличительная черта всей живописи, в основе которой «леонардовское начало». Но именно только отблеск.

Леонардовская улыбка, одновременно мудрая, лукавая, насмешливая и манящая, часто становится даже у лучших из его последователей слащавой, жеманной, порой изысканной, порой даже очаровательной, но в корне лишенной той неповторимой значительности, которой наделил ее великий кудесник живописи.

Но в образах самого Леонардо она заиграет еще не раз, и все с той же неотразимой силой, хоть и принимая порой иной оттенок.

Достоверных скульптур Леонардо да Винчи не сохранилось совсем. Зато мы располагаем огромным количеством его рисунков. Это или отдельные листы, представляющие собой законченные графические произведения, или чаще всего наброски, чередующиеся с его записями. Леонардо рисовал не только проекты всевозможных механизмов, но и запечатлевал на бумаге то, что открывал ему в мире его острый, во все проникающий глаз художника и мудреца. Его, пожалуй, можно считать едва ли не самым могучим, самым острым рисовальщиком во всем искусстве итальянского Возрождения, и уже в его время многие, по-видимому, понимали это.

«...Он делал рисунки на бумаге, - пишет Вазари, - с такой виртуозностью и так прекрасно, что не было художника, который равнялся бы с ним... Рисунком от руки он умел так прекрасно передавать свои замыслы, что побеждал своими темами и приводил в смущение своими идеями самые горделивые таланты... Он делал модели и рисунки, которые показывали возможность с легкостью срывать горы и пробуравливать их проходами от одной поверхности до другой... Он расточал драгоценное время на изображение сложного сплетения шнурков так, что все оно представляется непрерывным от одного конца к другому и образует замкнутое целое».

Это последнее замечание Вазари особенно интересно. Возможно, люди XVI в. считали, что знаменитый художник напрасно тратил свое драгоценное время на подобные упражнения. Но в этом рисунке, где непрерывное сплетение введено в строгие рамки им намеченного порядка, и в тех, где он изображал какие-то вихри или потоп с разбушевавшимися волнами, самого себя, задумчиво созерцающего эти вихри и этот водоворот, он старался решить или всего лишь поставить вопросы, важнее которых, пожалуй, нет в мире: текучесть времени, вечное движение, силы природы в их грозном раскрепощении и надежды подчинить эти силы человеческой воле.

Он рисовал с натуры или создавал образы, рожденные его воображением: вздыбленных коней, яростные схватки и лик Христа, исполненный кротости и печали; дивные женские головы и жуткие карикатуры людей с выпученными губами или чудовищно разросшимся носом; черты и жесты приговоренных перед казнью или трупы на виселице; фантастических кровожадных зверей и человеческие тела самых прекрасных пропорций; этюды рук, в его передаче столь же выразительных, как лица; деревья вблизи, у которых тщательно выписан каждый лепесток, и деревья вдали, где сквозь дымку видны только их общие очертания. И он рисовал самого себя.

Подлинной славы, всеобщего признания Леонардо добился, закончив глиняную модель конной статуи Франческо Сфорца, т.е. когда ему было уже сорок лет. Но и после этого заказы не посыпались на него, и ему приходилось по-прежнему настойчиво домогаться применения своего искусства и знаний.

Вазари пишет:

«Среди его моделей и рисунков был один, посредством которого он объяснял многим разумным гражданам, стоящим тогда во главе Флоренции, свой план приподнять флорентийскую церковь Сан Джиованни. Надо было, не разрушая церкви, подвести под нее лестницу. И такими убедительными доводами он сопровождал свою мысль, что дело это и впрямь как будто казалось возможным, хотя, расставаясь с ним, каждый внутренне сознавал невозможность такого предприятия.

Это одна из причин неудачи Леонардо в поисках возможных способов применения своих знаний: грандиозность замыслов, пугавшая даже самых просвещенных современников, грандиозность, восторгавшая их, но всего лишь как гениальная фантазия, как игра ума.

Главным соперником Леонардо был Микеланджело, и победа в их соревновании оказалась за последним. При этом Микеланджело старался уколоть Леонардо, дать ему как можно больнее почувствовать, что он, Микеланджело, превосходит его в реальных, общепризнанных достижениях.

Заключение

К шестидесяти пяти годам силы Леонардо начали сдавать. Он с трудом двигал правой рукой. Однако продолжал работать, устраивая для двора пышные празднества, и проектировал соединение Луары и Соны большим каналом.

«Принимая во внимание уверенность в смерти, но неуверенность в часе оной», Леонардо составил 23 апреля 1518 г. завещание, точно распорядившись обо всех деталях своих похорон. Умер он в замке Клу, близ Амбуаза, 2 мая 1519 г. шестидесяти семи лет.

Все его рукописи достались по завещанию к его наследникам и были разрознены. Научное их изучение началось более трех столетий спустя после смерти Леонардо. Многое из того, что они заключали, не могло быть понято современниками, и потому мы имеем более ясное, чем они, представление о всеобъемлющем гении этого человека.

ЛИТЕРАТУРА

1. Алпатов М.В. Художественные проблемы итальянского Возрождения М. 1976.

2. Вазари Дж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих.

3. Виппер Б.Р. Итальянское возрождение. Курс лекций. М. 1977.

4. Дживелегов А.Н. Леонардо да Винчи. М.,1967.

5. Дмитриева Н.А. Краткая история искусств. Вып.2.М. 1990.

6. Ильина Т. В. История искусств. Западноевропейское искусство: Учебник изд. 2. М.1993.

7. Лосев А.Ф. Эстетика Возрождения. М.1978.

8. Малая история искусств: Искусство средних веков. М.1975.

9. Ротенберг Е.И. Искусство Италии. Средняя Италия в период Высокого Возрождения 1974.

В укоренившемся представлении Леонардо да Винчи - человек, чередующий несколько профессий: архитектор живописец, скульптор, анатом, инженер, писатель.

