А.С. Пушкин

Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.
А. Пушкин

Пушкин погиб «в середине своего великого поприща», «его талант только начал расцветать», - писали современники великого русского поэта сразу после его смерти.

Василий Андреевич Жуковский, разбирая бумаги убитого друга, нашёл среди них много неопубликованных произведений – как в черновых вариантах, так и законченных. Среди последних – стихотворение, в котором Пушкин не только подвёл итоги своего жизненного и творческого пути, но и оставил поэтическое завещание потомкам.

Стихотворение написано 21 августа 1836 года и при жизни поэта напечатано не было. Старший друг поэта опубликовал его только в 1841 году в IX томе посмертного издания Сочинений Пушкина. Стихотворению, известному всем как «Памятник», это название дал Жуковский при подготовке его к печати. У Пушкина названия не было вообще. Был только эпиграф – первая строка оды Горация: «Создал памятник я».

При публикации Жуковский внёс в пушкинский текст изменения. Одно из них – в первом четверостишии: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, К нему не зарастёт народная тропа» , где вместо заключительных строк «Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского столпа» - Жуковский написал: «Вознёсся выше он главою непокорной Наполеонова столпа».

Только ещё через сорок лет один из первых пушкинистов Бартенев обнародовал оригинальный текст стихотворения и воспроизвёл его факсимиле.

Exigi monumentum

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру ‒ душа в заветной лире
Мой прах переживёт и тленья убежит ‒
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
И назовёт меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий
Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца;
Хвалу и клевету приемли равнодушно.
И не оспоривай глупца.

Считается, что замену последней строки первого четверостишия старший друг поэта сделал из цензурных соображений. Жуковский якобы полагал: соседство с выражением «главою непокорной» словосочетания «Александрийский столп» будет вызывать у читателя ассоциации с образом открытого в 1834 году в Петербурге памятника Александру I. Хотя, вопреки таким действительным или мнимым опасениям Жуковского, вполне очевидно, что слово «Александрийский» происходит от слова «Александрия», а не от имени «Александр». Пушкин вряд ли стал бы намеренно использовать его в каких-то провокационных целях, иначе это стихотворение заранее предназначалось им быть помещённым «в стол» на весьма неопределённое время или вообще никогда не увидеть света.

Подменив слово «Александрийский» словом «Наполеонов», Жуковский исказил смысл, вложенный Пушкиным в словосочетание «Александрийский столп». Но с какой целью он сделал этот подлог?

У читателя при чтении первой строфы стихотворения в интерпретации Жуковского возникали конкретные геометрически-пространственные ассоциации – с колонной, отлитой по желанию Наполеона I в 1807 году из австрийских и русских пушек по образцу колонны Траяна и установленной в Париже на Вандомской площади. Наверху у неё находилась статуя самого Наполеона. После взятия русскими войсками Парижа в 1814 году она была снята и заменена на белый флаг Бурбонов с лилиями. Но уже в 1833 году король Луи-Филипп приказал сделать новую статую Наполеона и водрузить её на колонну.

Вандомская колонна с восстановленной статуей Наполеона I сразу же стала во Франции, с одной стороны, символом поклонения бонапартистов, с другой ‒ объектом критики противников Наполеона. Замену Жуковского можно считать по этой причине неудачной: маловероятно, что Пушкин хотел бы «вознестись выше главою непокорной» над этими двумя французскими партиями или принять сторону одной из них.

За прошедшие полтора с лишним века было выдвинуто несколько иных толкований слов «Александрийский столп». Но все они, вслед за вариантом, предложенным Жуковским, – пространственно-геометрические.

По одному из них, Пушкин имел в виду Родосский колосс ‒ гигантскую статую древнегреческого бога Солнца Гелиоса в портовом греческом городе Родосе, расположенном на одноимённом острове в Эгейском море. Бронзовый гигант ‒ статуя высокого стройного юноши ‒ языческого бога с лучистым венцом на голове – возвышался у входа в гавань Родоса и был виден издалека. Статуя была изготовлена из глины, имела металлический каркас, а сверху была покрыта бронзовыми листами. Колосс простоял шестьдесят пять лет. В 222 году до н.э. статую разрушило землетрясение. Как пишет древнегреческий историк Страбон, «статуя лежала на земле, поверженная землетрясением и переломленная у коленей». Но и тогда она вызывала удивление своими размерами. Плиний Старший упоминает, что лишь немногие могли обхватить обеими руками большой палец руки статуи (при соблюдении пропорций человеческого тела это указывает на рост статуи около 60 м. ). Но какое отношение мог иметь этот памятник к пушкинскому нерукотворному?

По другому варианту, Пушкин якобы хотел «вознести» свой нерукотворный памятник выше воздвигнутой в египетской Александрии колонны в честь римского императора Помпея.

Вернёмся к Александровской колонне в Петербурге. Воздвигнутая в честь победы русских войск над Наполеоном, она, действительно, выше всех аналогичных монументов мира: упомянутой Вандомской колонны в Париже, колонны Траяна в Риме и колонны Помпея в Александрии. Мало того, что сама колонна выше, например, Вандомской, фигура завершающего колонну Ангела превосходит по высоте фигуру Наполеона I на Вандомской колонне. Ангел крестом попирает змею, что символизирует мир и покой, которые принесла Европе Россия, одержав победу над наполеоновскими войсками. «Вознестись главою непокорной» выше Ангела Господня и выше символа победы русского оружия? Оставим такую выдумку на совести «толкователей».

На рисунке показаны сравнительные пропорции, по порядку, слева – направо: Александровской колонны, Вандомской колонны в Париже, колонны Траяна в Риме, колонны Помпея в Александрии и колонны Антонина в Риме. Четыре последние – приблизительно одинаковой высоты (менее 47,5 м. – высоты Александровской колонны в Петербурге ).

С пушкинским «александрийским столпом» пытались также ассоциировать обелиски, воздвигнутые в древние времена в Египте. Согласно исследованиям египтологов, эти памятники не являлись редкостью ещё в эпоху Древнего царства. Судя по всему, некогда перед каждой египетской пирамидой возвышался подобный обелиск. Во времена Среднего и Нового египетских царств к храмам вели целые аллеи обелисков. В последовавшие века эти обелиски были почти все вывезены из Египта правителями европейских государств, завоевательные армии которых бороздили египетскую землю.

У верующих людей эти египетские обелиски всегда ассоциировались с символами идолопоклонства. Когда один из них привезли в Рим, папа Сикст V совершил над ним обряд очищения, чтобы «зловредный бог Египта» утратил власть над каменным монументом и не причинил вреда его сменившимся владельцам-христианам.

В центре парижской площади Согласия во Франции стоит древнеегипетский Луксорский обелиск высотой 23 м. На каждой из его сторон высечены изображения и иероглифы, посвящённые египетскому фараону Рамзесу II.

У Луксорского обелиска более чем трехтысячелетняя история. Изначально он располагался у входа в Луксорский храм в Египте, но в начале 1830-х годов вице-король Египта Мухаммед Али подарил Франции два обелиска, один из них – Луксорский. В это время реки Сена и Нил обмельчали, и перевозка обелисков была отложена. Через пять лет решили транспортировать в Париж сначала Луксорский обелиск, а уступавший ему по красоте Александрийский обелиск доставить потом. Луксорский обелиск был установлен на площади Согласия 25 октября 1836 года.

В начале прошлого века в Египте оставалось лишь семь стоящих обелисков: четыре в Фивах, один на острове Филэ, один в Александрии и один в Гелиополе. В Англии находилось четыре египетских обелиска, во Франции – два, в итальянской Флоренции – два, в Стамбуле – два.

Больше всего египетских обелисков в Риме – двенадцать. Возле собора Святого Павла возвышается обелиск, высота колонны которого составляет 23,5 м. Высота обелиска Фламиния, привезённого императором Августом и установленного на Пьяцца дель Пополо, – 22,3 м.

Высота основной части обелиска, установленного в Лондоне, так называемой Иглы Клеопатры, составляет 17,5 м. Разумеется, Клеопатра не отдавала приказа создать обелиск и назвать своим именем памятник. Она лишь, чтобы сделать приятное Цезарю, перевезла похожий по очертаниям на пирамиду обелиск из Гелиополя, где он украшал храм Солнца, в столицу Египта. В 1801 году англичанам, разбившим в Египте французские части, было предложено забрать обелиск в качестве трофея. Однако тогда командование английскими войсками из-за трудностей транспортирования памятника отказалось от этой мысли. Позднее, в 1819 году, упомянутый выше Мухаммед Али преподнёс обелиск в дар английскому принцу-регенту.

Своё название Игла Клеопатры получила ещё в древности. Египетские жрецы возводили эти высокие каменные сооружения в виде игл, именовали их алтарями богов и увековечивали на них загадочными иероглифами некие тайные знания.

Что касается всех этих обелисков, то в XIX веке возноситься «главою непокорной» над любым из них было абсолютно не актуально и, наверное, просто смешно. Да и Пушкин был не настолько клерикален, чтобы выставлять в качестве главного объекта своего поэтического противопоставления языческие символы.

