Христианская религия в средневековье. Христианство в средние века

Введение

1.3 Позднее Средневековье (XIV-XV вв.)

2. Христианство как стержень средневековой культуры

Заключение

Список используемой литературы

Введение

История средневековья начинается с падением Римской империи. Переход от античной цивилизации к средневековью был обусловлен, во-первых, распадом Западной Римской империи в результате общего кризиса рабовладельческого способа производства и связанного с ним крушения всей античной культуры. Во-вторых - Великим переселением народов (с IV по VII вв.), в ходе которого десятки племен устремились к завоеванию новых земель. С 375 г. до 455 г. (взятие вандалами Рима) продолжался мучительный процесс угасания величайшей цивилизации. Западная Римская империя не смогла противостоять волнам варварских нашествий и в 476 г. прекратила свое существование. В результате варварских завоеваний на ее территории возникли десятки варварских королевств. Третьим и важнейшим фактором, определившим процесс становления европейской культуры, стало христианство. Христианство стало не только ее духовной основой, но и тем интегрирующим началом, которое позволяет говорить о западноевропейской культуре как о единой целостной культуре.

Таким образом, средневековая культура - это результат сложного, противоречивого синтеза античных традиций, культуры варварских народов и христианства. Однако влияние этих трех начал средневековой культуры на ее характер не было равнозначным. Доминантой средневековой культуры стало христианство, которое выступало в качестве новой мировоззренческой опоры мировосприятия и мироощущения человека той эпохи, что обусловило формирование средневековой культуры как целостности.

Цель данной работы: изучить и выявить роль христианства в культуре средневековья.

раскрыть общее своеобразие средневековой культуры;

охарактеризоватьХристианство как стержень средневековой культуры.

Работа состоит их введения, глав основной части, заключения и списка используемой литературы.

1. Культура средневековья: характеристика эпохи

Средневековая культура Западной Европы - эпоха великих духовных и социокультурных завоеваний в истории всего человечества.

Средними веками культурологи называют длительный период в истории Западной Европы, который охватывает более тысячелетия с V по XV века, т.е. с момента падения Западной Римской империи до момента активного формирования культуры Возрождения. Внутри тысячелетия принято выделять, по меньшей мере, три периода:

Раннее Средневековье, от начала эпохи до 900-1000 годов (до X-XI вв.);

Высокое (Классическое) Средневековье - от X-XI веков до » XIV в;

Позднее Средневековье, XIV-XV в.

1.1 Раннее Средневековье (V-IX вв.)

Это был период трагического, драматического перехода от античности к собственно средневековью. Христианство медленно входило в мир варварского бытия. Варвары раннего Средневековья несли своеобразное видение и ощущение мира, основанное на родовых связях человека и общности, к которой он принадлежал, дух воинственной энергии, чувство неотделимости от природы. В процессе становления средневековой культуры важнейшей задачей было разрушение "силового мышления" мифологического варварского сознания, уничтожение древних корней языческого культа силы. Таким образом, становление раннесредневековой культуры представляет собой сложный, болезненный процесс синтеза христианских и варварских традиций. Драматизм этого процесса был обусловлен противоположностью, разнонаправленностью христианских ценностно-мыслительных ориентаций и основанного на "силовом мышлении" варварского сознания.

Постепенно главная роль в формирующейся культуре начинает принадлежать христианской религии и церкви. В условиях всеобщего упадка культуры сразу после распада Римской империи, в условиях тяжелой и скудной жизни, на фоне крайне ограниченных и малодостоверных знаний об окружающем мире, церковь предлагала людям стройную систему знаний о мире, его устройстве, действующих в нем силах. Эта картина мира целиком определяла менталитет верующих селян и горожан и основывалась на образах и толкованиях Библии. Вся культурная жизнь европейского общества этого периода в значительной степени определялась христианством.

Однако не следует думать, что становление христианской религии в странах Западной Европы проходило гладко, без трудностей и противоборства в сознании людей со старыми языческими верованиями. Население было традиционно привержено к языческим культам и проповедей и описания жития святых было недостаточно для обращения его в истинную веру. В новую религию обращали с помощью государственной власти. Однако и долгое время спустя после официального признания единой религии, духовенству приходилось бороться с устойчивыми пережитками язычества в среде крестьянства.

Церковь уничтожала капища и идолов, запрещала поклоняться божкам и совершать жертвоприношения, устраивать языческие праздники и ритуалы. Суровые наказания угрожали тем, кто занимался гаданиями, прорицаниями, заклинаниями или просто верил в них. Многие языческие обычаи, против которых боролась церковь, были явно аграрного происхождения. Так, в "Перечне суеверий и языческих обычаев", составленного во Франции в VIII веке, упоминаются "борозды вокруг деревень" и об "идоле, по полям носимом". Преодолеть приверженность к такого рода ритуалам было нелегко, поэтому церковь пошла на сохранение некоторых языческих обрядов, придав этим действиям окраску официальных церковных ритуалов. Так, ежегодно на Троицу устраивались процессии "крестного хода" по полям с молением об урожае взамен языческого "ношения идола".

Формирование процесса христианизации было одним из источников острых столкновений, т.к. со старой верой у народа нередко связывались понятия народной свободы, между тем, как связь христианской церкви с государственной властью и угнетением проступало достаточно отчетливо. В сознании масс сельского населения, независимо от веры в тех или иных богов, сохранялись установки поведения, при которых люди чувствовали себя непосредственно включенными в круговорот природных явлений. Это постоянное воздействие природы на человека и вера в воздействие человека на ход природных явлений при помощи целой системы сверхъестественных средств было проявлением магического сознания средневекового сообщества, важной чертой его мировоззрения.

Церковь рьяно боролась со всеми пережитками язычества, вместе с тем принимая их. Так, называя язычеством всякие обряды, заговоры и заклинания, церковь, тем не менее, вела настоящую охоту за людьми, якобы обладающими способностью эти заговоры и заклинания творить. Особенно опасными церковь считала женщин, занимающихся изготовлением всякого рода снадобий и амулетов. В пособиях для исповедников большое внимание уделялось "способностям некоторых женщин летать по ночам на шабаши".

Итак, раннее средневековье, с одной стороны, это эпоха упадка, варварства, постоянных завоеваний, бесконечных войн, драматического столкновения языческой и христианской культур, с другой - это время постепенного укрепления христианства, усвоения античного наследия. Признаками раннесредневековой культуры можно считать приверженность традиции, консерватизм всей общественной жизни, господство стереотипа в художественном творчестве, устойчивость магического мышления, которое было навязано и церкви.

1.2 Высокое (классическое) Средневековье (X-XIII вв.)

Эпоха зрелого Средневековья начинается со времени "культурного безмолвия", продолжавшегося почти до конца X в. Бесконечные войны, междоусобицы, политический упадок государства привели к разделу империи Карла Великого (843 г.) и положили начало трем государствам: Франции, Италии и Германии.

В период классического, или высокого Средневековья, Европа начала преодолевать затруднения и возрождаться. В XI в. улучшение экономической ситуации, рост населения, уменьшение военных действий привели к ускорению процесса отделения ремесла от земледелия, следствием чего был рост как новых городов, так и их размеров. В XII-XIII вв. многие города освобождаются из-под власти духовных или светских феодалов.

С X века укрупнились государственные структуры, что позволило собирать более многочисленные армии и до некоторой степени прекратить набеги и грабежи. Миссионеры понесли христианство в страны Скандинавии, Польши, Богемии, Венгрии, так что и эти государства вошли в орбиту западной культуры. Наступившая относительная стабильность обеспечила возможность быстрого подъема городов и экономики. Жизнь стала меняться к лучшему, в городах расцветала своя культура и духовная жизнь. Большую роль в этом играла та же церковь, которая тоже развивалась, совершенствовала свое учение и организацию.

Европейское средневековое общество было очень религиозно и власть духовенства над умами была чрезвычайно велика. Учение церкви было исходным моментом всякого мышления, все науки - юриспруденция, естествознание, философия, логика - все приводилось в соответствие с христианством. Духовенство было единственно образованным классом, и именно церковь длительный период определяла политику в области образования. Вся культурная жизнь европейского общества этого периода в значительной степени определялась христианством.

Важный пласт формирования народной культуры во времена классического Средневековья - проповеди . Основная масса общества оставалась неграмотной. Для то

ВВЕДЕНИЕ

Средневековье длилось почти тысячу лет - с V по XV век. В этот исторический период произошли огромные изменения в мировой истории: разрушился колосс Римской империи, затем Византии. Варварские племена после завоевания Рима создали на европейском континенте собственные государства с определяющейся национальной культурой.

В этот период в мире происходит очень много изменений во всех областях развития государств. Не обошли стороной эти изменения и культуру и религию. У каждого народа в эпоху средневековья сложилась своя история развития культуры, влияния на нее религии.

Во все времена людям надо было во что-то верить, на кого-то надеяться, кому-то поклоняться, кого-то бояться, чем-то объяснять необъяснимое, и это неведомое у всех народов было свое. Были язычники, мусульмане, христиане т.д.

В это время основной религией на Западе и на Руси считалось Христианство. Но, если русским средневековьем считалось XIII-XV столетия, то на Западе это конец средневековья и Ренессанс, т.е. самые плодовитые годы в становлении западноевропейской культуры. У нас же, по крайней мере, первые два из этих трех веков приходятся на разгром, культурную изоляцию от Запада и застой, из которого Русь только-только начинает выкарабкиваться в самом конце XIV и XV веках.

Именно поэтому хотелось бы отдельно разобраться, как повлияло христианство на культуру западноевропейских народов и Руси.

Чтобы понять, как происходило влияние религии на культуру нужно понять, как люди жили в это время, о чем думали, что их волновало, заботило больше всего тогда.

Утверждение христианства в качестве государственной религии в некоторых странах, начиная с IV века и его активное распространение привели к существенной переориентации всех сфер позднеантичной духовной культуры в русло новой мировоззренческой системы. Самым непосредственным образом были захвачены этим процессом и все виды художественной деятельности. Фактически началось формирование новой теории искусства, предпосылки которой сложились уже в раннехристианский период. Отцы Церкви внесли в этот процесс свою весомую лепту.

1 . Общая характеристика эпохи средневековья

В средневековье натуральное хозяйство было примитивным, производительные силы, техника были развиты слабо. Войны и эпидемии обескровливали народы. Любую мысль, идущую вразрез с церковными догмами, инквизиция подавляла, жестоко расправляясь с носителями еретических учений и подозреваемыми в пособничестве дьяволу.

В это время начинают применяться машины, появляются ветряные мельницы, водяное колесо, рулевое управление, книгопечатание и многое другое.

Само понятие «средневековье» никак не может быть некой целостностью. Выделяют Раннее, Высокое средневековье и Закат. Каждый период имеет свои особенности духовной сферы и культуры.

Столкновение культурных ориентаций рождало многослойность и противоречивость сознания средневекового человека. Простолюдин, живущий во власти народных верований и примитивных образов, имел зачатки христианского мировоззрения. Образованный человек не был полностью свободен от языческий представлений. При этом для всех несомненной доминантой была религия.

Сущность средневекового способа отношения к миру определялась божественной моделью мира, которая поддерживалась всеми имеющимися в распоряжении церкви (и подчиненного ей государства) средствами. Эта модель и определяла особенности средневековой эпохи. В качестве основных черт этой модели можно выделить следующие:

Специфически средневековое понимание Вселенной, где Бог выступает главной мировой творческой силой, вмешательство человека в божественное дело было недопустимо;

Средневековый монотеизм, в котором Вселенная мыслилась как абсолютно подчиненная Богу, которому только и доступны законы природы и божественный космос. Это сила, беспредельно могущественнее человека и довлела над ним;

Человек - ничтожное, слабое, греховное существо, пылинка в божественном мире, и частицы божественного мира ему доступны только через искупление грехов и поклонение Богу.

Центральным событием средневековой модели мира был Бог. В это событие вписывалась вся совокупность сверхсложной общественной иерархии событий средневекового мира. Особое место в этой иерархии занимала церковь, на которую была возложена божественная миссия.

Основное население средневековья составляли крестьяне.

2 . Процесс христианизации в средневековье

Идеологическая позиция церкви состояла в том, что она фактически была на стороне господ, являясь к тому же сама крупнейшей собственницей. И все же церковь старалась сглаживать конфликты в обществе, проповедуя равенство перед Богом, смирение и святость бедности. Бедняки испытывают беды и невзгоды на земле, но они божьи избранники, достойные Царства небесного. Нищета - моральное достоинство.