Его приглашали в Милан как архитектора, в Ро-манию как инженера. Он проектировал купол Миланского собора и занимался гидравликой. Лодовико Моро заказывал ему гигантскую бронзовую статую, флорентийцы заказали огромную роспись «Битва при Ангиари» (и то, и другое не осуществлено, бросил на полдороге). Б церкви Санта-Мария-делле-Грацие в Милане он выполнил фреску « Тайная вечеря», грунт которой потёк (правда, от другой напасти фреска была избавлена - уцелела под английскими бомбами Второй мировой). Он был первым художником в , освоившим масляную живопись (первым называют сицилийца Антонелло, привёзшего рецепт из Бургундии; однако Леонардо пришёл к масляной живописи своими мутями параллельно, его техника отлична от техники Антонелло да Мессина). Леонардо занимался («для себя», как сказали бы сегодня) масляной живописью па досках; проводил эксперименты с красками, изобрёл технику сфумато, технические аспекты которой неизвестны. Рассказывают, что доску с «Моной Лизой» возил повсюду с собой - настолько любил добавлять к сделанному ещё мазок, ещё одно лёгкое касание. Картин написал немного - и все картины загадочны, все требуют расшифровки. Он был также химиком, его оригинальные масляные краски свидетельствуют об успехе опытов: изготовление масляной краски из минерала - это ведь химия. Впрочем, следует отметить, что эти краски, применённые для флорентийской стенной живописи, его подвели - растеклись. Его инженерные выдумки находят подтверждение в современной механике, то есть пятьсот лет спустя. Однако при жизни воплощения не нашла ни одна из выдумок; впрочем, двойная спираль лестницы замка Франциска в Шамборе может считаться первой иллюстрацией ДНК и небывалой конструкцией лестницы в принципе. Леонардо наметил - и и много ни мало - написать 120 книг; ни одной книги не написал, оставил рукописи и фрагменты. Был хорошим анатомом - принимал участие во вскрытиях, описывал внутренние органы, но врачом не стал. Впрочем, совершил несколько медицинских открытий: например, первым заметил феномен сужающихся от старости сосудов, что приводит к замедлению кровотока в сердце; называл извсстняковый слой, откладывающийся на стенках сосудов (соли и т.п.), «порошком старения». Врачом не стал, но пунктуальное знание человеческого тела пригодилось в его рисунках и живописи. Он собирался построить летательный аппарат, изучал птиц. Но аппарат построили (похожий на его чертежи) только через пятьсот лег; причём и Татлин, и американские инженеры прошли его путём, повторяя его схемы, Его работам свойственна недосказанность, он оставлял вещи незавершёнными, бросал дело (даже оформленный заказ) легко.

Вопиющие случаи, как, например, с бронзовой конной статуей в Милане или с большой масляной картиной на тему поклонения волхвов, заказанной монастырем Сан-Донато во Флоренции, провоцировали недобрую славу. Леонардо легко оставил во Флоренции незавершённый шедевр, огромную доску, квадрат в два с половиной метра по стороне. Приготовить под живопись доску такого размера - это само по себе гигантский труд; выполненная уже работа совершенна и прекрасна; оставалось совсем немного, чтобы довести картину до завершения, неожиданно Леонардо уехал в Милан, повёз сконструированную им модель лиры, на которой один он умел играть. Договор на картину формально был составлен на два с половиной года (с 1481 по 1483 год), Леонардо мог бы и вернуться к работе, но он вернулся во Флоренцию через 18 лег. Монахи были оскорблены. Неумение довести работу до завершения - то был распространённый упрёк Леонардо. Переходя из города в город (а фактически из государства в государство), Леонардо оставлял после себя великие проекты и мало реально сделанного, доведённого до конца. Говорят, что Микеланджело именно этими словами упрекнул старика-соперника (Леонардо был старше годами), Иные считают, что разбросанность в занятиях, неумение сосредоточии, ся на одном предмете не позволили Леонардо состояться ни в одном из занятий полностью. Другие, напротив, уверены в том, что гений -гений во всём; феномен Леонардо стал обозначать интерес ко всем явлениям мира, а конкретное занятие гения уже значения не имеет.

С этим положением (как в негативном, так и в позитивном его звучании трудно согласиться. Леонардо вовсе не был эклектиком и профессию имел вполне определённую - он был живописцем. Продукты профессионального труда налицо, их легко перечислить: «Джоконда», «Мадонна Бенуа», «Мадонна Литта», «Иоанн Креститель», «Бахус», «Дама с горностаем», «Благовещение», «Святой Иероним», «Поклонение волхвов», «Святая Анна с Марией и младенцем Христом», «Тайная вечеря», «Мадонна в гроте». Картин не очень много, но зато они многодельные. Пит Мондриан или Морис Вламинк написали количественно больше картин, нежели Леонардо да Винчи, но, согласитесь, затраченный мастерами труд неравноценен. Существуют художники, наследие которых в количественном отношении скромно. И у Яна Вермеера, и у Питера Брейгеля, и у Маттиаса Грюневальда тоже немного картин.

Леонардо да Винчи отнюдь не смешивал профессии, и это надо отчётливо произнести. Профессия была одна-единственная - живопись; и он настаивал на преимуществах живописи перед прочими занятиями. Он занимался живописью, а все побочные занятия являются подготовительными работами для живописного труда. Просто живопись он рассматривал в её идеальной ипостаси - как царицу всех искусств и ремёсел. Чтобы качественно заниматься живописью, необходимо быть инженером и музыкантом - что же здесь непонятно?

Для нас уже не является откровением то, что Сезанн соединил две дисциплины в одну: живопись и рисунок стали для Сезанна единым процессом (для восемнадцатого века такое соединение двух начал в одно - невозможное кощунство); нам понятна фраза Сезанна «по мере того как пишешь -рисуешь» - фраза, которую представитель болонской школы понять бы не смог. Сезанн имел в виду то, что сам процесс нанесения цвета на изображаемый предмет может стать не раскрашиванием формы, но формированием формы, то есть рисованием. Теперь вообразите, что точно гак же, как Сезанн соединил в одно целое процесс живописи и рисования, Леонардо соединил в одну дисциплину живопись, скульптуру, занятия анатомией, инженерное дело и архитектуру. Затруднительно назвать дисциплину, образованную от соединения этих несхожих занятий, но Леонардо да Винчи считал, что конечным продуктом является живопись, масляная картина.