Бельгийский исследователь вопроса о прообразе пушкинского «Александрийского столпа» Грегуар выдвинул ещё одну гипотезу – мол, поэт подразумевал под ним Фаросский маяк. И в самом деле, значение термина «столп» шире, чем «колонны» или «столба» ‒ достаточно вспомнить Вавилонское столпотворение, первоначально означавшее воздвижение Вавилонского столпа. Но Пушкин никогда не называл соответствующее сооружение ни Александрийским маяком, ни тем более Александрийским столпом, но только Фаросом. К этому следует добавить, что, и наоборот, назвать маяк столпом Пушкин тоже никогда не мог бы.

Употреблённое Пушкиным слово «столп», действительно, вызывает ассоциации, связанные с широко известным выражением «Вавилонское столпотворение». (На всей земле был один язык и одно наречие… И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжём огнём… И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли… И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдём же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. Бытие. Гл.11.: 1.) Возникала ли у Пушкина ассоциация упомянутого им для сравнения Александрийского столпа с Вавилонским столпом? Такое предположение весьма вероятно.

Да, но всё же, о каком Александрийском столпе думал Пушкин, когда писал своё стихотворение?

Представляется, что есть гораздо более «достойный кандидат» на роль материального воплощения пушкинского Александрийского столпа ‒ созданный по образу и подобию классического египетского обелиска мемориал Джорджа Вашингтона в столице Соединённых Штатов Америки городе Вашингтоне. Высота монумента составляет 169 м, и он является одним из высочайших каменных сооружений в мире.

«Это четырехстороннее каменное сооружение, расположенное в Вашингтоне (округ Колумбия ), воздвигнуто в память об «отце нации», генерале, отце-основателе и первом президенте Соединенных Штатов Америки (с 1789 по 1797 год ) Джордже Вашингтоне», ‒ гласят проспекты и путеводители по столице Соединённых Штатов.

Монумент Джорджу Вашингтону является самым высоким строением в столице Соединенных Штатов.

…Первый призыв к строительству памятника Вашингтону раздался еще при его жизни, в 1783 году.

Планы возведения обелиска вызвали большой интерес в мире, в том числе и в России. Тема широко обсуждалась в обществе. Несколько выпусков посвятила ей и издававшаяся в российской столице официальная газета «Санкт-Петербургские Ведомости». Была опубликована и гравюра с изображением задуманного памятника.

С самого начала борьбы английских колоний в Северной Америке за независимость от метрополии «Санкт-Петербургские Ведомости» освещали с той или иной периодичностью события этой войны. Так, в июле 1789 года газета опубликовала следующее сообщение: «Генерал Вашингтон, президент новой конфедерации, прибыл сюда 22 апреля и принят с великими изъявлениями радости. Третьего дня поставлен он в сие новое достоинство – звание президента, – при котором случае говорил речь».

Эта заметка о первом президенте США (САСШ ) Джордже Вашингтоне – первое в российской печати упоминание о главах этой североамериканской республики.

Александр Сергеевич Пушкин состоял в числе подписчиков «Санкт-Петербургских Ведомостей». В письме его к П. А. Вяземскому, отправленном из Царского Села летом 1831 года, есть такая фраза: «О литературе не спрашивай: я не получаю ни единого журнала, кроме «С.-Петербургских ведомостей», и тех не читаю»…

Впрочем, если и не читал, то как минимум просматривал. Известен такой эпизод, имеющий отношение к теме настоящей статьи. Когда в 1834 году открывали Александровскую колонну, Пушкина в городе не было. О происшедшем событии он узнал от друзей, его очевидцев, а также из газетных откликов. «Санкт-Петербургские Ведомости» печатали материалы, связанные с открытием. В них же в это время был дан длинный, с продолжением, этнографический материал о малых народах тогдашней Енисейской губернии – тунгусах, якутах, бурятах, монголах… И было сказано, что «племена, известные ныне под именем бродячих, повержены в глубочайшее невежество. Нет у них признаков богослужения; нет письменных преданий и очень мало изустных…»

Не отсюда ли родом «ныне дикий тунгус», упомянутый в пушкинском Памятнике»?

…Краеугольный камень монумента был заложен 4 июля 1848 года (в американский День Независимости), причем была использована та лопатка, которой пользовался 55 лет до этого сам Вашингтон при закладке Капитолия в будущей столице. Спикер Палаты Представителей Роберт Уинтроп, выступая на церемонии закладки обелиска, призвал граждан Америки построить монумент, который «выразил бы признательность всего американского народа… Стройте его до неба! Вы не сможете превзойти высоты принципов Вашингтона». Ну чем не библейский Вавилонский столп!

Туристы, посещающие теперешнюю столицу Соединённых Штатов город Вашингтон, где установлен обелиск Джорджу Вашингтону, переправившись по мосту через реку Потомак, попадают в старинный городок с населением 111 тыс. жителей. Это – Александрия, исторический и туристический центр, связанный с жизнью и деятельностью Джорджа Вашингтона (здесь находится его дом-музей ). Для истории США «старый город» Александрии имеет особую ценность тем, что именно здесь проходили важные государственные советы, встречались «отцы-основатели» Штатов, а в небольшой церкви города служил сам Джордж Вашингтон. С 1828 по 1836 годы в Александрии находился один из самых крупных невольничьих рынков страны. Ежегодно отсюда отправляли более тысячи рабов для работы на плантациях Миссисипи и Нового Орлеана.

В истории Америки город Александрия известен ещё и тем, что в ходе Гражданской войны 1861 года здесь пролилась первая кровь.

В «старом городе» бережно сохраняются памятники эпохи становления американской демократии. Среди них: точная копия дома Джорджа Вашингтона…

Тот вид, который исторический центр имеет сейчас, он начал приобретать с 1749 года. В 1801 году город Александрия вошёл в официально образованный федеральный округ Колумбия, в который, помимо Александрии, вошли также город Вашингтон, ставший столицей Соединённых Штатов, город Джорджтаун, графство Вашингтон и графство Александрия.

Для столичного федерального округа была выделена местность площадью 260 кв. км. Выбор столицы нового государства был затруднительным, поскольку на эту роль претендовали многие города. Вопрос о строительстве столицы обсуждался в Сенате с 1783 года. Однако только к 1790 году конгрессмены пришли к компромиссу и решили, что столица будет находиться на реке Потомак ‒ между Югом и Севером тогдашних 13-ти североамериканских колоний. В июле 1790 года Конгресс США вынес решение о предоставлении в штатах Мэриленд и Вирджиния территории под строительство новой столицы, функции которой выполняла до этого Филадельфия. Год спустя Джордж Вашингтон лично выбрал участок земли на реке Потомак – сохранились сделанные его рукой зарисовки береговой линии реки.

Общеизвестен факт, что Джордж Вашингтон, будучи масоном, по случаю закладки в 1793 году первого камня Капитолия, публично надел масонский фартук и взял в руки серебряные молоток и мастерок. Первый главный архитектор города, военный сподвижник Вашингтона француз Пьер-Шарль Ланфан был соотечественником и единомышленником маркиза де Лафайета, французского революционера и убеждённого масона. Того самого де Лафайета, который приплыл на нанятом им корабле в Америку из Франции, стал начальником генерального штаба у Джорджа Вашингтона, воевал под его началом, был им обласкан и, обогатившись, возвратился во Францию. Де Лафайет возглавил антирусскую партию в Национальном собрании Франции, выступившую в 1831 году с призывами объявить войну России в связи с подавлением русскими войсками бунта в Варшаве.

Этой кампании Пушкин посвятил своё стихотворение «О чём шумите вы, народные витии?» Поэт иронически назвал депутатов-богачей «народными» и «витиями» – так называют не только краснобаев, но и младших, малого градуса посвящения, членов масонских лож (первый, кто обратил внимание авторов настоящей статьи на это обстоятельство, был Николай Петрович Бурляев), имея в виду, что за ними скрываются оставшиеся в тени «кукловоды» более высокой степени посвящения.

Главная достопримечательность «старого города» Александрии ‒ холм Шатерз-Хилл, увенчанный Масонским мемориалом Джорджа Вашингтона.

Если прочертить на карте линию от Масонского мемориала Джорджа Вашингтона прямо на север, то, преодолев реку Потомак, через немного более 6 км, она сначала упрётся в обелиск Джорджу Вашингтону, а затем, миновав его, ‒ в Белый дом. Как и задумывалось основателями столицы США, город Александрия оказался на одной линии с тремя другими главными символами американской столицы и американской демократии – Капитолием, Белым домом и обелиском Вашингтону.

Отношение Александра Сергеевича Пушкина к демократии вообще и к американской, в частности, известно. Окончательно оно выкристаллизовалось и стало резко отрицательным именно в последний год его жизни.

В письме к Чаадаеву от 19 октября 1836 года Пушкин упомянул, что в третьей книге издаваемого им журнала «Современник» за 1836 год он опубликовал свою статью «Джон Теннер». В ней он дал весьма нелицеприятную оценку современного ему состояния американского государства:

«С некоторого времени Северо-Американские Штаты обращают на себя в Европе внимание людей наиболее мыслящих. Не политические происшествия тому виною: Америка спокойно совершает свое поприще, доныне безопасная и цветущая, сильная миром, упроченным ей географическим её положением, гордая своими учреждениями. Но несколько глубоких умов в недавнее время занялись исследованием нравов и постановлений американских, и их наблюдения возбудили снова вопросы, которые полагали давно уже решёнными.