Средневековая церковь признавала труд следствием первородного греха. Труд для обогащения осуждался. Труд аскета - труд для искоренения праздности, для обуздания плоти, для нравственного совершенствования считался богоугодным делом.

2.1 Процесс христианизации в Европе

В Европе общество в сознании людей делилось на три основных социальных слоя: церковников, крестьян и рыцарей. Социальными идеалами была жизнь святых и героические подвиги воина. Процесс христианизации протекал с большими сложностями. Государство использовало свой авторитет и силу для искоренения язычества и насаждения христианства. Крестьянин исключался из системы публично-правовых правил, не мог быть воином. Люди, помнившие своих свободных предков, тяжело переживали свою кабалу. Народ связывал свою свободу и независимость с языческой верой, а христианизацию - с властью и гнетом государства.

Принимались самые разносторонние меры по искоренению языческих суеверий. Особенное внимание уделяется обрядам, связанным с культом сил природы. Гадания, заклинания, прорицания также считались запретными и жестоко наказывались.

Церковь в борьбе с язычеством использовала не только наказания, но и осторожное приспособление. Папа Григорий I был сторонником постепенной замены языческих религиозных стереотипов на христианские обряды. Он советовал не уничтожать языческих капищ, а опрыскать их святой водой и заменить идолов на алтари и мощи святых. Жертвоприношение животных нужно заменить праздничными днями, когда животных будут резать во славу Господа и для питания. Он рекомендовал взамен языческого обхода полей, совершаемого для урожайности, устраивать процессии на Троицу.

Жизнь крестьян в средние века определялась сменой времен года, каждый человек проходит один и тот же круг событий. Постоянная занятость и ориентация на традиции и обрядность делали невозможным выход за рамки цикличности.

Христианство вместо цикличного течения времени, естественного для крестьянина, насаждало линейное историческое течение времени со Сверхсобытием Страшного суда в его конце. Страх перед воздаянием за грехи становится мощным фактором приобщения к христианству.

Осуществлялся и обратный процесс - христианство усваивало язычество и подвергало его изменениям. Это объяснялось несколькими причинами. Одной из них являлось то, что сами священники часто были происхождением из крестьян и во многом оставались язычниками. Еще одной из причин было то, что поклонение святым было связано с потребностями большинства населения, не способного понять абстрактного Бога и нуждавшегося в поклонении зримому, понятному образу. Духовенство возносило святых за благочестие, добродетели, христианскую святость, паства ценила в них прежде всего их способность к магии: умение творить чудеса, исцелять, защищать. Средневековый человек существовал на грани небытия: голод, войны, эпидемии уносили множество жизней, до старости почти никто не доживал, очень высока была детская смертность. Человек чувствовал острую необходимость защиты от подступающих со всех сторон опасностей.

Церковь не могла не взять на себя функции магической защиты человека. Некоторые магические ритуалы перешли в христианскую обрядность почти без изменений. Более того, церковь даже умножила и усложнила ритуальную жизнь. Почитание Бога осуществлялось в христианской церкви с помощью таинств, таких как причащение, крещение, священство. Также использовались - освященная вода, хлеб, свечи. Освященные предметы использовались дома и в быту. Богословы видели в этом всем только символику и не признавали их сверхъестественной силы. Простолюдины же использовали их, прежде всего как амулеты: не для очищения от грехов и причащения к Богу, а для защиты от болезней, наговоров, порчи. Крестьяне использовали церковные дары даже для излечения скота.

Чрезмерная ритуализация выхолащивала духовную сущность веры, механизировала общение с Богом. Обряды вырождались в механическое, бессмысленное повторение. Верующие, для того, чтобы очиститься от грехов, могли обойтись без высокого душевного настроя, одним формальным выполнением обрядов. Церковь не могла отменить суеверия, ритуалы и обряды, искажающие основы католической веры, ибо они были неотъемлемой частью менталитета средневекового человека, и без них христианское учение не могло быть принято.

2.2 Процесс христианизации на Руси

Первые века русской средневековой культуры. Приходящиеся в основном на период Киевской Руси, пронизаны светлой радостью узнавания нового, открытия неизвестного. В свете нового миропонимания иными предстали перед славянином и мир природы, и сам человек, и их взаимоотношения, не говоря уже о духовном, освятившем все давно вроде бы знакомые вещи и явления новым светом. До бесконечности раздвинулись традиционные достаточно узкие горизонты - географический и исторический, социальный и духовный.

Осознавая все это, а главное - себя целью и венцом творения, образом самого Творца, человек с детской непосредственностью радовался открытию мира. Радостным мироощущением наполнены вся его жизнь и творчество, им одухотворено его эстктическое сознание; оно выступало, наконец, важным стимулом быстрого взлета культурыв Киевской Руси.

Формально датой крещения Руси считается 988 г., хотя это вероятный год всего лишь крещения св. Владимира, его дружины, Киева и Новгорода с их окрестностями. Христианство же появилось на Руси задолго до Владимира, а процесс обращения всей Руси затянулся, по крайней мере, еще на два столетия; что же касается отдаленных восточных областей, особенно Заволжья и Урала (не говоря уже о Сибири), то он завершился лишь в XVIII, а то и XIX веке.

К середине X века в Киеве было, по крайней мере, два христианских храма, что свидетельствует о какой-то христианской деятельности в приднепровской Руси. Ну и, конечно, личное крещение великой княгини Ольги около 955 г., наверное, стимулировало какое-то число лиц, по крайней мере, из ее окружения, к принятию крещения.

Что касается самого Владимира и его внутренней политики, нельзя акт самого крещения рассматривать исключительно с политической точки зрения. Владимир, согласно летописям, после крещения совершенно меняет и личный образ жизни, и свою внутреннюю политику. Имевший якобы 800 наложниц до крещения, Владимир становится единоженцем после крещения, обвенчавшись с сестрой византийского императора Василия, Анной. Он вводит систему социальной защиты беднейших слоев населения, приказав периодически развозить даровые пищу и одежду для бедных за счет великокняжеской казны. Он приступает к бурному строительству церквей, открывая при них школы, и силой заставляя своих бояр посылать в них сыновей. Наконец, он издает свой церковный устав, который предоставлял Церкви очень широкие гражданские права и полномочия.

Христианизация Руси имела ряд характерных особенностей и являлась длительным болезненным процессом. В политическом и экономическом плане она была выгодна только киевским князьям. Большинство же населения не хотело расставаться со старой верой и христианизацию во многом приспосабливали к языческим обычаям. Так, языческие праздники приурочивались по времени к христианским, а языческая обрядность была во многом перенесена в обрядность христианскую. Не только простой народ, но нередко и духовенство стояли на позициях двоеверия. У православия много общего с католичеством. Так, оно признает магическую силу искупительной жертвы Христа и освященных «даров Божьих». Каждое культовое действие и предметы культа считают не просто символами, но и материальными носителями «святого духа». Православная вера призывает прежде всего не к индивидуальному спасению, а к всеобщей, сверхличной «соборности» на основе союза любящих друг друга христиан. Как и католичество, православие делит человечество на мирян и служителей церкви. Миряне не могут спастись самостоятельно, без священнослужителей, способных отмолить их грехи у Бога.

Для русского, общество - это большая семья, род. Правящий князь или царь является отцом нации как семьи, в которой его подданные воспринимаются как его дети. Видение общества как одной большой семьи, единого организма, явилось одной из причин того, что понятия индивидуальной свободы не пустили глубоких корней в культуре русского народа, в которых место западных ценностей - гордости и чести - заняли такие женские ценности, как верность, смирение и некая пассивная фатальность. Подтверждение этому видно в особом почитании первых русских святых - Бориса и Глеба. Они отказались противиться старшему брату Святополку на том основании, что по смерти отца он по закону занимает трон и подчинение его воле должно быть беспрекословным. И они пошли на смерть, как овцы на бойню, отвергая совет своих дружин вступить в бой с силами Святополка. Было ли так на самом деле, не важно. Важно, что именно такой пассивный образ поведения отвечал народным понятиям о святости.

Вернемся к эпохе ранних веков христианства на Руси. Нельзя забывать о колоссальных размерах страны, о малочисленности населения и огромных трудностях коммуникаций в такой континентальной глыбе, где самый верный способ передвижения - реки - затягиваются льдом на 3-5 месяцев в году, где длительный период таяния снегов и ледохода весной и постепенного замерзания осенью прекращает всякое сообщение между различными регионами страны на многие месяцы.

Несомненно, Православная Церковь, можно сказать, выпестовала русского человека, повлияла на формирование его характера, внедрила христианские понятия в повседневную жизнь. Даже в отношении языка: ни в одном западном языке нет такого словарного влияния Церкви, как у православных, особенно русских. Западная Церковь пользовалась языком, понятным лишь небольшой образованной элите, оставляя среднего жителя средневековой латинской Европы почти в полном незнании христианского учения, непонимании всего происходящего в храме. В этих условиях Церковь на Западе стала элитарной.

3 . Культура в средневековой Европе

Знание латыни было критерием образования. Народный язык развивался по другим законам, чем латинский. На нем передавались и закреплялись конкретные, наглядные образы. Латинский язык выражал абстрактные суждения, теологические и политические понятия. Разница в строе народного и латинского языков увеличивала разницу между необразованными людьми и образованной элитой.

В V-X веках появляются церковные книги на пергаменте с миниатюрами, изображающими зверей и людей в двухмерном пространстве (плоскими и без теней).

По сравнению с античностью этот период был культурным упадком. Произведения были лишены изящества и утонченности. В них преобладал культ грубой физической силы. Многие достижения античности были забыты. Так, была утрачена античная скульптура. Изображения человека становятся примитивными. Упадок продолжался с конца IX века до середины XI века.

4 . Культура в средневековой Руси

В X-XI веках в истории древней Руси начинается «великокняжеское время». Хотя Киевская Русь была свободна в восприятии культурных воздействий Запада и Востока, Византия оказала особое влияние на развитие древней Руси. Византийская культура была «привита» к древу славяно-языческой культуры и являлась источником христианско-культурных традиций, включавших в себя правовые нормы и представления о государственном устройстве, образовании, воспитании, науках, искусстве, морали и религии. Центрами культурного обмена являлись Константинополь, Афон, монастыри Синая, Салоники.

В 988 году христианство было официально признано и объявлено государственной религией. Оно коренным образом перестроило мировоззрение русичей, во многом изменило культурное развитие древней Руси.

Христианство способствовало появлению и развитию типологической общности храмовой архитектуры, монументальной мозаики и фрески, иконописи и музыки. Русские города стали украшаться храмами и другими монументальными зданиями - крепостями, княжескими палатами и т.д., жилища горожан и крестьян - предметами прикладного народного искусства. Одной из характерных черт древнерусского зодчества было сочетание деревянных и каменных форм. Особенное значение в средневековой русской культуре (как и в западной) приобрело строительство храмов, которые становились центрами культурной и интеллектуальной жизни. Одним из самых знаменитых архитектурных сооружений стал величественный Киевский собор Св. Софии.

Получило развитие ювелирное мастерство - литье, производство уникальной эмали, в том числе знаменитой византийской перегородчатой. Ювелиры не только заимствовали художественную технологию, но и изобретали свою. Они использовали зернь, скань, литье, чеканку, гравировку по серебру, ковку.

Храмовая культура способствовала также развитию монументальной живописи и иконописи. Были созданы региональные художественные школы в Киеве, Новгороде, Ярославле, Чернигове, Ростове Великом. Церкви расписываются с помощью образцов канонов, они назывались «таблетками», а позднее «прописями». До наших дней дошло имя монаха, расписывавшего Киевско-Печерскую лавру: его звали Алимпием.

Христианизация Руси во многом способствовала возникновению русской философии. Первая попытка осмыслить человеческое существование как целостность, в единстве личной, семейной и государственной жизни, принадлежит великому русскому князю Владимиру Мономаху.

Период зрелого средневековья стал трагическим для русского народа и его молодой культуры. В XIII веке Русь оказалась под монгольским игом и утратила государственную самостоятельность. Уцелевшие монастыри зачастую оставались единственными культурными центрами.

Взглянем на древнерусскую книжность и библиотеку русича той эпохи подробнее.

Одним из первых славяно-русских переводов после богослужебных книг был «Источник знания» Иоанна Дамаскина, из которого киевский грамотей черпал основные понятия о философских системах Аристотеля, Сократа, Платона, Гераклита, Парменида. Так что читающий киевлянин имел представление об античной философии. Дамаскин затем давал сведения об основных науках, деля их на две категории: 1) теоретическая и 2) практическая философия. К теоретической философии, как было тогда принято, он относил: богословие, физиологию и математику, подразделениями которой были арифметика, геометрия, астрономия и музыка. К практической философии относились этика, экономика (домоведение) и политика.