Нелишним будет вопрос: почему именно Леонардо снискал славу мирового гения, превосходящего всех, почему именно его картины считаются непревзойдёнными шедеврами, хотя одновременно с ним работают мастера, вряд ли уступающие ему пластическим или колористическим даром? Гуго ван дер Гус, Рогир ван дер Вейден, Альбрехт Дюрер, Сандро Боттичелли, Ян ван Эйк - это всё живописцы, несомненно, гениальные, и живописное наследие их, между прочим, значительно обширнее, нежели наследие Леонардо. И, однако, имя Леонардо стоит неизмеримо выше любого из перечисленных мастеров. Имеется некий секрет, вероятно, простой и легко угадываемый секрет; но понять его надо.

Картина, по Леонардо, - не украшение жилища; он не стремился увидеть картину на стене. В Санта-Мария-делле-Грацие сложилось удачно, написал фреску; а из Флоренции уехал, не закончив работу. Картина также не есть свидетельство веры (и не может таковым быть, поскольку цель картины - анализ, а научный анализ противоречит вере). Картина пишется для себя самого - в процессе письма узнаешь мир. Картина есть своего рода проект общежития, даже проект идеального государства (наподобие платоновского), конгломерат человеческих усилий.

Перефразируя Сезанна, в отношении метода Леонардо следует сказать: пока занимаешься инженерными работами - рисуешь, пока строишь здание - рисуешь, пока изучаешь анатомию - рисуешь, пока льёшь бронзу, пока чертишь чертежи,
пока пишешь трактаты, пока читаешь проповеди -ты рисуешь красками; ты постигаешь мир с разных сторон, и это всё суммируется в рисование красками, эго всё вместе и есть живопись.

Живопись он считал вершиной всех искусств, акме человеческой деятельности. Живопись масляными красками (он про это весьма ясно писал, двойного толкования быть не может) аккумулирует многие знания и позволяет единым взглядом постичь мир - в этом преимущество живописи и перед музыкой, и перед поэзий, и даже перед философией. Живопись в представлении Леонардо - отнюдь не служанка философского дискурса, не иллюстрация к чужим концепциям, напротив, живопись есть предельное выражение суммы человеческих знаний. Собственно, живопись являет собой тот самый эйдос, который неоплатоники (слегка корректируя платоновскую идею) считали Логосом. Живопись, по Леонардо, - это и есть зримо явленный нам Логос.

Это рассуждение тем ценнее сегодня, что в нашу эпоху, отменяя живопись, заменяя её инсталляцией или видеоартом, мы не учитываем того, что изначально живопись - вовсе не узкая специализация, но, напротив, конгломерат умений, это дисциплина, включающая в себя несколько разных, в том числе и инсталляцию, разумеется. Инженерные знания, музыка, проза и архитектура, философия и медицина - суть эманации единого Логоса, цельного эйдоса, который нам явлен в виде совершенной картины. Картина «Джоконда» не противоречит фортификационным сооружениям и водолазным костюмам, но Джоконда как бы источает знания, которые производят фортификационные сооружения и водолазные костюмы.

Вышесказанное объясняет то холодное спокойствие, с которым Леонардо подходил к работе живописца. Его картины неэмоциональны; они излучают своеобразное напряжение, но это не религиозный восторг, не страсть романтика.

Это какое-то спокойное величие, даже, пожалуй, равнодушно-спокойное. Ждать от картины Леонардо страстного, экстатического, неряшливого мазка гак же нелепо, как ожидать, что Данте собьётся в тройной рифме или Платон пожертвует конструкцией государства ради славы стихотворца. Леонардо принято пенять тем, что, создавая нежные образы мадонн, он одновременно сочинял конструкцию фортификационных машин или приспособлений для колесниц (серпы для внешней стороны колесницы на уровне колёс), которые секли ноги лошадям противника. Распространённое утверждение о «равнодушной жестокости» Леонардо ставит под сомнение и духовность его живописных работ.

«Жестокость» Леонардо имеет ту же природу, что и «цинизм» Макиавелли, представления о таковых основаны на недостаточной информированности наблюдателя. Оки оба, Леонардо и Макиавелли, исключительно рациональные люди, нетёплые, неэмоциональные - это так.

В характерах Леонардо да Винчи и Никколо Макиавелли много общего, что неудивительно: оба флорентийца жили в одно и то же время, мир на их глазах менялся стремительно - они искали точку опоры, чтобы избежать катастрофы. Представление о борьбе за абсолютную власть любой ценой (именно так час то трактуют «Государя») и обвинения Макиавелли в коварстве почти всегда исходят от тех людей, которые никогда не заглянули в труды Макиавелли и не представляют, зачем таковые написаны. «Рассуждения о первой декаде Тита » дают отличный взгляд на государственное устройство, нежели «Государь», а дружба с убеждённым конфедератом Гвиччардини (противником абсолютной власти в Италии) ставит под сомнение пристрастие к абсолютизму. Макиавелли вовсе не славил Чезаре Борджиа (принято говорить, что «Государь» есть оправдание коварного Борджиа), он лишь описывал закономерность прихода этого типа власти в условиях современной ему Италии. Костёр Савонаролы (а Макиавелли наблюдал всю эволюцию: олигархия-синьория-республика Иисуса Христа-оккупация Карла VIII) заставил его искать конструкцию, которая практична. Груды Макиавелли следует воспринимать во всей противоречивости; то есть так, как следует воспринимать живопись Леонардо.