Уважение к сему новому народу и к его уложению, плоду новейшего просвещения, сильно поколебалось. С изумлением увидели демократию в её отвратительном цинизме, в её жестоких предрассудках, в её нестерпимом тиранстве. Всё благородное, бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую – подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort); большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принуждённый к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами ».

Сопоставим ещё раз даты. 21 августа 1836 года Пушкин пишет стихотворение «Памятник», а в сентябре 1836 года (точная дата неизвестна, автограф не сохранился) – статью об американской демократии.

Жуковский, найдя в бумагах поэта стихотворение, понимает, что, опубликованное со словами «Александрийский столп», оно будет сопоставлено с публикацией в «Современнике» статьи «Джон Теннер». А после смерти Пушкина, когда Пётр Андреевич Вяземский, никогда не забывавший о своей принадлежности к масонам и о масонском же прошлом Пушкина, положил в гроб поэта белую масонскую перчатку, Жуковскому и так пришлось оправдываться перед главой III отделения Бенкендорфом.

Пушкина объявили главой русской партии, противостоящей партии иноземцев при дворе. Белая перчатка, положенная в гроб масона, означала знак отмщения. Могли счесть, что масоны приложили руку и к гибели Пушкина.

Могут возразить: но монумент Вашингтону не был тогда построен. Да, он не был воплощён в камне. Но это был лишь вопрос времени и денег. Пушкин смотрел вперёд.

И его нерукотворный памятник, его Поэзия, его «душа в заветной лире», как он и предвидел, «убежала тленья» и вознеслась выше всех рукотворных памятников, как возведённых, так и ещё проектируемых в чьих-то изощрённых умах.

Владимир Орлов, Заряна Луговая
Опубликовано

Стихотворение Александра Сергеевича Пушкина « » является не совсем оригинальным первоисточником. Когда Пушкин сел его писать, он был знаком с оригиналом — стихотворением «К Мельпомене» Горацио, вольными переводами и переложениями иностранных и русских поэтов. В России на эту тему писали Батюшков, Державин (чей стих часто с пушкинским), Ломоносов. Позднее – Лермонтов, А. Фет, Капнист.

И в то же время анализ стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный» показывает, что оно не является переводом, как произведения Ломоносова, Фета, Капниста. Это даже не подражание древнеримскому поэту, жившему в дохристианские времена. Хотя некоторые мотивы Горацио в пушкинском произведении присутствуют. Древнеримская ода послужила формой, своеобразной оберткой для самобытного стихотворения Пушкина, в которое поэт вложил свое содержание — чувства и мировоззрение.

Стихотворение было написано в 1836 году, незадолго до смерти. Это было время творческого расцвета, грандиозных литературных планов и личного душевного кризиса.

В этом стихотворении Пушкин, подводя итоги своему творчеству, говорит:

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу,
И милость к падшим призывал.

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

Между строк читается вера поэта в то, что люди будут когда-нибудь свободными и образованными, а его, Пушкина начнут переводить на другие языки. Что ж, это его пророчество сбылось.

Обращение к Музе быть послушной веленью Божьему — это призыв к литераторам, которые будут творить после него.

Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,

И не оспаривай глупца.

Стихотворение приближено к жанру оды, написано оно шестистопным ямбом. Этот ритм более других соответствует древнему стихотворчеству, и подходит к оде. Но в отличие от древних литературных произведений, стихотворение Пушкина не читается тяжеловесно. Напротив, ритм стиха энергичный, а само произведение звучит торжественно. Правда, последняя строфа изложена четырехстопным ямбом, что и делает ее энергичной.

Произведение состоит из 5 строф, рифма перекрестная, женская рифма чередуется с мужской. Его можно разделить на 3 части: в первой поэт говорит о том, что воздвиг себе памятник. Во второй части он объясняет, чем, по его мнению, он будет «любезен народу». И третья часть это призыв к поэтам, которые будут творить после него.

С одой стихотворение роднят старославянизмы — глава, столп, пиит, сущий; и многосоюзие.

В стихотворении применены средства художественной выразительности, помогающие почувствовать настроение поэта. Это эпитеты – нерукотворный, непокорной, великой, заветной, гордый, добрые, дикой, жестокий.

Само стихотворение метафорично по сути. Всем известно, что Пушкин — не архитектор и не скульптор, и ничего не возводил. Он применил инверсию. Под памятником подразумевается все его литературное творчество, которое и сохранит память о нем в народе. Он говорит, что душа его живет в его произведениях. «Душа в заветной лире». Лира – это древнегреческий музыкальный инструмент, символизирующий поэтическое творчество. Эту же мысль подтверждает Анненков:

«Настоящая, полная жизнь его [Пушкина] заключается в самых его произведениях, порожденных, так сказать, ходом ее. В них читатель может изучать и душу поэта, и обстоятельства его существования, переходя от одного художнического образа к другому. Так писал Пушкин свою биографию… Читатель может иметь наслаждение проследить этот поэтический рассказ о самом себе, начиная с первых подражаний поэта нашего эротическим писателям Франции, до тех пор, пока после ряда могущественных созданий он мог воскликнуть в справедливой гордости:

Я памятник воздвиг себе нерукотворный:
К нему не зарастет народная тропа.

«И друг степей калмык»

Каждый народ самобытен. А. С. Пушкин пытался объяснить это влиянием климата, образа правления, верой, что дает «каждому народу особенную физиономию, которая более или менее отражается в зеркале поэзии». «Есть образ мыслей и чувствований, есть тьма обычаев, поверий и привычек, принадлежащих исключительно какому-нибудь народу», - писал он в статье «О народности в литературе».

В пушкинских произведениях встречаются имена многих народов как известных, так и малоизвестных; одни из этих народов фигурируют под названиями, сохраняющимися до сих пор, а другие - под старыми, бытовавшими в прежние времена. И прежде всего это имена народов, запечатленные в его прозорливом «Памятнике»:

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык .

Выбор поэтом приводимых в «Памятнике» имен народов не случаен, как бывает у иных поэтов для рифмы, а глубоко продуман. В четырех названиях народов, по существу, охвачена вся огромная территория России. «Гордый внук славян» представляет и русских, и украинцев, и белорусов; финн - представитель народов, живущих на обширной территории севера страны; тунгус - народов Сибири и калмык - юга и юго-востока, монголо-тюркских народов. Правда, работая над этим стихотворением, поэт не сразу определил четыре указанных народа. Как показывает черновик, бесспорным для него были только два имени, фигурирующие во всех вариантах стихотворения, - это «русский» и «финн». «Тунгус» и «калмык», включенные в начальный вариант, затем заменялись и намечались такие варианты: «и финн, грузинец, киргизец», и «финн, грузинец и ныне дикой черкес». Как видно, поэт остановился на именах наиболее представительных народов, точнее, на именах народов, населявших обширную территорию страны - от берегов Балтики до Охотского моря, от Северного Ледовитого океана до Каспия. Это лишь подчеркивает осведомленность А. С. Пушкина в вопросах народоведения, знание им истории разных народов, а историю калмыков он хорошо знал по рукописи Н. Я. Бичурина, о чем писал в примечаниях к «Истории Пугачева»: «С благодарностию помещаем сообщенный им (Бичуриным. - Л. Т. ) отрывок из неизданной еще его книги о калмыках». При этом Пушкин, как считает исследователь А. И. Суржок, «придерживается собственной, совершенно самостоятельной концепции по поводу трагического ухода калмыков из России» 1: притеснениями «выведенные из терпения, они решились оставить Россию…». Ушла на исконную родину, в Джунгарию, только часть калмыков. Потеряв на пути много соплеменников, они достигли Джунгарии. «Но пограничная цепь китайских караулов грозно преградила им вход в прежнее отечество, и калмыки не иначе могли проникнуть в оное, как с потерею своей независимости» (примечания к «Истории Пугачева»).

О «гордом внуке славян» много говорить не приходится: ему поэт посвятил немало строк в своих произведениях.

А. С. Пушкин гордился своим народом, русским человеком, прежде всего крестьянином, составлявшим основу русского народа. «Взгляните на русского крестьянина, - писал он, - есть ли и тень рабского уничижения в его поступи и речи? О его смелости и смышлености и говорить нечего. Переимчивость его известна. Проворство и ловкость удивительны. Путешественник ездит из края в край по России, не зная ни одного слова по-русски, и везде его понимают, исполняют его требования, заключают с ним условия. Никогда не встретите вы в нашем народе того, что французы называют un badaud ; никогда не заметите в нем ни грубого удивления, ни невежественного презрения к чужому» («Путешествие из Москвы в Петербург»).

Финн у А. С. Пушкина явно собирательное имя, то есть относится не только к собственно финнам (суоми, как они сами себя называют), составляющим основное население Финляндии, но и к родственным им карелам, эстонцам и другим народам финской языковой группы. Раньше, в дореволюционное время, их также называли чухонцами (финское население в окружении Петербурга):

Твоя чухоночка, ей-ей,

Гречанок Байрона милей,

А твой зоил прямой чухонец.