Не молчал и менее развитый север. Наиболее выдающимся духовным автором этого края, чьи писания сохранились до нашего времени, был епископ Новгородский Лука Жидята, очевидно из крещеных евреев, судя по имени. Стиль его не идет ни в какое сравнение с изяществом и украшательством южан. Жидята скуп на слова, язык предельно приближен к разговорной речи, и этика его поучительна, предметна, конкретна.

Главной богословской экспрессией севера и северо-востока, однако, стали храмостроительство и иконопись, достигшие там и национального своеобразия, и художественно-духовного совершенства, в то время как на юге и юго-западе мы видим творчество непосредственно византийских мастеров или прямое им подражание, за которыми последовали разруха и упадок XIII-XV веков. Там же не появилось самостоятельной и художественно значительной иконописной традиции.

Что касается севера и северо-востока, то татаро-монгольское нашествие и там уничтожило и надолго прервало традиционные русские ремесла: захватывались и насильно увозились в Среднюю Азию каменщики, резчики, мастера по художественной эмали. Но иконописцы не были нужны ни татарам-язычникам, ни татарам-мусульманам. Кроме того, татары относились с большим уважением к православию, освобождая духовенство и монастыри от налогов. Все это способствовало не только сохранению, но и развитию, совершенствованию мастерства иконописи и фресок.

Самым замечательным литературным произведением той эпохи было, конечно, «Слово о полку Игореве», непревзойденное по богатству языка и поэтической образности в допушкинской русской словесности. В нем сильны моменты предчувствия неудачи похода на основании природных явлений, но наряду с этим нередки обращения к Богу, и все в произведении проникнуто христианским мировоззрением. Да и сам факт воспевания не гордой победы, а в какой-то степени даже заслуженного поражения Игорева похода на половцев 1185 г., с подтекстом, что поражение нужно для смирения, является наказанием за спесь, самонадеянность, - все это чуждо язычеству и отражает христианское жизнепонимание.

Некоторые историки считают, что такой шедевр не мог возникнуть на голой почве и что просто до нас не дошли другие литературные произведения той же эпохи и той же значимости. И в самом деле, удивительно, что и «Слово» дошло до XVIII века лишь в одном экземпляре, в то время как многие другие литературные произведения, правда, в основном более поздней эпохи, сохранились во множестве экземпляров. Объяснение этому все же, быть может, лежит в том, что переписчиками были монахи, для которых была чужда беллетристика «Слова». Их больше интересовали жития святых, летописи, проповеди, поучения.

5 . Влияние религии на культуру людей

Религия «телесно» и духовно входит в мир культуры. Более того, она составляет один из ее конструктивных устоев, фиксируемых историками едва ли не с появления «человека разумного». На этом основании многие богословы вслед за выдающимся этнографом Дж. Фрезером утверждают: «Вся культура - из храма, из культа».

Власть религии на ранних этапах развития культуры выходила за границы измерения последней. Вплоть до позднего средневековья церковь охватывала едва ли не все культурные сферы. Она была одновременно школой и университетом, клубом и библиотекой, лекторием и филармонией. Эти учреждения культуры вызваны к жизни практическими нуждами общества, но их истоки находятся в лоне Церкви и во многом именно ею вскормлены.

Духовно властвуя над паствой, Церковь в то же время осуществляла опеку и цензуру над культурой, понуждая ее к обслуживанию культа. В особенности эта духовная диктатура ощущалась в средневековых государствах католического мира, где Церковь доминировала политически и юридически. И уж почти повсеместно она довлела над моралью и искусством, образованием и воспитанием. Церковная опека и цензура, как и всякий диктат, отнюдь не стимулировали культурный прогресс: свобода - воздух культуры, без которого она задыхается. Отмечая положительные моменты религиозного воздействия на реалии культуры, не следует забывать и об этом.

Пожалуй, сильнее всего религия влияла на становление и развитие национального самосознания, на культуру этноса.

Церковный обряд часто продолжается в установлениях народного быта и календаря. Временами трудно отделить светское начало в национальных традициях, обычаях и обрядах от религиозного. Чем, например, являются Семик и Масленица у русского народа, Навруз у азербайджанцев и таджиков? Светско - народное и церковно-каноническое сплетено в этих праздниках нерасторжимо. Спаси Бог (спасибо) - это религиозная или светская формула поминки - разве это чисто церковный ритуал? А колядование?

Пробуждение национального самосознания обычно связано с оживлением интереса к отечественной религии. Именно это происходит в России.

В Европе культурными островками стали школы для монахов при монастырях. В средние века ведущее место занимала архитектура. Это было вызвано прежде всего настоятельной потребностью в строительстве храмов.

Дальнейшим культурным стимулом стал рост городов, центров торговли и ремесел. Новым явлением стала городская культура, породившая романский стиль. Романский стиль возник как укрепление авторитета Римской империи, необходимого королевской власти и церкви. Лучше всего романский стиль олицетворяли находящиеся на возвышенностях крупные соборы, как бы возвышающиеся над всем земным.

Готический стиль отрицает тяжеловесные, похожие на крепости романские соборы. Атрибутами готического стиля стали стрельчатые арки и стройные башни, возносящиеся к небу. Вертикальная композиция здания, стремительный порыв вверх стрельчатых арок и остальных архитектурных построек выражал стремление к Богу и мечту о высшей жизни. Геометрия и арифметика понимались абстрактно, через призму познания Бога, который создал мир и расположил все «мерою, числом и весом». Каждая деталь в соборе имела особое значение. Боковые стены символизировали Ветхий и Новый завет. Столбы и колонны олицетворяли апостолов и пророков, несущих свод, порталы - преддверие рая. Ослепительно сияющий интерьер готического собора олицетворял небесный рай.

Раннее христианство унаследовало от античности восхищение продуктами творчества и презрение к создавшим их людям. Но постепенно, под влиянием христианских идей о благотворном, возвышающем значении труда, это отношение изменилось. В монастырях того времени приписывалось сочетать деятельность, ведущую к общению с Богом, к проникновению в его сущность, такую, как божественное чтение, молитвы, ручной труд. Именно в монастырях получили развитие многие ремесла и искусства. Искусство считалось богоугодным и благородным занятием, им занимались не только рядовые монахи, но и высшая церковная элита. Средневековые искусства: живопись, архитектура, ювелирное дело - были заложены в стенах монастырей, под сенью христианской церкви.

В XII веке интерес к искусству значительно возрастает. Это связано с общим техническим, экономическим и научным прогрессом общества. Практическая деятельность человека, его интеллект, способность к изобретению нового начинает цениться значительно выше, чем раньше. Накопленные знания начинают систематизироваться в иерархию, на вершине которой продолжает оставаться Бог. Искусство, сочетающее в себе высокие практические навыки и отражение образов священного предания, получает в средневековой культуре особый статус.

Отношение к искусству в средневековье претерпело большие изменения. Так, во время раннего средневековья (V-VIII века) доминируют античные представления об искусстве. Искусство классифицируется на теоретическое, практическое и созидательное. Начиная с VIII века христианские идеи активно переплетаются и взаимодействуют с нерелигиозными. Основная цель искусства - стремление к божественной красоте, которая воплощена в гармонии и единстве природы.

Христианство, распространяясь на все сферы жизни средневекового человека, естественно определяло направление и содержание художественного творчества, ограничивало искусство своими догматами. Художественное творчество не могло распространяться за их пределы. Оно было существенно ограничено иконографической традицией. Основной целью творчества было сохранение и возвышение христианского учения. Вся средневековая культура была подчинена единственной реальности - Богу. Бог обладает подлинной субъективностью; устремленный к идеалу человек, изображенный в произведениях искусства, должен подчинить свою волю Богу. Все в Боге: судьба определяется Богом, мир объясняется Богом. Христианство определяло предпочтительные темы и формы искусства. В литературе излюбленный жанр - жития святых; в скульптуре - изображения Христа, Богоматери, святых; в живописи - икона; в архитектуре - собор. Распространены также темы рая, чистилища и ада. Художник должен был в своих произведениях запечатлеть красоту божественного миропорядка, согласовав свое видение с представлениями христианского духовенства. Творчество человека относительно, ограничено и поэтому должно быть подчинено воле Бога. Вне Бога творчества быть не может. Главная тема в искусстве - Христос и его учение.

Художественные произведения должны не только приносить чувственные удовольствия от созерцания прекрасной и гармоничной красоты, они должны воспитывать человека в духе стремления к Богу. Благочестие - это самое главное духовное качество, пробуждаемое искусством.

На Руси в XV веке появляются художественные школы, расцветает зодчество и иконопись. Знаменитым представителем золотого века новгородской монументальной школы стал греческий мастер Феофан Грек. Он не использовал иконографические «прописи», его произведения были глубоко самобытны и неповторимо индивидуальны. Он расписал более 40 церквей. Монументально-декоративные произведения, ставшие в одном ряду с другими величайшими творениями мирового искусства, создавал в XV веке Андрей Рублев. В память Сергия Радонежского он написал свое самое совершенное произведение - икону «Троица». Так, при Иване III возводится Успенский собор, Благовещенский собор, Грановитая палата, строятся стены Кремля. Самобытный национальный дух был воплощен в храме Василия Блаженного.

Заключение

И даже в наше время, если тщательно проанализировать жизнь крестьян, в их быте можно встретить некоторые следы средневековья.

Знаменитые готические соборы и сегодня поражают воображение человека, среди них особенно прославились собор Парижской богоматери, соборы в Реймсе, Шартре, Амьене, Сен-Дени. Н.В. Гоголь (1809-1852) писал: «Готическая архитектура есть явление такое, какого еще никогда не производили вкус и воображение человека. … Вступая в священный мрак этого храма весьма естественно ощутить невольный ужас присутствия святыни, который не смеет и коснуться дерзновенный ум человека».

Таким образом, средневековье на основе христианской традиции создало массового человека, который был заинтересован в решении проблем равенства, свободы, был озабочен системой правовых и иных гарантий индивидуального бытия.

Художник был посредником между людьми и Богом. Именно таким образом через идею возвышения, через обращение к человеку-творцу развивалась средневековая модель мира.

Это неотъемлемый принцип европейской модели мира, противоположный восточному - принципу стабильности, гармонии, естественности.

Древнерусский традиционализм усилился православным традиционализмом. Община, общество значили больше, чем судьба отдельного человека.

Процесс становления древнерусской культуры не был просто процессом простого поступательного движения. Он включал в себя взлеты и падения, периоды длительного застоя, упадка и культурных прорывов. Но в целом эта эпоха представляет собой культурный пласт, определивший последующее развитие всей русской культуры.

Церковь оставляет вехи в материальной культуре народа монастырским производством, храмовым строительством. Изготовлением культового убранства и облачения, печатание книг, наследием иконописи, фресок.

С самого начала своего существования Церкви приходилось определять свою позицию по отношению к обществу. Сначала она представляла меньшинство, часто гонимое и преследуемое. Небольшие, но быстро растущие христианские общины стремились выработать особый стиль жизни, основанный на любви к Богу и своему ближнему. Не вызывает сомнения, что христианство оказало огромное влияние на общество. Благодаря Церкви в средневековой Европе появились первые больницы и университеты. Церковь построила великие соборы, оказывала покровительство художникам и музыкантам. Очевидно, что религия и культура не тождественны. Религия складывается раньше и соответствующим образом переформировывает общественное сознание. Начинают формироваться новые культово-культурные архетипы, которые образуют фундамент новой культуры. Свой адекватный облик (точнее Лик) христианская культура обрела только в зрелой Византии и Древней Руси и в средневековой Западной Европе (латинско-каталическая ветвь). Именно тогда все главные сферы человеческой жизни и духовно-материального творчества, все основные социальные институты оказались полностью охваченными христианским духом; религия, церковный культ, христианское миропонимание стали главными культуросозидающими факторами

Литература

1. Виктор Бычков 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2-х тт. Том 1 Раннее Христианство. Византия. М. - СПб.: Университетская книга, 1999. 575 с.

2. Виктор Бычков 2000 лет христианской культуры sub specie aesthetica. В 2-х тт. Том 2 Славянский мир. Древняя Русь. Россия. М. - СПб.: Университетская книга, 1999. 527 с.

3. Религия в истории и культуре: Учебник для вузов/ М.Г. Писманик, А.В. Вертинский, С.П. Демьяненко и др.; под ред. проф. М.Г. Писманика. - М.: Культура и спорт, ЮНИТИ, 1998. -430 с.