В те годы главной болью гуманистов была мысль государственная - как обустроить социум, чтобы демократия не обернулась тиранией? У гуманистов, занимавшихся античностью, имелось два примера: Спарта, сохранившая казарменную демократию с выбранными царями в течение 800 лет, и Афины, где периоды свобод и законов демократии чередовались с тиранией, передававшей власть по наследству, и с властью олигархов. Как выстроить государство, не ущемив прав и дав возможность развития? Многовариантность олигархий и синьорий Италии приводила к некоторому разнообразию тираний (ср. XX век с вариантами тоталитарных диктатур), но требовался общий рецепт того, как избежать разъедающей общество заразы. Макиавелли сложил хвалебные тексты жестокому Ромулу (отдал должное Ромулу, а не Борджиа) на том основании, что Ромул избегал произвольных толкований государственности. Флоренция (родина Леонардо и Макиавелли) изменяла свой строй постоянно: Боттичелли сравнил её с вечно преображающейся Венерой - в своё время про эту картину надо сказать подробнее, - Леонардо же написал «Даму с горностаем», картину, на которой Мадонна вместо Спасителя нянчит хищника.

Что изображено на картине: загадочный проект? Конструкция социума? Пародия на материнство? Изображено, как обычно у Леонардо, всё сразу: и то, и другое, и третье, да ещё и оставлено малоприятное пророчество. Передать государственность через изображение горностая столь же естественно, как предложить подводный батискаф, - это всего лишь самое доступное объяснение. Леонардо да Винчи настойчиво внушает нам мысль: конструкция мироздания рациональна; элементы её взаимосвязаны. Рисунком можно высказать государственную мысль так же просто, как чертежом объясниться в любви. Инженерные чертежи и наброски фигур сплетаются у Леонардо в единый рисунок. Поглядите на чертежи машин, выполненные Леонардо, и его рисунки человеческих органов, сердца, например, и сравните эти рисунки с его же портретами, вы увидите, что все линии выполнены тем же самым движением: Леонардо не видит разницы между инженерной конструкцией, человеческим внутренним и внешним устройством - это всё единый мир явлений.

Будто бы нарочно, для того чтобы потомкам было легче анализировать его метод, Леонардо оставляет незавершённой огромную доску «Поклонения волхвов» (сейчас в галерее Уффици, Флоренция). На картине мы буквально видим, как сложный архитектурный чертёж врастает к клубящийся рисунок человеческих фигур, а рисунок, в свою очередь, обрастает плотью живописи. Это всё - единая субстанция: чертёж-рисунок-живопись; в этих элементах мироздания нет противоречия, они свободно перетекают один в другой.

Кстати, наша уверенность в том, что эго работа не закончена, основана на мнении монахов Сан-Донато, но отнюдь не исключено, что революционный во многих аспектах живописи Леонардо придерживался иного мнения. Сочетание чертежа, рисунка и живописи, то есть зримо явленный нам проект - что может быть лучшим воплощением идеи Спасителя, явившегося в мир, которому пришли поклониться Каспар, Бальтазар и Мельхиор? Изображён движущийся проект, растущее дерево («Бог - растущий баобаб» - как наугад определила Цветаева в «Новогоднем», посвящённом Рильке). И что же, если не задуманный проект, обозначает знаменитая полуулыбка Джоконды, беременной Богоматери, вынашивающей Иисуса, - уж ола-то знает, чему улыбается. Растущий сам из себя проек т - вот основная тема Леонардо. Человек есть микрокосм, подобный в своих сочленениях и органике мирозданию; механика есть органическая дисциплина, коренящаяся в природе, а не противоречащая ей; конструируя, человек усложняет природу и самого себя - че-ловек постоянно совершенствует свой собственный проект. Всё это если и не делает Леонардо агностиком;, то весьма редуцирует его веру. Кредо Леонардо может быть сопоставлено с концепцией Пи ко делла Мирандолы, но Леонардо идёт гораздо дальше - он не просто ставит человека в центр вселенной; но даже продукт сознания и труда человека он ставит вровень с творением Бога. Фактически он думает о симбиозе человека и машины, в котором машина - есть органический проект, выдуманный человеком точь-в-точь так же, как сам человек некогда сотворён Богом. Творение творцов способно к творчеству; способностью к проектированию наделяется проект; живопись оказывается квинтэссенцией проектирования -в живописной технике Леонардо потому нет светотени, что нет обособленного предмета, который можно обойти со всех сторон; человек - это развёрнутый в будущее проект.

Бесконечность проектирования лучше всего передает картина, в которой Св. Анна держит на коленях Деву Марию, а та, в свою очередь, держит младенца Иисуса. В данной композиции воспроизведён принцип «матрёшки» - одно появляется из другого; в сущности, Леонардо изобразил буквальное движение поколений. Но это ведь разомкнутый в будущее проект, бесконечное творение, всегда обновляющееся создание проектирующего проекта.

Чтобы передать бесконечный переход проекта в проект, создать континуальное проектирование, Леонардо изобрёл технику сфумато.

Техника сфумато - мягкая неконтрастная манера письма, со спрятанными противоречиями и контрастами, словно обволакивающая форму, словно плетущая паутину цвета, а не строящая цветовые планы. Технического секрета сфумато Леонардо потомкам не оставил, скорее всего, метод состоял в том, чтобы втирать краски в поверхность; вероятно, это было возможно за счет низкого содержания масла в пигменте. Леонардо сам готовил краски и (косвенно об этом свидетельствуют неудачные опыты с настенной живописью) изменил по отношению к бургундскому рецепту пропорцию связующих масел и пигмента, На стене краски не закрепились (как случилось с «Битвой при Ангиари» во Флоренции), но на шероховатой доске даже низкого содержания связующего должно было хватить. Масло с годами темнеет - так произошло с большинством бургундских картин, так случилось абсолютно со всеми голландскими картинами последующих веков; так случалось и с картинами итальянцев, которые копировали бургундскую технику Картины Леонардо не изменили своих тонов - это может означать лишь одно: он добавлял масла весьма умеренно при составлении краски, а связующим во время письма выступало вообще не льняное масло. Рассказывают, что в «Битве при Ангиари» мастер пользовался мастикой (то есть мастичным лаком), а мастика привела к ещё более разрушительным последствиям, чем льняное масло: картина потекла. Вполне возможно, что в станковых масляных картинах он для смешения красок пользовался и не льняным маслом, и не мастичным лаком, и не кедровой смолой (как рекомендовали бургундцы -в частности, про это пишет Карель ван Мандер), но каким-либо сиккативом, который использовал в других опытах. Сиккативом (то есть отвердите-лем масляной краски) может выступать соль кобальта, свинца или марганца; эти соли в то время применяли алхимики в качестве индикаторов вещества. Леонардо вполне мог использовать соль свинца, например, добавляя её в масляную краску.