«К Баратынскому»

В нашей стране народы финской группы (карелы, эстонцы, марийцы, мордва, удмурты, коми) составляют более 4 миллионов человек, а площадь республик, образуемых этими народами, 1375 тыс. кв. километров, то есть свыше 1/4 Европейской территории СССР.

Тунгусы , или, как теперь именуют по самоназванию народа, эвенки, хотя и представляют немногочисленный народ (всего 28 тыс. человек), образующий автономный округ в составе Краии с давних времен эвенков свидетельствуют, в частности, многочисленные эвенкийские географические названия, прежде всего ряда крупных рек - Енисея, Лены, Яны, в основе которых лежит эвенкийское слово ене , означающее «большая река». Эвенк - действительно представитель народов всей Сибири, и давно уже не «дикой» ее представитель, а не менее просвещенный, чем другие народы.

А ведь в дореволюционном прошлом эвенки, как и многие другие малые народы, не имели своей письменности и были, можно прямо сказать, поголовно неграмотными, вели кочевой образ жизни, жилищем служили им конические чумы на стойбищах.

С калмыками поэт непосредственно общался, был гостем калмыцкой семьи в степной кибитке, отведывал национальное кушанье, правда, оно ему, привыкшему к русской кухне, не понравилось. Вот как описывает А. С. Пушкин свое посещение калмыцкой семьи по пути на Кавказ в 1829 году: «На днях посетил я калмыцкую кибитку (клетчатый плетень, обтянутый белым войлоком). Все семейство собиралось завтракать; котел варился посредине, и дым выходил в отверстие, сделанное в верху кибитки. Молодая калмычка, собою очень недурная, шила, куря табак. Я сел подле нее. «Как тебя зовут?» „***“ - «Сколько тебе лет?» - «Десять и восемь». - «Что ты шьешь?» - «Портка». - «Кому?» - «Себя». - Она подала мне свою трубку и стала завтракать. В котле варился чай с бараньим жиром и солью. Она предложила мне свой ковшик. Я не хотел отказаться и хлебнул, стараясь не перевести духа… Я попросил чем-нибудь это заесть. Мне дали кусочек сушеной кобылятины; я был и тому рад. Калмыцкое кокетство испугало меня; я поскорее выбрался из кибитки и поехал от степной Цирцеи» («Путешествие в Арзрум»).

Судя по черновой записи, конец этого визита в калмыцкую кибитку выглядел несколько иначе. Согласно первоначальному варианту записи, поданный кусок сушеной кобылятины поэт с большим удовольствием проглотил. «После сего подвига я думал, что имею право на некоторое вознаграждение. Но моя гордая красавица ударила меня по голове мусикийским орудием, подобным нашей балалайке. Вот к ней послание, которое, вероятно, никогда до нее не дойдет…»

«И друг степей калмык»

Прощай, любезная калмычка!

Чуть-чуть, назло моих затей,

Меня похвальная привычка

Не увлекла среди степей

Вслед за кибиткою твоей.

Твои глаза, конечно, узки,

И плосок нос, и лоб широк,

Ты не лепечешь по-французски,

Ты шелком не сжимаешь ног,

По-английски пред самоваром

Узором хлеба не крошишь.

Слегка Шекспира не ценишь,

Не погружаешься в мечтанье,

Когда нет мысли в голове,

Галоп не прыгаешь в собранье…

Что нужды? - Ровно полчаса,

Пока коней мне запрягали,

Мне ум и сердце занимали

Твой взор и дикая краса.

Друзья! не все ль одно и то же:

Забыться праздною душой

В блестящей зале, в модной ложе,

Или в кибитке кочевой?

Интересно отметить, что от этого стихотворения «отталкивался» А. Блок, создавая портрет египтянки: «Все черты египтянки далеки от какого бы то ни было «канона» красоты. Лоб, кажется, слишком велик, она недаром закрывала его волосами. В овале щек что-то монгольское, едва ли не то, что заставляло Пушкина «забываться пылкою мечтою» в «кочевой кибитке» и мечтательно исчеркивать рукописи стихов профилями» 2 .

Кочевой в прошлом народ, калмыки ныне образуют свою автономную республику в составе Российской Федерации, в пределах которой живет 4/5 от более чем 170 тысяч их в стране. Теперь калмыкам, достигшим тех же высот в образовании, что и другие народы нашей многонациональной страны, не чужды все завоевания человеческой культуры. В столице республики Элисте воздвигнут памятник А. С. Пушкину, великому поэту-интернационалисту, к стихам которого обращается каждый калмык.

Многие народы фигурируют в его произведениях.

Целую поэму поэт посвятил цыганам , которые «…шумною толпой по Бессарабии кочуют». Он две недели провел в цыганском таборе.

«Живя в Бессарабии, - пишет В. А. Мануйлов, - Пушкин учился цыганскому языку, знакомился с цыганскими песнями, записывал старинные молдавские предания и песни… «Черная шаль» - художественная переработка молдавской песни…» 3 .

Необычность судьбы цыган побудила А. С. Пушкина дать примечания к поэме, в которых он пишет: «Долго не знали в Европе происхождения цыганов; считали их выходцами из Египта - доныне в некоторых землях и называют их египтянами . Английские путешественники разрешили наконец все недоумения - доказано, что цыгане принадлежат отверженной касте индейцев, называемых париа . Язык и то, что можно назвать их верою, - даже черты лица и образ жизни - верные тому свидетельства. Их привязанность к дикой вольности, обеспеченной бедностию, везде утомила меры, принятые правительством для преобразования праздной жизни сих бродяг - они кочуют в России, как и в Англии; мужчины занимаются ремеслами, необходимыми для первых потребностей, торгуют лошадьми, водят медведей, обманывают и крадут, женщины промышляют ворожбой, пеньем и плясками.

В Молдавии цыгане составляют большую часть народонаселения…»

Последнее утверждение поэта, не располагавшего статистическими данными, неправильно (цыгане не составляли большинства населения Молдавии). Не случайно к своему примечанию он сделал дополнение о Бессарабии: «Бессарабия, известная с самой глубокой древности, должна быть особенно любопытна для нас.

Она Державиным воспета

И славой русскою полна.

Но доныне область сия нам известна по ошибочным описаниям двух или трех путешественников» 5 .

По данным на 1833 год, в Бессарабии числилось населения 465 тыс. человек 6 . За последующие полвека оно возросло до 1, 6 миллиона человек, из которых в 1889 году около половины составляли молдаване и 18,8 тысячи - цыгане.

В настоящее время в Молдавии из 4 миллионов человек молдаване составляют около 2/3 ее населения, а цыган насчитывается немногим более десятка тысяч человек, и они среди других национальностей этой многонациональной республики по численности стоят на восьмом месте (после молдаван, украинцев, русских, гагаузов, болгар, евреев, белорусов). В Молдавии живет лишь 1/20 часть от всех цыган в СССР (по переписи 1979 г. в стране их насчитывалось 209 тысяч).

А вот меткое замечание поэта о многочисленном старом кишиневском базаре:

Теснится средь толпы еврей сребролюбивый,

Под буркою казак, Кавказа властелин,

Болтливый грек и турок молчаливый,

И важный перс, и хитрый армянин.

«Теснится средь толпы…»

Не обойдены вниманием поэта и народы Кавказа. Посетив Грузию, он так отозвался о грузинах : «Грузины народ воинственный. Они доказали свою храбрость под нашими знаменами. Их умственные способности ожидают большей образованности. Они вообще нрава веселого и общительного» («Путешествие в Арзрум»). В четырех лаконичных фразах дана емкая характеристика народа с его потенциальными возможностями, которые в полной мере раскрылись лишь столетие спустя - в советское время.

Проезжая по земле древней Армении, А. С. Пушкин остановился на ночлег у совсем незнакомых ему людей, которые приняли его весьма приветливо, на что он обращает свое внимание: «Дождь ливмя лил на меня. Наконец из ближнего дома вышел молодой армянин и, переговорив с моим турком, позвал меня к себе, изъясняясь на довольно чистом русском языке. Он повел меня по узкой лестнице во второе жилье своего дома. В комнате, убранной низкими диванами и ветхими коврами, сидела старуха, его мать. Она подошла ко мне и поцеловала руку. Сын велел ей разложить огонь и приготовить мне ужин. Я разделся и сел перед огнем… Скоро старуха приготовила мне баранину с луком, которая показалась мне верхом поваренного искусства. Мы все легли спать в одной комнате; я разлегся противу угасающего камина и заснул…». Это маленькая этнографическая зарисовка, показывающая быт простых людей Армении.

Находясь в Прибалтике, герой незаконченного поэтом произведения («В 179 * году возвращался я…») отмечает: «Издали слышалась печальная песня молодой эстонки ».

Конечно, А. С. Пушкину были знакомы болдинские соседи - мордва , а также другие наши соседи - чуваши и черемисы (ныне марийцы). В «Истории Пугачева» он пишет: «Мордва, чуваши, черемисы перестали повиноваться русскому начальству». В войске Пугачева было «…тысяч до десяти калмыков, башкирцев, ясачных татар…». Выше говорилось о киргиз-кайсаках (казахах).