4. Джон Янг Христианство/ пер. с англ. К. Савельева. - М.: ФАИР-ПРЕСС, 2000. -384 с.

Х ристианская церковь в Средние века играла роль связующего фактора для европейских государств. Вместе с тем церковь выполняла и идентификационную функцию. После 1054 г. (разрыва с византийской патриархией) церковь превращается в центр политической жизни Европы (г.

Ватикан, Рим, Италия).

Согласно доктрине Августина Блаженного церковь утверждала и отстаивала свой приоритет над светской властью. Ни один король не мог оспорить привилегии папы, вмешиваться в политическую жизнь собственного государства. Конечно, светские владыки искали пути нейтрализации сильного и ненужного для них влияния католической церкви. Но эти победы были скорее исключением из правил.

Основными орудиями борьбы с непокорными монархами были финансовый пресс и институт анафемы. В период феодальной раздражительности короли были наиболее зависимыми от воли римского папы. Борьба за целостность государства требовала немалых денежных средств, ведь мятежные феодалы нередко были богаче сюзерена. Денежная помощь предоставлялась в обмен на расширения влияний папы в регионе.

Если король оказывался повиноваться главе Ватикана, то включался механизм анафемы. Анафема ― церковное проклятие, вечное отлучение от церкви неугодной персоны. Предание анафеме влекло за собой страшные, непоправимые последствия.

В эту ловушку угодили французский король Генрих VII, печально знаменитый своим походом в Каноссу, где после невероятных унижений он был все-таки прощен римским папой.

В отличие от светской власти католическая церковь имела твердый финансовый доход ― церковная десятина от крестьян, щедрые подарки от могущественных феодалов и льготы, предоставляемые монархом.

В период раннего и среднего Средневековья католическая церковь контролировала все сферы жизни человека: от политики до духовного мира личности. Каждый шаг человек делал с разрешения духовенства. Эта позиция привела церковь к двойной морали. Церковь требовала от прихожан строгого соблюдения всех моральных норм, но себе позволяла невозможное.

Образование контролировалось «черными и белыми сутанами», из программ школ и университетов было изъято все, что противоречило официальной морали. Естественное развитие науки тормозилось догматизмом: так, среди жертв геоцентрической модели мира оказался Д. Бруно, объявленный еретиком. Другому талантливому ученому, Г. Галилео, более дипломатичному, пришлось долго вымаливать прощение.

Но данные обстоятельства не отрицают всего положительного, что было сделано католической церковью в Средние века. Монастыри были центром культуры; во многих из них хранились свидетельства великих дел времен Римской Империи. Грамотные монахи кропотливо переписывали древние свитки.

Церковь поощряла развитие таких жанров, как всевозможные жития святых и летописи «от Рождества Христова». Отметим, что православная церковь вела летоисчислением от Сотворения мира.

Чтобы властвовать над умами, сердцами и душами современников, церковь практиковала различные методы отслеживания изменения в обществе. Разумеется, методы выбирались не самые чистые, хотя и результативные. В арсенале ― слежки, доносы и хорошая работа инквизиции. Велась непрекращающаяся «охота на ведьм». В результате на костре были сожжены сотни тысяч «колдуний». Практиковались массовые казни, за день на костре сжигалось до 500 женщин. Инквизиторы, они же мрачные орудия доминиканцев (орден св. Доминика), в поисках еретиков руководствовались предписаниями трактата «молот ведьм». Обвинения были абсурдными, наказания ― нечеловечными, жестокими. Чтобы заставить жертву подписать себе приговор, применялись пытки. Самые популярные ― объятия «железной девы», испанский сапог, подвешивание за волосы, пытка водой. В знак протеста по всей Европе прокатились не менее жуткие «черные мессы», что вызвало новый всплеск «охоты на ведьм».

Влияние католической церкви стало резко падать в позднее Средневековье, с окончанием процесса централизации. Светская власть заметно оттеснила духовенство от принятия государственных решений, что вылилось в некоторую либерализацию всех сторон жизни.

Устойчивыми позиции церкви оказались в тех государствах Европы, где темп экономического роста заметно отставал от лидеров (Италия, Испания).

Зародившись в восточной части Римской империи, православие в отличие от католицизма не подверглось жесткой централизации, а представляло собой конгломерат (совокупность) нескольких отдельных церквей, возглавляемых отдельными патриархами. Наиболее уважаемыми и старыми из этих церквей были четыре: Константинопольская (ее патриарх формально продолжал считаться главой всей Восточной церкви), Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская (являвшаяся самой древней патриархией на том основании, что первым епископом иерусалимской общины бы Иаков, брат Иисуса). Но просветительская деятельность этих церквей привела к тому, что во многие страны Восточной Европы христианство проникало именно в его православной трактовке. К числу таких стран относились Сербия (кон. IX в.), Болгария (865 г.), Румыния (IV–V вв.) и др. Таким образом, можно говорить о том, что православному крещению подвергались не отдельные страны, а племена, проживавшие на территории будущих суверенных (независимых) государств. Формально эти племена считались независимыми, но признание церковного авторитета одной из православных церквей (как правило, речь шла о Константинопольской патриархии) делало их подвластными, пусть даже в церковном вопросе, Византии. Такая позиция, устраивавшая вождей этих племен на начальной стадии взаимоотношений, переставала их удовлетворять в дальнейшем, когда на племенных территориях начинали складываться отдельные государства, предпочитавшие и в отношении вероисповедания придерживаться независимости. Воспользовавшись кризисом Константинопольской патриархии, связанным с нашествием турок на территорию Византии в XIII–XIV вв., Болгария, а вслед за ней и Сербия предпочли объявить свои церкви автокефальными (независимыми) от остальных церквей православного толка.

Трения между основными направлениями христианского вероучения возникли вскоре после VII Вселенского собора (787 г.), который официально признается сторонниками православной церкви последним Вселенским собором. В основе церковных противоречий лежат не только разночтения чисто догматического характера, основным из которых является дополнение католиками к Символу веры «filioque» (в переводе с лат. – «и от сына»). Смысл этого дополнения состоит в том, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына. Важным фактором окончательно разрыва церквей явились политические причины. Их суть заключалась в противоборстве итальянских правителей и Византийской империи, некоторое время успешно осуществлявшей экспансию на территорию Апеннинского полуострова.

Первым шагом к разрыву стала схизма (церковный конфликт) 862–870 гг., спровоцированная действиями византийского императора Михаила III, который низложил константинопольского патриарха Игнатия и возвел на его место Фотия, бывшего по своим убеждениям абсолютно светским человеком. Римский папа Николай I счел этот момент удобным для доказательства своего могущества и выступил с осуждением нового патриарха и требованием возвращения на патриарший престол Игнатия. Фотий, возмущенный вмешательством римского папы во внутренние дела Константинопольской патриархии, созвал в 867 г. собор, который выступил с осуждением инициативы папы Николая I. Но в этот момент ситуация резко изменилась, поскольку покровитель патриарха Фотия византийский император Михаил III был убит, а взошедший на престол Василий I произвел «рокировку», поменяв действующего патриарха на его предшественника Игнатия (870 г.). Однако и эта кандидатура не устроила римского папу, чему способствовало очередное обострение отношений из-за церковного подчинения Болгарии, которая приняла христианство в его православном варианте, но находилась в сфере интересов католической церкви. Через несколько лет Игнатий умер (879 г.), а на его место вновь взошел Фотий, вынужденный согласиться на взаимовыгодный обмен: римский папа Иоанн VIII отменял анафему (отлучение от церкви), наложенную на Фотия, но взамен получал в свое подчинение Болгарию. Выполнение оговоренных условий договора оказалось односторонним. Фотий с большими торжествами вновь взошел на патриарший престол, но отдавать Болгарию под юрисдикцию римского папы не торопился. В 880 г. на Константинопольском соборе, объединившем патриархов всех восточных церквей, Фотий был оправдан по всем пунктам обвинения, предъявленного римской католической церковью, и был официально признан в патриаршем звании. Этот конфликт, не вылившийся в долгое противостояние, стал «первым звонком» неутихающих противоречий, окончательное обострение которых произошло в 1054 г. и завершилось официальным разделением церквей, отныне разделивших христианство на два различных направления.

Возвышение папства, связанное с наметившимся расколом прежде единого христианства на две ветви и сосредоточением в руках папы римского не только церковной власти над всей Западной Европой, но и значительной части светского влияния, имело обратную сторону. Резко выросший престиж наследника святого Петра (так нередко называли пап, намекая на происхождение их власти от первого руководителя римской христианской общины – апостола Петра) делал его место предметом политических интриг и закулисной борьбы между кардиналами и заинтересованными в совершающемся выборе внешними силами. Если в первые века нашей эры престол римского первосвященника был просто опасен, впоследствии олицетворял лишь одну из многих церквей христианского мира, то теперь он стал ареной настоящей борьбы, что не замедлило сказаться на моральных качествах людей, стремившихся им завладеть. Период VIII–XI вв. – время морального упадка римского папства, постоянной смены пап, многие из которых, будучи сугубо светскими людьми, и священнический сан принимали только для того, чтобы забрать в свои руки громадную власть, светскую и духовную. Показателен случай папы Формоза (891–896), преемник которого Стефан VII (896–897) проникся настолько сильной ненавистью к своему предшественнику, что приказал вырыть его труп и подвергнуть его судебному разбирательству, в результате которого тот был осужден и выброшен в Тибр. Нередки были случаи, когда папы сменяли друг друга на троне, после чего свергнутый кандидат вновь возвращал себе папский престол. Так, Бенедикту IX в XI в. удавалось восстанавливать свое право на папский престол несколько раз, причем, что характерно, чаще всего он сам отказывался от своей должности, продавая ее очередному кандидату.

Согласно старинной поговорке, что «рыба гниет с головы», вся остальная католическая церковь не оставалась безучастной к происходившему с ее верхушкой: смешение светской и духовной властей, а также коммерциализация распространилась на все здание церкви, пронизав ее от верхних до нижних этажей. В среде феодалов широко практиковался обычай покупать должности священника, епископа или даже архиепископа. Обычный рыцарь мог позволить себе купить должность священника и вершить над своими слугами как суд светский, так и суд духовный. Барон или граф покупали должность епископа и становились тем самым наместниками католической церкви над отдельными городами или целыми областями. Обычай купли-продажи церковных должностей даже нельзя назвать коррупцией в современном смысле этого слова, поскольку взимание оговоренной суммы происходило вполне официально, с выписыванием расписки или квитанции. Значительному смягчению подвергся и церковный целибат (обет безбрачия, даваемый священником при вступлении в сан), поскольку многие кардиналы, да и простые священники, открыто сожительствовали с женщинами, а дети, прижитые в подобном «гражданском браке», усыновлялись близкими или дальними родственниками, приобретая фамилию и значительные права. Подобное смешение властей привело в XI в. к еще одному нововведению, которое показалось бы диким ранним иерархам христианской церкви, – вассальной обязанностью духовенства стала военная служба. Священники, призванные выполнять миротворческую функцию, отныне становились полноправными участниками феодальных междоусобиц, причем далеко не самыми миролюбивыми. История сохранила немало примеров когда епископы активно вели свои войска на штурм вражеских стен или на ополчение соседнего феодала.

Значительно выросла социальная дифференциация духовенства. Оно разделилось на обладателей приходов или отдельных епархий (священники, епископы, архиепископы), которые обладали значительными доходами благодаря сбору платы с населения за отпущение грехов (так называемые индульгенции), и нищенствующих монахов, которые зачастую не имели своего собственного прихода и были вынуждены проводить время в скитаниях по чужим землям. Естественно, что такое положение не устраивало многих представителей духовенства, которые пытались вернуть церковь, погрязшую в мирских нуждах, к служению христианской вере. Наиболее известным оказалось Клюнийское движение, получившее свое наименование по названию монастыря Клюни во Франции и постепенно получившее значительно влияние. Начавшись еще в конце X в., оно выступило за отделение церкви от светской власти и возвращение к соблюдению основных христианских заповедей. Симптомом изменений, происходящих не только на уровне отдельных монастырей, но и в самой верхушке католической церкви, стало избрание на папский престол воспитанника Клюнийского монастыря Григория VII (1073–1085), который впервые посмел вступить в открытый конфликт с могущественным императором Священной Римской империи Генрихом VI (1056–1106), отстаивая приоритет духовной власти над властью светской. В 1075 г. собранный Григорием VII Латеранский собор вынес постановление, согласно которому запрещалась продажа церковных должностей, а избрание священников и епископов становилось отныне внутренним делом католической церкви, неподконтрольным светским правителям. Воспользовавшись раздорами среди немецких князей, многие из которых открыто выступили против императора, папе Григорию удалось заставить Генриха VI склонить перед ним свое колено, признав верховенство римского папы. Конечно, борьба между светскими правителями и властителями духовными не была на этом закончена, но значительного успеха папству удалось добиться.