Ван Мандер заменял эффект сиккатива тем, что рекомендовал в кедровую смолу вливать глицерин и мёд в качестве пластификаторов; но результат был неубедителен. Так иные медики, назначая лекарство, которое лечит один орган, но вредит другому органу, купируют вредное действие ещё одним лекарством, которое, в свою очередь, тоже наносит вред, и так, пока пациент не умрёт. Но что если, смешивая лекарства, фиксировать состояние пациента, утверждать стадию его здоровья? Леонардо смешивал краски до бесконечности (см. трактат «О смешивании красок друг с другом, которое простирается в бесконечность») - совершенно в духе идеи бесконечного проектирования, а этого можно добиться, чтобы не произвести в смеси грязь, лишь в том случае, когда каждое очередное смешение фиксируется в качестве небывалого автономного цвета. То есть необходимо во всякой смеси фиксировать промежуточный результат. Возникает своего рода менделеевская таблица цветов. Иными словами, палитра Леонардо существенно богаче известного нам спектра. (Кстати будь сказано, Леонардо придумал своеобразную форму палитры, которая - это предположение, но основанное на знании практического использования палитры, - позволяет располагать краски в два уровня. Скорее всего, первичные краски лежали первым полукругом, а внутренний полукруг образовывали смеси).

Леонардо не всегда добивался положительного результата в опытах (в технологии настенной жи-
вописи он ошибся), но с живописью станковой преуспел. Вообще говоря, уверенность в том, что Леонардо перенял технику масляной живописи из Бургундии (то есть через Антонелло от ван Эйков?), имеет зыбкое основание. Его масляная живопись на живопись бургундцев непохожа. Скорее всего, Леонардо изобрёл технику масляной живописи самостоятельно, параллельно с Губертом и Яном ван Эйками; следует добавить, что масляная живопись на холсте полновластно воцарилась лишь после 1530 года, а до того повсеместно использовалась темперная живопись на досках, причём в темперу (о том есть несколько свидетельств) осторожно и произвольно начинали добавлять масло, чтобы сделать технику более гибкой и пластичной; клеевая основа с масляной субстанцией смешивалась дурно, но смешивалась; это именовали «масляной живописью». Зачем вообще масляная живопись? Ради чего художники приняли данное новшество? Всех профессионалов соблазнила гибкая линия цвета, которую можно вести, оперируя мазком, как карандашом. Кроющий эффект краски заменили прозрачными слоями; голубое небо Беллини, по которому несутся лёгкие прозрачные облака, невозможно написать темперой. Мантенья, который втирал темперу столь прозрачными, паутинными слоями (см. портрет Мадонны в Берлине), не мог не приветствовать масло, которое облегчило работу в сложных «Триумфах». Леонардо, очевидно, шёл иным путём.

Сегодняшние реставраторы выступают против масел и лаков в принципе, уверяя, что сиккатив выполнит их функции, но не будет темнеть со временем. Можно предположить, что, пользуясь сиккативом, Леонардо добился высокой концентрации пигмента в краске и смог работать почти сухой кистью (то есть не вести мокрую линию, не заливать поверхность текучей краской), но сохранить вариабельность, буквально втирать пигмент в пигмент. Поглядите на скол мрамора или гранита пристально - вы увидите мириады кристаллов, каждая из крупиц сохраняет свой цвет, хотя вместе они образуют единую по тону и оттенку поверхность. Такого же эффекта добивался в красочной поверхности Леонардо. Сфумато давало его цветам каменную твёрдость, но исключило неизбежные при мокром масляном методе столкновения тонов внутри одного цвета. Проблема «соприкосновения» оттенков, «слияния» теневой стороны изображаемого предмета и его светлой стороны исключительно важна для живописца. Как встретятся тёмный цвет и цвет светлый внутри одного и того же предмета? Как будет выглядеть граница? Скажем, щека персонажа в тени, а его лоб на свету - цвет лица меняет свою природу в тени или нет? Сиенцы решали этот вопрос просто - они писали свет тёплой краской, а тень холодной, иногда даже зелёной, противопоставляя зелень розовому оттенку кожи (см., например, характерную технику сиенского мастера Липпо Мемми). Венецианцы, прежде всего Паоло Веронезе (и вслед за ним его последователь Делакруа и, в свою очередь, последователи Делакруа), считали, что тень контрастна по отношению к предмету. Так, Делакруа пишет в дневнике, что жёлтая карета отбрасывает лиловую тень. Рембрандт, малые голландцы и особенно караваджисты делают тень из того же цвета, что и освещённая часть предмета, но берут цвет гоном ниже, то есть темнее, в коричневый цвет добавляют тёмно-коричневый. Это иногда кажется примитивно простым решением, тем не менее в лапидарности - логика караваджизма.