Более двух десятков имен народов нашей страны встречается в произведениях поэта.

Упоминаются в произведениях А. С. Пушкина и разные народы зарубежных стран: арнауты, бошняки, далматы, валахи, османы, адехи, сарацины (сарачины) и другие, что указывает на широкие географические познания поэта.

Арнауты - турецкое название албанцев, под которым они фигурируют в повести «Кирджали»: «…арнауты в своем оборванном и живописном наряде, стройные молдаванки с чернолицыми ребятами на руках окружили каруцу» (каруца - плетеная тележка).

Бошняки (боснийцы) - жители Боснии, в прошлом турецкой провинции, а ныне республики в составе Югославии: «Беглербей со своими бошняками против нас пришел…» («Битва у Зеницы-Великой» - из «Песен западных славян»).

Далматы - жители Далмации, в прошлом австрийской провинции у Адриатического моря, а ныне области в Югославии: «А далматы, завидя наше войско, свои длинные усы закрутили, набекрень надели свои шапки и сказали: „Возьмите нас с собою: Мы хотим воевать бусурманов“» («Битва у Зеницы-Великой» - из «Песен западных славян»).

Валахи - жители княжества Валахии, находившегося под властью Турции; затем, после освобождения, они вошли в состав румынской нации, и Валахия стала частью Румынии. Герой повести «Кирджали», по имени которого она названа, говорит: «Для турок, для молдаван, для валахов я, конечно, разбойник, но для русских я гость». А родом Кирджали «был булгар».

Османы - старинное название турок (по имени турецкого султана XVI века Османа I - основателя Османской империи).

Был и я среди донцов,

Гнал и я османов шайку;

В память битвы и шатров

Я домой привез нагайку -

так вспоминает поэт свое участие в сражении под Арзрумом, о чем умалчивает в «Путешествии в Арзрум», поместив только рисунок, на котором изобразил себя на коне с пикой. Этому есть свидетельство очевидца Н. А. Ушакова: «Перестрелка 14 июня 1829 года замечательна потому, что в ней участвовал славный поэт наш А. С. Пушкин… Схватив пику одного из убитых казаков, он устремился против неприятельских всадников. Можно поверить, что донцы наши были чрезвычайно изумлены, увидев перед собою незнакомого героя в круглой шляпе и бурке. Это был первый и последний дебют любимца муз на Кавказе» 7 . Между прочим, получив от автора книгу, в которой описан этот эпизод, А. С. Пушкин отвечал ему в июне 1836 года: «С изумлением увидел я, что Вы и мне даровали бессмертие - одною чертою Вашего пера».

Этот эпизод навеял Пушкину стихотворение «Делибаш» . Вот его начало:

Перестрелка за холмами;

Смотрит лагерь их и наш;

На холме пред казаками

Вьется красный делибаш.

Адехи - от самоназвания «адыге» трех родственных народов - кабардинцев, черкесов, адыгейцев, которых раньше также называли черкесами.

Не для бесед и ликований,

Не для кровавых совещаний,

Не для разбойничей потехи

Так рано съехались адехи

На двор Гасуба-старика.

«Тазит»

Сарачины (у поэта в форме сорочины), или сарацины, первоначально (у античных историков) название кочевых племен Аравии, а затем вообще всех арабов, а иногда и мусульман. Собственно сарачины - западные половцы.

Братья дружною толпою

Выезжают погулять,

Серых уток пострелять,

Руку правую потешить,

Сорочина в поле спешить…

«Сказка о мертвой царевне и о семи богатырях»

Примечательно еще пояснение А. С. Пушкина об «арабах» и «арапах» в письме к П. А. Вяземскому (вторая половина 1835-1836 гг.): «Араб (женского рода не имеет) житель или уроженец Аравии, аравитянин. Караван был разграблен степными арабами.

Арап , женск. арапки , так обыкновенно называют негров и мулатов. Дворцовые арапы , негры, служащие во дворце. Он выезжает с тремя нарядными арапами ».

Названия разных народов у А. С. Пушкина органично вплетаются в ткань произведений, в которых даются меткие характеристики и определения, одним-двумя словами создающие их зримые образы: «Молдаван в усах и бараньей шапке».

А. С. Пушкин был горячим поборником равноправия народов, их дружбы и, естественно, не считал зазорным принадлежность человека к тому или иному народу, лишь бы порядочным он был.

Не то беда, что ты поляк:

Костюшко лях, Мицкевич лях!

Пожалуй, будь себе татарин, -

И тут не вижу я стыда;

Будь жид - и это не беда;

«Не то беда…»

Поэт гордился своим предком (по материнской линии) - Ганнибалом, выходцем из Африки, «арапом» Петра Великого:

Решил Фиглярин, сидя дома,

Что черный дед мой Ганнибал

Был куплен за бутылку рома

И в руки шкиперу попал.

Сей шкипер был тот шкипер славный,

Кем наша двинулась земля,

Кто придал мощно бег державный

Рулю родного корабля.

Сей шкипер деду был доступен.

И сходно купленный арап

Возрос усерден, неподкупен,

Царю наперсник, а не раб.

И был отец он Ганнибала,

Пред кем средь чесменских пучин

Громада кораблей вспылала

И пал впервые Наварин…

«Моя родословная»

А. С. Пушкин как мыслитель задумывался о судьбах не только народов своей страны, но и мира. И эту необъятную широту интересов, глубину проникновения его гения во все стороны жизни современного ему мира по достоинству оценил великий польский поэт Адам Мицкевич: «…Никто не заменит Пушкина. Только однажды дается стране воспроизвести человека, который в такой высокой степени соединяет в себе столь различные и, по-видимому, друг друга исключающие качества. Пушкин, коего талант поэтический удивлял читателей, увлекал, изумлял слушателей живостью, тонкостью и ясностью ума своего, был одарен необыкновенной памятью, суждением верным, вкусом утонченным и превосходным. Когда говорил он о политике внешней и отечественной, можно было думать, что слушаешь человека, заматеревшего в государственных делах и пропитанного ежедневным чтением парламентских прений. Он нажил себе много врагов эпиграммами и колкими насмешками. Они мстили ему клеветой. Я довольно близко и довольно долго знал русского поэта; находил я в нем характер слишком впечатлительный, а иногда легкомысленный, но всегда искренний, благородный и способный к сердечным излияниям. Погрешности его казались плодами обстоятельств, среди которых он жил; все, что было в нем хорошего, вытекало из сердца» 8 .

А сердце поэта беспокойно билось в тревогах за судьбы больших и малых народов, за будущее человечества.

Дружба свободных народов - это мир на Земле, чего страстно желал А. С. Пушкин, предвидя его в грядущем. В заметке по поводу «Проекта вечного мира» аббата Сен-Пьера, относящейся ко времени пребывания в Кишиневе, он писал:

«1. Не может быть, чтобы людям со временем не стала ясна смешная жестокость войны, так же, как им стало ясно рабство, королевская власть и т. п… Они убедятся, что наше предназначение - есть, пить и быть свободными.

2. Так как конституции, - которые являются крупным шагом вперед человеческой мысли, шагом, который не будет единственным, - необходимо стремятся к сокращению численности войск, ибо принцип вооруженной силы прямо противоположен всякой конституционной идее, то возможно, что менее чем через 100 лет не будет уже постоянной армии.

3. Что касается великих страстей и великих воинских талантов, для этого останется гильотина, ибо общество вовсе не склонно любоваться великими замыслами победоносного генерала: у людей довольно других забот, и только ради этого они поставили себя под защиту законов» («О вечном мире»).

На развитие вольнолюбивых взглядов поэта в вопросе о «вечном мире», можно полагать, оказал влияние и наш земляк А. Д. Улыбышев. Академик М. П. Алексеев по этому поводу пишет: «Еще в Петербурге в кругу членов «Зеленой лампы» в конце 1819 года он мог услышать чтение небольшого произведения приятеля своего А. Д. Улыбышева под названием «Сон», эту раннюю декабристскую «утопию», в которой идет речь о будущей России, освобожденной после революционного переворота от гнета феодально-абсолютнейшего режима» 9 . Это был документ передовой политической мысли в России.

А. С. Пушкин вместе с великим польским поэтом А. Мицкевичем был убежден, что наступит время,

Когда народы, распри позабыв,

В великую семью соединятся.

«Он между нами жил…»

«Будем надеяться, что Пушкин и на этот раз был прав» - так заканчивает свое исследование «Пушкин и проблема „вечного мира“» М. П. Алексеев.

В день открытия памятника Пушкину, 6 июня 1880 года, с 10 часов утра в Москве к площади у Страстного монастыря стали стекаться густые толпы народа и многочисленные экипажи. Казалось, вся Москва собралась тогда поклониться великому поэту.

Вокруг площадки памятника на шестах были установлены белые щиты с вытесненными золотом названиями произведений великого поэта. Тверской бульвар украсили гирляндами живой зелени. Народ раскупил у торговцев все ландыши и фиалки и забрасывал ими пьедестал монумента.

К вечеру зажглась иллюминация. У подножия еще покрытого полотном памятника известные российские писатели Тургенев, Полонский, Майков, Плещеев и Достоевский произнесли торжественные речи. Когда покров упал, вся площадь взорвалась криками ликования.