Увеличившийся авторитет папской власти и выросшее экономическое могущество католической церкви позволило высшим представителям духовенства реализовать план по распространению своего влияния за пределы Европы, пусть даже насильственным путем. Эпохальным событием как в истории христианской церкви, так и в истории всей средневековой Европы стал 1096 г., поскольку именно в этом году папа Урбан II (1080–1099) на Клермонском соборе провозгласил крестовый поход на «неверных» (мусульман), аргументируя необходимость насильственного захвата Ближнего Востока поиском и сбором сохранившихся христианских реликвий (например, Гроба Господня). Итогом I Крестового похода (1096–1099 гг.) стало освобождение Иерусалима и создание на завоеванных территориях нескольких мелких государств, а также духовно-рыцарских орденов госпитальеров и тамплиеров, которые стали послушными проводниками папской воли в процессе борьбы с иноверными и еретиками. Правда, последующие походы не сумели повторить успех первого, и уже в 1187 г. турки смогли возвратить себе Иерусалим, после чего обо всех захватнических планах в отношении Ближнего Востока можно было говорить только как о ничем не подкрепленных авантюрах. Некоторое исключение составляет IVКрестовый поход (1204 г.), во время которого крестоносцам удалось захватить Константинополь и раздробить Византийскую империю, основав на ее месте Латинскую империю с центром в г. Никее, но и этот успех оказался недолговечным. Уже в 1261 г. власть латинского императора, поддерживаемого католической церковью, оказалась свергнута, а возрожденная Византийская империя вступила в кратковременный период величия, оказавшийся, к сожалению, последним в ее долгой истории.

Период XIII в. стал временем появления в рамках католической церкви нового учреждения, название которого до сих пор сохраняет оттенок загадочности и священного ужаса. Речь идет об инквизиции (от лат. inquizitio – исследовать, расследовать), существование которой принято датировать 1252 г., когда римский папа Иннокентий IV (1243–1254) официально разрешил использовать пытки в тех судебных делах, где речь шла о нарушении интересов церкви. На протяжении XIII–XVI вв., на которые падает наибольшее количество инквизиционных разбирательств, тысячи людей (в числе которых был и Джордано Бруно) оказались обвинены в ереси и приговорены к мучительной смерти, единственным поводом для чего были признания, выбиваемые с помощью изощренных пыток. Несмотря на то что уже в XVIII в. инквизиция практически прекратила активную деятельность, сосредоточившись не на наказании отступников, а на внесении еретических книг в Index Librorum Prohibitorum (Индекс запрещенных книг), ее фактическое запрещение произошло в начале XIX в., а юридическое упразднение инквизиции последовало только в 1966 г.

Папство же в конце XIII в. впало в новый период упадка, который был спровоцирован конфликтом папы Бонифация VIII (1294–1303) с французским королем Филиппом IV Красивым (1285–1314). Во время понтификата Бонифация стали заметны тревожные симптомы упадка католической веры, о чем свидетельствовало увеличение способов взимания различных поборов в пользу церкви, а также нравственное падение представителей духовенства. Характерно высказывание самого папы Бонифация: «Клирики должны говорить то, что говорит народ, но это еще не означает, что они обязаны верить в то, во что верит народ». Выдвинув утверждение о божественном происхождении власти папы, Бонифаций VIII потребовал от светских правителей признания верховенства духовной власти, однако его претензии натолкнулись на жесткий ответ французского короля Филиппа, который в начале XIV в. сумел приступить к процессу централизации Франции и не желал терпеть посягательств на свою собственность пусть даже со стороны папы римского. Канцлер французского короля Филипп Ногарэ захватил папу в его собственном дворце, что привело к скоропостижной смерти Бонифация и к выборам нового папы, которые прошли под бдительным контролем французского короля. Новый папа Климент V (1305–1314), избранный под давлением Франции, был вынужден согласить на перенос своей резиденции из Рима в южно-французский город Авиньон, что положило начало Авиньонскому пленению пап (1305–1378), ставшему символом упадка и беспрекословного подчинения наследника Святого Петра воле светских правителей.

Только к концу XIV в. католическому духовенству удалось, воспользовавшись затруднительным положением Франции, связанным с ее участием в Столетней войне (1337–1453), вернуть свое местоположение в исторический центр всего католического мира – Рим. К сожалению, изменение местоположения папского престола, хотя и позволило устранить непосредственную зависимость церковных дел от светской власти, но не решало проблемы, которые нарастали внутри самого католичества. Все больше священников призывали руководство католической церкви к проведению реформ, которые могли бы послужить подъему ее морального и политического авторитета в глазах всего христианского мира. Симптомом раскола в рядах самого духовенства стало появление антипап, которые поддерживались значительной частью духовенства и зачастую подвергали анафеме самих пап, избранных конклавом (собранием) кардиналов. С целью решения накопившихся догматических и институциональных проблем был созван Базельский собор (1431–1449), которому удалось найти пути устранения гуситской ереси, распространившейся в Австрии и Чехии, но объединить католичество с помощью принятия определенных декретов не удалось и этому собору, поскольку папа Евгений IV (1431–1447) созвал альтернативный собор во Флоренции (1438–1439). В 1439 г. именно на Флорентийском соборе была заключена Флорентийская уния, которая подвела итог под противостоянием Римской и Константинопольской церквей, подчинив Константинопольский патриархат папе римскому. Эта уния не привела к желаемому результату, поскольку Византийская империя, пытавшаяся таким образом привлечь к себе на помощь войска западноевропейских правителей, пала под ударами турков в 1453 г., а Русская православная церковь получила в свои руки существенный повод для выдвижения своих претензий на роль наиболее могущественной среди православных церквей.

К началу эпохи Возрождения папство не сумело найти необходимых источников и сил для обновления религиозной догматики и института самой католической церкви, что послужило основной причиной возникновения реформационного движения, развернувшегося в Европе в начале XVI в.

Догматические споры сопровождали всю историю развития христианства (достаточно вспомнить борьбу несториан и монофизитов), но в эпоху Средневековья эти прения оказались облечены в новую форму, вызванную кжизни изменившимися условиями, в которых оказалась католическая церковь. Развитие естествознания и изучение трудов античных мыслителей вынуждало представителей церкви не просто довольствоваться принятыми на веру утверждениями, но стремиться их обосновать. Философии отводилась роль служанки богословия, но пользоваться логическими приемами для подтверждения своих суждений приходилось даже завзятым богословам, поэтому философия являлась обязательным предметом изучения в рамках средневекового университета. Философское обоснование религиозных истин стало основным предметом схоластики, которая заняла ведущее место в интеллектуальной жизни Средневековья. Другое дело – какая роль отводилась философии или, если говорить шире, рациональному познанию в процессе постижения бога и окружающего мира.

Впервые такой вопрос в виде антитезы (противопоставления) между разумом и верой поставил средневековый философ Иоанн Скотт Эриугена (810–877), который утверждал, что священные тексты обладают непререкаемым авторитетом, но постигать глубину высказанных в Библии идей и этических положений необходимо не только и не столько путем слепой веры, но и путем рационального объяснения и уяснения написанного. «Nemo intrat in caelum nisi per philosophiam» (Никто не восходит на небо иначе, чем через философию) – так в краткой форме он сам сформулировал сущность своей позиции. Согласно преданию обычные прихожане оказались настолько возмущены «еретическим» с их точки зрения утверждением Эриугены, что убили его, а имевшиеся при нем рукописи сожгли. Тем не менее труды философа продолжали переписываться, что привело к их официальному запрещению со стороны Римской католической церкви, причем дважды – в 1050 и 1225 гг.

В дальнейшем любой богослов оказался перед необходимостью так или иначе решать вопрос о соотношении веры и разума в постижении бога, что привело к образованию двух традиций: рационалистической (схоластика) и интуитивной (мистика). Рационалисты настаивали на том, что разум обязательно должен участвовать в процессе познания, в то время как мистики акцентировали внимание на сверхчувственном, интуитивном соединении души с богом. Вся острота рационалистической позиции прекрасно осознавалась средневековыми богословами, поскольку опасность заключалась в изначальной свободе рассуждения, которое могло привести и к не соответствующим вероучению выводам. Наиболее ярким примером применения философских методов исследования к решению богословских проблем стал знаменитый спор о природе универсалий (общих понятий), разделивший всю интеллектуальную элиту средневековой Европы на два течения: реалистов и номиналистов.

Реалисты, наиболее ярким представителем которых был богослов Ансельм Кентерберийский (1033–1109), утверждали, что общие понятие существуют в действительности, в то время как единичные вещи служат лишь их несовершенными подобиями, которыми человек вынужден довольствоваться в силу несовершенства своей природы. Номиналисты, суть учения которых оказалась в наиболее четкой форме выражена английским мыслителем Уильямом Оккамом (1280–1349), настаивали на обратном: реальны только единичные вещи, а общие понятия служат лишь именами (на латинском языке nomina и означает «имя»). Такой, казалось бы, весьма отвлеченный как от реальной жизни, так и от религиозной догматики спор имел тем не менее весьма важное значение, поскольку сводился к истолкованию Символа веры. Если вставать на позицию номинализма и трактовать общие понятия как пустые слова, то получалось понимание Троицы как простого соединения трех богов, не имеющее под собой никакой связи, кроме языковой, что само по себе уже тянуло на еретическое высказывание, поскольку нарушало одно из положений Символа веры. Если же придерживаться реалистической позиции, то существовала другая опасность – рассмотрение Троицы как общего и неделимого понятия приводило к логическому выводу, что страдания Иисуса на кресте означали крестные муки всей Троицы, а это утверждение нарушало другое положение основного догмата христианства.

Вершиной развития средневековой схоластики стало творчество знаменитого итальянского философа и богослова Фомы Аквинского (1125–1274). В своей работе «Сумма теологии» он различает два вида истины: «истина веры» и «истина разума», которые имеют одно божественное происхождение, но различную форму, что не мешает говорить об одном и том же. Разумом можно руководствоваться до тех пор, пока он не опровергает церковных догматов. Если же в процессе поиска истины разум и вера приходят к различным выводам, то доверять следует только вере.

Другим значимым шагом Фомы в процессе рационального обоснования церковных догматов стала формулировка им пяти доказательств бытия бога.

1. Доказательство от движения. Все вещи в мире движутся не сами по себе, а чем-то приводятся в движение, из чего следует, что есть одна-единственная вещь, которая совмещает в себе как само движение, так и его источник, и этой вещью является бог.

2. Доказательство от причины. Вещи существуют не сами по себе, а по определенной причине, которая существует вне вещей, но поскольку этот ряд не может продолжаться до бесконечности, то необходимо допустить существование первопричины, которая и обусловливает существование всех остальных.

3. Доказательство от возможности. Существование вещей случайно, поскольку не оправдано необходимостью, но поскольку мир все-таки существует, то это означает, что существует вещь, которая не может не существовать, и этой вещью является бог.

4. Доказательство от иерархии. Каждый человек содержит в себе душевные качества, причем их содержание неравномерно: как бы ни был красив человек, но всегда найдется другой, который будет еще красивее, поэтому необходимо допустить присутствие существа, которое воплощает в себе предельную норму душевных качеств, которая не может быть превышена. Такой Абсолют, по Фоме, и является богом.

5. Доказательство от конца. Возникновение каждой вещи случайно, но ее существование целенаправленно. Пусть мир в целом не имеет определенной цели, но каждый элемент этого мира такую цель имеет и стремится к ее достижению. Неотвратимая сила, влекущая все вещи к выполнению содержащейся в них самих цели, и является богом. Целью существования человека является постижение бога, поэтому можно сказать, что бог, предоставляя человеку стремление к цели, дает тем самым возможность собственного познания.

Эпоху схоластики можно охарактеризовать как краткий в мировом масштабе промежуток времени, когда религия, философия и зарождающаяся наука пытались идти нога в ногу, но с радостью разошлись разными дорогами в тот момент, когда развитие культуры и общества предоставило такую возможность.

Но не все богословы отстаивали рациональный путь богопознания. Некоторые выступали против приоритета разума, видя в этом пути ограниченность и скованность рамками человеческого мышления, мешающего подняться к слиянию с Абсолютом. В схоластике мистики видели искажение изначального контакта человека с богом, предлагая взамен свои способы восстановления утраченной связи. Наиболее яркими сторонниками мистического направления в богословии стали Мейстер Экхарт (1260–1327) – в католицизме и Григорий Палама (1295–1359) – в православии.