Техника сфумато вообще избегает теней, в картинах Леонардо теней нет. Сфумато - это абсолютный свет. Это прямая противоположность жёстна свет и тень. Караваджо или Ла Тур, приверженцы светотени (оставим в стороне Рембрандта как автора более сложного высказывания), театрально выводят на свет самое значимое в картине и погружают в темноту незначимое; обозначают тенью дурное и светом добродетельное. Для техники сфумато такое наивное деление мира на положительное и отрицательное невозможно: сфумато принимает весь мир целиком; так принимает мир только Бог. Мы очень хорошо знаем, что именно считает интересным и значимым Ла Тур; но не знаем, что именно выделяет Леонардо. Он ценит всё явленное в мире. Можно вообразить философическое суждение в стиле сфумато, которое не содержит «да» или «нет», но являет то, что в немецком языке передается словом jain - и да, и нет одновременно. Происходит такое «да-нет» вовсе не от релятивизма, как можно было бы вообразить, но оттого лишь, что поверхностное противопоставление субъективных предикатов для мудрости несущественно. Идёт дождь или нет, жмёт ботинок или свободен, ответы на эти вопросы по отношению к проблеме конечности бытия несущественны; и Леонардо пренебрегает контрастом света и тени.

Это «сфумато» суждения распространяется для Леонардо настолько широко, что стирает грань между основными дефинициями: Иоанн Креститель - мужчина или женщина? Власть республиканская или монархическая? Он намеренно усложняет суждение, избегает одномерности. Даже в портрете прелестной Моны Лизы сегодня некоторые находят автопортрет пожилого художника.

Для него живопись не эмоция; живопись - исследование мира. Но то, как это исследование явлено нам (конечный продукт, решённая теорема), оставляет впечатление лёгкой, волшебной работы. Он втирал цвет в цвет, чтобы получить небывалый оттенок. Спустя пятьсот лет Сезанн будет делать практически то же самое, последовательно накладывая один на другой крохотные мазки плоской кисточкой. Чуть рознясь цветовой насыщенностью (синий, сине-зелёный, зелёно-голубой и т.п.), эти вплавленные друг в друга мазки создают у Сезанна небывалый оттенок и видимость каменной поверхности. Леонардо добивался того же эффекта на уровне пигментов. По всей вероятности, Леонардо считал, что он помогает обнаружить неизвестный доселе цвет, перетирая камни в ступе, он связывал с теми камнями, которые толок в пигмент, разные свойства человеческой природы. Цвет (полученный в результате опыта) был спрятан в природе, а Леонардо цвет нашёл. Таким образом, сфумато является результатом алхимической науки, общий продукт - это своего рода философский камень.

Когда употребляем слово «алхимия» в отношении Леонардо, надо сделать оговорку, дабы не впасть в мистицизм, Леонардо отвергал мистику, он презирал всё искусственное: искусственный талант, искусственное искусство, искусственное золоте, «И если бессмысленная скупость привела тебя к подобному заблуждению, почему ты не пойдёшь в горные рудники, где золото производит природа?» Леонардо верил, что разум проявляет себя в союзе с природой, опыт осмыслен лишь тогда, когда помогает раскрыться органичным силам природы и человека. Алхимия для Леонардо - это не стремление к сверхъестественному, напротив, к самому что ни на ес ть естественному, но доселе не выявленному. Воздействие камней и минералов на человеческую психику органично, мистики тут нет; выявить закономерности - задача живописца. Естественно учитывать силу стихий, естественно разуму направлять стихии.

Сфумато прячет все подготовительные штудии и даже эмоции художника прячет. В XIX веке в среде живописцев укоренилось выражение «пот в картине должен быть спрятан» - имеется в виду, что зрителю не обязательно видеть усилия художника, зрителю показывают глянцевую поверхность работы, а штудий и усилий не показывают. XX век, напротив, выставил усилия напоказ: Ван Гбг делал это не нарочно, но сотни эпигонов Ван Гога демонстрировали усилие (часто искусственно произведённое, необязательное для работы) очень сознательно: поглядите, как мучительно я веду мазок, как нагромождаю краску, это происходит от напряжения мысли и от накала страстей. Весьма часто данная демонстрация лжива: никакого умственного и морального усилия для нагромождения краски и резких жестов не требуется. Более того, ничего, помимо демонстрации усилия, такое произведение и не сообщает. Однако в сознании зрителя XX века данная демонстрация усилия связана уже с титаническим трудом мыслителя-художника, зритель наивно полагает, что приложенные усилия соответствуют масштабу высказывания; разумеется, это - нонсенс.

Картины Леонардо выглядят так, словно их изготовили легко, отнюдь не в экстатическом напряжении, а с удовольствием; причём непонятно, как это сделано. Леонардо (полагаю, нарочно бравируя и вводя зрителя «заблуждение) писал, что труд живописца приятен тем, что ему можно предаваться в праздничной одежде, под звуки лютни и т.п. Это, разумеется, не соответствует реальности: труд живописца - тяжёлый ручной труд, причем труд грязный. Но Леонардо дразнил, хотел явить чудо: словно фокусник он вынимает цветок из цилиндра - и зрители недоумевают: как он положил туда цветок? Сделано виртуозно, волшебно, по как? В случае художников XX века -экспрессионистов, дадаистов, фовистов - мы отчётливо знаем, как именно изготовлена картина- вот так лили краску, так выкладывали красочный слой, здесь краска потекла... В большинстве случаев современники Леонардо свои усилия спрятать не умели - мучительные композиции ван дер Гуса, трудные ракурсы Дюрера практически открывают нам метод: Дюрер, например, не скрывает технических аспектов рисования ракурса, а этапы грунтовки, шлифовки, последовательность слоёв на доске - имприматура и пр. - широко описаны. Мастера наносили первоначальный рисунок на доску, затем прозрачными слоями белый грунт раскрашивали.

Леонардо такого подарка зрителю не делает. Мы не знаем, как живописец изготовил свой продукт. И это парадоксально, но так, притом что Леонардо да Винчи оставил нам подробный план работы -что именно требуется знать художнику, что надо уметь, чтобы написать масляную картину. Можно сказать, что Леонардо оставил детальный конспект для деятельности живописца, но концепт не прочли как руководство к действию, лишь удивились обилию междисциплинарных пунктов. Рисовать разнообразные выражения лиц - это понятно; исследовать сухожилия и артерии - тоже понятно, хотя и менее обязательно; но вот зачем знать законы гидравлики и принцип полёта птиц? Спустя пять веков художник Татлин (изначально живописец) решил создать летательный аппарат (так называемый «Летатлин») и, пойдя дорогой Леонардо, стал исследовать строение птиц и свойства разнообразных материалов, это увело его прочь от сто живописного цеха (хотя, по сути, направило работу именно к главному).