Памятник Александру Пушкину создал скульптор Александр Опекушин. Он изобразил поэта в глубоком раздумье: склоненная голова, рука, заложенная за борт фрака, медленный, словно застывший шаг…

В 1950 году памятник перенесли с Тверского бульвара на другую сторону реконструированной Страстной площади (ныне Пушкинская площадь), развернули на 180 градусов и расположили на месте бывшей колокольни Страстного монастыря. Монумент немного пришлось поднять, для чего был сооружен бетонный фундамент.

АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ПУШКИН

родился 6 июня 1799 года в Москве, в Немецкой слободе. Отец, Сергей Львович, принадлежал к старинному дворянскому роду; мать, Надежда Осиповна, урожденная Ганнибал, была внучкой Абрама Петровича Ганнибала — "арапа Петра Великого"

Александр, воспитанный французскими гувернерами, из домашнего обучения вынес прекрасное знание французского и любовь к чтению, познакомился с русской поэзией от Ломоносова до Жуковского, с комедиями Мольера и Бомарше, сочинениями Вольтера и других просветителей XVIII века. Любовь к родному языку ему привили бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал, превосходно говорившая и писавшая по-русски (явление редкое в дворянских семьях того времени), и няня Арина Родионовна. Раннему развитию литературных склонностей Пушкина способствовали литературные вечера в их доме, который посещали Карамзин, Жуковский, Дмитриев.

С 1811 года стал учиться в Царскосельском Лицее, который сыграл большую роль в становлении личности Пушкина. Лицейские друзья - Иван Пущин, Вильгельм Кюхельбекер, Антон Дельвиг навсегда остались верными и близкими поэту друзьями. В Лицее Пушкин начал писать стихи, в 1814 году было опубликовано первое стихотворение "К другу стихотворцу".

После окончания лицея в июне 1817 в чине коллежского секретаря Пушкин был определен на службу в Коллегию иностранных дел, где не работал и дня, всецело отдавшись творчеству. К этому периоду относятся стихотворения "Вольность" (1817), "К Чаадаеву", "Деревня" (1819), "На Аракчеева" (1817 — 1820), которые, хоть и не публиковались, были настолько известны, что, по свидетельству И. Якушкина, "в то время не было сколько-нибудь грамотного прапорщика, который не знал их наизусть". Еще до окончания лицея, в 1817, начал писать поэму "Руслан и Людмила", которую закончил в марте 1820.

В мае он был сослан на юг России за то, что "наводнил Россию возмутительными стихами". Он едет в Екатеринослав, где знакомится с семьей Раевских, затем вместе с ними — на Кавказ, оттуда — в Крым и в сентябре — в Кишинев, где живет в доме генерала Инзова, наместника Бессарабского края. В Кишиневе Пушкин знакомится и общается с будущими декабристами, много работает. За три года ссылки написаны "Кавказский пленник" (1821), "Бахчисарайский фонтан" (1823), а также "Узник", "Песнь о вещем Олеге" (1822) — образцы романтической и гражданской лирики — и многие другие стихотворения; начат роман в стихах "Евгений Онегин".

В июле 1823 Пушкина переводят под начало графа Воронцова, и он переехал в Одессу. Сложные отношения с графом привели к тому, что он по просьбе Воронцова был удален из Одессы, уволен с государственной службы и выслан в имение матери "под надзор местного начальства". Здесь поэт вел уединенный образ жизни, однообразие которой скрашивало лишь общение с соседями — семьей Осиповых-Вульф — и няней, рассказывавшей ему сказки по вечерам. В Михайловской ссылке Пушкин сформировался как художник-реалист: продолжил писать "Евгения Онегина", начал "Бориса Годунова", написал стихи "Давыдову", "На Воронцова", "На Александра I" и другие.

В 1824 году Александр был отправлен в северную ссылку в имение родителей Михайловское. Там он продолжал работу над "Евгением Онегиным", писал "Бориса Годунова", стихотворения. Его навещали друзья, Пушкин вел переписку. 17 декабря 1825 узнает о восстании декабристов и аресте многих своих друзей и об их казни.

Николай I, напуганный всеобщим неодобрением казнью и ссылкой дворян-офицеров, искал пути примирения с обществом. Возвращение поэта из ссылки могло способствовать этому. Кроме того, император надеялся привлечь Пушкина на свою сторону, сделать его придворным поэтом. Как о великой милости, он объявил Пушкину, что сам будет его цензором.

Цензорство царя обернулось полицейским надзором: "Борис Годунов" был несколько лет под запретом; поэту было запрещено не только издавать, но и читать где бы то ни было свои произведения, не просмотренные царем. Тяжелые раздумья поэта отражены в стихах этого периода: "Воспоминание", "Дар напрасный, дар случайный", "Предчувствие" (1828).

В мае 1828 Пушкин безуспешно просил разрешения поехать на Кавказ или за границу. В то же самое время поэт сватается к Н. Гончаровой, первой красавице Москвы, и, не получив определенного ответа, самовольно уехал на Кавказ. Впечатления от этой поездки переданы в его очерках "Путешествие в Арзрум", в стихотворениях "Кавказ", "Обвал", "На холмах Грузии...". Возвратившись в Петербург, поэт получил от шефа жандармов Бенкендорфа письмо с резким выговором от императора за поездку без разрешения, раскрывшее со всей ясностью враждебное отношение Николая I к Пушкину.

В апреле 1830 Пушкин вновь сделал Н. Гончаровой предложение, которое на этот раз было принято, и в сентябре уехал в свое имение Болдино, чтобы устроить дела и подготовиться к свадьбе. Эпидемия холеры вынудила его задержаться здесь на несколько месяцев.

Этот период творчества поэта известен как "Болдинская осень". Испытывая большой творческий подъем, Пушкин писал своему другу и издателю П. Плетневу: "Уж я тебе наготовлю всячины, и прозы, и стихов" — и сдержал свое слово: в Болдине написаны такие произведения, как "Повести покойного Ивана Петровича Белкина", "Маленькие трагедии", "Домик в Коломне", "Сказка о попе и о работнике его Балде", стихотворения "Элегия", "Бесы", "Прощение" и множество других, закончен "Евгений Онегин"..

18 февраля 1831 в Москве Пушкин обвенчался с Н.Гончаровой. Летом 1831 вновь поступил на государственную службу в Иностранную коллегию с правом доступа в государственный архив. Начал писать "Историю Пугачева" (1833), историческое исследование "История Петра I".

Последние годы жизни Пушкина прошли в тяжелой обстановке все обострявшихся отношений с царем и вражды к поэту со стороны влиятельных кругов придворной и чиновничьей аристократии. Чтобы не лишиться доступа в архив, Пушкин был вынужден смириться с назначением его камер-юнкером двора, оскорбительным для поэта, т.к. это придворное звание обычно "жаловалось" молодым людям. За поэтом следили, перлюстрировали его письма, все более ухудшались материальные дела семьи (у Пушкина было четверо детей — Мария, Наталья, Александр и Григорий), росли долги. Но, хотя в таких тяжелых условиях творческая работа не могла быть интенсивной, именно в последние годы написаны "Пиковая дама" (1833), "Египетские ночи", "Капитанская дочка" (1836), поэма "Медный всадник", сказки.

В конце 1835 Пушкин получил разрешение на издание своего журнала, названного им "Современник". Он надеялся, что журнал будет способствовать развитию русской словесности, и делал все для достижения этой цели — художественный уровень журнала был необычайно высок: такого собрания блистательных талантов не знала еще русская периодика (Жуковский, Баратынский, Вяземский, Д. Давыдов, Гоголь, Тютчев, Кольцов).

Зимой 1836 завистники и враги Пушкина из высшей петербургской аристократии пустили в ход подлую клевету на его жену, связывая ее имя с именем царя, а затем и с именем пользующегося расположением Николая I барона Дантеса, нагло ухаживавшего за Натальей Николаевной.

Чтобы защитить свою честь, Пушкин вызвал Дантеса на дуэль, которая состоялась 8 февраля 1837 на Черной речке. Поэт был смертельно ранен и через два дня скончался. "Солнце русской поэзии закатилось", — написал В. Жуковский.

Опасаясь демонстраций, царь приказал тайно вывезти тело Пушкина из Петербурга. Гроб сопровождали жандарм и старый друг семьи поэта, А. Тургенев.

Похоронен Пушкин на кладбище Святогорского монастыря, в пяти верстах от села Михайловское.

Пушкин - это не только классик литературы, с произведениями которого мы соприкасаемся всю жизнь. Пушкин - это еще и человек ставивший честь превыше всего.

Гибель поэта стала национальной трагедией.: "Солнце русской Поэзии закатилось",- так сказал в некрологе В.Ф.Одоевский. Однако вклад пушкинского гения в русскую литературу поистине бесценен, и творческим завещанием великого поэта осталось его стихотворение "Я памятник себе воздвиг нерукотворный...". Именно эти строки выбиты на пьедестале одного из памятников Пушкину в Санкт-Петербурге.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит —
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
10 И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,
‎И не оспоривай глупца.