Согласно Мейстеру Экхарту бог и человек изначально представляют собой единство, которое осознается богом, поскольку его Словом оно и создано, но не осознается человеком, поэтому предназначение человека состоит в том, чтобы подняться до осознания своего единства с богом и суметь воспринять это как должное. В результате первородного греха человек отпал от бога, но поскольку бог есть любовь, то его всеобъемлющее милосердие оставляет человеку шанс на возвращение. Бог не просто творец мира, он еще и незримо присутствует во всех своих творениях, поэтому человеку необходимо для начала заглянуть в себя, отказавшись от материальных искусов и напрасных вожделений. Сумев очистить свою душу от вещественных наносов, человек сумеет разглядеть бога в своей душе, который был скрыт под этими наносами.

Жизнь человека бессмысленна, если в ней отсутствует бог, поэтому и любые страдания причиняют человеку боль, но стоит ему понять, что все страдания даны ему от бога и испытывает он их ради бога, и тогда на смену боли придет искренняя радость от ненапрасности своей жертвы – к такому выводу приходит Экхарт.

Григорий Панама принадлежал к совсем другой религиозной традиции (kXIVb. православие и католицизм разошлись в своих догматических и политических спорах настолько сильно, что ничто уже не могло соединить утраченное единство Церкви Христовой), но в своих исходных положениях и в тех выводах, к которым он пришел, его рассуждения во многом совпали с размышлениями Экхарта. Тварное (сотворенное) бытие утратило свою изначальную связь с богом, но источником божественности в мире вещей остается свет. Не сотворенный и не материальный, он является атрибутом божественного существования, и только причастность этому свету служит возможностью возвращения человека в Царство Божие. По словам крупнейшего современного исследователя мистической традиции в православии С.С. Хоружего, «нетварному божественному бытию присущ и нетварный свет, и свет этот – божественная энергия... Божественные энергии суть „действования“ или „выступления“ Божий, коими Бог действует в тварном бытии; и благодаря этим Его действованиям делается возможным соединение человека с Богом». Свет распространяется по всему бытию, поэтому отсутствие света есть тьма, представляющая собой ничто, а бытие представляет собой неоднородное образование, характеризующееся различной степенью наполненности светом. Свет – это движение, устремленность бога по направлению к отпавшему от него человеку, но не каждый человек способен увидеть направленный на него божественный свет, поэтому условием возвращения человека к божественному является процесс синергии – слияния встречных энергий. Для обычного человека такое слияние есть интуитивное постижение сути божества в акте мистического озарения. Можно сказать, что мистический опыт представляет собой открывание глаз, только после которого человек начинает осознавать, до какой степени он был слеп.

Особенностью христианской средневековой мистики является отчетливо выраженный персонализм (от лат. persona – личность). Человек достигает соединения с божеством, но не растворяется в Абсолюте (как, например, происходит в классическом индуизме при слиянии Атмана и Брахмана), а сохраняет свои индивидуальные черты, приобретая вдобавок и божественные свойства, становясь Богочеловеком и уподобляясь в этом качестве самому Христу.

С помощью разветвленной системы догматов католическая церковь ревниво охраняла свое право на приоритет в решении религиозных вопросов, поэтому каждый священник, допустивший в своей проповеди вольное толкование Священного Писания, мог быть отнесен к еретикам. На протяжении Средних веков существовало множество различных ересей, о большей части которых сохранились лишь отрывочные сведения.

Павликиане. Эта ересь возникла в VII в. в Армении. Ее основателем стал священник Константин Сильван, очевидно, совместивший в своем вероучении наследие манихейства с привлечением различных восточных культов. Распространившись практически по всей Европе, сторонники павликианской ереси постепенно сосредоточились на юге Франции, уживаясь с возникшей там ересью катаров. Сведений об их учении практически не сохранилось, можно лишь с уверенностью утверждать, что павликиане являлись сторонниками дуалистического понимания божественной природы, признавая наличие в ней как конструктивного (созидающего), так и деструктивного (разрушающего) начала. Церковь и какую-либо церковную иерархию они не признавали, утверждая, что каждый человек предрасположен к тому, чтобы войти в Царствие Божие, и помочь или помешать ему в этом никто не в силах. Исчезновение павликианской ереси оказалось следствием инквизиторской деятельности католической церкви по искоренению еретических настроений в Лангедоке (юг Франции). С точки зрения ортодоксальных христианских воззрений, павликиане были не меньшими отступниками от истинной веры, нежели катары и альбигойцы, хотя их религиозные доктрины и различались. Так или иначе, но крестовый поход против катаров положил конец существованию и павликианского течения, хотя отдельные островки его последователей сохранялись на территории Восточной Европы вплоть до XIV в.

Богомилы. Возникновение ереси богомилов связано с просветительским движением представителей восточных (православных) церквей, которые в начале ГХ в. сделали объектом своего пристального интереса Болгарское царство, соприкасавшееся своими пределами с северными границами Византийской империи. Итогом их активных усилий по христианизации славян стало принятие болгарами в 865 г. православной веры, но побочным действием активного распространения христианства среди язычников явилось проникновение в их среду дуалистических убеждений, берущих свое начало еще в манихействе. Основателем нового течения, получившего широкую известность под названием богомильства, или катарства (от лат. katar – чистый), стал некий Иеремий, провозгласивший себя новым апостолом и наследником Иисуса Христа на земле. Он сам и его ближайшие сподвижники (имена которых до наших дней донес, как это ни парадоксально, «Синодик царя Бориса», цель которого состояла в придании еретиков анафеме) – Стефан, Василий, Михаил и др. – распространили свое влияние не только на территорию Болгарии, но и на сопредельные государства. К изумлению и негодованию константинопольских патриархов, приверженцы богомильской ереси находились даже в самом Константинополе, причем их не заставляла отказаться от собственных убеждений даже страшная судьба Василия – одного из главных проповедников богомильства, который был сожжен за отказ раскаяться в приписываемых ему грехах.

Согласно убеждениям представителей богомильской ереси во Вселенной господствует дуализм, берущий свое начало в самом акте сотворения мира. Бог создает не все мироздание, а лишь мир светлый и духовный, в то время как на долю Сатанаила, приходящегося богу старшим сыном, достается сотворение материального и греховного мира, в котором осужден по своей природе существовать человек. Христос, будучи младшим Сыном Божьим, способен принести в мир лучик света и добра, но исправить мир, изначально созданный по законам зла, ему не по силам.

Теснимые представителями ортодоксального православия, поддерживаемого светскими византийскими властями, богомилы смогли сохранять в неприкосновенности свою веру на протяжении нескольких столетий: только в XII в. в Болгарии теряются следы их движения. Но еще до XV в., т. е. до самого турецкого нашествия, сохраняла свою автокефальность (независимость) боснийская церковь, заимствовавшая значительную часть своего вероучения из наследия богомильской ереси.

Катары. Другое название катаров – альбигойцы (по названию города Альби). Это, пожалуй, наиболее активная ересь, получившая известность благодаря тому культурному подъему, с которым оказалась связана их деятельность на территории Южной Франции, а также в Италии, Германии и некоторых других европейских странах. Не случаен и выбор того места, где альбигойская ересь закрепилась и оказала значительное влияние на культурное развитие, ведь юг Франции традиционно считался наиболее свободомыслящим краем, что объяснялось в первую очередь историческими причинами. На протяжении нескольких столетий именно Лангедок и Прованс (самые южные французские провинции) подвергались благотворному влиянию арабской культуры, сохранившей наследие античной цивилизации и сумевшей преувеличить духовные богатства.

В отличие от предыдущих ересей, течение катаров возникло несколько позже (в началеXI в.), но получило более широкое распространение, что вызвало обоснованную тревогу со стороны Римской католической церкви, поскольку представители этой ереси резко выступали против папской власти, утверждая, что каждый человек волен сам искать дорогу к Богу, а существо – вание церкви лишь препятствует осуществлению этих стремлений. Опираясь на послания апостолов, сторонники катарской ереси отказывали католическим священникам в их особом праве выслушивать исповедь и совершать отпущение грехов, поскольку, например, апостол Иаков говорил: «Признавайтесь друг перед другом в поступках и молитесь друг за друга, чтобы исцелиться». Альбигойцы выступали также против догмата о триединстве бога, отвергали почитание икон и крестов, отказывались от церковных таинств, считая их ненужными на пути духовного совершенствования. В качестве священных книг они почитали только Новый Завет и отвергали Ветхий Завет в силу его невозможности служить путеводителем, способным привести человека к богу.

Опасаясь дальнейшего усиления и распространения этого течения, католическая церковь была вынуждена прибегнуть к экстренным мерам для сохранения своего престижа и особого места в христианском мире. Еще Латеранский собор в 1179 г. подверг всех еретиков анафеме, однако это не оказало желаемого воздействия, поскольку к тому времени катары уже объявили свою церковь независимой от Римской католической церкви, а светские власти отнюдь не спешили искоренять ересь в своих владениях. Многие французские феодалы втайне сами придерживались катарского вероучения, а многие из них и осмеливались открыто высказываться против папской власти. Именно в лице этих правителей (к числу которых принадлежали знаменитые трубадуры Бертран деБорн, РаймунддеСен-Жиль, граф Альфонс Тулузский и др.) катары нашли защитников и покровителей, способных защитить их от претензий со стороны ортодоксальных христиан. К сожалению, эта защита оказалась недолговременной. Уже в 1209 г. папой Иннокентием III был объявлен крестовый поход против катаров и тех мирян (в том числе и благородного происхождения), которые придерживаются или, по крайней мере, терпимо относятся к этой ереси. Крестоносцы, съехавшиеся для уничтожения катарской ереси со всех концов Европы, соблазнились обещанным папой римским опущением всех грехов и принялись активно искоренять отступников от истинной веры. С 1209 по 1229 г. длился крестовый поход против приверженцев альбигойской ереси, итогом чего стало их полное уничтожение, санкционированное авторитетом папской власти. По словам папского легата Арнольда Амальрика, сказанным им в ответ на вопрос одного из крестоносцев о том, как отличить еретика от настоящего христианина, уничтожать следовало всех, предоставляя самому Богу возможность отличить своих от чужих.

Флагелланты. Движение флагеллантов возникло в XIII в. и оказалось связано с распространившимся во французских и итальянских монастырях стремлением к духовному очищению не просто с помощью строгого соблюдения всех постов, но и путем умерщвления плоти самобичеванием (флагелланты в переводе с итальянского и означают «бичующиеся»). Широкое распространение эта секта получила в Италии, Швейцарии и Польше, причем католическая церковь изначально не усмотрела в действиях флагеллантов ничего предосудительного. Но когда бичующиеся стали утверждать, что бичевание плоти заменяет собой отпущение грехов, получаемое у священника, то иерархи католичества были вынуждены резко поменять свое благожелательное отношение к новому религиозному направлению. Уже в 1349 г. папская булла (постановление) осудила движение флагеллантов как ересь, а моментально подключившаяся к процессу искоренения ереси инквизиция «огнем и мечом» выжгла малейшие проявления самобичевания на всей территории Западной Европы.

К концу XV в. недовольство римским папой и его окружением, порочившим не только институт папства, но и саму христианскую религию, стало всеобщим. Многие мыслители, зачастую сами принадлежавшие к духовному званию, пытались найти выход из сложившегося положения, вернуться к тому животворящему христианству, которое способствовало духовному очищению людей, а не продавало небесные блага по умеренным ценам. Решиться на путь радикального переустройства церкви пришлось простому монаху-августинцу по имени Мартин Лютер (1483–1546), преподававшему богословие в университете города Виттенберга. Движение, начатое им, получило название Реформация (от лат. reformatio – перестройка).