Гак называемое «Новое время», то есть время капитализма, стало временем узких специализаций, и живопись стала узким профессиональным умением - структура гильдий и частные заказы богачей, структура художественного рынка лишь усугубили это положение. Художники принадлежали (и старались добиться этого социального статуса) к гильдии гак же точно, как в наше кремя люди творческих профессий хотят примкнуть к творческим союзам: писателей, художников, режиссёров. Гильдии давали льготы, но устанавливали зависимость от среды. Подобно тому как сегодня творческие люди входят в ПЕН и прочие клубы и ассоциации, пользуясь круговой порукой цеховой солидарности, но платя дань условностям, так и художники Средневековья входили в гильдию Св. Луки: это помогало получать заказы, по художник попадал (вольно или невольно, но неизбежно) в зависимость от взглядов цеха, от убеждений кружка коллег, от вкусов заказчиков, от манеры локальной школы. Единицы шли поперёк: отказаться от места в гильдии и искать индивидуальной судьбы значило рисковать в буквальном смысле слова жизнью: можно было остаться без средств к существованию.

Микеланджело мог сказать папе Юлию II, что сбросит папу с лесов, если тот помешает работе, но голландский живописец XVII века не мог сказать бюргеру, заказавшему натюрморт, что не станет рисовать завитую кожуру лимона, поскольку это пошло.

Отдельные великие мастера, бывшие людьми с характером, отказывались работать в рыночном конвейере гильдии; так, в эпоху Кватроченто появился тип странствующего художника (ср. странствующий рыцарь, не принадлежащий к армии). Мастера наподобие Микеланджело или Леонардо в кружки не вписывались категорически; этим определено странствие Леонардо по городам - художник искал условия, сообразные его гению. Условия создавал двор Лоренцо Медичи, двор Лудовико Гонзаги, двор д"Эсте или Франциска Первого, или Лудовико Моро. Леонардо умудрялся сменить несколько дворов: по-видимому, не желал, чтобы его имя отождествили с должностью придворного художника. Он принимал поклонение, жил несколько ле г при дворе - и уходил. Абсолютная свобода была для Леонардо первейшим условием договора с двором; малейшее несоблюдение этого договора, которое могло поставить его личную волю в зависимость от воли заказчика, приводило к разрыву. Леонардо был великий гордец, наподобие Данте, скитания их определены сверх-индивидуалистическим характером. Леонардо с лёгкостью бросал работу незавершённой, если ощущал ущемление прав. Так, полагаю, он оставил флорентийскую доску «Поклонение волхвов», едва почувствовал подобие диктата со стороны заказчика (монастыря Сан-Донато).

Во время Леонардо оживает торговый средиземноморский мир, и, если верить Фернану Броделю, этот мир образует своего рода «общий рынок»; арагонская морская торговая экспансия делает Южное Средиземноморье неким (скажем осторожно вслед за французским историком) «миром экономики». Одновременно с арагонским (впоследствии и кастильским) миром экономики на севере Европы возникает мощный Ганзейский союз, объединяющий 50 городов. Это, без преувеличения, альтернативная имперской новая концепция Европы, торговой, капиталистической, купеческой Европы. Соблазнительно сказать, что искусство подпадает под законы общего рынка; но сказать так было бы не вполне точно. Сила банкирских домов Строцци или Фуггеров велика; но ни Леонардо, ни Мантенья, да и ни один из значимых гуманистов не ищет покровительства Строцци или Фуггера. Более того, банкирская семья Медичи - а именно этой семье Италия обязана кратким периодом общественного равновесия и хрупкой договорённости, способствовавшей расцвету гуманизма, - фактически редуцирует свою финансово-деловую ипостась, чтобы влиться в круг гуманистов на равных. Члены семьи Медичи (Лоренцо, прежде всего) делаются в первую очередь гуманистами - собеседниками гуманистов. Лоренцо Великолепный - это не вельможа, снизошедший до беседы с опекаемым художником, но равный собеседник, гуманитарий и поэт, понимающий превосходство духа над материей.

В этом смысле власти рынка над искусством в эпоху Возрождения нет, точнее, власть обоюдная. Впрочем, сказав так, приходится осторожно внести поправки в высказывание: мы не знали бы «Алтаря Портинари», заказанного Гуго ван дер Гусу банкиром Томмазо Портинари (кстати говоря, представителем того же банка Медичи в Брюсселе), мы не знали бы десятка картин Дюрера, если бы не Якоб Фуггер. Рынок обволакивает, купцы покупают полотна у Боттичелли наряду с Лоренцо; купец может выступить донатором картины и в храме, а художник Иос ван Клеве в буквальном смысле слова сходит с ума (остался в истории как «безумный Клеве»), когда место придворного живописца испанской короны ему не достаётся. Художник освобождён, но свободный художник начинает искать дружбу вельможи.

Леонардо да Винчи существует вне рынка, помимо рынка, параллельно рынку. «Человек стоит столько, во сколько сам себя ценит», - писал Франсуа Рабле, и Леонардо живой пример этому правилу: он не поддаётся оценке. Он позволяет себя почитать, но купить не разрешает. Он не завершил работу над «Поклонением волхвов», но никому бы и в голову не пришло требовать деньги назад: время Леонардо и его талант бесценны; плата символическая, он не ради денег работает. Каковы бы ни были условия соглашения Леонардо с заказчиком, он работал не на заказчика. Сколько стоит «Ночной дозор», мы отлично знаем, мы знаем даже историю рембрандтовского заказа, но, если мы узнаем о цене, заплаченной за «Джоконду» Франциском Первым, это не сделает работу Леонардо феноменом рыночного труда. Подобно Ван Гогу или Сезанну (они совершили это спустя пятьсот лет) Леонардо вышел из-под власти рынка и навязал ему своё представление о должном. Как внебрачный сын нотариуса добился такого уважения королей к себе, неизвестно; мы не знаем, какое свойство, помимо неуступчивого нрава, выделяло его среди современников. Чем он покорял властителей земли? Универсальность знаний Леонардо не исключительна: например, великий художник Маттиас Грюневальд тоже был инженером-ги-дравликом (потеряв место из-за сочувствия протестантам в крестьянской войне, художник уехал в саксонский городок Халле, где до конца недолгой жизни работал инженером). Однако от самого облика незаконнорожденного сына нотариуса исходило величие, его миссия, это ощущали все, грандиозна.