Анатолий Лебедев

"Хвалу и клевету приемли равнодушно, и не оспаривай глупца." - А.С.Пушкин из стихотворения «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…»

Если и есть в России европеец, то это - наше правительство.

Жеманство и напыщенность более оскорбляют, чем простонародность. Откровенные, оригинальные выражения простолюдинов повторяются и в высшем обществе, не оскорбляя слуха, между тем как чопорные обиняки провинциальной вежливости возбудили бы общую улыбку.

Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности. Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие.

Разве у хорошеньких женщин должен быть характер?

Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног - но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.

Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный! - Капитанская дочка

Портрет А. С. Пушкина (Орест Кипренский, 1827 г.)

1. Однажды дом родителей Александра Пушкина посетил русский писатель Иван Дмитриев. Александр был тогда еще ребенком, а потому Дмитриев решил подшутить над оригинальной внешностью мальчика и сказал: «Какой арабчик!» Но десятилетний внук Ганнибала не растерялся и вмиг выдал ответ: «Да зато не рябчик!» Присутствующие взрослые были удивлены и жутко смущены, потому что лицо писателя Дмитриева было безобразно рябое!

Ксавье де Местр. `Пушкин - ребенок`. 1801-1802 гг.

2. Однажды один знакомый Пушкина офицер Кондыба спросил поэта, может ли он придумать рифму к словам рак и рыба. Пушкин ответил: «Дурак Кондыба!» Офицер сконфузился и предложил составить рифму к сочетанию рыба и рак. Пушкин и тут не растерялся: «Кондыба – дурак».

Сомов Константин Андреевич (1869-1939): Портрет А. С. Пушкина.

3. В бытность свою еще камер-юнкером Пушкин явился как-то перед высокопоставленным лицом, которое валялось на диване и зевало от скуки. При появлении молодого поэта высокопоставленное лицо даже не подумало сменить позу. Пушкин передал хозяину дома все, что было нужно, и хотел удалиться, но получил приказание произнести экспромт.
Пушкин выдавил сквозь зубы: «Дети на полу – умный на диване». Особа была разочарована экспромтом: «Ну, что же тут остроумного – дети на полу, умный на диване? Понять не могу… Ждал от тебя большего». Пушкин молчал, а высокопоставленное лицо, повторяя фразу и перемещая слоги, пришло, наконец, к такому результату: «Детина полуумный на диване». После того, как до хозяина дошел смысл экспромта, Пушкин немедленно и с негодованием был выставлен за дверь.

С.Г. Чириков - Александр Сергеевич Пушкин.1810

4. В период ухаживаний за своей будущей супругой Натальей Пушкин много рассказывал своим друзьям о ней и при этом обычно произносил:
«Я восхищен, я очарован,
Короче – я огончарован!»

Брюллов Александр Павлович портрет Н.Н.Гончаровой

Стихотворение «Мадона» (слово «Мадонна» у Пушкина написано с одной буквой «н») было написано летом 1830 года в Петербурге перед самым отъездом Пушкина в Москву, вернее, перед самым отъездом его в Болдино. Это стихотворение Пушкин посвятил Наталье Николаевне Гончаровой, которая стала его женой в феврале 1831 года.

Не множеством картин старинных мастеров
Украсить я всегда желал свою обитель,
Чтоб суеверно им дивился посетитель,
Внимая важному сужденью знатоков.

В простом углу моем, средь медленных трудов,
Одной картины я желал быть вечно зритель,
Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков,
Пречистая и наш божественный спаситель –

Она с величием, он с разумом в очах –
Взирали, кроткие, во славе и в лучах,
Одни, без ангелов, под пальмою Сиона.

Исполнились мои желания. Творец
Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадона,
Чистейшей прелести чистейший образец.

Комаров В. А. С. Пушкин и Н. Н. Гончарова. Знакомство.

Устинов Е. Пушкин и Натали.

Пушкин на балу.

5. А этот забавный случай, произошедший с Пушкиным еще во время его пребывания в Царскосельском лицее, показывает, насколько остроумен и находчив был молодой поэт. Однажды он задумал удрать из лицея в Петербург погулять. Отправился к гувернеру Трико, а тот не пускает, да еще и пугает, что будет следить за Александром. Но охота пуще неволи – и Пушкин вместе с Кюхельбекером удирает в Питер. За ними последовал и Трико.
К заставе первым подъехал Александр. У него спросили фамилию, и он ответил: «Александр Однако!» Заставный записал фамилию и пропустил его. Следующим подъехал Кюхельбекер. На вопрос, как его фамилия, сообщил: «Григорий Двако!» Заставный записал фамилию и с сомнением покачал головой. Подъезжает, наконец, и гувернер. Ему вопрос: «Ваша фамилия?» Отвечает: «Трико!» «Врешь,– кричит заставный,– здесь что-то недоброе! Один за другим– Одна-ко, Два-ко, Три-ко! Шалишь, брат, ступай в караулку!» Трико просидел целые сутки под арестом при заставе, а Пушкин с другом спокойно нагулялся в городе.

Пушкин в селе Михайловском (Пущин у Пушкина). Художник Н.Н. Ге. 1875 г.

6. Пушкин помнил себя с 4 лет. Он несколько раз рассказывал о том, как однажды на прогулке заметил, как колышется земля и дрожат колонны, а последнее землетрясение в Москве было зафиксировано как раз в 1803 году. И, кстати, примерно, в то же время произошла первая встреча Пушкина с императором - маленький Саша чуть было не попал под копыта коня Александра I, который тоже выехал на прогулку. Слава богу, Александр успел придержать коня, ребенок не пострадал, и единственный, кто перепугался не на шутку - это няня.

7. Детство маленький Пушкин провёл в Москве. Его первыми учителями были гувернёры-французы. А на лето он обычно уезжал к своей бабушки, Марии Алексеевне, в подмосковное село Захарово. Когда ему исполнилось 12 лет, Пушкин поступил в Царскосельский Лицей, закрытое учебное заведение с 30 учениками. В лицее Пушкин серьезно занимался поэзией, особенно французской, за что его и прозвали "французом".

Репин И. Пушкин на акте в Лицее 8 января 1815 года читает свою поэму "Воспоминания в Царском селе". 1911.

8. В лицей Пушкин попал, что называется, по блату. Лицей основал сам министр Сперанский, набор был невелик - всего 30 человек, но у Пушкина был дядя - весьма известный и талантливый поэт Василий Львович Пушкин, лично знакомый со Сперанским.

Репин И. А. С. Пушкин у Карла Брюллова. 1912.

9. В Лицее выпускался рукописный журнал "Лицейский мудрец". Пушкин писал туда стихи. Однажды написал: "Вильгельм, прочти свои стихи, чтоб я уснул скорее". Обиженный Кюхельбекер побежал топиться в пруду. Его успели спасти. Вскоре в "Лицейском мудреце" нарисовали карикатуру: Кюхельбекер топится, а его длинный нос торчит из пруда.

Фаворский В. Пушкин - лицеист

Кюхельбекер, Вильгельм Карлович (1797-1846)

10. В 1817 г. состоялся первый выпуск лицеистов. Сдав в течение семнадцати майских дней 15 экзаменов, среди которых - латынь, российская, немецкая и французская словесность, всеобщая история, право, математика, физика, география, Пушкин и его друзья получили аттестаты об окончании Лицея. Поэт оказался по успеваемости двадцать шестым (из 29 выпускников), показав только "в российской и французской словесности, также в фехтовании превосходные" успехи.

Александр Сергеевич Пушкин читает свою поэму перед Гавриилом Державиным на лицейском экзамене в Царском Селе 8 января 1815 года.

11. Известно, что Пушкин был очень любвеобилен. С 14 лет он начал посещать публичные дома. И, уже будучи женатым, продолжал наведываться к "веселым девкам", а также имел замужних любовниц.

Петр Федорович Соколов (1791-1848) Портрет А.С. Пушкина

12. Очень любопытно почитать даже не список его побед, а отзывы о нем разных людей. Его брат, например, говорил, что Пушкин был собою дурен, ростом мал, но женщинам почему-то нравился. Что и подтверждается восторженным письмом Веры Александровны Нащокиной, в которую Пушкин тоже был влюблен: "Пушкин был шатен с сильно вьющимися волосами, голубыми глазами и необыкновенной привлекательности". Впрочем, тот же брат Пушкина признавал, что, когда Пушкина кто-то интересовал, он становился очень заманчив. С другой стороны, когда Пушкину было неинтересно, разговор его был вял, скучен и просто несносен.

13. Пушкин был гениален, но не был красив, и в этом отношении контрастировал со своей красавицей-женой Натальей Гончаровой, которая, при этом, была на 10 см выше него. По этой причине, бывая на балах, Пушкин старался держаться от жены поодаль: чтобы окружающие не видели столь неприятного для него контраста.

14. Жандармский чиновник III отделения, Попов, записал о Пушкине: "Он был в полном смысле слова дитя, и, как дитя, никого не боялся". Даже его литературный враг, пресловутый Фаддей Булгарин, покрытый пушкинскими эпиграммами, записал о нем: "Скромен в суждениях, любезен в обществе и дитя по душе".

Савицкий М. Пушкин и Натали.