Ранним утром 31 октября 1517 г. Лютер вывесил на дверях городской церкви 95 тезисов, в которых содержались его возражения против церковной политики, проводимой папской властью. В частности, особенно резко он отозвался о продаже индульгенций, освобождающих совесть человека от грехов и приносящих взамен в карман католической церкви неплохие барыши. В неприятии индульгенций Лютер был не одинок, но его заслуга состояла в том, что он попытался не просто высказаться против этого явления, но вскрыть корни глубокого кризиса, охватившего все западное христианство. В этом своем стремлении он оказался поддержан как простолюдинами, постоянно разоряемыми вынужденным приобретением индульгенций, так и знатными германскими феодалами, увидевшими в его демарше против католической церкви удобный повод для обособления от власти папы римского. Папский двор не сразу сумел распознать всю величину опасности, исходящей от обычного монаха, поэтому и реагировать начал слишком поздно, когда вся Германии оказалась охвачена пламенем религиозного восстания. Поддержка со стороны всех слоев населения дала возможность Лютеру совершить беспрецедентный шаг: в 1520 г. он в присутствии студентов сжег папское послание, отлучающее его от церкви, чем окончательно закрепил разрыв между своими последователями и ортодоксальными католиками. К сожалению, отсутствие на первых порах у Лютера четкой программы, способной вернуть христианству утраченный авторитет, привело к упрощению и искажению высказываемых им взглядов: многочисленные бродячие проповедники, заполонившие Германию и другие европейские страны, предлагали свои интерпретации его тезисов, чем окончательно запутывали простолюдинов.

С целью преодоления разразившегося кризиса Лютер выдвинул свою программу по реформированию устоев христианской религии, призванную восстановить утраченную связь человека с богом. Бог способен наделить человека благодатью в ответ на его искреннюю веру, поэтому церковь в том варианте, в каком она была представлена у католиков, служит лишним звеном в этой цепочке. Роль священника заключается не в том, чтобы выступить посредником между богом и человеком, а в том, чтобы показать человеку путь, следуя по которому тот сам окажется способен достигнуть божественной благодати. С этой целью Лютер предложил устранить резкие границы, существующие между духовенством и мирянами: священникам отныне дозволялось вступать в брак, носить обычную одежду и пользоваться теми же правами, что и обычные граждане. Сам процесс богослужения значительно упрощался, а церковь лишалась многочисленной атрибутики – икон, сложных ритуалов и обрядов. Главой церкви становился светский правитель отдельной страны или города. Это положение лютеранского вероучения было особенно выгодно многочисленным германским князьям, поскольку лишало их церковной зависимости от папы римского и делало полноправными правителями собственных земель.

Результатом усилий Лютера и Кальвина (1509–1564) стало возникновение нового течения христианства – протестантизма, которое не было принято католической церковью. На церковном соборе 1545–1563 гг. было принято решение о приравнивании протестантов к еретикам, что автоматически подразумевало распространение на них деятельности инквизиции. Этот собор положил начало эпохе религиозных войн, которые продолжались вплоть до конца XVI в. Пожалуй, одним из наиболее жестоких моментов этих войн стала знаменитая Варфоломеевская ночь (Париж, 24 августа 1572 г.), во время которой сговорившиеся католики совершили внезапное нападение на протестантов (которые получили во Франции название гугенотов), завершившееся массовой бойней. Начавшееся в Париже побоище продолжилось в остальных французских городах, разделив страну на два противоборствующих лагеря. Конец этой кровавой борьбе оказался положен только Нантским эдиктом 1598 г., провозглашавшим католицизм во Франции государственной религией, но закреплявшим за протестантами право на свободу вероисповедания.

Знаменитый немецкий социолог и философ Макс Вебер (1864–1920) в своей работе «Протестантская этика и дух капитализма» рассматривает возникновение новой системы идеалов и ценностей, воплотившихся в нормах протестантской этики, как отражение идущих в социально-экономической сфере процессов зарождения индустриального общества. По его собственным словам, «своеобразный склад психики, привитый воспитанием, в частности тем направлением воспитания, которое было обусловлено религиозной атмосферой родины и семьи, определяет выбор профессии и дальнейшее направление профессиональной деятельности». Протестантизм положил начало новому отношению к труду, собственности, возможности не только обладать определенным состоянием, но и приумножать его. Человек предрасположен не быть слепой игрушкой в руках бога, но в его силах действовать и трудиться, увеличивая свое благосостояние в земном мире, не забывая про мир небесный. Пока стремление к накопительству и бережливости не переходит границы, за которыми оно превращается в жадность и гордыню, протестантизм благосклонно относится к хозяйственной деятельности человека и старается поощрять его всеми возможными средствами. Именно в силу такого одобрительного отношения протестантской церкви к трудовой деятельности человека в тех странах, где эта религия прочно закрепилась (Англия, Голландия, США), оказался значительно облегчен ход промышленной революции и научно-технического прогресса.

Христианство выступает мировоззренческим основанием Средневековья, откладывая отпечаток на все сферы духовной и материальной жизни. Система ценностей в Средневековье имеет своим абсолютным центром Бога. Человеку дано как дар и задано как задача приобщение к Божественной сущности. Каждой своей мыслью и поступком человек служит Богу. Приближение же к Богу есть спасение, вечная жизнь. Поэтому все поступки соотносятся с идеей абсолютного спасения или абсолютной гибели. Главный модус отношения к Богу - надежда и вера. Это упование на то, чего нет и в чем нельзя удостовериться. Христианское Божественное Провидение, в отличие от античного Рока, не отрицает диалога и возможности изменения своей судьбы. К Богу можно взывать и надеяться.

Христианство приносит в средневековую культуру новый образ человека. С одной стороны, человек есть образ и подобие Бога и потому может приблизиться к божественному. С другой стороны, в нем живет низменное начало, он подвергнут бесовским внушениям, которые расщепляют его волю. Средневековый человек не может объяснить свою внутреннюю жизнь без понятий благодати и бесовской одержимости. Он испытывает мучительное раздвоение внутри личности. Теперь его жизнь располагается между ослепительной бездной благодати и черной бездной погибели, и каждый должен решить, в какую сторону ему устремиться.

Христианскими идеями регламентировались даже предельно частные нормы поведения. Так, верующий должен выпивать любое питье за пять глотков, «по числу ран на теле Господа нашего, в конце же делает двойной глоток, ибо из раны в боку Иисуса истекла и кровь и вода» Й.Хейзинга. Осень Средневековья. С. 154.

Христианство породило и такую своеобразную форму социальной организации как монастыри. Монастыри в раннем Средневековье становятся практически единственными центрами духовной культуры, образования. Монастыри выполняли также функцию книгохранилищ, в них появляются скриптории - центры по переписке книг. Монахи принимали в свои ряды людей независимо от происхождения, на практике реализуя раннехристианскую идею равенства всех перед Богом. В центре монастырской жизни стояла молитва и аскеза (греч. askesis упражнение, практика), совокупность форм и методов самоограничения и самоконтроля. Те или иные виды аскезы существуют в большинстве религий мира.. Но европейские монастыри также обеспечивали себя пропитанием. В силу этого труд стал восприниматься как подготовительный этап на пути к спасению.

Мировоззрение и жизненные принципы раннехристианских общин первоначально формировались в противостоянии языческому миру. Однако по мере того как христианство приобретало все более широкое влияние и распространение, а потому стало нуждаться в рациональном обосновании своих догматов, появляются попытки использовать для этой цели учения античных философов. Разумеется, при этом им давалось новое истолкование.

Таким образом, средневековое мышление и миросозерцание определяли две разные традиции: христианское откровение, с одной стороны, и античная философия - с другой. Эти две традиции, конечно, не так легко было согласовать друг с другом. У греков, как мы помним, понятие бытия было связано с идеей предела (пифагорейцы), единого (элеаты), то есть с определенностью и неделимостью. Беспредельное, безграничное осознавалось как несовершенство, хаос, небытие. Этому соответствовали приверженность греков всему завершенному, обозримому, пластически оформленному, их любовь к форме, мере, соразмерности.

В библейской же традиции высшее бытие - Бог - характеризуется как беспредельное всемогущество. Не случайно своей волей он может останавливать реки и осушать моря и, нарушая законы природы, творить чудеса. При таком воззрении на Бога всякая определенность, все, что имеет границу, воспринимается как конечное и несовершенное: таковы сотворенные вещи, в отличие от их творца.

Если представители одной традиции склонны были видеть в Боге, прежде всего, высший разум (и поэтому сближались с античными платониками), то представители другой подчеркивали как раз волю Бога, которая сродни Его могуществу, и видели в воле главную характеристику божественной личности.

Специфика средневековой схоластики. Фома Аквинский. Доказательство бытия Бога

В духовной жизни Европы в период Средневековья, церковь заняла господствующее положение и стала утверждать по своему «образу и подобию» нужное общественное мировоззрение. Библия стала основным социально-политическим и мировоззренческим документом.

Упорядочению нового мировоззрения посвятил свою деятельность видный богослов и плодовитый писатель Иоанн Дамаскин около 675-753 гг.. Он обстоятельно овладел всей патристикой, был в курсе философских исканий неоплатоников, с почтением относился к постановлениям Вселенских Соборов. Его роль для средневекового мышления сходна с ролью Аристотеля по отношению к античной мысли. Девизом всех теоретических исканий Дамаскина было: «Я не скажу ничего от себя». И, что надо признать, он в основном следовал этому девизу, сделав комментаторство основным видом творчества. Из работ «авторского» характера им написана только одна - «Источник знания».

Дамаскин призывал своих современников-философов к прекращению «теоретизирования». Есть Библия, есть оставленное наследие Отцов-основателей, имеются решения Вселенских Соборов. Этого материала вполне достаточно для понимания Бога, мира, души человеческой. Дальнейшая задача философии заключается в том, чтобы углублять полученный материал, углублять развиваемые богословием истины религии, в которых можно найти ответы на любые вопросы.

Авторитет Иоанна Дамаскина был признан не только Восточным, но и Западным христианством, хотя между ними уже назревал разрыв. Стремление Дамаскина умалить значение философии, «подрезать крылья» свободному теоретическому мышлению через три столетия четко формулирует монах Петр Дамиани: «Философия должна служить Священному Писанию, как служанка служит госпоже». В период господства средневековой схоластики это высказывание приобрело ещё более краткую форму: «Философия - служанка богословия».

Почему в исторической науке средневековая философия определяется как схоластика? Термин в современную языковую культуру вошел как синоним косного, догматического мышления, когда идет доказательство или опровержение какого-либо положения при обязательной ссылке на безусловный авторитет вне учета времени и обстоятельств, в силу которых приводимый уже может потерять свою убедительность. Сегодня подобного бездумного защитника ложных истин можно смело называть схоластом.

В период средневековья схоластикой называли учебную, школьную философию (сравни: латинское «схола» - учение, и русское «школа»). Церкви нужны были сотни и тысячи священнослужителей, причем эрудированных и грамотных, способных научить свою паству вере, умеющих донести до неё «слово Божие», умеющих искоренять остатки «язычества». В крупнейших городах средневековой Европы открываются богословские университеты, в центры богословской подготовки молодежи превращаются монастыри. Своеобразная философская подготовка занимала в учебных программах чуть ли не главное место. Но в этой схоластической философии уже не было творчества, поскольку все онтологические, гносеологические и жизнесодержащие истины уже присутствовали в Священном Писании и Священном Предании. Задача философии состояла теперь лишь в их правильном осмыслении и распространении. Эту задачу и была призвана решать схоластика.

Однако даже в этих жестких границах философская мысль схоластов порой давала живые ростки, ставила перед канонизированным богословием не так-то легко разрешимые вопросы. Примером может служить вопрос соотношения истин веры и истин разума. Почему они порой противоречат друг другу, хотя все идет от Бога? Почему, раз наша душа - дар божий, она так бессильна в своих познавательных способностях? Почему первородный грех Адама и Евы пал на все поколения людей, даже на тех, чья родословная идет от праведника Ноя? Почему Бог позволяет дьяволу искушать людей? Является ли дьявол антиподом Бога или его орудием?

Примеров теоретических проблем, с которыми столкнулись средневековые схоласты, можно привести множество. Схоластика, обслуживая положения догматического богословия, ревностно следя за всяческими проявлениями «ересей», сама нередко приближалась к ересям, за которыми скрывались деизм, пантеизм, а иногда даже проступали контуры материалистического мировоззрения, хотя «последнего шага» схоласты не делали. В случаях отклонения от традиционного миропонимания и колебаний в истинности «истин» откровения схоластов ждало монастырское заключение, а с введением инквизиции - возможность более внушительного наказания. Примером схоласта нетрадиционного мышления может служить ирландский философ Иоанн Скот Эриугена (Johannes Scotus Eriugena), или Э р и г е н a (Erigena) (p. ок. 810 - ум. ок. 877), - ср.-век. философ, создатель первой в средние века цельной объективно-идеалистич. и пантеистич. филос. системы. Эриугена перевел на латинский язык труды Псевдо-Дионисия и Максима Исповедника, приложив к этим работам обширные комментарии, написанные в духе христианизированного неоплатонизма. Христианское понятие «сущего» он истолковывает как единство Бога и природы, где Бог становится её творящей частью. Верно, от более позднего пантеизма Эриугена далек: его «творящая природа» через ряд ступеней, когда она сперва превращается в сотворенную природу, затем в мир материальных вещей. В конце этого цикла эволюции «творящая природа» все вновь вбирает в себя, мир как бы исчезает в своей «высшей природе» - Боге., который заимел политическое покровительство французского императора Карла Лысого. Это позволило ему в период схоластического толкования Библии и полного подчинения положениям богословия творчески использовать патристику, неоплатоников, отдавая должное философским достижениям мыслителей античности.