Большинство художников во время жизни Леонардо прибилось к определённому двору, не ища перемен - предпочитали гарантированную зарплату. После смерти Лоренцо Медичи диалог гуманитариев с властью пришёл в негодность -участники диалога разделились на заказчиков и исполнителей; логика рынка завоевала мир Европы. Время рыцарской этики миновало. Императора Карла V возводили на престол деньги Якоба Фуггера, интригу подкупа никто не скрывал; Людовик XI платил английскому Эдуарду отступные и ежегодную ренту за нейтралитет в конфликте с Бургундией (Людовик присвоил себе бургундские земли в результате); наступила эра коммерциализации политики и эра рыночных отношений в искусстве.

Странствующий художиик, пожалуй, единственны й род человеческой деятельности, который отныне напоминал о странствующем рыцарстве, стал фигурой уникальной для социума. Сегодня, глядя па жизнь странствующего рыцаря Леонардо, мы можем сказать, что он своей неуступчивой гордыней создал прецедент, позволивший идти тем же путем Ван Гогу или Гогену. Скитаясь от города к городу, Ван Гог фактически повторял стратегию Леонардо да Винчи, не желая (в случае Ван Гога и не умея) влиться в рыночный процесс изготовления и продаж предметов искусства.

Они (Леонардо и Ван Гог) имели предшественника, которого смело можно поместить третьим в этот список, - речь идёт о Данте Алигьери.

«И если нет пути чести, ведущего во Флоренцию, значит, я не вернусь во Флоренцию никогда», -говорил Данте в изгнании, и эти слова, вероятно, повторил про себя десятки раз Леонардо да Винчи, бросая некогда гостеприимный двор, чтобы отправиться в новое путешествие. Мощный, беспрекословный индивидуализм, которым проникнута «Комедия» Данте, поставивший Данте свиде телем и аналитиком конструкции всей вселенной, этот же индивидуализм питал творчество и живопись Леонардо да Винчи.

Единомышленников Леонардо не имел и не мог иметь. Величайший флорентиец Дайте Алигьери, предшественник Леонардо в одиночестве, так сформулировал свой социальный статус;

«Сам себе станешь партией», - говорит в своей «Комедии» Данте, вложив это кредо в уста своего предка Каччагвиды, которого встречает в Раю.

В 17-й песне «Рая» Данте ведёт разговор с крестоносцем Каччагвидой, ко торый предрекает поэту будущее и дает характеристику его деяниям. «Сам себе Станешь партией», - Каччагвида говорит ровно то, что Данте сам успел решить в отношении себя, в связи с партийной борьбой гвельфов и гибеллинов. Он был белым гвельфом формально, но, в конце концов, и эта партийность его не устроила: «Идут и гвельфы гиблою дорогой»; Данте остался сам с собой, и по прошествии веков Италия уже училась у него одного. Именно так поступил и Леонардо, сохрани в за собой уникальную (даже по тем временам) автономность.

Мы не можем назвать его учеников; быть учеником Леонардо - как и быть учеником Данте -значит стать бесконечно свободным человеком; не зависеть от места, не зависеть от кружка и школы; не зависеть от рынка и заказчиков; вести свою собственную линию жизни сообразно убеждениям, но кто мог бы позволить себе эту роскошь?

Леонардо да Винчи пе оставил портрета возлюбленной, скорее всего, таковой и не имел; не имел он и семьи. Одиночество мастера дало повод для сплетен, подозрений в гомосексуальных пристрастиях. Однако каковы бы пристрастия Леонардо ни были, времени на плотские утехи и вкуса к плотским утехам Леонардо пе имел. Его кочевой образ жизни делал семейный очаг невозможным; так и Дайте должен был оставить Джемму и детей, отправляясь в изгнание; так не имел семьи и Ван Гог, да и Микеланджело не обзавёлся семьей.

Образ жизни странствующего рыцаря, к сожалению, не способствует семейной жизни.

Роль семьи играли картины, с которыми мастер не расставался - возил их с собой в багаже, постоянно совершенствуя. Точнее сказать так: поскольку живопись - открытый в будущее бесконечный проект, поскольку занятие живописца суть бесконечное проектирование, то логично продолжать совершенствовать изображение бесконечно. Проектирование остановить нельзя.

В этом смысле чрезвычайно важен леонардовский образ Иоанна Крестителя, женоподобного красавца, который словно заманивает зри теля в проект христианства. Лукавое лицо, почти лицо искусителя, не обещает в будущем ничего хорошего, и тем не менее уклониться от христианства не получится. Леонардо изображает всю неотвратимость соблазна христианством; мы уже пошли по этому пути.

Важно то, что в мире, созданном Леонардо да Винчи, в мире, не знающем теней и пронизанном вечным светом, всякий проект ценен. В споре Оксфорда и Сорбонны, в споре номиналистов и реалистов (то есть в противопоставлении фактографии и общего замысла) Леонардо занял совершенно особенное положение - он утвердил реши тельно всякий факт бытия как проект всего целого: будь то летательный аппарат, батискаф, рисунок человеческого сердца, портрет мадонны, принятие христианской доктрины или конструкция дворцовой лестницы - любой из этих ноуменов является феноменальным проектом целостного бытия. Нет служебных дисциплин, но все соединяются в живопись; нет теней, но всё сливается в ровно сияющий свет; нет смерти - есть переход в иное, не менее значительное состояние природной жизни.