15. Смех Пушкина производил столь же чарующее впечатление, как и его стихи. Художник Карл Брюллов говорил про него: "Какой Пушкин счастливец! Так смеется, что словно кишки видны". И в самом деле, Пушкин всю жизнь утверждал, что все, что возбуждает смех, - позволительно и здорово, а все, что разжигает страсти, - преступно и пагубно.

Обозная Валентина Ивановна / Пушкин читает стихи

16. У Пушкина были карточные долги, и довольно серьезные. Он, правда, почти всегда находил средства их покрыть, но, когда случались какие-то задержки, он писал своим кредиторам злые эпиграммы и рисовал в тетрадях их карикатуры. Однажды такой лист нашли, и был большой скандал.

17. Император Николай Павлович советовал Пушкину бросить карточную игру, говоря;
- Она тебя портит!
- Напротив, Ваше Величество, - отвечал поэт, - карты меня спасают от хандры.
- Но что ж после этого твоя поэзия?
- Она служит мне средством к уплате моих карточных долгов. Ваше Величество.
И действительно, когда Пушкина отягощали карточные долги, он садился за рабочий стол и в одну ночь отрабатывал их с излишком. Таким образом, например, у него написан "Граф Нулин".

Устинов Е. Пушкин, Натали, Николай I.

18. Живя в Екатеринославе, Пушкин был приглашен на один бал. В этот вечер он был в особенном ударе. Молнии острот слетали с его уст; дамы и девицы наперерыв старались завладеть его вниманием. Два гвардейских офицера, два недавних кумира екатеринославских дам, не зная Пушкина и считая его каким-то, вероятно, учителишкой, порешили, во что бы то ни стало, " переконфузить" его. Подходят они к Пушкину и, расшаркиваясь самым бесподобным образом, обращаются:
- Mille pardon... He имея чести вас знать, но видя в вас образованного человека, позволяем себе обратиться к вам за маленьким разъяснением. Не будете ли вы столь любезны сказать нам, как правильнее выразиться: "Эй, человек, подай стакан воды!" или "Эй, человек, принеси стакан воды!".
Пушкин живо понял желание пошутить над ним и, нисколько не смутившись, отвечал серьезно:
- Мне кажется, вы можете выразиться прямо: "Эй, человек, гони нас на водопой".

Ульянов. Пушкин на балу в камер-юнкерском мундире.

19. В одном литературном кружке, где собиралось более врагов и менее друзей Пушкина, куда он и сам иногда заглядывал, одним из членов этого кружка был сочинен пасквиль на поэта, в стихах, под заглавием "Послание к поэту". Пушкина ждали в назначенный вечер, и он, по обыкновению опоздав, приехал. Все присутствовавшие были, конечно, в возбужденном состоянии, а в особенности автор "Послания", не подозревавший, что Александр Сергеевич о его проделке уже предупрежден. Литературная часть вечера началась чтением именно этого "Послания", и автор его, став посредине комнаты, громко провозгласил:
- "Послание к поэту"! - Затем, обращаясь в сторону, где сидел Пушкин, начал:
- Дарю поэта я ослиной головою...
Пушкин быстро перебивает его, обращаясь более в сторону слушателей:
- А сам останется с какою?
Автор смутился:
- А я останусь со своею.
Пушкин:
- Да вы сейчас дарили ею.
Последовало общее замешательство. Сраженный автор замолк.

Александр Кравчук "Портрет Пушкина"

20. По подсчётам пушкинистов, столкновение с Дантесом было как минимум двадцать первым вызовом на дуэль в биографии поэта. Он был инициатором пятнадцати дуэлей, из которых состоялись четыре, остальные не состоялись ввиду примирения сторон, в основном стараниями друзей Пушкина; в шести случаях вызов на дуэль исходил не от Пушкина, а от его оппонентов. Первая дуэль Пушкина состоялась еще в лицее.

21. Известно, что Александр Сергеевич очень любил своего лицейского товарища Кюхельбекера, но часто устраивал ему розыгрыши. Кюхельбекер часто навещал поэта Жуковского, донимая его своими стихами. Однажды Жуковский был зван на какой-то товарищеский ужин и не пришел. Потом его спросили, почему он не был, поэт ответил: "Я еще накануне расстроил себе желудок, к тому же пришел Кюхельбекер, и я остался дома..." Пушкин, услышав это, написал эпиграмму:
За ужином объелся я,
Да Яков запер дверь оплошно -
Так было мне, мои друзья,
И кюхельбекерно, и тошно...
Кюхельбекер был взбешен и потребовал дуэли! Дуэль состоялась. Оба выстрелили. Но пистолеты были заряжены... клюквой, и, конечно же, поединок завершился миром...

Пушкин, Крылов, Жуковский и Гнедич в Летнем саду. Дата1832 АвторГригорий Чернецов

22. Дантес был родственником Пушкина. На момент дуэли он был женат на родной сестре жены Пушкина - Екатерине Гончаровой.

Дуэль Александра Пушкина с Жоржем Дантесом. Картина А. А. Наумова

Жорж Шарль Дантес. 1830

23. Перед смертью Пушкин, приводя в порядок свои дела, обменивался записками с Императором Николаем I. Записки передавали два выдающихся человека: В. А. Жуковский - поэт, на тот момент воспитатель наследника престола, будущего императора Александра II, и Н. Ф. Арендт - лейб-медик императора Николая I, врач Пушкина.
Поэт просил прощения за нарушение царского запрета на дуэли: " …жду царского слова, чтобы умереть спокойно…"
Государь: "Если Бог не велит нам уже свидеться на здешнем свете, посылаю тебе моё прощение и мой последний совет умереть христианином. О жене и детях не беспокойся, я беру их на свои руки". Считается, что эту записку передал Жуковский.

Свидетель кончины – Жуковский рассказал:
Было лицо его мне так знакомо, и было заметно,
Что выражалось на нем, - в жизни такого
Мы не видали на этом лице. Не горел вдохновенья
Пламень на нем; не сиял острый ум;
Нет! Но какою-то мыслью, глубокой, веселою мыслью
Было объято оно. Мнилося мне, что ему
В этот миг предстояло как будто какое виденье
Что-то сбывалось над ним… И спросить мне хотелось:
Что видишь?

Бруни Ф. Пушкин (в гробу). 1837.

24. Из детей Пушкина только двое оставили потомство - Александр и Наталья. Но потомки поэта живут сейчас по всему земному шару: в Англии, Германии, Бельгии… Порядка пятидесяти живёт в России. Особенно интересна Татьяна Ивановна Лукаш. Её прабабушка (внучка Пушкина) была замужем за внучатым племянником Гоголя. Сейчас Татьяна живёт в Клину.

Н. И. Фризенгоф. Дети А. С. Пушкина. 1839 году. Рисунок

Иван Макаров - Мария Александровна Пушкина (1832-1919) - дочь Александра Сергеевича Пушкина и Натальи Николаевны Гончаровой

Портрет камер-юнкера (Григорий Александрович Пушкин). Портрет работы И.К. Макарова, 1884 г. (С оригинала 1852-1853 гг.)

Н.А. Пушкина-Дубельт-Меренберг

Александр Александрович Пушкин, генерал-лейтенант, сын Александра Сергеевича Пушкина

25. И – напоследок – наверное, самый забавный факт, который, правда, не имеет отношения к, собственно, биографии Пушкина. В Эфиопии несколько лет назад так поставили памятник Пушкину. На красивом мраморном постаменте высечены слова: "Нашему поэту".

Памятник Пушкину в Эфиопии

Саврасов А. Могила А. С. Пушкина в Святогорском монастыре. 1873.

И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне все б хотелось почивать.

Могила Пушкина

Белюкин Д. А. С. Пушкин.

Родовое дерево Пушкиных (акварель)

Дом на Немецкой улице в Москве (Бауманская, дом. 57 б) , где родился А. С. Пушкин, как считалось до революции. На репродукции видна доска из мрамора. Альбом к 100-летию А.С.Пушкина. 1899 год.

Прадедушка, Абрам Петрович Ганнибал

Бабушка, Мария Алексеевна Ганнибал (1745-1818г.)

Сергѣй Львовичъ Пушкинъ

Портрет Н. О. Пушкиной работы К. де Местра Надежда Осиповна Пушкина (урождённая Ганнибал, 2 июля 1775 - 29 марта 1836)

Ольга Сергеевна Павлищева (в девичестве - Пушкина) (1797-1868) - родная сестра А. С. Пушкина.

Александра Николаевна Гончарова (в замужестве Фризенгоф). Портрет неизвестного художника, конец 1820-х - начало 1830-х гг. Своячница А.С.Пушкина

Гончарова Екатерина Николаевна (1809-1843) - баронесса Геккерн, фрейлина, сестра Н. Н. Пушкиной, жена убийцы А. С. Пушкина Жоржа Дантеса

Фонтан-ротонда «Наталья и Александр», установлен в 1999 году в Москве близ Церкви Большого Вознесения, где венчались А.С.Пушкин и Н.Н.Гончарова. Архитекторы М.А.Белов, М.А.Харитонов, скульптор М.В.Дронов

памятник на месте дуэли Пушкина, Санкт-Петербург.

Айвазовский И., Репин И. Прощание Пушкина с морем. 1887.