Самобытным мыслителем средневековья был Пьер Абеляр - граф, богослов, профессор, создавший под Парижем свою богословско-философскую школу. Две его книги: «Да и нет», «О вере и знании» не укладывались в богословское толкование Библии, содержали в себе покушение на наличие безусловных истин откровения. В своих философских построениях он от идеи креационизма двигался в сторону деизма, провозглашал допустимость сосуществования истин откровения с истинами разума. Обе эти книги, как подрывающие основы теоцентрического мировоззрения и несущие в себе покушение на абсолютную истинность Библии, по решению Парижского архиепископа были преданы сожжению как еретические, а его личная судьба оказалась трагической В 40 лет красавец-монах влюбился в дочь парижского каноника Элоизу, поддавшись «греху плоти». О браке не могло быть и речи. Влюбленные бежали, надеясь найти убежище в африканской Мавритании, но на дороге по пути в портовый Лион были перехвачены. Наказание для Абеляра церковь придумала жестокое: ему добровольно пришлось уйти в монастырь, где он пробыл затворником 22 года, до самой своей смерти в 1142 году; добровольно приняла послушание и Элоиза, до смерти не раскаявшись в своем «грехе». В монастыре Абеляр написал покаянную книгу «История моих бедствий», которую церковники активно распространяли, стремясь ею погасить влияние сожженных работ, о содержании которых Париж еще помнил..

Работу Абеляра «Да и нет» можно определить, как первую попытку рационалистически прочитать Библию. Фундаментальные истины Священного Писания Абеляр не ставил под сомнение. Единственное, к чему он искренне стремился, это отделить «божественное» от «человеческого» в этой книге. Хорошо владея богословской картиной происхождения Библии, при анализе её текста Абеляр пытался отделить то, что должны были записать «боговдохновенные» мужи, от того, что они в действительности записали, стремясь «богоданное» сделать понятным народу Моисея. Такое наслоение привело к тому, что канонизированными оказались и божественные истины, и человеческие добавления к ним, а потому одни положения Библии, безусловно, говорят о Боге как творце и промыслителе мира, а другие места, привнесенные человеком, способны породить сомнение в его бытии. В этой же работе Абеляр, со ссылками на Библию, высказал деистическое положение о том, что не может существовать вечный Бог без такого же вечного мира Иоанн, 1: 1-3.

Работа «О вере и знании» - это показатель чутья умного богослова на невозможность постоянного удержания сознания в русле религиозных представлений о всех видах бытия, своего рода сигнал для церкви на необходимость поисков гармонии между верой и знанием. Абеляр искал пути обоснования права разума на истину, а также пути преодоления противоречий в случаях, когда истины разума вступят в противоречие с истинами веры. Примененный им метод обоснования права разума на знание и истину Абеляр нашел в обосновании специфичности даваемых верой знаний, которые находятся в дарованной нам Богом душе. Душа нам дана Богом для жизни вечной, тогда как разум, такой же дар божий, дан нам для возможности нашего существования в мире дольнем, на земле, где по воле Бога идет «испытание» крепости нашей веры. Истины веры - истины вечные. Истины знания - истины временные, преходящие. Поэтому никакого конфликта между верой и знанием, религией и наукой нет и быть не может, поскольку через знания мы приближаемся к постижению божественного мира и всей мудрости Творца, тогда как через веру мы приближаемся к вечности, постижению первооснов.

Интересным мыслителем средневековья был арабский философ и врач Ибн Рушд (латинизир. Аверроэс) (1126--1198), арабский философ и врач, представитель арабского аристотелизма.. Ему пришлось отстаивать право философии на самостоятельное существование от нападок как мусульманских, так и христианских богословов, которое он отстаивал в своем трактате «Опровержение опровержения». Не выступая открыто ни против религии, ни против идеи Бога, он, однако, делал попытку покушения на одно из центральных положений религиозного мировоззрения: отрицал абсолютную ценность «истин откровения», отстаивая одновременно и право разума на ее достижение. Формально в этой борьбе с устоявшимися в богословии положениями Аверроэс потерпел поражение, но в итоге этого «поражения» в европейскую философскую культуру проник аверроизм как особое направление в русле теологического мышления, влияние которого в ХII-ХIII вв. ощущалось даже в католических университетах, поскольку из идеи божественной природы разума вытекала идея правомочности соседства истин разума и истин откровения, они не могут противоречить друг другу.

Мышление имен философов-богословов, о которых было сказано выше, при всей субъективной преданности авторов церкви, выламывалось из теоцентрического мировоззрения. Этому способствовала даже сама церковь своим жестким контролем за состоянием мышления в своих рядах, лишив схоластов главного человеческого признака: запретив самостоятельно мыслить. Угроза обвинения в «ереси», а порой даже и отлучения от церкви часто давала сбои. Церковные верхи понимали, что против опасной для религиозного мировоззрения теории необходимо противостоять другой теорией, а потому потребность в новых аргументах буквально нависла над устарелым за века богословием. Повторяющиеся из века в век ссылки на церковные «авторитеты» очень часто уже не срабатывали. Объективно назрела задача в поисках философских аргументов в защиту истин религии. И такое «новое слово» в XIII веке было сказано виднейшим схоластом средневековья Фомой Аквинским 1225-1274 гг..

Аристократ крови, будущий обладатель герцогского титула, Фома уже в юношеские годы, вопреки воле родителей, сделал выбор в пользу церкви, посвятив теоретическому обоснованию незыблемости религиозных истин всю свою жизнь. Уже при жизни он заимел большой авторитет и известность в богословских кругах, а после смерти в 1314 году его философия была объявлена официальной теоретической доктриной римско-католической церкви. Сам Фома Аквинский за свои заслуги перед церковью был в 1381 году причислен к лику святых. Сегодня философия Фомы, несколько подновленная католическими богословами, под именем «неотомизма» продолжает оставаться философской основой католицизма. Неотомизм является объектом внимательного изучения в Папской академии наук им. Святого Фомы, а издаваемый под патронатом Ватикана теоретический журнал католицизма «Томист» является настольной книгой всего католического духовенства мира.

Эрудированный богослов, внимательный аналитик состояния внутрицерковной жизни, Фома Аквинский уловил эпоху нарастания умственного брожения не только в светских, но и в церковных кругах. Для него стала ясна слабость аргументов, на которые ссылается богословие для защиты истин религии: авторитеты, даже великие, не всегда в состоянии убедить сомневающегося. Нужны новые аргументы для защиты незыблемости религиозного мировоззрения, причем не в виде ссылок, а зримые, сущностные, понятные для всех, даже для сомневающихся в истинах религии скептиков.

Фома, хотя это может и показаться странным для богослова, обратил внимание на природу и естествознание своего времени, найдя именно в природе, в случае её вдумчивого анализа, неопровержимые доказательства в пользу бытия Бога. Найденные им аргументы в тот период казались неопровержимыми. Из мыслителей прошлого он в полном объеме использовал наследие Аристотеля, особенно его учение о Перводвигателе и основные положения работы Стагирита Так прозвали Аристотеля, по месту его рождения, Стагиры, в Македонии. «О душе». Одновременно он, не называя имени Аверроэса, часть аргументов почерпнул в учении аверроистов о двойственной истине, но истины откровения и истины разума рассматривал как соподчиненные: божественная истина - истина всеобщая, истины разума - истины частного порядка.

При рассмотрении природы Аквинский основное внимание обратил на многоярусный характер материального бытия, которую при первом приближении поделил на неживую, живую и «человеческую». Внутри этого деления он отмечал многоступенчатость в каждом из этих крупных блоков бытия, рассматривая все материальное бытие как постоянное усложнение, постоянное обогащение проявленной на каждой ступени духовной составляющей бытия. Наличие каждого уровня бытия обеспечивается тем, что под ним, ниже его присутствует более простая форма, служащая своего рода подошвой для вышележащей ступени. Но бытие нижележащей формы обеспечивается тем, что под ней имеется своя нижележащая форма, и так построено все материальное бытие. Но поскольку простейшая форма материального бытия существует, то должно быть что-то, что обеспечивает её существование. Этим «что-то» выступает Дух Божий, лежащий в основании всего бытия. Следовательно, сама многоярусная структура говорит нам о том, что в основе материального бытия лежит Дух, выступающий не только основой, но и Творцом всего материального бытия.

Далее рассмотрение мира идет в обратном порядке - от простого к сложному, от неживого к живому, при этом активно используются положения «язычника» Аристотеля. Поскольку Дух лежит в основании всего бытия, то он и пронизывает все бытие. Но степень его выражения разная: на уровне неживой природы Дух мертв. Появление растительного царства на базе мертвой природы - свидетельство того, что Дух проявился, придал растительным формам свойство жизни, размножения. Сложившийся на базе растительного царства мир животных - это уже новая ступень проявления Духа, поскольку животные не только растут и размножаются, но и имеют другие признаки, недоступные растениям: передвижение, чувствование, желания и волю.

Высшим ярусом природы выступает человек, в котором духовность проявляется уже как божественная душа. Он несет в себе все признаки неживого, растительного и животного царств природы, а душа его не только живая и волевая, но ещё и разумная, знающая прошлое и будущее, имеющая представление о высшем. Такое проявление изначально мертвой души неживой природы в разумно-нравственной душе человеческой говорит о том, что весь материальный мир стремится к высшей одухотворенности, к Богу.

В результате такого рассмотрения материального бытия от сложного к простому, и обратно - от простого к сложному, мы одинаково упираемся в Божество. Вся природа, её многоярусность доказывают нам и бывшее ранее творение мира Богом, и его грядущее исчезновение в день Страшного суда. Природа является не только весомейшим аргументом в пользу бытия Бога, но и зримым подтверждением раскрываемой в Библии картины божественного творения бытия. Эта аргументация в пользу истинности религии, религиозной картины мира в глазах теологов средневековья казалась неопровержимой. Этим и объясняется тот почет, каким окружила католическая церковь Фому Аквинского не только при жизни, но и после смерти, вплоть до настоящего времени.

Аквинский, в отличие от недалеких богословов своего времени, уважительно относился к философии, считая её не служанкой, а вернейшей помощницей богословию. Его основной работой является неоконченная «Сумма теологии», которая, по замыслу автора, должна была стать своего рода энциклопедией богословия и доказательством истинности теоцентрического мировоззрения. Надо полагать, что подобная «энциклопедия» могла бы получиться, поскольку автор умер в расцвете своего творческого таланта. Приведу несколько мыслей из этой работы.

«Для спасения человечества было необходимо, чтобы сверх философских дисциплин, которые основываются на человеческом разуме, существовала некоторая наука, основанная на божественном откровении; это было необходимо, прежде всего, потому, что человек соотнесен с Богом как с некоторой своей целью... Между тем должно, чтобы цель была заранее известна людям, дабы они соотносили с ней свои усилия и действия. Отсюда следует, что человеку для своего спасения необходимо знать нечто такое, что ускользает от его разума, через божественное откровение...».

«Теология может взять нечто от философских дисциплин, но не потому, что испытывает в этом необходимость, а лишь для большей доходчивости преподаваемых ею положений. Ведь основания свои она заимствует не от других наук, но непосредственно от Бога через откровение». Теологии, доказывает Фома, легче опираться на данные естественных наук потому, что они ведут речь о предметах, доступных нашему разуму. А отсюда нам уже легче подниматься в мысли к предметам недоступным - к Богу».

Как можно видеть, при всем своем уважении к философии Аквинский отводит ей всего лишь второстепенную роль - постигать «доступные» предметы, чтобы от них сделать переход к «недоступному». Из прежних мыслителей Фома активно использовал наследие Аристотеля, а вот философию его учителя Платона обошел молчанием, поскольку платонизм можно истолковывать и как «языческий» вариант откровения, и как «смутный» пантеизм, когда идея Бога теряется в Едином, а само Единое как «идея Блага» оказывается сопричастным и миру идей, и миру вещей. Однако выдвинутое Аквинским доказательство бытия Бога своей новизной отличалось от традиционных схоластических рассуждений, когда недостаток аргументов восполнялся обилием ссылок на непререкаемые авторитеты, против которых было просто опасно возражать.